Билет 5. Драматургия начала 19 века. Озеров Шаховской

Классицизм в начале XIX в. был потеснен не только в поэзии, но и в драматургии. В ней особенно сильно ощущалось влияние сентиментализма, которому противостояли комедии И.А. Крылова и других авторов.

Правила классицизма – пять актов, соблюдение единства времени, места и действия, александрийский стих в трагедиях – многими драматургами нарушались: действие сознательно вмещалось в четыре акта, его место и время менялись. Но основная перемена состояла в том, что в драматургическом конфликте чрезвычайно усилилась роль личных чувств, и противостояние долга и чувств далеко не всегда решалось в пользу долга. Это приводило к тому, что трагедия постепенно уступала место драме и даже мелодраме. Если сентименталисты побеждают в жанре трагедии, то просветители – в жанре комедии, особенно в «комедии нравов» (прежде всего численно). И хотя «комедия нравов» не дала значительных образцов^[17], она подготовила появление блестящей комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума».

В.А. Озеров

Крупнейшим драматургом 1800-х годов был В.А. Озеров. Он начал литературную деятельность довольно поздно, тридцати пяти лет. Будучи чиновником, Озеров страстно увлекся театром и захотел попробовать себя в драматическом искусстве. В годы нашумевших постановок трагедий Озерова в России, пожалуй, не было более популярного человека. Пушкин в «Евгении Онегине» вспомнил то время, когда драматург был кумиром театральной публики.

Озеров написал несколько трагедий. Первый успех пришел к нему после постановки трагедии «Эдип в Афинах».

Сюжет трагедии, как видно из заглавия, был заимствован у Софокла. Однако Озеров следовал не столько Софоклу, сколько его французским переделкам, в частности трагедиям французского драматурга-сентименталиста Дюси (в России его называли Дюсис) и отчасти М. – Ж. Шенье, брата знаменитого поэта. Знал Озеров и русские переложения сюжета.

Драматург обработал античный сюжет в сентиментальном духе и возвеличил дочь Эдипа Антигону, любовь которой спасает отца от неминуемой смерти. Эдип Озерова вопреки античному источнику остается жить, погибает же Креон, выведенный в трагедии злодеем. Разумеется, в таком повороте сюжета принцип трагедии (власть Рока над Эдипом неизбежно должна привести к гибели героя) был искусственно и произвольно нарушен. Вяземский, поддержанный Пушкиным, справедливо писал, что Эдип перестает быть Эдипом и что «трагик не есть уголовный судья». Но у Озерова были свои резоны.

Драматург хотел, чтобы его герои выглядели на сцене, как простые люди, которым свойственны обычные чувства отцовской и дочерней любви, жалости, печали и сострадания. Он взывал к сочувствию зрителей, к их сопереживанию. И когда на сцене в одном из эпизодов появился Эдип, который сначала задумался, а потом стал рассказывать с остановками, паузами о своей горестной, несчастной судьбе, зрители почувствовали, что именно такими были переживания древнего старца. Сентиментальность озеровского «Эдипа» пришлась по душе многим зрителям.

Публика поддержала стремление драматурга передать «правду» личного чувства и взволновать зрителей не идеями, не проблемами (в этом отношении пьесы Озерова могут быть названы трагедиями лишь условно^[19]), а изображением чувств страдающих героев. Озеров дал каждому зрителю возможность перенести на себя переполняющие Эдипа переживания и ощутить их близкими себе. Делал этот драматург в духе сентиментализма.

Следующая трагедия Озерова «Фингал» укрепила его славу. На сей раз Озеров взял сюжет из «Песен Оссиана». Герои – Фингал и Моина – любят друг друга, но отец Моины, «темный» Старн, хочет погубить Фингала за убийство своего сына. Старн выведен Озеровым не просто коварным злодеем, но и нежным отцом, который скорбит о гибели любимого сына, чья кровь взывает к мщению. Зрителей трогали и переживания отца, и переживания влюбленных. И в этой трагедии Озеров защищает права личности на интимные чувства, которые часто оказываются выше чувств общественных.

В том же сентиментальном духе была написана трагедия «Димитрий Донской», основой которой послужили события русской истории.

Трагедия Озерова создавалась в чрезвычайно важных и ответственных для России исторических обстоятельствах. Незадолго до премьеры озеровской трагедии «Димитрий Донской» русские воины одержали победу над войсками Наполеона под Прейсиш-Эйлау и едва не захватили в плен императора французов. Однако угроза России со стороны Франции не миновала, и драматург воспользовался случаем, чтобы возбудить патриотизм публики.

В этой трагедии Озеров пошел еще дальше в защите чести и достоинства личности.

Сюжет трагедии состоит в том, что герои ее – князь Тверской и князь Московский (Димитрий) готовы драться с татарами. В этом между ними нет разногласий. Но есть личные причины, которые влияют на их поведение перед битвой: оба влюблены в новгородскую княжну Ксению, причем княжна обещана князю Тверскому, а любит Димитрия. Ксения неожиданно прибывает в стан русских войск. Димитрий вступается за чувства девушки и протестует против власти родительской над детьми и мужа над женой. Он даже хочет драться с князем Тверским на поединке, но тот отвергает эти намерения, резонно заявляя, что драться надо с врагами, а не устраивать сражения между своими по иноземному обычаю. В конце концов битва была выиграна, и судьба Ксении решилась: князь Тверской добровольно отказался от своих претензий на ее руку, и препятствия к браку Димитрия и Ксении улетучились как дым. Из конфликта трагедии видно, что герои часто руководствовались вовсе не государственными интересами, а сугубо личными целями, и это приводит к намеренному снижению их образов. Подобное снижение входило в планы Озерова: у него появились простые, обыкновенные человеческие характеры высказанными обычным разговорным языком, «средним» стилем. Заслуги Озерова (следующая трагедия «Поликсена» успеха уже не имела) бесспорны. Драматург способствовал тому, чтобы герои русской сцены были более, чем ранее, похожи на обычных людей и из их уст звучала не возвышенная, а более простая речь. Однако трагедии Озерова, имели и художественные недостатки.

Озеров игнорировал проблемы народности и историзма. Это привело его к ограниченному решению языковых проблем.

В трагедии об Эдипе он переделал и изменил мифологический сюжет, что уничтожило самый принцип трагизма, как его понимали древние. В «Димитрии Донском» нет ни грана историзма и народности.

Державин и А.С. Шишков справедливо возмущались по поводу исторических несообразностей пьесы. Однажды Державин бросил саркастическую реплику: «мне хочется знать, на чем основывался Озеров, выведя Димитрия влюбленным в небывалую княжну^[21], которая одна-одиношенька прибыла в стан и, вопреки всех обычаев тогдашнего времени, шатается по шатрам княжеским да рассказывает о своей любви к Димитрию». Ксения, прибывшая в стан русских войск, действительно вносит расстройство и неразбериху в подготовку битвы.

Вместе с тем Озеров обострил вопрос о слоге трагедии. Его критиков не удовлетворила не только сентиментально-слезливая и элегическая речь исторических персонажей, но и просторечия, широко введенные драматургом. Речь шла не столько о нарушениях нормативной классицистической поэтики, сколько об исторической точности и уместности словоупотребления. Тем самым языковое воссоздание исторической эпохи не было убедительным.

Перед русской литературой встали проблемы единого литературного языка, соотношения стилей, их уместного и точного употребления в разных жанрах и в разных художественных целях.

Александр Александрыч Шаховской – драматург, просвещённый театрал, критик, педагог, учитель Семёновой, Каратыгина, Сосницкого, Брянского, Вальберховой etc. Автор догрибоедовских комедий. Жжот патриотизмом, обличает распущенность нравов и галломанию, стебётся над сентиментализмом

Александр Александрович [24.4(5.5).1777, поместье Беззаботы Смоленской губ., — 22.1(3.2). 1846, Москва], князь, русский писатель, театральный деятель. Академик Российской академии (1810). Окончил Благородный пансион при Московском университете (1792). В 1802—1826 фактически возглавлял петербургскую драматическую труппу. В 1811—15 член «Беседы любителей русского слова» (См. Беседа любителей русского слова). Написал более 100 пьес (водевили, исторические пьесы, переделки произведений европейских авторов), среди которых выделяются прозаическая пьеса «Новый Стерн» (пост. 1805), направленная против Сентиментализма, и нравоописательная комедия «Урок кокеткам, или Липецкие воды» (1815). Пьесы Ш. отличались занимательностью интриги и ориентацией на просторечие. Его меткий афористический стих (с применением разностопного ямба) предвещал стих «Горя от ума» А. С. Грибоедова.

Урок кокеткам, или Липецкие воды

Князь Холмский приезжает на воды, где у его стервы-тётки и сестры Ольги отбивает кавалеров его кузина графиня Лелева, кокетка, за которой волочатся барон Вольмар, отставной гусар Угаров и поэт Фиалкин. Колеблется между Ольгой и графиней и его друг полковник Пронский. Саша, горничная Ольги, и смотритель бань Семён, в неё влюблённый, хотят проучить Лелеву, которой Пронский нужен только для поправки дел, и выдать за него Ольгу, которая в него влюблена. Саша всё время таскается за Лелевой и мешает её объяснениям с Пронским. Приезжает Ольгин, кузен Пронского, который знает Лелеву как облупленную и стебётся над ней, но ей удаётся ввести в заблуждение не только Пронского, но и князя, и княгиню. Она назначает Ольгину свидание, чтобы снова вскружить ему голову и рассказать о своих планах на Пронского, а Саша приводит Пронского их подслушать. Он в ахуе уходит. Потом подслушивают все трое кавалеров, которых Саша с Семёном пригласили по случаю дня рождения Лелевой, как она над ними стебётся. Внезапно начинается подготовленная бароном иллюминация, и все видят друг друга. Саша с князем любуются на палево со стороны, прибегают на свет Пронский и княгиня. Лелева в дерьме, а всё потому, что её обучала француженка J

Своя семья, или Замужняя невеста

Вдова Вельдюзева от лица племянника Любима пытается выхлопотать для него у остальной родни разрешение на брак с Наташей. Родня против: брат майор Искрин говорит, что жена – помеха службе; зять Бирюлькин хочет сначала знать, умна ли жена; сестра вдова Брызгова уверена, что «модница» пустит Любима по миру; другая сестра, старая дева Раиса Савишна, - что в высшем свете нет счастья, оно только «в шалаше»; третья сестра, вдова Звонкина, - что бабы нынче не те, «манерница» его загубит. Любим и Наташа, которые уже женаты, слушают из соседней комнаты и офигевают. Втроём они решают, что Наташа вотрётся каждому в доверие по отдельности. С Искриным она дура, с Брызговой бережлива, с Раисой Савишной – сентиментальная сиротка. Любим открывается майору, и вместе они подпаивают Бирюлькина. Он пытается провести с Наташей «экзамен», но она оказывается умнее его. Потом Наташа играет перед Звонкиной весёлую бой-бабу, и все собираются вместе признать её женой Любима.

Билет 6. Повесть бестужева марлиинского «фрегат - надежда»

На литературное поприще выступил в 1819 году со стихотворениями и небольшими рассказами, печатавшимися в «Сыне Отечества» и «Соревнователе просвещения», а в 1820 году был избран в члены петербургского Общества любителей российской словесности. В 1821-м напечатана отдельной книжкой его «Поездка в Ревель», а в 1823—1825 он вместе сК. Ф. Рылеевым, издавал альманах «Полярная звезда».

Этот альманах — по своему времени весьма замечательное литературное явление — был встречен общим сочувствием; вокруг молодых, талантливых и любимых публикой редакторов соединились почти все передовые представители нашей тогдашней литературы, включая и Пушкина, который из Одессы и потом из псковской своей деревни поддерживал с Бестужевым оживлённую переписку по литературным вопросам и посылал ему свои стихи.

Бестужев резко и вместе с тем остроумно нападал на защитников старого псевдоклассицизма, доказывая, что век этого направления, как и создавшая его эпоха пудреных париков, миновали безвозвратно и что литературные староверы, продолжая загромождать словесность этой мертвечиной, только вредят и мешают свободному развитию дарований. Отрицание классических правил и приёмов, как ненужного старого хлама, и требование для поэтического творчества полной, ничем не стесняемой свободы — таковы были основные положения критики Бестужева.

Декабрьские события 1825 г. на время прервали литературную деятельность Бестужева. Уже отпечатанные листы «Полярной звезды» на 1826 год с его статьёй были уничтожены. Сам он сначала был отвезён в Шлиссельбургскую крепость, а затем сослан в Якутск. Здесь он ревностно изучал иностранные языки, а также знакомился с краем, нравами и обычаями местных жителей; это дало содержание нескольким этнографическим его статьям о Сибири. Здесь же им начата повесть в стихах под заглавием «Андрей, князь Переяславский», первая глава которой, без имени и согласия автора, напечатана в Санкт-Петербурге (1828).

В следующем году Бестужев был переведён на Кавказ рядовым с правом выслуги. В первое время по приезде он постоянно участвовал в различных военных экспедициях и стычках с горцами, а к литературе получил возможность вернуться только в1830 году

Своими произведениями Бестужев-Марлинский в короткое время приобрёл себе огромную известность и популярность в русской читающей публике. Всякая новая его повесть ожидалась с нетерпением, быстро переходила из рук в руки, зачитывалась до последнего листка; книжка журнала с его произведениями делалась общим достоянием, так что его повесть была самой надёжной приманкой для подписчиков на журналы и для покупателей альманахов. Его сочинения раскупались нарасхват и, что гораздо важнее, — ими не только все зачитывались — их заучивали наизусть.

К первым светским повестям принадлежат повести “Испытание” и “Фрегат “Надежда”” А. А. Бестужева-Марлинского – известного сочинителя романтических исторических, “кавказских” и отчасти фантастических повестей.
Светская повесть – один из приметных жанров в творчестве писателя.
Автор изображает людей “света”, гусарских офицеров, в мирной и военной обстановке. По мысли писателя, “свет” властен над судьбами героев, но не властен над их чувствами и душами. В дальнейшем зависимость внутреннего мира героев от светского воспитания и “правил” “света” будет все более укрепляться.