Характерные черты российской нравственной мысли

Экзистенциальные, или смысложизненные, проблемы духовности, добра и зла, жизни и смерти, добра и блага, правды и справедливости, духовного и телесного, преходящего и вечного, культурного и природного, конечного и бесконечного, свободы и другого в той или иной степени затрагивались большинством русских философов. В философии морали главный интерес был сосредоточен не на обосновании этических понятий, а на решении практических проблем социального и политического характера, установлении связи морали и религии, индивидуального поступка и коллективного блага. Наиболее интересными, с точки зрения развития этической рефлексии, представляются такие направления в идеалистическом потоке русской философии, как философия «всеединства» (В.С. Соловьев, С.Н. Трубецкой, Е.Н. Трубецкой, Н. Булгаков, С.Л. Франк) и экзистенциальная философия (Н.А. Бердяев» Л, И. Шестов), где этика является центром исследовательских интересов этих мыслителей.

По вопросу о предмете этики и ее основной проблематике, русские идеалисты высказывали различные мнения. В. Соловьев, поставивший перед собой задачу создания идеализма нового типа (синтетического, практического, гуманизированного), обосновывает позицию абсолютного синтеза, главный принцип которого – «положительное всеединство" ("полная свобода составных частей в совершенном единстве целого"). Данный принцип дает возможность созидания «цельного знания» (синтез веры, интуиции, творчества), а результатом его осуществления является '"теософия". Главная часть теософии – этика, ее предмет абсолютное начало в его синтезе с человеком (субъективная этика). Особое значение в этическом исследовании, по мнению Соловьева, имеет нравственная деятельность, которая может быть рассмотрена с внутренней и внешней стороны. Первый вид деятельности должен реализоваться в богочеловеке, второй – в богочеловечестве. Таким образом, этика определяет идеал и условия реализации не только совершенной личности, но и «долженствующего быть» общества.

В "Оправдании Добра'' Соловьев развивает мысль о трехосновности морали (стыд, жалость, благоговение), о значении любви и совести в нравственной деятельности, об основных принципах морали (аскетизм, альтруизм, богопочитание). Главным вопросом этики полагается вопрос о цели и смысле человеческого бытия. Последователи Соловьева продолжают заложенные им традиции, но уже с несколько иными акцентами, усиливающими значимость не социальной, а религиозной детерминации морали.

Что касается представителей второго направления, например, Бердяев высказывал немало интересных идеи. Так, например, он отмечает, что предметом этики является антитеза должного и сущего, подчеркивает противопоставленность "философии трагедии", способной прозреть суть морали, и "философии обыденности", скользящей лишь по поверхности человеческого бытия. Выделение подлинной и неподлинной нравственности постепенно приобретает в работах Бердяева пафос противоположения морального социальному, утверждения индивидуальных нравственных ценностей и отрицания морали как чего-то общезначимого, общеобязательного. Л. Шестов это отрицание доводит до крайней степени, отвергая все общезначимые ценности (мораль, свободу, разум, общение). ("Всем можно пожертвовать, чтобы найти Бога"). В такой "философии абсурда" есть, несомненно, скрытый смысл, который предстоит еще разгадывать. Желающие могут поразмышлять на эту тему, а пока обратимся к проблеме, которую представители обоих направлений считали главной, - к проблеме смысла жизни.

"Постигнуть смысл жизни, ощутить связь с этим объективным смыслом, есть самое важное и единственно важное дело, во имя его всякое другое дело может быть брошено", - такая установка Бердяева разделялась всеми русскими идеалистами, хотя в процессе смысложизненного поиска пути их нередко расходились. Колебания между пессимизмом (преимущественно по отношению к сущему) и оптимизмом, связанным с утверждением высшего идеала, также характерны для всех, однако, "удельный вес", если можно так выразиться, пессимизма значительно больший у представителей второго направления. Глубокие и убедительные описания трагизма и бессмысленности человеческого бытия являются для русских мыслителей своеобразным фоном созидания позитива, т.е. обоснования такой ценности, которая позволит преодолеть зло и страдания, придать жизни подлинный смысл. Вне апелляции к богу разгадать "роковую загадку жизни" невозможно. («Бог как жизненная полнота и есть основное предположение всякой жизни. Это и есть то, ради чего стоит жить и без чего жизнь не имела бы цены»).

Если попытаться выделить теоретический контекст смысложизненного поиска русских идеалистов (сложность, глубину и противоречивость которого трудно осветить даже в специальной работе), то он может быть сведен к следующему. Смысл жизни -это высшая истинная ценность, которая должна быть познана ("постигнута" с помощью мистической интуиции), свободно принята личностью и осуществлена в ее деятельности.

Много интересных идей мы можем найти в творчестве русских идеалистов и по проблеме свободы. Пытаясь разрешить антиномию своеволия и необходимости, Соловьев, стоявший на позиции абсолютного синтеза, и Бердяев, проповедовавший «болезненный индивидуализм», при всей кажущейся несходности своих основоположений, приходят, по сути дела, к единому результату при интерпретации этического аспекта этой проблемы. Основоположник «всеединства» понимает нравственную свободу как деятельность человека, который "добровольно, своей волей отказывается от своей воли», а Бердяев, вопреки своим же попыткам показать абсолютную недетерминированность свободы, считает все же обязательной нравственной установкой личности "вольный отказ от своеволия".