Традиционные институционалисты и их предшественники: классические взгляды на природу института

Понятие экономический институт встречается уже в первых работах по классической политической экономии.

Так, Томас Гоббс в своем знаменитом труде «Левиафан…» (1651) трактует формирование базовых политических институтов как результат заключения социального контракта между людьми, которые жили в обществе без государства и наносили в погоне за выгодой ущерб друг другу.

В отличие от Гоббса, который подчеркивает намеренный характер формирования институтов, Дэвид Юм в «Трактате о человеческой природе» (1748) пишет, что такие институты, как правосудие и собственность, возникли спонтанно в виде побочного продукта социальных взаимодействий. По его мнению, важным фактором формирования института является повторение тех или иных взаимодействий, которое и закрепляет устойчивые правила, а возникающие подобным образом институты приносят пользу всему обществу.

Той же позиции придерживается и Адам Смит. Он считает, что рынки способствуют формированию выгодных для общества в целом институтов, а негодные институты вытесняются с рынка конкуренцией.

Наконец, Герберт Спенсер, анализируя институты с точки зрения их возможностей удовлетворять функциональным нуждам общества, в качестве механизма вытеснения с рынка неэффективных институтов называет социальную селекцию.

Таким образом, для классического подхода к экономическим институтам характерна одна общая черта — его сторонники говорят о социальной эффективности любых институтов, вне зависимости от способа их формирования. Но все они анализируют лишь отдельные фрагменты институтов, благодаря чему под это понятие у них подпадают разные вещи. Т. е. о каком-то относительно едином классическом подходе к данному феномену говорить сложно.

На представления традиционных институционалистов об институтах классическая экономическая теория, конечно, повлияла, однако не только она, но и в значительной мере Новая немецкая историческая школа.

Так, Густав Шмоллер двояко толкует понятие институт. С одной стороны, он говорит об институтах как об обычных стационарных формах хозяйствования (таких, как рынок, предприятие или государство). В этом случае он отождествляет их с организациями. С другой стороны, Шмоллер говорит о соглашениях и других стереотипах поведения, которые, по его мнению, надо рассматривать в специфическом контексте существующих идей, моральных норм и законов. В этом случае он отождествляет институты с правилами. Важно отметить, что в его трактовке привычки и инерционность поведения изначально возникают вследствие отказа индивидов от поминутной оптимизации, а в дальнейшем институты уже воспринимаются индивидами как ограничения. С точки зрения Шмоллера, мы с момента рождения окружены институтами и действуем в их структуре. Институты влияют на наши стимулы (мотивацию); стимулы, в свою очередь, оставляют след на нормах и ценностях, а нормы и ценности принимают форму институтов (рис. 2.13).

Рис. 2.13. Взаимное влияние институтов, стимулов, норм и ценностей

Торстейн Веблен пишет об институтах в своей работе «Почему экономика не эволюционная наука“ (1898) как о регулирующих общественные отношения установившихся социальных правилах и соглашениях, к которым он относит язык общения, деньги, право, системы мер и весов, а также фирмы (и иные виды организаций). Эти правила, по его мнению, — результат привычки, которая является основой как осознанного, так и неосознанного поведения. А сами привычки формируются за счет повторения действий. Веблен отмечает, что, пока правовые или любые другие нормы не стали привычными для общества, они не включаются в социальную систему, и членов в обществе не принуждают к их исполнению.

Сходную с Вебленом позицию занимает Эмиль Дюркгейм. Он воспринимает институты как любой вид мыслей, действий и чувств, которые ограничивают индивидов. В этом смысле социальные факты (одно из центральных понятий его теории) и институты достаточно схожи. Критикуя утилитарный подход Спенсера, Дюркгейм подчеркивает, что регулятивные институты (например, контракты) создаются людьми, и что часто дизайн институтов определяется не их эффективностью, а моральными и этическими нормами создающих их людей.

В несколько ином аспекте рассматривает институты Джон Коммонс. Анализируя институты как организационные механизмы достижения коллективных целей и в этом смысле отождествляя их с организациями, он пишет:

Мы можем определять институт как коллективную деятельность по контролю индивидуальной деятельности. Диапазон коллективной деятельности велик — от неорганизованных обычаев до множества организованных предприятий, таких как семья, корпорация, холдинг, торговая ассоциация, профсоюз, …, государство. Общий для всех них принцип — та или иная степень контроля над деятельностью отдельных лиц, который осуществляется коллективным действием.

Таким образом, как для традиционных институционалистов, так и для их предшественников было характерно отождествление институтов с организационными формами деятельности людей — индивидуальной (в виде привычных стереотипов поведения) и коллективной (в виде разного рода организаций).