Гуманизм и Контрреформацня

Трагедия Томаса Мора не сводится к его гибели на эшафоте. Трагедия заключалась в крушении гуманистической культуры, павшей жертвой социальных и нацио­нальных конфликтов XVI в. Мечтавшие о всеобщем со­гласии гуманисты в условиях распада европейского един­ства пытались ухватиться за отжившую и ложную идею единства католического мира. И тем самым изменяли себе: идеал всеобщности обретал контрреформационные черты, возникала опасность перерождения гуманизма в «католический иезуитизм», о котором писал Ф. Эн­гельс [см. 1, т. 22, с. 21]. Католическая реакция была направлена не только против реформационных религиоз­ных движений, но и против светской гуманистической культуры. В папский «Индекс запрещенных книг» были занесены произведения Эразма Роттердамского и мно­гих других представителей гуманистического свободо­мыслия, его предшественников, современников и уче­ников. Многие из гуманистов оказались жертвой инкви­зиционных преследований. Гуманистический лагерь (та «республика ученых», принадлежностью к которой гор­дились Эразм и Мор) распался. Одни связали свою судьбу с Реформацией, другие — с католицизмом (и в том, и в другом случае ценой отхода от основных идей гуманистической философии). Подлинными наследника­ми и продолжателями гуманистической традиции оказа­лись лишь те из них, которые отказались принять уча­стие в конфессиональной борьбе и продолжали отстаи­вать идеалы «всеобщего» внеисповедного христианства, все более приближавшегося к «всеобщей религии» позд­нейшего деизма или к освобожденной от религиозной формы системе общечеловеческой морали.

Томмазо Кампанелла (1568-1639)

Выдвинутый в «Городе Солнца» идеал общественного устройства основанного на общей собственности, на общем труде, Т. Кампанелла рассматривал, как вполне реальную политическую программу. В отличие отлит от Т. Мора он был убежден в необходимости возможности реального установления справедливого общества. «Город Солнца» возник из программы Калабрийского заговора против испанского владычества. После провала заговора Кампанелла не отказался от своей мечтах. Разочаровавшись в народных массах, не поддержавшего заговорщиков, он продолжал добиваться осуществления справедливого общественного устройства, надеясь и пользовать для этого государство и церковь, настойчиво предлагая план глубоких социальных преобразований европейским государям.

«Город Солнца» неразрывно связан со всей совокупностью философских н политических сочинении Кампанеллы. Несостоятельной является поэтому попытка но­вейших католических исследователей представить «Го­род Солнца» и вообще коммунистическую yтопию в качестве случайного и несущественного момента u творческой эволюции мыслителя. «Солнечный миф,— пишет Р. Америо,— есть только косвенное доказательство со­ответствия, существующего между велениями разума и евангельским учением» [101, с. 18—19]. Подобным же образом и Дж. Ди Наполи видит в «Городе Солнца» лишь изображение дохристианского состояния общест­ва, причем отсутствие у соляриев частной собственности и семьи относит к «недостаткам» государства, по­строенного на чисто философских основаниях.

Свои надежды на коренные изменения в обществен­ном устройстве, свои планы преобразования человече­ского общества, свои мечты об установлении справед­ливого, естественного и разумного строя Кампанелла неизменно связывал с ожиданием космического перево­рота. «Возврат к невинному естественному состоянию» человечества Кампанелла рассматривал как неизбеж­ный результат «естественного круговорота вещей», под которым понимал господствующую в космосе объектив­ную закономерность. Непознанная, она именуется «Ро­ком, Судьбой и Случаем», но осмысленная людьми, воплощается в «Благоразумии» человеческого поведения, считающегося с обстоятельствами. Впрочем, астрология не вела к фатализму: «естественный круговорот вещей» лишь создает предпосылки для свободного человеческо­го деяния. Поэтому, не полагаясь па благоприятное стояние светил и на божественную волю, человек дол­жен сам стремиться к преобразованию мира. Но если Кампанелла пытался с помощью астролого-эсхатологических представлений обосновать и освятить задуманный им социальный переворот, то сама мысль о назревшей необходимости глубоких перемен возникла из современ­ной ему политической действительности, из очевидных и нестерпимых бедствий народных и в теории грядущих мировых катаклизмов получила лишь видимость «науч­ного» и теологического оправдания.

Главную причину всех бедствий и неустройств совре­менного ему мира Кампанелла видел в социальном неравенстве, существовании богатства и нищеты. «Во всем христианском мире, — писал он в «Испанской монархии»,—обнаруживается это заблуждение, что одни —бедняки, а другие — богачи... И сегодня мы видим что у одного eсть сто тысяч скуди дохода, а у тысячи людей нет н трех скуди на одного» [121, с. 148]. Богатство и бедность, власть денег приводят к господству в обществе частного интереса, к погоне за наживой, к разрушению нравственности: «Каждый обращает любовь свою на деньги, а из этого произошли мошенничества и люди часто продают и перепродают свою веру, видя что деньги пользуются поклонением и имеют власть над всем, и подчинили корысти науку и религиозную проповедь, и забросили земледелие и ремесла, став рабами денег и богачей».

Господство в обществе неравенства, частного интереса порождает ничем не сдерживаемое себялюбие, индивидуализма. Воплощением этих пороков Кампанел считал макиавеллизм. «Государи почитают Макгавелли за Евангелие,— писал он папе Павлу V- — Ведь никто не верит ни в Библию, ни в Коран, ни в Евангелие, верит только в личную пользу. Почти все ученые и государи суть политики-макиавеллисты» [123, с. 41 и 10 «Государственная необходимость —это понятие, придуманное тиранами,— утверждал он в «Политических афоризмах»,— так как им кажется, что для сохранения приобретения власти можно преступить любой закон. Она имеет в виду личное благо того, кто правит».

Против частного интереса н социального неравенства, против тирании государей и раздоров, против основы всех бед частной собственности направлена вся политическая деятельность Кампанеллы. Только в свете протеста против частной собственности и порожденного ею частного интереса можно понять его страстную полемику против макиавеллизма, его выступления против церковных расколов и государственных конфликтов, имя нового социального строя, во имя единства всего человечества. Эта программа Кампанеллы лежит в основе всех, на первый взгляд, разнородных его сочинений. Ею определяется глубокое, внутреннее единство социальной утопии «Города Солнца», плана государственных преобразований «Испанской монархии», идеи всемирного единения «Монархии Мессии».

Подобно горе Стило, которую он в речах перед уча­стниками калабрийского заговора именовал горой изо­билия и свободы, высилась в воображении неаполитан­ского узника неприступная гора, на которой расположен Город Солнца — наиболее полное воплощение програм­мы социально-политического преобразования общества. Кампанелла постоянно подчеркивает соответствие при­роде и разумность социального строя, который установ­лен в государстве соляриев. «У них все общее» — основу программы Кампанеллы составляет упразднение част­ной собственности, причины неравенства: «Община де­лает всех одновременно богатыми и вместе с тем бед­ными: богатыми—потому, что у них есть все, бедными — потому, что у них нет никакой собственности, и поэтому не они служат вещам, а вещи служат им».

Ликвидация частной собственности соединена в «Го­роде Солнца» с упразднением моногамной семьи. У со­ляриев «жены общи и в деле услужения и в отношении ложа» [там же, с. 72]. Из существования семьи Кампанелла выводил возникновение частной собственности и социального неравенства: «Собственность образуется у нac и поддерживается тем, что мы имеем каждый свое отдельное жилище и собственных жен и детей», а «от­сюда возникает себялюбие» [там же, с. 45]. Дело здесь нe только во влиянии Платона или, как полагают католические исследователи, монастырского воспитания Кампанеллы. Общность жен, согласно его учению, должна была также служить «научному» («согласно правилам философии») государственному контролю за деторождением. Поскольку «производство потомства имеет в виду интересы государства, а интересы частных лиц лишь постольку, поскольку они являются частями государства; и так как частные лица по большей части и дурно производят потомство и дурно его воспитывают, а гибель государства, то священная обязанность наблюдения за этим, как за первой основой государственного благосостояния, вверяется заботам должностных лиц, и ручаться за надежность этого может только община, а не частные лица» [там же, с. 67]. Контроль за деторождением осуществляется в Городе Солнца в соответствии с биологическими и астрологическими теориями Кампанеллы.

Тем же рациональным принципам подчинено в городе Солнца воспитание и обучение детей. Всеобщему невежеству народа в современном ему обществе Kaмпанела противопоставляет заботу государства о просвещении. Сразу после вскармливания младенцы передаются на попечение назначенных государством воспитателей и воспитательниц, «и тут вместе с другими детьми они занимаются, играючи, азбукой, рассматривают картины, бегают, гуляют и борются; знакомятся по изображениям с историей и языками... На седьмом году переходят к естественным наукам, а потом и к остальным, по усмотрению начальства, и затем к ремеслам [там же, с. 64—65]. Для выявления наклонностей детей их «водят в мастерские к сапожникам, пекарям, столярам, живописцам и т. д.».

Изучив естественные и отвлеченные науки, «постоянно и усердно занимаясь обсуждением и спорами», юноши и девушки «получают должности в области тех наук и ремесел, где они преуспели больше всего».

Всеобщее участие в труде, который из проклятья стал почетным и уважаемым делом,— важнейшая черта общественного строя Города Солнца. Солярии «тоже почитают за знатнейшего, кто изучил больше искусств и ремесел и кто умеет применять их с большим знанием дела». Никакой труд не является позорным в общине соляриев. Благодаря всеобщему участию в труде paбочий день в Городе Солнца сокращен до четырех часов, остальное время проводится «в приятных занятиях науками», «развитии умственных и телесных способностей и все это делается радостно» [там же, с. 70]. Высвобождение свободного времени достигается также благодаря применению технических новшеств и изобретению Солярии достигли успехов в земледелии: сообразуя «с ветрами и благоприятными звездами», «пользуясь при этом тайными средствами», они «ускоряют всходы, умножают урожаи и предохраняют семена». В результате «всего у них изобилие, потому что всякий стремится быть первым в работе, которая и невелика и плодотворна.

Общность всего имущества, в том числе и личного выражающая примитивно-уравнительские тенденции крестьянско-плебейских движений средневековья, сочетается в коммунистической утопии Кампанеллы с сохранением разделения умственного и физического труда, в то время как одна часть общества (большинство) за­нимается физическим трудом, функции организации производства, научного и политического руководства обществом целиком переданы в руки особой группы уче­ных-жрецов. Паука и религия в Городе Солнца сливают­ся в единый магический культ. Решение всех вопросов хозяйственной, культурной и даже личной жизни граж­дан идеального государства принадлежит своеобразной духовной иерархии. Во главе общины стоит верховный правитель, он же первосвященник, именующийся «Солн­це» или «Метафизик», и обозначаемый Кампанеллой с помощью солнечного символа. При нем имеются три сопровителя (Мощь, Мудрость и Любовь), ведающие во­просами войны и мира, военным искусством и ремеслами; свободными искусствами, науками, учебными заведения­ми; вопросами контроля за деторождением, воспитанием, медициной, земледелием и скотоводством. Эти правители избирают — а по существу, назначают — всех остальных должностных лиц, причем избрание их утверждается ма­лым Советом.

Избрание (пожизненное, за исключением тех случаев, когда верховные правители сами сочтут нужным пере­дать свои должности более достойным) высших четы­рех правителей основывается на совершенстве их позна­ний во всех необходимых пауках. Политическая власть в Городе Солнца соединена со священнослужением: пер­восвященником является Метафизик, священниками — высшие должностные лица. Они ведают богослужением и исповедуют граждан. При храме существует особая коллегия из двенадцати жрецов, которые также при­надлежат к ученой элите: кроме пения псалмов «на их обязанности лежит наблюдать звезды, отмечать их дви­жения при помощи астролябии и изучать их силы и воздействия на дела человеческие... Они определяют часы для оплодотворения, для посева, жатвы, сбора винограда... записывают замечательные события и зани­маются научными изысканиями» [там же, с. 105]. Ха­рактеристика религии соляриев, «закона природы», близ­кого к христианству, соединяется в «Городе Солнца» с изложением натурфилософских, научных — астрономиче­ских и астрологических — учений. Не только политиче­ская власть совпадает с религиозной, но и та и другая связаны с наукой, как ее понимал Кампанелла,— в не­разрывном единстве с магией и астрологией.

Вместе с тем «магическая» религия соляриев имеет еще одну важную общественную функцию в утопии-про­грамме Кампанеллы. Сохраняя в идеальном государстве религию, Кампанелла исходит из представления о важ­нейшем значении духовного единства в жизни общества. «Общность душ создается и сохраняется благодаря основанной на науке религии, которая есть душа поли­тики и защита естественного закона»,— писал он в «Политических афоризмах» [125, с. 91]. Принимая ре­лигию как магическую силу, объединяющую общество, Кампанелла пытался разрешить задачу духовного спло­чения своей коммунистической общины. Иной силы, спо­собной воздействовать па массы, калабрийский мятежник не знал. В его теократии воплотился идеал «научно» магического руководства обществом и одновременно стремление с помощью магически истолкованной религии обеспечить духовное единство Города Солнца.

Существенным пунктом программы Кампанеллы было всемирное единение. Утопия всемирной монархии, изложенная им в книгах «Монархия Мессии» и «О царстве божием», порождена у него стремлением прекратить братоубийственные войны между народами, которые он называет «противоестественными». Во всемирном единении Кампанелла видел залог избавления человечества от войн, от голода, от эпидемий. Не может быть одновременно голод повсюду, и тогда, в случае если это бедствие поразит одну страну, другие народы придут ей на помощь и в едином государстве одни земли смогут помочь своим хлебом другим. Переселение народов в здоровые места избавит их от болезней, а установление мира будет способствовать расцвету наук и всеобщему изобилию. Благодаря свободным путешествиям и свободным связям между людьми «приумножатся науки» и установится всеобщее братство. Эта всемирная монархия мыслится Кампанеллой не как деспотическое правление одного сильнейшего государя. Это скорее своего рода союз государств и народов. Во главе его должен стать римский первосвященник. В Pиме должен быть учрежден сенат, в который войдут либо главы всех государств, либо их представители. Все государства обязуются повиноваться постановлениям этого сената. Безусловно, воспрещаются всякие войны все споры должны решаться путем мирного обсуждения. Если же какой-нибудь тиран вздумает нарушить общее согласие, то все остальные государи должны высту­пить против нарушителя мира.

Социально-политической утопии Томмазо Кампанеллы присущи глубокие внутренние противоречия. Гнев­ный протест против угнетения сочетается в ней с на­деждой на благодетельное вмешательство сверху, общ­ность имуществ — с теократией, стремление организовать общество на научных, рациональных основаниях — с ма­гическими и астрологическими фантазиями. Вера во всемогущество науки приводила в утопии «Города Солнца» к наивному выводу о возможности рациональ­но, «научно», путем строгой регламентации жизни и быта граждан решить все сложные проблемы человеческого существования. Протестуя против индивидуализма, Кампанелла в «Городе Солнца» последовательно под­чиняет человеческую личность государственному конт­ролю и руководству. Отвергая брак, основанный на происхождении и материальных интересах, он забывает об индивидуальной любви и склонности; в описании брачных церемоний нет ничего, что выходило бы за пределы заботы он получении здорового потомства. Об­ращая огромное внимание на общественный характер воспитания н образования, он вместе с тем всю повсе­дневную жизнь граждан идеального государства регла­ментирует в соответствии с указаниями «ученых»-жрецов. Солярии не только «работают отрядами», но и спят и обедают совместно, вся их частная жизнь согла­суется с предписаниями правителей и велениями звезд. Кампанелла печется о религиозном единстве и опреде­ляет смертную казнь за преступления против господст­вующего религиозного культа. Так в мечте о справедли­вом и разумном общественном устройстве явственно проступают казарменно-монастырские черты.

«Казарменный коммунизм», основными чертами ко­торого были стремление к бюрократической регламен­тации, примитивно-уравнительные тенденции и «общ­ность жен», был подвергнут резкой критике в трудах основоположников научного коммунизма [см. 2, с. 586].

Эти особенности коммунистической утопии Кампанеллы объясняются ее социальной природой. Утопия Кампанеллы явилась выражением плебейской оппози­ции бесчеловечным формам классового гнета эпохи первоначального накопления. В ней нашли свое выражение и сила протеста против несправедливости и неравенства, и страстная мечта об ином, совершенном общественном строе, а одновременно слабость и бессилие угнетенных масс. Социальной природой программы Кампанеллы определилась и ее практическая неосуществимость: ни калабрийскнй заговор, ни попытка провести реформы сверху руками просвещенных государей или с помощью церковной иерархии не увенчались успехом. Но при всей исторической ограниченности коммунистического идеала «Города Солнца» несомненным достоянием последующих столетий оказались великие прозрения калабрийского мятежника и пророка­ о роли науки в жизни человеческого общества, о просвещении народа, о прекращении войн и раздоров об упразднением частной собственности и эксплуатации, о справедливом и разумном общественном устройстве.