Гибель думской монархии. Временное правительство и его реформы 4 страница

Чрезвычайные условия войны, нехватка продуктов и расстрой­ство транспорта побуждали ограничить свободу хлебной торговли путем централизации и государственного регулирования. Эти ме­ры уже приняли воюющие страны, особенно Германия, Австро-Венгрия и Франция. В России идея хлебной монополии родилась еще до революции в кругах Земгора. С помощью кооператоров А. И. Шингарев подготовил изданное Временным правительством 25 марта постановление «О передаче хлеба в распоряжение госу­дарства и местных продовольственных органах».¹²⁵ В отличие от деятелей Петроградского Совета, веривших в близкую победу го­сударственной организации над миллионами собственников и по­тому ратовавших за хлебную монополию, А. И. Шингарев видел в ней лишь временную вынужденную меру.¹²⁶ Все запасы хлебов, включая будущий урожай 1917 г., объявлялись собственностью го-

¹²² Хрущов А. Андрей Иванович Шингарев: Его жизнь и деятельность. М., 1918. С. 93.

¹²³ Мануйлов А. А. А. И. Шингарев во Временном правительстве // Русские ведомости. 1918. 19 марта.

¹²⁴ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991. С. 178—179; Китанина Т. М. Война, хлеб и революция: Продовольственный вопрос в России (1914—октябрь 1917 г.). Л., 1985. С. 308—309.

¹²⁵ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 69—109.

¹²⁶ Хрущов А. Андрей Иванович Шингарев. С. 93; Суханов Н. Н. Записки о революции. М., 1991. Т. 1. Кн. 1—2. С. 283.

сударства, за вычетом необходимого для питания и хозяйственных нужд владельцев. Хлеба подлежали принудительному отчужде­нию через местные продовольственные комитеты по твердой цене, установленной в зависимости от условий урожая и уборки, разной для губерний. Хозяин хлебов из владельца превратился в хра­нителя, несущего гражданскую и уголовную ответственность за сохранность. По первому же требованию он обязан был указать свои хранилища и после учета излишков сам доставить их на станцию или пристань. Утаенные запасы изымались по поло­винной цене.

Закон 25 марта включал в себя «Временное положение о мест­ных продовольственных органах». Губернские, уездные, городские и волостные продовольственные комитеты создавались (а уже со­зданные реорганизовывались) с участием представителей демо­кратии (Советов, крестьянских и рабочих организаций), которые должны были составлять половину комитета. (21 мая волостные продовольственные комитеты были упразднены правительством. Их обязанности перешли к волостным земским учреждениям). Председатели губернских комитетов стали местными представите­лями министра земледелия (с мая — министра продовольствия). Желая ускорить создание продовольственного аппарата и теснее связать провинцию с центром, Общегосударственный продоволь­ственный комитет 29 апреля постановил разослать по губерниям своих эмиссаров с широкими полномочиями.¹²⁷

Вводя монополию, А. И. Шингарев удвоил закупочные цены, надеясь придать им твердость и неизменность. В богатые хлебом места он послал маршрутные поезда и рассчитывал прежде всего на метод убеждения. 27 апреля при Общегосударственном продо­вольственном комитете была создана Агитационная комиссия из представителей Советов депутатов, кооперации, профсоюзов и др., а при местных продовольственных комитетах — Делегаткомы (комиссии из делегатов воинских частей и потребляющих губер­ний). «Всех, кого только можно было послать на места, мы разо­слали для того, чтобы внушить населению, какой страшной опас­ности подвергается все дело продовольствия государства, дело обо­роны страны..., — сообщал А. И. Шингарев. — Я не пропустил ни одной крупной делегации с фронта, которых очень большое коли­чество являлось к Временному правительству, с каждой из них я беседовал, просил передать товарищам их —солдатам просьбу пи­сать письма на родину для побуждения возить хлеб».¹²⁸

Под давлением Петроградского Совета и вопреки сопротивле­нию А. И. Шингарева Министерство земледелия было разделено на два: земледелия (уже 1 мая его принял В. М. Чернов, а с 3 ок­тября возглавлял другой эсер, С. Л. Маслов) и продовольствия (к июню его принял народный социалист А. В. Пешехонов, а 19 сен­тября — меньшевик С. Н. Прокопович). Министерство продоволь­ствия стало высшим органом регулирования производства продо­вольствия и товаров первой необходимости, уровня их закупочных

¹²⁷ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 181 — 183.

¹²⁸ Известия по продовольственному делу. 1917. № 1. С. 47.

22 Власть и реформы

и торговых цен, снабжения армии и населения. Министр про­довольствия возглавил Общегосударственный продовольственный комитет и 27 мая утвердил «Правила передачи крестьянскими учреждениями продовольственного дела местным продовольствен­ным органам».¹²⁹

Хлебную монополию и введение твердых цен одобрил в мае I Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, однако крестьянский порыв продажи хлеба государству по твердым ценам быстро угас. И если неспособность царского правительства нала­дить снабжение населения продовольствием путем государствен­ного вмешательства многие объясняли тогда отсутствием народно­го доверия, то причины неудач Временного правительства крылись в ином, прежде всего в неспособности справедливо уравновесить хлебные цены для производителя и потребителя. Хлебная моно­полия на деле свелась к неудачной государственной монополии хлебной торговли, к хлебной повинности. За деньги от продажи хлеба государству крестьянин мог купить все меньше и меньше городских товаров. На черном рынке уровень цен на хлеб был вы­ше. Закон 25 марта не предусмотрел запрещения продажи хлеба до взятия на учет (запрещался лишь залог). Через эту лазейку хлеб потек в руки мешочников, которые к концу года стали глав­ными «кормильцами» горожан.¹³⁰

Не оправдали надежд и продовольственные комитеты. Демо­кратичность их состава обернулась низкой культурой, мешавшей осознать государственные интересы, а коллективность управле­ния — безответственностью. Недовольство населения и политиче­ская борьба вызывали частую смену состава комитетов и преобла­дание местных интересов. Министерство продовольствия гото­вилось передать дело органам местного самоуправления, но большевистский переворот сорвал этот план.¹³¹

'Городам и фронту угрожал голод, хотя хлеба в закромах хозяев было достаточно. Сопротивление владельцев доходило до драк. Циркуляром от 27 июля А. В. Пешехонов, чьим девизом было «побольше осторожности, поменьше ломки», допустил частный ка­питал к заготовке хлеба для государства на комиссионных нача­лах. Это было уступкой денежным интересам торгово-промышлен­ных кругов. А. В. Пешехонов также запретил частные перевозки хлебов по железной дороге и водным путям без специального раз­решения и предписал при реквизиции хлеба в случае необходимо­сти применять вооруженную силу.¹³² Однако применить насиль­ственные методы тогда было нереально.

Стремясь восстановить потерянное равновесие цен на хлеб и промышленные товары, правительство 27 августа вновь удвоило закупочные цены и снизило до 30 % оплату за просроченную по­ставку >хлеба. Несогласный с этим А. В. Пешехонов ушел в отстав-

ку. Подъем закупочных цен на хлеб вызвал новый виток роста цен на все товары. Возникали беспорядки. Социалисты всех оттенков осудили правительственный шаг. Даже некоторые губернские про­довольственные комитеты оспаривали его необходимость.¹³³

Министр продовольствия С. Н. Прокопович уповал на помощь частной торговли в сборе и финансировании хлебных заготовок. Отчаянное положение с продовольствием побудило его также за­явить в Предпарламенте, что «переход к принуждению является безусловно необходимым, ибо без него мы не сможем спасти ни нашей родины, ни революции».¹³⁴ Это было признанием тупика, в котором оказалось продовольственное дело.

Преемник А. И. Шингарева на посту министра земледелия В. М. Чернов был автором эсеровского партийного проекта аграр­ной реформы путем социализации земли. Она предполагала изъ­ятие без выкупа всей земли из частной собственности и товарного оборота в общественное достояние и передачу ее в заведование центральным и местным органам народного самоуправления. Пользование землей предполагалось уравнительно-трудовым, обес­печивающим потребительную норму на основе собственного труда в единоличном хозяйстве или товариществе. В. М. Чернов верил в то, что обращение земли в общенародную собственность превра­тит земледельцев в рабочий класс деревни, сообща поднимающий благосостояние, что социализация —путь к социализму.¹³⁵ Глав­ной задачей министра он считал доведение земельного вопроса до Учредительного собрания, улаживание земельных конфликтов и повсеместное создание Советов крестьянских депутатов и местных земельных комитетов с участием агрономов, статистиков и науч­ных сил.

Крестьянские требования изъятия земель из товарооборота соответствовали черновской программе социализации. 17 мая министр юстиции П. Н. Переверзев запретил старшим нота­риусам до особого распоряжения оформлять акты о продаже зем­ли. В. М. Чернов подготовил законопроект «О мерах к сохранению неприкосновенности земельного запаса», но принятие его не со­стоялось из-за протеста Постоянного совета объединенных дворян­ских обществ, местных съездов земельных собственников, финан­систов и Частного совещания Государственной Думы.

12 июля правительство передало совершение земельных сделок на усмотрение губернских земельных комитетов с последующим утверждением министром земледелия. Этот компромисс не удов­летворил ни землевладельцев, считавших ущемленным свое право собственности, ни крестьян, желавших полного запрещения сде­лок. 16 июля В. М. Чернов обязал местные продовольственные ко­митеты выявить не используемые владельцами пахотные земли и живой и мертвый инвентарь и передать их в распоряжение воло-

¹²⁹ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С.'1,78—183, 214.

¹³⁰ Колокольников П. Вопросы продовольствия // Дело. 1918. № 4(10). С. 13-

¹³¹ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 182—183.

¹³² Там же. С. 210; Швиттау Г. Г. Революция и народное хозяйство в России (1917—1921). М., 1922. С. 114.

¹³³ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 212; Китанина Т. М. Война, хлеб и революция. С. 320—327.

¹³⁴ Торгово-промышленная газета. 1917. 18 окт.

¹³⁵ Спирина М. В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма эсеров. М., 1987. С. 45—46.

 

стных земельных комитетов для ведения общественного хозяйства или распределения между крестьянами. В ответ обострилась трав­ля В. М. Чернова его политическими противниками, приведшая к его отставке.¹³⁶

Министр внутренних дел меньшевик И. Г. Церетели циркуля­рами от 17 и 21 июля объявил недопустимыми попытки захвата земель и обещал пресекать их со всей строгостью закона. Однако для выполнения угроз не было реальной силы. Преемник Чернова, правый эсер С. Л. Маслов, во второй половине октября представил правительству земельный законопроект, предусматривавший со­хранение частной собственности на землю, выкуп отчуждаемой части помещичьей земли, сохранение помещичьих привилегий.¹³⁷ Это означало отказ от программы социализации и сохранение по­мещичьего хозяйства, которое было эффективнее крестьянского и кормило города.

Валовой сбор хлебов в 1917 г. оказался ниже среднего. Рас­стройство транспорта связывало руки Министерству продовольст­вия, дробило единый национальный рынок, разъединяя произво­дителей и потребителей, препятствовало подвозу продовольствия в города и армию и промышленных товаров в деревню.

В сентябрьскую пору большевизации Советов Н. Д. Кондрать­ев писал в газете «Воля народа»: «Отовсюду несутся крики о по­мощи против ужасов голода, против голодных бунтов и страда­ний... В определенных местах, в губерниях Калужской, Смолен­ской, Нижегородской и других, голод, собственно, уже начался, и возбуждение населения переходит порой в открытое возмущение и буйство, в свержение продовольственных управ и разгром скла­дов... Всякому понятно, какой огромной опасности подвергается новый строй, если он не сможет справиться с трудной задачей пи­тания армии и населения страны».¹³⁸

Только выход России из войны, вести которую в условиях ре­волюции она оказалась неспособна, мог дать надежду на спасение демократического строя. Финансовыми и различными морально-политическими узами Временное правительство намертво было привязано к военным союзникам. А они не предвидели последст­вий его свержения и упорно требовали соблюдать международные обязательства царского правительства.

Попытка Временного правительства совершить в условиях ми­ровой войны переход России от принудительного имперского уни­таризма к добровольному федеративному союзу равноправных народов ставила под угрозу стратегическое и геополитическое положение страны. 7 марта был издан акт об утверждении Кон­ституции Великого княжества Финляндского и о применении ее в полном объеме. В марте было признано право польского народа на создание независимого государства, а в конце июня — необходи­мость создания широкой украинской автономии. Еще раньше, 12 апреля, была провозглашена эстонская автономия и 14 июля

¹³⁶ Там же. С. 84—85.

¹³⁷ Там же. С. 87—88.

¹³⁸ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 462.

собрался Земский Совет, переросший затем в Учредительное со­брание Эстонии. Вставал вопрос об автономии Латвии и оккупи­рованной немцами Литвы. В армии формировались национальные полки.¹³⁹

Германия и Австро-Венгрия стремились использовать в своих интересах национальные движения в Финляндии, Прибалтике, Украине, обильно их финансировали. Ведь именно эти националь­ные регионы бывшей империи пересекались фронтами либо оказывались в прифронтовой полосе. В то же время большевики воспользовались проблемами национально-государственного стро­ительства в интересах политической борьбы, требовали от Времен­ного правительства осуществить право наций на самоопределение вплоть до их отделения. Все это вело к разрушению целостности России и явилось одной из решающих причин утраты послефев-ральской демократии.

Философ С. Л. Франк упрекал либералов и социалистов, из ко­торых состояло Временное правительство, в том, что они «слиш­ком веровали в легкую осуществимость механических, внешних реформ чисто отрицательного характера, в целительность просто­го освобождения народа от внешнего гнета власти, слишком мало понимали необходимость и трудность органического перевоспита­ния общества к новой жизни».¹⁴⁰ В результате свобода воплоща­лась в разнузданность, разрушавшую государственность.

Временное правительство, как отмечали современники, не об­ладало «якобинской неустрашимостью в ее частом сочетании с якобинской же бессовестностью».¹⁴¹ Ему «не хватало мужества со­здать какое-то ядро принудительной власти, заставить себя слу­шать».¹⁴² Оно напоминало собою «ананасы в ханже, в разливном море неочищенного денатурата, в сермяжной, темной, забитой и безграмотной России на четвертый год изнурительной войны».¹⁴³ Оно оказалось беззащитным перед солдатами, матросами и рабо­чими, когда в дни политических кризисов по призыву левых экс­тремистов те выходили с оружием в руках на улицы столицы и, опьяненные сознанием своей силы, требовали отставки отдельных министров или всего правительства.

В октябре власть быстро перетекала из Зимнего дворца в Смольный, к Петроградскому Совету, который с 25 сентября воз­главляли большевики. Демократия была дискредитирована как характером сложившейся власти, так и ее неспособностью создать четко работающий механизм государственного управления. Не­посредственное народоправие оказалось утопией. Повсеместное внедрение самоуправления привело общество в состояние хаоса. Хозяйственная разруха и ожесточение политической борьбы уко­ротили срок деятельности Временного правительства. 25 октября

¹³⁹ Лазерсон М. Временное правительство и права национальностей // Рус­ские записки. Париж. 1939. Апрель. С. 178—187; Анатомия революции. С. 278—353.

140 фр_анк с. Л. De profundis // Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 490.

¹⁴¹ Набоков В. Временное правительство. С. 28.

¹⁴² Тыркова-Вильямс А. В. Из воспоминаний о 1917 г. С. 141.

¹⁴³ Дон-Аминадо. Поезд на третьем пути. М., 1991. С. 178.

у него нашлось защитников не больше, чем 28 февраля у царского правительства. И все сопротивление свелось к обороне Зимнего дворца. Председатель Петроградского Совета и созданного при нем Военно-Революционного Комитета Л. Д. Троцкий позднее откро­венно признал: «Техника восстания доделала то, чего не сделала политика».¹⁴⁴ И вековая мечта социалистов о свободе без буржу­азности получила воплощение в форме псевдосоциалистической диктатуры партии большевиков.

¹⁴⁴ Троцкий Л. Д. К истории русской революции. М., 1990. С. 392.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ