Глава XIV. О том, что в деле спасения предоставляется благодати, а что

46. Итак, что же? Следовательно, это дело [спасения] целиком
зависит от свободного выбора, это только его заслуга, поскольку
соглашается он? Безусловно. Однако это не так, ибо само согла-
сие, в котором состоит вся заслуга, происходит от Него, ибо ска-

зано: «мы не способны были сами помыслить» (а это меньше, чем
согласиться) «что от себя, как бы от себя» (2 Кор. 3, 5)'. Не мои
слова, но апостола, который все, что может происходить от добра,
т. е. и мыслить, и хотеть, и совершать, приписывает благоволению
Бога (Флп. 2, 13), но не своему выбору. Следовательно, если Бог
эти три [способности] — мыслить, хотеть и совершать добро, —
создает в нас, то первое, видимо Он совершит без нас, второе —
с нами, третье — посредством нас. Ибо, внушая добрые помыслы,
нас упреждает; изменяя злую волю, к Себе посредством согласия
приобщает, управляя согласием, внутреннее побуждение прояв-
ляет вовне в совершаемом нами деле. Поистине, мы никоим обра-
зом не можем Его [Бога] упредить. Если же Он не упредит, то не
найдет ни одного доброго и не спасет никого. Следовательно, без
сомнения, Богом вершится наше спасение, а не посредством нас²,
и, во всяком случае, не с нами. Однако согласие и дело хотя и не от
нас, но уже и не без нас. Итак, не первое, в чем мы, конечно, совер-
шенно не участвуем; и не последнее, что в большинстве случаев
исторгает или бесполезный страх, или постыдное лицемерие,
но только среднее засчитывается нам в заслугу. Только добрая во-
ля, очевидно, достигает этого, остальное не приносит пользы, ес-
ли она отсутствует. Но я бы сказал, не приносит пользы делающе-
му, а не направляющему. Итак, намерение способствует заслуге,
действие — подобию; предшествующий им помысел — только по-
буждению.

47. Следовательно, надо заботиться о том, чтобы, мы, чувствуя,
как внутри нас и с нами невидимо совершается это [спасение], не
приписывали его своей воле, которая нестойка, или принуждению
Божиему, которого не существует; но только одной благодати, кото-
рой Бог полон. Именно она побуждает к свободному выбору, сея за-
мысел; очищает, изменяя состояние; укрепляет, подводя к действию,
охраняет, дабы не чувствовать усталости. Таким же образом она дей-
ствует купно со свободным выбором, ибо лишь в первом случае его
опережает, а в остальных — сопутствует ему, и для того непременно
опережает, чтобы далее он действовал вместе с ней. Итак, то, что от
благодати лишь берет начало, равным образом совершается и тем
и другим [благодатью и свободным выбором], ибо они действуют
вместе, а не по отдельности, единовременно, а не по очереди, посред-
ством отдельных свершений. Не частично благодать, не частично
свободный выбор, но все целиком преодолевают совместными уси-
лиями. Все — он, и все — она; но как все в нем, так все из нее.

48. Верим, что читателю нравится, что мы никоим образом не
отступаем от смысла сказанного апостолом. И пусть наш разговор

' В русском переводе: «Не потому, чтобы мы сами способны были помыс-
лить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога». (Примеч. ред.)

¹ Ср. с тезисом Бернарда «Ибо никто не будет спасен помимо своей воли».
Непримиримость этих двух полиций очевидна.

О благодати и свободе воли

отклоняется в разные стороны, мы снова и снова приходим поч-
ти к тем же самым его словам. Что же еще звучит у нас, как не сле-
дующее: «не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога
милующего» (Рим. 9, 16). И он говорит это поистине не потому,
что кто-то может возжелать или устремиться к суете, но потому,
что тот, кто желает и стремится, не в себе, но в том, от кого полу-
чил и желание и стремление, должен бы восславиться. Ведь он го-
ворит: «Что ты имеешь, чего бы не получил?» (1 Кор. 4, 7). Ты со-
здаешься, очищаешься, спасаешься. Что из этого у тебя от тебя
самого, о человек? Что из этого доступно свободному выбору? Ни
создать себя, если ты не существовал, ни оправдать если ты греш-
ник, ни воскресить, если ты мертв, себя самого ты не мог. Я уж
умалчиваю об остальном добре, которое необходимо для очищения
или уготовано для спасения. То, о чем мы говорим, касается перво-
го и последнего. Но и относительно среднего никто не сомневается,
разве только тот, кто не ведая праведности Божией и, усиливаясь
установить свою, не покоряется праведности Божией (Рим. 10, 3).
И что же? Ты признаешь силу созидающего, славу спасающего,
и отрицаешь правду очищающего? «Исцели меня, Господи, — гово-
рит, — и исцелен буду, спаси меня — и спасен буду; ибо Ты — хва-
ла моя» (Иер. 17, 14). Он сознавал правду Божию, он надеялся им
равно как очиститься от греха, так и освободиться от горя; и пото-
му хвалу Ему, а не себе воздал. Из-за этого и Давид, повторяя: «не
нам, Господи, не нам, — говорит, — по имени Твоему дай славу»
(Пс. 113, 9), ибо он ожидал от Бога и покров праведности и покров
славы. Кто тот, кто отрицает правду Божию? Кто тот, кто оправды-
вает сам себя? Кто ждет себе заслуг откуда угодно, но не от благо-
дати. Ведь, тот, кто создал то, что может спасти, также определяет,
откуда спасет. Он сам, говорю я, дарует заслуги: Тот, Кто создал
тех, кому дарует. «Что же я воздам, — говорит, — Господу за все»,
что не дал, но «воздал мне?». И он признает, что его существование
и его праведность — от Бога, ибо если бы он отрицал и то и другое,
погубил бы и то и другое, непременно утрачивая то, от чего он пра-
веден, и таким образом осуждая, что он существует. На третьем же
месте он вновь находит то, чем, в свою очередь, искупает: «Чашу, —
говорит, — спасительную восприму». Спасительная чаша — кровь
Спасителя. Следовательно, если у тебя совсем ничего нет от са-
мого себя, что воздашь ты на дары Бога, из которых предвидишь
себе спасение: «имя Господне, — говорит, — призову» (Пс. 115,
12-13), ибо бесспорно всякий, кто призовет [имя Господне], спа-
сется (Рим. 10, 13).

49. Итак, кто правильно мыслит, признает троякое действие
в нем самом и из него самого, но не [действие] свободного выбо-
ра, а божественной благодати; первое, — созидание; второе — пре-
образование; третье есть завершение (consummatio). Ведь прежде
всего мы были созданы во Христе для свободы воли; затем мы бы-

ли преображены посредством Христа для духа свободы; со Хрис-
том далее мы должны быть соединены в вечности. Ибо то, чего не
было, должно возникнуть в том, что было, и посредством формы
преобразовать не имеющее ее, создав члены не иначе, как вместе
с головой. И это непременно будет исполнено тогда, когда мы все
придем «в мужа совершенного, в меру полного возраста Христо-
ва» (Еф. 4, 13); когда же явится жизнь наша, Христос, — тогда
и вы явитесь с Ним во славе (Кол. 3, 4). Итак, поскольку заверше-
ние может совершиться из нас или даже в нас, но не с нами, а со-
здание может быть совершенно и без нас, единственное, что со-
вершается в некоторой степени вместе с нами по добровольному
согласию нашему и зачтется нам — это преображение. Оно — это
наши воздержания, бдения, умеренность, дела милосердия и дру-
гие упражнения в добродетели, через которые, как доподлинно
известно, наш внутренний человек обновляется день ото дня: ибо
и намерение, подавленное у смертных заботами, из глубин понем-
ногу поднимается вверх; и страсть, слабеющая вбл"изи желаний
плоти, разрастается постепенно в любовь духа; и память, вызыва-
ющая отвращение позором прежних дел, возрадуется, очищаемая
изо дня в день новыми и добрыми деяниями. А ведь именно
в этом состоит внутреннее обновление: в праведности намерения,
чистоте страсти, воспоминания о добрых делах, благодаря чему
просветляется память, сознавая, что ей хорошо.

50. Однако несомненно: то, что часто совершается в нас божест-
венным духом есть заслуга Бога; в то время как то, что с одобрения
нашей воли суть наши заслуги. «Ибо не вы будете говорить, но Дух
Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10, 20). И Апостол говорит:
«Вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне?»
(2 Кор. 13,3). Если, следовательно, Христос или Дух Святой говорит
в Павле, не действует ли он в Нем, равным образом? Ибо не осме-
люсь, говорит, «сказать что-нибудь такое, чего не совершил через ме-
ня Бог» (Рим. 15,18). Что же следует? Если не Павлу, но Богу, гово-
рящему в Павле, или действующему через Павла, принадлежат
и слова, и дела, где же заслуги Павла? Где то, о чем с такой полной
уверенностью говорил: «Подвигом добрым я подвизался, течение со-
вершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, кото-
рый даст мне Господь, праведный Судия, в день оный» (2 Тим. 4,
7-8). Не потому ли, может быть, он полагает, что ему уготован венец,
что это совершается через него? Но многие благодеяния совершают-
ся через злых, либо ангелов, либо людей, однако, не засчитываются
им в заслуги. Не потому ли, скорее, что они совершаются вместе
с ним, т. е. по его доброй воле? Ибо «если я благовествую», говорит,
«не добровольно, то исполняю только вверенное мне служение; ес-
ли же добровольно, то буду иметь награду» (1 Кор. 9, 16-17).

51. Кроме того, если воля, по которой ценится всякая заслуга,
[исходит] не от самого Павла, на основе чего (quo pacto) он назы-

Петр Ломбардский Petrus Lombardus (1095-1160)

вает тот венец, который он считает себе предназначенным, венцом
правды? Не потому ли справедливо, что уже как долг взыскивает-
ся все, что обещалось по милосердию? Наконец, он говорит даже:
«Ибо знаю, в кого уверовал, и уверен, что он силен сохранить залог
мой на оный день» (2 Тим. 1,12). Обещанное ему Богом он называ-
ет своим залогом, и, поверив обещавшему, отважно повторяет обе-
щание. Обещанное же из милосердия, уже из справедливости долж-
но быть выполнено. Следовательно, то, чего ожидает Павел, — венец
праведности, но праведности от Бога, а не от него самого. Конечно,
праведно, чтобы он отдал то, что должен. Должен же он то, что обе-
щал. И эта правда, на которой основывалось предвидение Апосто-
ла, — заключена в обещании Бога, чтобы, отринув ее, [апостол] не
захотел установить свою и не вышел из повиновения правде Бо-
жией, к которой, однако, Бог захотел приобщить и его, дабы сделать
его заслуживающим венца. В нем же Он создал Себе причастного
к правде и заслуживающего венец, ибо в делах, за которые был обе-
щан этот венец, удостоил его считать своим соучастником. Далее,
Он сделал его помощником, ибо сделал желающим, т. е. соглашаю-
щимся со Своей волей. Итак, воля в помощь, помощь в заслугу за-
считывается. И, несомненно, от Бога — и желать, и совершать по до-
брой воле. Итак, Бог есть создатель заслуг, приобщающий волю
к действию, а действие предоставляющий воле. К тому же, если оп-
ределить собственно то, что мы называем нашими заслугами, то они
суть некие источники надежды, побуждения любви, знаки сокро-
венного предопределения, предзнаменования будущего счастья, до-
рога к царству, но не ради царствования. Наконец, тех, кого оправ-
дал, а не тех, кого нашел праведными, тех и прославил (Рим. 8, 30)'.

' В русском переводе: «А кого Он предопределил, тех и призвал; а кого
призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил». (Примеч. ред.)

Петр Ломбардский, или просто Ломбардец, теолог-схоласт XII в.
родился в Северной Италии, вероятно, в Новаре (Пьемонт). Хотя
его семья была бедной, он обрел могущественных покровителей,
среди которых был св. Бернард, что позволило ему получить выс-
шее образование в Болонье, затем в Реймсе во Франции и, наконец,
в Париже. В Париже Петр изучал теологию в кафедральной шко-
ле собора Нотр-Дам, и именно там им были написаны знаменитые
«Четыре книги сентенций» (Libn quatuorsententiarum), за которые
он был прозван Учителем сентенций (Magister sententiarum). Исто-
рическое значение Петра Ломбардского связано с его «Сентенция-
ми» и той ролью, которую они сыграли в средневековой философии.
Раннесредневековые теологи, такие как Исидор Севилъский, Алку-
ин, пытались выработать учение о Церкви, исходя из текстов Биб-
лии и произведений отцов Церкви. В XI в. этот метод уступил ме-
сто диалектической и спекулятивной работе над традиционными
догматами. Петр Ломбардский появился на сцене в то время, когда
эти методы с их диалектическими, как казалось, уловками подвер-

гонись еще всеобщему осуждению, но при этом жажда знания бы-
ла чрезвычайно остра. Учебники и руководства появлялись одни за
другими, большинство их исходило из школы Абеляра или в какой-то
степени вдохновлялось им. Труды своих современников Петр Лом-
бардский знал досконально, в его собственных работах обнаружива-
ется влияние Абеляра, судя по применению его метода в целом, и по
присутствию бесчисленных деталей. Тем не менее он сохранял кри-
тическое отношение к некоторым его резко выраженным представ-
лениям. С другой стороны, Петр был близок Гуго, часто текстуально
повторяя его, хотя и здесь он старшая избегать чисто спекулятив-
ных моментов.

В первой книге «Сентенций» обсуждаются доказательства бы-
тия Божия — главным образом, с космологической точки зрения.
Для обоснования учения о Троице Петр обращается к аналогиям,
которые используются со времен Августина. Тем не менее он от-
рицает, что какой-либо реальный аргумент может быть получен
на основании таких аналогий, если нет безусловной веры в такое
бытие, тем более что человеческая речь не в состоянии дать удов-
летворительное описание природы Бога. Рассматривая проблему
взаимосвязи предвидения Бога с реальными событиями, Петр по-
лагает, что эта взаимосвязь осуществляется таким образом, что
ни то, что случается, не есть результат предвидения, ни предви-
дение не является основанием для первого, но оба взаимообусловле-
ны, представляя друг для друга необходимое условие (causa sine
qua поп). Предопределение является, таким образом, своего рода
священным избранием — приуготовлением к благодати, предвиде-
нием и приуготовлением благословений Бога, через которые чело-
век оправдывается. В книге нет упоминания о заслуге, предшест-
вуюш,ей благодати. Всемогущество Бога состоит в том, что Он
делает что хочет и ни от чего не страдает. Различие (вполне по
Абеляру) проводится между абсолютно беспричинной волей Бога,
которая всегда совершенна, и тем, что может быть названо волей
как испытанием, когда благоугодным было то (приказы, запреты,
советы), что не было благом выполнить: «Хотя Бог приказал Ав-
рааму принести в жертву своего сына, Он не желал, чтобы это
было сделано»·.

Вторая книга «Сентенций» посвящена творению и учению об
ангелах. Петр различает два состояния в положении человека:
до и после грехопадения. В первом состоянии человек имел возмож-
ность стать бессмертным, обладал свободой от необходимости
грешить и страдать. Действие благодати определяется как сила,
которая освобождает и исцеляет волю, давая ей возможность
совершать добрые и достойные дела. После грехопадения бла-
гая природа неловка была «поранена», он приобрел наклонность ко
злу, сохранив, однако, возможность «восстановления», которое в
настоящей жизни проявляется в отпущении первородного греха

в таинстве крещения, в процессе человеческого спасения, а в буду-
щей — в самом спасении. Петр Ломбардский называет волю свобод-
ной, так как она «имеет силу желать и выбирать без принуждения
или необходимости, что указывает на ее разумное основание».
Но он отрицает утверждения Абеляра, что моральный характер
деяния зависит от воли делающего и что «мы наследуем от Адама
не вину, а наказание».

Третья книга, озаглавленная «О воплощении Слова» (De incar-
natione Verbi), содержит в себе христологическое учение. В ней
представлены традиционные концепции, хотя и с определенным
влиянием Абеляра. Разница, однако, состоит в том, что, представ-
ляя систему догматов как целое, Ломбардец ставит во главу угла
не рационализм, как то делал Абеляр, а веру и авторитет. Ибо оче-
видно, что представления Абеляра, который жестко связывал Тро-
ицу с определенными предикатами (Бога Отца с предикатом все-
могущества более, чем у двух других лиц, Бога Сына с предикатом
мудрости более, чем у двух других лиц, Бога Святого Духа с боль-
шим, чем у двух других лиц, предикатом благости), были неприем-
лемы для ортодоксии, которая усмотрела в этом влияние ари-
анских, несторианских или савеллианских идей. И тем не менее
влияние рационализма Абеляра было настолько заметно, что Пет-
ра Ломбардского не единожды пытались обвинить на церковных со-
борах в несторианстве. Это свидетельствует об усилиях, которые
предпринимал Ломбардец, чтобы, с одной стороны, следовать при-
нятой в его эпоху догматической системе и вместе с тем ввести
в оборот некоторые положения Абеляра. Так, например, Петр Лом-
бардский принимает Абелярову идею искупления. Христос заслу-
жил славу благодаря Своей жизни, и через Его смерть человек попа-
дает в рай, освобождается от греха, наказания за него и от власти
дьявола. Христос как человек — совершенная и достаточная жертва
для достижения примирения через откровение божественной любви,
осуществленной в Его смерти: «Смерть Христа тогда оправдывает
нас, когда через нее в наших сердцах просыпается любовь». Христос,
однако, освобождает человека от вечного наказания, но не от вре-
менного, которое уменьшается крещением и смягчается наложени-
ем епитимьи, что «накладываются на тех, кто сожалеет о том,
что самой по себе Церкви было бы недостаточно, если бы Христос
не пожертвовал Собой, чтобы освободить нас».

В четвертой книге содержится учение о таинствах, что
следует из ее названия: «О таинствах» (De Sacramenüs). Это уче-
ние имело большое значение для дальнейшего развития теологии.
Петр был, возможно, первым, кто дал семеричную формулу та-
инств для Западной Церкви, добившись того, что подобные догма-
тические вопросы стали предметом всеобщего обсуждения, в то
время как прежде это было предметом обсуждения только в сре-
де духовенства.

Целый ряд положений Петра Ломбардского прежде, чем «Сен-
тенции» обрели широкую известность, воспринимались как за-
блуждения, но популярность «Сентенций» ко второй половине
XIII в. возросла настолько, что посвященные им занятия отодви-
нули на задний план даже курс Библии, как написал об этом в сво-
их заметках Роджер Бэкон в 1267 г.

Труд Петра Ломбардского стал образцом схоластических сумм,
которые в противовес абеляровскому рационализму ставили во
главу всего веру или авторитет. Имея его под руками, последую-
щие схоластики как бы соглашались с тем, что в нем собрано, и по-
тому полагали свою ученую деятельность или в комментировании
положений Петра, или в изложении его доктрины в более логичес-
кой форме, чем форма самого Учителя сентенций. Совершенным
образцом такого подражания стала «Сумма теологии» Фомы Ак-
вината, которая во многом связана с «Сентенциями».

Кроме «Сентенций», Петру Ломбардскому принадлежат сле-
дующие работы: «Комментарии к псалмам Давидовым» и «Собра-
ние заметок», посвященных всем посланиям апостола Павла, два
собрания в стиле средневековых catenae'' с цитатами из отцов
Церкви и раннесредневековых теологов.

Л. В. Бурлака

Четыре книги сентенций'

КНИГА ПЕРВАЯ

Раздел II
1. О таинстве троичности и единства [Бога]

1. Также подлинной и благочестивой верой надлежит дер-
жаться того, что Троица, а именно, Отец, Сын и Дух Святой, есть
единый и единственно истинный Бог, как говорит Августин
в первой книге «О Троице»; и говорят, верят и постигают, что эта
Троица одна и та же по субстанции, или сущности (essentia), ка-
ковая есть высшее благо, что распознано чистейшими умами. Ибо
проницательность человеческого ума недостаточна; он не возно-
сится к столь превосходному свету, если только не очищен благо-
честием веры. Также в первой книге «Пересмотров»²: «Не под-
тверждаю то, что сказал в речи: «Ты, Господи, который восхотел,
чтобы истину не знал никто, кроме чистых»; ведь можно возра-
зить, что многие нечистые знают много истинного». Итак, к этой
высшей и превосходнейшей вещи надлежит подступать со сдер-
жанностью и благоговением, внимательнейше и набожно вслуши-
ваясь [в те сочинения], где исследуется единство Троицы, а имен-
но, Отца, Сына и Духа Святого; поскольку невозможно ошибиться
в чем-нибудь более опасно, [нежели предшествующие писатели],
искать нечто с большим усердием, и сильнее наслаждаться най-
денным. А потому всякий, кто слушает или читает то, что говорит-
ся о невыразимом и неприступном свете Божества, пусть старается
подражать тому и соблюдать то, что достопочтенный учитель Авгу-
стин сказал о себе во второй книге «О Троице»: «И мне не будет
стыдно, — говорит, — если где-нибудь в исследовании я не смогу
продвинуться дальше; и не постыжусь учиться, если ошибусь где-

' Собрание тематически связанных изречений, буквально — «цепочка»
(лат.). (Примеч. ред.)

' Перевод выполнен по изданию: PL. T. 192. Col. 525-526,529-530,533-536.

² Augustinus. Retractationes. Lib. 1, cap. 10.

нибудь. Итак, всякий, кто это слышит или читает, там, где он
равным образом уверен, пусть следует со мною, там, где равным
образом в затруднении, пусть ищет вместе со мною, там, где рас-
познал свою ошибку, пусть вновь обратится ко мне, а где мою —
отвергнет меня. И так мы одновременно вступим на путь любви,
стремясь к Тому, о Котором сказано в псалме: «Всегда ищите об-
раз Его».

Глава XIV. О том, что в деле спасения предоставляется благодати, а что — свободному выбору