Глава VIII. О различных пониманиях должного и недолжного, возможного и невозможного

Ученик. Но согласно истине вещей, как можем мы говорить, что
все существующее есть то, что должно, когда есть много дурных
дел (opera mala), которые уж, конечно, суть не то, что должно?

Учитель. А разве удивительно, что одна и та же вещь должна
быть и не быть (debet esse et non esse)?

' Хопкинс: «Показав, что истина есть в предложениях, мыслях, воле, дей-
ствиях и чувствах, Ансельм утверждает, что она есть в природе (сущности)
всех вещей... В гл. IV „Монологиона" (17; 1, далее) он отождествляет „сущ-
ность" и „природу" (essentia и natura)» (Hopkins, Richardson. 1967. P. 23).

 

 

Ученик. Как может быть такое?

Учитель. Ты, наверняка, не сомневаешься в том, что ничто во-
обще не существует иначе как по причине Божьего творения или
попущения?

Ученик. Нет для меня ничего более очевидного.

Учитель. Разве ты осмелишься говорить, будто Бог что-то тво-
рит или попускает немудро или нехорошо?

Ученик. Утверждаю даже, что ничего не делает иначе как хоро-
шо и мудро.

Учитель. Разве станешь ты судить, будто недолжное есть то, что
толикая благость и толикая премудрость творит или попускает?

Ученик. Кто в здравом уме решился бы вообразить такое?

Учитель. Итак, равным образом должно — то, что возникает
и благодаря творению Бога, и благодаря попущению Его.

Ученик. Вполне понятно.

Учитель. Так скажи, думаешь ли ты, что должным является
влечение (affectum) дурной воли (malae voluntatis)?

Ученик. Так же, как если бы ты спросил, является ли должным
дурное дело: с этим никто, будучи в здравых чувствах, не согласится.

Учитель. Однако Бог позволяет некоторым делать то дурное,
которого они хотят дурной волей.

Ученик. Пореже бы Он это позволял!

Учитель. Одно и то же, значит, является и должным, и недолжным:
именно, должным поскольку хорошо и премудро попускается тем,
без чьего попущения не может возникнуть; и недолжным, поскольку
это относится к тому, чьей неправедной (iniqua) волей затевается (соп-
cipitur)¹. Так ведь Господь Иисус, ибо Он один был невинен, не дол-
жен был подвергнуться смерти, и никто не должен был Ему причи-
нить ее; и, однако, должен был подвергнуться ей, ибо Сам премудро,
и милостиво, и попечительно (utiliter) пожелал претерпеть ее.

Многими ведь способами одна и та же вещь (eadem res) в раз-
личных отношениях (diversis considerationibus) содержит в себе
противоположности (suscipit contratia): это часто относится к дей-
ствию, например, возьмем «побитие»². Побитие ведь относится

' Два смысла «должного»: 1) «должное», с точки зрения теодицеи, для че-
ловека «этически нейтральное»; что бы он ни сделал — все в этом смысле хо-
рошо и должно, поскольку Бог этому не воспрепятствовал; 2) «должное»
с точки зрения моральной свободы; в этом смысле хорошо и должно только
этически правильное. Хопкинс отмечает параллелизм в структуре анализа Ан-
сельмом истинности предложения и истинности как характеристики воли.

- Перевод примера интерпретативный и довольной условный. Объектом
анализа является вновь паронимическое отношение. Ансельм пытается ком-
пенсировать недостаточность обычного словоупотребления, соединяющего
различные значения в одинаковой внешней форме выражений, и на основе
формулировки наблюдений над онтологией латинского словообразования
показывает, как разные значения «должного» и «недолжного» могут реализо-
вываться в одинаковых по виду языковых выражениях.

и к действующему (agentis), и к страдающему, отчего может назы-
ваться и деянием, и страданием, хотя согласно самому имени «дея-
ние» или «побитие» (actio vel percussio), и те выражения, которые
подобным способом (образованы от страдательной [основы] и упо-
требляются в действительном значении (quae similiter dicta a passivis
in activa dignificatione dicuntur), скорее, кажутся страдательными,
чем относящимися к действующему. Ведь, с точки зрения действую-
щего, гораздо уместнее, кажется, было бы говорить «действие» или
«побивание» (agenda vel percutientia), с точки зрения претерпеваю-
щего — «деяние» или «побитие». Ведь «действие» и «побивание»
сказываются от «действующего» и «побивающего» как «провиде-
ние» от «провидящего» (providentia a providente), «содержание» от
«содержащего», каковые, т. е. «действующий», «побивающий», «про-
видящий» и «содержащий» суть действительные (activa); «деяние»
же и «побитие» производятся от «содеянного» и «побитого» (acto et
percusso), каковые суть страдательные (passiva).

Но поскольку — чтобы сказать на одном [этом] примере то, что
ты сам поймешь для остальных [случаев], — как нет ни побиваю-
щего без побития, ни побития без побивающего, так побивающий
и побитие не могут быть друг без друга. Более того, можно сказать,
что одна и та же вещь (una et eadem) обозначается различными на-
званиями (diversis nomimibus) с различных сторон (secundum di-
versas partes): поэтому говорится, что побитие относится и к поби-
вающему, и к побитому. Поэтому то, согласно чему действующий
или страдающий подлежат одному и тому же суждению или про-
тивоположным, — [согласно этому же] и само действие с обеих
сторон [действительной и страдательной] будет оцениваться (iu-
dicabitur) одинаковым образом или противоположным. Значит,
если тот, кто побивает, правильно побивает, и то, что побивается,
правильно побивается, — например, когда совершающий грех на-
казывается тем, кому он принадлежит, побитие правильно с обеих
сторон, поскольку с обеих сторон оно является должным. Напро-
тив, когда праведника побивает нечестивец, то поскольку ни этот
не должен побивать, ни тот — быть побитым, с обеих сторон это
побитие неправильно, ибо оно ни с одной не является должным.
Когда же совершающий грех побивается тем, кому он не принад-
лежит, то так как и одному должно быть побитым, и другому не
должно побивать, побитие это является и должным, и недолжным,
а, стало быть, несомненно, и правильным, и неправильным.

Итак, если ты возьмешь суждение, будто либо с одной сторо-
ны, либо с обеих недолжным является побитие, и рассмотришь
его по отношению к верховной мудрости и благости, — осмелит-
ся ли кто отрицать, что должным является то, что попускается та-
кой благостью и премудростью?

Ученик. Пусть отрицает, кто решится, — я, во всяком случае,
не решаюсь.

 

 

Учитель. Что же, если бы ты согласно природе вещей (secun-
dum naturam rerum) рассмотрел то, что гвозди железные впечата-
лись в тело Господне, — разве ты сказал бы, что хрупкая плоть не
должна быть пронзена или не должна страдать, пронзенная ост-
рым железом?

Ученик. Сказал бы вопреки природе.

Учитель. Итак, может быть такое, что должным согласно при-
роде является действие или страдание, которое согласно действу-
ющему или страдающему является недолжным, ибо ни тот не
должен действовать, ни этот претерпевать.

Ученик. Ничего из этого не могу отрицать.

Учитель. Итак, видишь, что в высшей степени часто может
случаться, что одно и то же действие должно быть и не должно
быть в различных отношениях (diversis considerationibus).

Ученик. Столь наглядно ты это показал, что не могу не видеть.

Учитель. Но я хочу, чтобы среди прочего ты усвоил, что,
иногда, о должном и недолжном говорится не в собственном
смысле (improprie) — как когда я говорю, что я должен быть
любим тобою. Ведь, если я действительно должен, то я должник
и (обязан возвратить) то, что должен, и моя вина, если я не лю-
бим тобою.

Ученик. Так получается.

Учитель. Но, если я должен быть любим тобою, требовать сле-
дует не от меня, а от тебя.

Ученик. Приходится признать, что так.

Учитель. Значит, когда я говорю, что я должен быть любим то-
бою, то это не так говорится, как если бы я был что-то должен,
но в том смысле, что ты должен любить меня. Подобным образом,
когда я говорю, что я не должен быть любим тобою, не другое нуж-
но понимать как то, что ты не должен любить меня. Такой же оборот
речи есть для «возможности» и «невозможности» (potentia et impo-
tentia)¹, как когда говорится: «Гектор мог быть побежден Ахиллом»
и «Ахилл не мог быть побежден Гектором». Ведь не у того была воз-
можность, кто мог быть побежден, а у того, кто мог победить; как
и невозможность не у того, кто не мог быть побежден, а у того, кто
не мог победить.

Ученик. По душе мне то, что ты говоришь, потому что я думаю,
что полезно это знать.

Учитель. Правильно думаешь.