Некоторые дети имеют привычку мыслить

Одна из целей образования состоит в том, чтобы избавить их от нее.

Бертран Рассел

 

В гештальт-терапии процесс взаимодействия организма с окружающим миром с целью добывания пищи для развития и удовлетворения своих потребностей, называется контактом.

В контакт с миром нас приводит потребность. Если мы не можем ее удовлетворить, мы ищем поддержку – что-то или кого-то, кто поможет нам справиться с этой ситуацией. Эта поддержка может быть обеспечена с помощью манипуляций – жалобами, просьбами о помощи, попытками контролировать других и контролировать так же все, что происходит.

Однако мы можем находить поддержку внутри себя – в своих навыках, умениях, идеях, возможностях. Или, что не является здоровым, – поддержку в фантазиях, которые могут оказаться катастрофическими или анастрофическими ожиданиями. Катастрофические ожидания – страх неудач: чего-то страшного, неприятного, непоправимого. Анастрофические ожидания – надежда на чудеса: внезапное богатство, всеобщая любовь, признание.

В идеале любая потребность человека, не важно – эмоциональная, интеллектуальная, физиологическая, социальная или какая-либо еще, - проходит цикл развития и удовлетворения по определенной схеме, одинаковой для каждого живого существа.

Это происходит таким образом:

1. Сначала ничто не беспокоит человека, он нигде не ощущает никакого дисбаланса или дефицита, в гештальте этот эпизод называется «Недифференцированное поле».

2. Затем, в связи с физиологической необходимостью, или интересом, или социальным желанием возникает некое ощущение недостачи чего-нибудь: «чего-то я хочу…». Этот эпизод называется «Образование фигуры». Для нашего внимания образуется Фигура «не знаю-чего» для удовлетворения чего-то, что мне нужно удовлетворить.

3. Затем здоровый организм прислушивается к себе и определяет, что это за такая потребность и как бы ее можно было удовлетворить чем-нибудь из того, что есть вокруг меня. Этот эпизод называется «Фокусировка фигуры» (конкретизация ощущения).

4. После этого мы начинаем осматривать и изучать окружающий мир в поисках чего-то подходящего для удовлетворения своей потребности. Происходит так называемое «Сканирование окружающего мира».

5. Найдя то, что для нас является удовлетворяющим объектом, мы применяем его таким образом, чтобы удовлетворить свою потребность, и это называется «Полный контакт» (разрешение).

6. Получив то, в чем мы нуждаемся, мы переходим на стадию «Ассимиляции» - усвоения полученного в результате взаимодействия с объектом, будь то переваривание пищи, либо впечатлений, либо полученных в результате обучения, например, новых мыслей.

7. И после этого снова наступает период «Недифференцированного поля».

Такова естественная продуктивная функциональная программа человека, заложенная в него самой природой. На простом примере это может выглядеть так.

1. Просыпаюсь я утром, и все, вроде, хорошо.

2. Ощущаю некоторый дискомфорт в области желудка (или другой части тела телесная локализация может быть очень индивидуальной).

3. Прислушиваюсь к себе и конкретизирую это ощущение как голод (интерес к новой информации о семейной терапии, слышанной на вчерашнем тренинге; желание эмоционального тепла).

4. Заглядываю в холодильник (иду в книжный магазин на поиски книги, о которой говорили на тренинге; прикидываю, с кем бы я хотела пообщаться, чтобы получить это самое душевное тепло).

5. Ем (читаю книгу; общаюсь с любимым).

6. Перевариваю пищу (обдумываю мысли, изложенные в книге; осознаю свои впечатления от общения).

7. Чувствую удовлетворение и безмятежность

8. Приходит очередь следующей потребности.

Все очень просто. Однако в этот процесс могут вмешаться дополнительные факторы. Например, если я осознаю, что быстрый перекус мне сейчас будет неполезен, то, находясь на улице, я предпочту отложить удовлетворение своей потребности до прихода домой. Это будет мое сознательное добровольное действие по прерыванию контакта и не удовлетворению своей потребности немедленно. А если я таки купила себе пирожок, но лихой велосипедист выбил этот пирожок у меня из рук, лишив меня возможности удовлетворить мою потребность, она, моя потребность, растоптана, или, говоря психологическим языком, фрустрирована, поэтому я испытываю негативную эмоцию по отношению к велосипедисту. И в этой ситуации моей потребностью становится выражение гнева. Я могу это сделать по-разному: рассказать об этом знакомым, обозвав велосипедиста на всю улицу; выместить гнев на стуле, мысленно «посадив» на него велосипедиста. Короче, эмоцию нужно отдать обратно в мир.

И, если я не сдержана никакими социальными нормами, я ее тут же отдам, публично покрыв злодея трехэтажным матом. А если я – человек, которому с детства внушены правила приличия и мысль о том, «ну что ж, он не виноват, это ты раззява», или «бессмысленно кулаками махать, пирожок не вернешь», то я подавлю ее, эту эмоцию, оставлю себе, и она меня будет тихо грызть, присоединившись к другим таким же подавленным собратьям, в виде язвы, мигрени, половых расстройств, ворчливости, неудачливой судьбы (которая прямо проистекает от, например, ворчливости, или эффекта пружины, когда долго подавляемые эмоции в стрессовый момент изменяют человека до неузнаваемости, делая его подлым, агрессивным, или наоборот, жалким до омерзения). Есть, конечно, и более сложные, но полезные методы реагирования – как не подавить эмоцию и быть при этом социально приемлемым. Этому и обучает гештальт-терапия.

Многократно повторенное прерывание контакта с окружающим миром (с объектом удовлетворения желания) с такими последствиями (не-отдаванием эмоции в среду) рождает привычку реагировать именно так. И тогда вы говорите о себе: «я такой человек, который…». И эта фраза демонстрирует вашу неизменную убежденность в ваших автопилотных привычках.

На деле программа, заложенная в нас природой, как видно, редко работает идеально. Всегда находятся мысли, или чувства, или действия других людей, которые вмешиваются в этот цикл и либо заставляют нас отклониться от него, либо совсем прервать. И потребность остается неудовлетворенной. Если мы сознательно откладываем ее удовлетворение, поставив на первое место какую-то иную потребность, более важную в данный момент для нас, то это не нарушает нашего развития. Если же мы прерываем себя под влиянием стыда или страха, не осознавая этого, мы накапливаем в себе неосознаваемый невыраженный гнев, страх или обиду против того, кто, как бы, помешал, или неосознаваемую невыплаканную горечь, связанную с болью потери, и т.д. Невыраженная эмоция никуда не девается, она записывается в теле, в том месте, где мы напрягли мышцы, чтобы не выразить ее. И мы так и носим ее с собой всю жизнь. И мало того, что мы, не выражая эти эмоции, постепенно скрючиваем свои тела мышечными спазмами, так или иначе, сами того не замечая, мы выпускаем их неуместно и косвенно в мизерных дозах или, наоборот, в гротескно-огромных дозах прямо и бескомпромиссно, стоит только нас задеть за живое. Так происходят «странные» отношения, где мы, вроде, все стараемся сделать, чтобы их наладить, а они разваливаются; странные «приключения», когда деньги не зарабатываются, что-то не получается, или, наоборот, все время что-то происходит неудобное, неприятное или даже трагическое.

Все дело в том, что сами по себе эмоциональные реакции наделены огромной жизненной энергией, которая изначально и естественно существует для того, чтобы с ее помощью получать из окружающего мира то, что необходимо нам для удовлетворяющего нас существования. Хотя современность рассматривает эмоции как досадный излишек, подлежащий разрядке, на самом деле, эмоции – это наша жизнь, язык организма. Они приводят фундаментальное возбуждение, вызванное недостачей (или переизбытком) чего-либо, в соответствие с ситуацией, в которой необходимо действовать. Возбуждение трансформируется в эмоции, а эмоции – в действия, мобилизуя способы и средства удовлетворения потребностей. Так работает наш психофизиологический гомеостаз (способность приспосабливаться к изменяющейся среде).

Схема телесно-эмоционального реагирования организма на возникновение какой-либо потребности, выглядит так:

1. Чувствую дефицит (или переизбыток) чего-то

2. Возникает эмоциональная реакция на этот недостаток чего-то (или излишек чего-то), дающая энергию для добычи из окружающего мира объектов, удовлетворяющих потребности

3. Совершаю действие, направленное на избавление от излишка или поиск того, чего не хватает.

4. Обдумываю (перевариваю) то, что получил.

Для человека, конечно же, важно, обдумывать не только результат, но и действие, перед тем, как его совершить, с целью выбрать из всех возможных наиболее оптимальное, учитывающее сопротивление окружающего мира и наиболее продуктивное приложение собственных сил. На деле же у современного человека, испорченного воспитательными «вирусами», получается, примерно так:

1. Чувствую дефицит (или переизбыток), непонятно чего. Ищу для этого причину.

2. Пытаюсь избавиться от этого неприятного чувства, размышляя, откуда оно взялось и кто в этом виноват. Если есть таблетка от этого – прекрасно, пью таблетку.

3. Обдумываю, как насолить тому, кто в этом виноват (если это я сама – как себя перевоспитать, переиначить).

4. Обдумываю, какие могут быть от этого последствия.

5. Может быть, предпринимаю какое-нибудь, «разумное» действие, обусловленное тем, что, как бы здесь как бы надо как бы так поступать.

6. Долго пилю себя или других за то, что действие не достигло цели.

7. Ощущаю неудовлетворенность собой и миром.

Если вы уже убедились, что примерно так это происходит у вас, то можете вспомнить, что обычно возникает целый ряд препятствий для удовлетворения потребности:

1. Не знаю, что за потребность

2. Даже если знаю, не знаю, чем ее удовлетворить

3. Знаю, чем удовлетворить, но не имею возможности.

4. Ну, получил я то, что хотел, а не чувствую себя удовлетворенным.

Не так ли это происходит часто с вами?

Важно, что решение всех этих вопросов никак не зависит от окружающего мира. В нем есть все, что нам необходимо для удовлетворяющей (не удовлетворительной, а именно удовлетворяющей) жизни. Важно, что эти препятствия – целиком и полностью произведение собственной психики. Понимание этого – поворотный пункт на пути изменения вашей жизни. Как только вы принимаете ответственность за свою жизнь и за свои реакции на себя и других, вы принимаете и руководство своей жизнью. Стоит хоть мелочь списать на внешний мир – и вы отказываетесь управлять своей жизнью. Что вам больше нравится?

Важно, что при этом не стоит задача переделать или перевоспитать себя. Мы, такие, какие есть, уже не можем измениться, не можем стать на 25 лет моложе, или другого пола, или другого цвета, или начать любить другое, но мы можем научиться обходиться с миром так, чтобы получать то, что мы хотим. Мы можем научиться видеть наши привычные неэффективные действия. Речь не идет о перевоплощении, речь идет о совершенствовании нашего жизненного инструментария, нашего умения жить.

Все эти «не знаю», «не могу», «не дадут», «не получится» являются нашими привычками, которые мы принесли в свою жизнь из детства.

Привычка №1 (не знаю, чего хочу, делаю то, что хочет другой) формируется при частом использовании в процессе воспитания слов «нельзя» и «делай, как я говорю». И жестов, их подтверждающих.

Привычка №2 (не знаю, что может удовлетворить мое желание) формируется тогда, когда за ребенка решают, что ему подходит, а что нет, заменяя его актуальные представления своими идеями («мне виднее, что тебе полезно»), тогда, когда ему уже запретили хотеть (смотри выше).

Привычка №3 (не знаю, где мне это взять) так же формируется, когда ребенку внушают, что он – то-то, и ему подходит то-то, а не подходит то-то. Привычка 3 формируется как следствие привычки 2.

Привычка №4 (не могу это взять, для меня это недоступно по таким-то причинам) формируется, если ребенку не дают самостоятельно находить выход из сложной ситуации, делая все за него, налагают запреты на проявления чувств, внушая, что по каким-то причинам он чего-то не может делать, получать, иметь. И эта привычка прямо связана со всеми предыдущими.

Привычка №5 является следствием нарушений в предыдущих стадиях. Где-то вы были не честны с собой или привычно невнимательны к себе, удовлетворяя мнимую, а не истинную потребность (власть, положение, деньги, имидж и т.д.)

Вообще механизмы прерывания себя в процессе удовлетворения потребности, прочно взаимосвязаны между собой. Второй механизм может существовать только при условии работы первого (незнания истинных потребностей); третий – на основе второго (перекладывания на других знаний о собственной потребности); четвертый – на основе третьего (представления о том, что все приятности и неприятности исходят из окружающего мира), а пятый является кульминацией всего этого сложного процесса, когда человек боится сделать что-то, что хочет и не делает этого, предпочитая остаться неудовлетворенным.

Итак, вполне определенные методы воспитания формируют привычку человека постоянно перекрывать себе кислород, не давать себе развиваться, и для этого такой человек всегда находит причины. Он привык их находить. Его этому научили.

Вот тот список представлений и действий, которыми руководствуются родители при воспитании детей, обучая их прерывать себя. Этот перечень составила известный психолог Алис Миллер и назвала его «отравляющей педагогикой».

1. Родители - хозяева (не слуги!) зависимого от них ребенка.

2. Они определяют, что хорошо и что плохо.

3. Ребенок несет ответственность за их гнев. Если они сердятся - виноват он.

4. Родители всегда должны быть защищены

5. Детское самоутверждение в жизни создает угрозу автократичному родителю.

6. Ребенок должен быть сломлен, и чем раньше, тем лучше.

7. Все это должно произойти, пока ребенок еще совсем маленький, чтобы он " не заметил" этого и не был бы в состоянии разоблачить родителей.

Методами, которыми добиваются послушания в таких случаях, могут быть психологические ловушки, обман, двуличность, увертки, отговорки, манипуляции, тактика устрашения, отвержение любви, изоляция, недоверие, унижение, презрение, насмешки и принуждение, вплоть до истязания. Основываясь на этих "правилах", "отравляющая педагогика" выдвигает следующие установки:

* любовь - это обязанность;

* родители заслуживают уважения только потому, что они - родители;

* дети не заслуживают уважения просто потому, что они - дети;

* высокая самооценка вредна;

* низкая самооценка делает людей альтруистами;

* нежность (сильная любовь) - вредна;

* удовлетворять детские желания - неправильно;

* суровость, грубость и холодность - хорошая подготовка к жизни;

* лучше притворная благодарность, чем честная неблагодарность;

* то, как вы себя ведете, важнее, чем то, что вы на самом деле есть;

* родители не переживут, если их обидеть;

* родители не могут говорить глупости или быть виноватыми;

* родители всегда правы.

Причины такого "воспитания" не в том, что родители целенаправленно хотят воспитать злодеев. Они совершенно искренне убеждены, что делают все для блага ребенка. "Для твоего собственного добра", - говорит, да и думает, такой родитель, калеча своего ребенка.

Перечислим возможные родительские мотивы:

1. Бессознательная потребность перенести на другого унижение, которому подвергались сами.

2. Потребность найти выход для подавленных чувств.

3. Потребность обладать и иметь в своем распоряжении живой объект для манипулирования.

4. Идеализация собственного детства и собственных родителей как форма самозащиты.

5. Страх проявления своих эмоций, уничтоженных в зародыше, в своих собственных детях.

6. Реванш за боль, которую родитель когда-то пережил.

В каких случаях родители и педагоги не могут быть свободными от того влияния, которое было оказано на них их собственным воспитанием?

Если взрослые рано научились игнорировать свои чувства, не принимать их всерьез, испытывают дефицит чувствительности, необходимой для успешного воспитания ребенка, они будут стараться применять готовые педагогические принципы как подпорку (костыль). Поэтому при определенных обстоятельствах они не проявят нежности из-за страха избаловать ребенка, а в других случаях скроют обиду, потому что это противоречит педагогическим принципам.

Если взрослых в детстве не учили осознавать свои собственные чувства, они будут чувствовать себя неуверенно и зависимо от "фирменных" педагогических правил.

Например, отец в воспитании сына старался руководствоваться принципом, что ребенка нужно воспитывать "в строгости" ради его же блага и не считаться с его желаниями и обидами ("чтобы не избаловать"). Естественно, что выбор этого принципа был связан с его личной семейной историей. В итоге отец, который в детстве часто был обижен, предпринимает жесткие и даже насильственные меры, заставляя своего ребенка обидеться, для того, чтобы, может быть, в первый раз в жизни удовлетворить свою собственную потребность в уважении.

Такое поведение не исключает периоды мазохизма, когда тот же самый отец мирится с любым поведением сына, так как он может обозначить границы своей терпимости (не умеет сказать "нет"). Это чувство вины, предшествующее несправедливому наказанию, ведет к необычному попустительству, повышающему тревогу сына, который не может понять, каков же отец на самом деле. Растущая агрессивность ребенка, в конце концов, заставляет отца сменить установку. В завершение ребенок начинает играть садистическую роль по отношению, например, к бабушке и дедушке, а отец "с чистой совестью" позволяет себе рукоприкладство.

Черты позитивной педагогики определить гораздо труднее. Попробуем сформулировать некие принципы, на которых должна базироваться любая позитивная педагогика:

Уважение к ребенку.

Уважение к его правам.

Терпимость к его чувствам.

Желание узнавать из его поведения

а) о естественной индивидуальности ребенка;

б) о ребенке в самом родителе;

в) об эмоциональной жизни ребенка.

Можно посочувствовать родителям, осознавшим, что они делают со своими детьми, можно понять детей, пострадавших от родительского воспитания. Думаю, нет смысла винить себя или родителей. Реальность, в которой мы сейчас живем, обусловленная двумя противоречивыми факторами: природными законами развития и жизнедеятельности с одной стороны и социальными нормами, сформированными с целью выживания в коллективе, с другой стороны, где социальные нормы играют самую что ни на есть подавляющую роль. На самом деле, второй фактор сильно видоизменился и прогрессировал за последние несколько веков в связи с тем, что изменились условия выживания, качества, необходимые для этого и социальные роли, и это уже здорово. Может быть, войны прекратятся тогда, когда взрослые начнут уважать детей?

В этой главе говорилось о том, «кто виноват»?

В следующих главах попробуем найти ответ на вопрос «что делать?»

Распознавание вирусов

Существуют три разновидности людей: те, кто видит;

те, кто видит, когда им показывают; и те, кто не видит.

Леонардо да Винчи

 

Мы что-то берем из окружающего мира и что-то ему возвращаем, принимаем или отвергаем то, что он нам предлагает. Брать то, что подходит и отвергать то, что не годится – это естественная реакция здорового организма.

Когда человек встречается с непреодолимым в данный момент препятствием, возникший в нем импульс блокируется, не получая развития. Мир в лице других людей оказывает противодействие усилиям человека, направленным на удовлетворение своей потребности.

Когда взрослые пресекают намерения ребенка и наказывают его, ребенок сдается, чтобы избежать боли и опасности. Однако наказание не устраняет самой потребности: ребенок лишь учится сдерживать реакции, вызывающие наказание. Импульс или реакция не затухают, но, лишенные возможности проявиться, особым образом формируют телесные проявления – позу, особую схему мышечного тонуса, общий рисунок движения. Незавершенные чувства требует телесного завершения. Но поскольку это грозит наказанием, организм подавляет открытое выражение, делая его косвенным. Таким образом, одна часть личности стремится удовлетворить потребность, а другая – подавить. Внешний конфликт становится внутренним: в человеке начинается борьба желаний, мотивов, потребностей.

Если подавление реакций происходит осознанно, по соображениям эффективности своего поведения – это нормально. Если же подавление в течение длительного времени осуществляется бесконтрольно, то нарушается гармония на протяжении целого куска жизни.

Если бы социальные условия оставалось таким же непреодолимым и жесткими, как это было в детстве, когда проявлять свои реакции было опасно и наказуемо, такое поведение было бы уместно. Однако ситуация меняется: взрослый обретает «права», которых лишены дети. И в этих обстоятельствах необходимо пробовать снова и снова получать то, что нам нужно от мира.

Осознанно сдерживая определенное поведение, мы осознаем и то, что сдерживается, и сам факт сдерживания. При нарушениях же мы утрачиваем осознавание этих процессов, они происходят незаметно для нас. В случае обнаружения этих процессов, у подавленного импульса есть возможность выразиться и даже получить удовлетворение. И тогда, как при всяком случае, когда подлинная потребность организма удовлетворена, возможен отдых, усвоение нового опыта и дальнейший рост. От негативного чувства избавиться очень просто: нужно его прожить. И оно само сойдет к нулю.

Итак, рассмотрим, что представляют собой наши вредные привычки, или, пользуясь компьютерной терминологией, подхваченные нами программы-вирусы.

 

Слияние: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю, никому ничего не скажу»

 

Слияние – это ситуация не-контакта, возникающая в том случае, если субъект (например, я или вы) не осознает себя отдельно от объекта (например, другой человек или тот же пирожок), а потому не осознает никакой границы между ними. А граница между субъектом и объектом – это то условие, при котором возможен контакт. Контакт – это всегда взаимный обмен чем-то (от информации до пищи). Чем можно меняться с самим собой?

Как протекает «не-контакт»? Например, вы можете не осознавать, сколько и что едите, а потому портите свое здоровье. Когда вы одновременно едите и смотрите телевизор, происходит ситуация слияния с пищей, поскольку процесс поедания в этот момент не осознается. И если вы знаете свою потребность в еде, умеете ее отслеживать, вы всегда в состоянии прекратить прием пищи, когда сыты, есть то, что подходит вашему организму и не испытывать в связи с этим никаких проблем с пищей. И то же самое происходит при общении с другими людьми.

Если вы плохо отделяете себя от другого человека, например, сильно привязаны к кому-то, то между вами нарушается контакт, вы не видите реального человека, не оцениваете его с позиции «нравится – не нравится, подходит мне – не подходит мне», и то, что вы знаете о нем, вполне может оказаться вашим вымыслом. Вы начинаете строить догадки о том, чего хочет он, что он думает о вас, и это является плодом вашей фантазии, а не реальностью. И поэтому между вами рано или поздно возникает непонимание. Вы думали о нем одно, а он оказался другим.

Эта привычка распространяется на отношения с другими людьми, поведение и образ мышления. Насколько душевный комфорт человека зависит от того отношения к нему другого, настолько он находится под влиянием этой привычки.

Если вы плохо осознаете свои желания в жизни, то вы всегда находите человека, который хорошо знает, чего он хочет в жизни. И тогда вы стремитесь быть рядом с ним, и вы заняты тем, что помогаете ему реализовывать его желания, потому как своих не знаете. Но развиваете вы в этом случае не себя, а другого, блокируя собственные потребности в развитии! А потом наступает разочарование: я для него столько сделала, а он меня послал!

Другой вариант – активного слияния – это когда вы требуете от кого-то, чтобы он был таким же, как вы, имел те же потребности и интересы, выглядел соответственно вашим ожиданиям и т.д.

Когда человек не чувствует границы между собой и окружающим миром, когда он воспринимает себя и окружающий мир как одно целое, он теряет чувство себя. Не осознавая границы между собой и другими, он не способен ни контактировать с ними, ни отделиться от них. Он не способен даже на контакт с самим собой. Человек, находящийся в слиянии, связывает свои потребности, эмоции и действия в один тугой узел и уже не осознает, что он хочет делать и как он сам себе не дает этого делать. Слияние лежит в основе многих психосоматических заболеваний и имеет так же серьезные социальные последствия. В слиянии человек требует сходства, и отказывается признавать какие бы то ни было различия. Когда «сливающийся» говорит «мы», невозможно выяснить, о ком он говорит: о себе или об остальном мире. Потребности общества и других индивидуумов он часто принимает за свои, а свои личные потребности рассматривает как принадлежащие другим. Вспомните фразы, которые часто произносят заботливые родители: «Мы учим английский», «Мы занимаемся на подготовительных курсах», «Мы сдаем экзамены», «Мы болеем» – все это классические примеры слияния.

Слияние патологично только тогда, когда оно используется как средство предотвращения контакта. Когда есть страх быть отвергнутым, если вы предъявите себя истинного. Когда страшно, что другой может оказаться совсем не таким, как вы, что у него могут быть совсем другие, неприемлемые для вас, желания и потребности.

После того, как контакт достигнут и прожит, слияние имеет совершенно другое значение.

Например, процесс приобретения новых знаний, которые могут быть развитием имеющегося опыта или его отрицания. Чтобы усвоить новые знания, нужно проработать не только их, но и себя. Если человек не готов к новому знанию, их усвоение будет неполноценным, следовательно, неэффективным. При полной ассимиляции знаемое и знающий едины, здесь нет применения знаний к ситуации, подобного прикладыванию мази к ране или нанесению крема на лицо, есть только «человек-в-действии». Здесь человек и его знание находятся в нормальном здоровом слиянии. Когда вы застегиваете пуговицы, вы как раз осуществляете здоровое слияние с пуговицами. Как говорит герой фильма «Матрица»: не представляй это, а будь этим. Рука как продолжение меча. В танцах – партнер и партнерша как продолжение друг друга. Люди, которые живут в нездоровом слиянии друг с другом, не вступают в личный контакт. Это обычная болезнь браков и длительных дружб. Партнеры в таком слиянии могут перенести не более, чем мимолетное различие взглядов и вкусов. Если же различия проявляются более серьезно, они, обычно не готовы проработать его до достижения подлинного согласия или согласия на разногласие. Они пытаются восстановить утерянное слияние, либо разойтись до полной изоляции. При этом они будут дуться, отворачиваться друг от друга, обижаться или любыми другими способами перекладывать друг на друга задачу примирения. Если же не удается восстановить слияние, отношения становятся враждебными.

Чтобы восстановить слияние, человек пытается приспособиться к партнеру, либо приспособить его к себе. В первом случае он становится соглашателем, старается примириться, нуждается в доказательствах полного приятия, готов отказываться от собственной индивидуальности, ищет благосклонности, впадает в рабство. В другом случае, когда человек не выдерживает противоречий, он начинает уговаривать партнера, льстить ему, принуждать, шантажировать или запугивать. В этих случаях мы видим две разновидности слияния: активное («будь, как я»), и пассивное («хочу быть, как ты»). В одном человеке могут чередоваться обе модели поведения, например, в семье ребенок – деспотичный и требовательный, а среди сверстников – зависимый, старающийся заслужить внимание.

Если люди находятся в контакте, а не в слиянии, уважая свое и чужое мнение, свой и чужой вкус, даже разногласия оживляют и будоражат их отношения.Это не значит, что у них не бывает ссор. Но их ссоры приводят к пониманию друг друга, пусть и не сразу, а спустя некоторое время после того, как «выйдет пар». А «сливающиеся» не могут понять друг друга, поскольку они не могут согласиться с различиями и не желают друг друга даже слушать.

Слияние ведет к рутине и застою, контакт – к волнениям и росту. Разумеется, в браках и старых дружбах может быть и здоровое слияние – надежное принятие как само собой разумеющегося того, что другой – это «второе я». Но это принятие должно оправдывать себя, как любая другая здоровая привычка, тем, что оно подвижно, полезно и обеспечивает удовлетворение и рост. Это не статичная модель, она изменяется в ответ на изменения в каждом из участников пары и в его жизни.

«Сливающийся» держит предмет своей привязанности бульдожьей хваткой, не давая свободы ни себе, не другому. Он привязан к исчерпавшим себя отношениям, из которых ни он, ни его партнер не получают уже ничего. Он привязан к отжившим привычкам, воспоминаниям, недовольствам. Он не может закончить незавершенное и начать что-то новое. Там, где есть риск, он видит только возможные потери, и никогда – компенсирующие их приобретения.

Если нас не принимают такими, какие мы есть, мы добиваемся этого другими методами, которые, как нам кажется, делают нас привлекательными в глазах других. Из-за отчаянной потребности в признании человек создает свой искусственный образ. Но, поскольку истинный образ не получил принятия, личность будет по-прежнему добиваться его, пока не разорвет этот замкнутый круг.

Как научиться «не сливаться»? Наблюдать за собой очень внимательно, видеть, как сливаетесь, переживать тревогу, никуда от нее не уходя, когда кто-то или что-то пытается от вас отделиться и обозначить границу, прислушиваться к собственным ощущениям. Как распознать первые признаки «слияние»?

Если вы замечаете, что не говорите о своих потребностях прямо, а ждете, когда их угадают…

Если вы часто меняете темы в беседе и не можете закончить разговор…

Если вы с трудом прощаетесь и не знаете, как удобно расстаться (даже если идет о ежедневных встречах и прощаниях, например, с коллегами)…

Если вы не знаете, сыты ли вы уже или еще нет, если не знаете, достаточно ли вам алкоголя…

Если вы с рвением бросаетесь решать чужие проблемы…

Если вы плохо чувствуете себя наедине с самим собой…

Есть и другие признаки слияния.

 

Интроекция: «Порядочные люди прощения просят на коленях»

«Интроекция» - это неосознаваемая зависимость от чужих стереотипов мышления. Мы говорим чужими словами и поступаем так, как нам не хочется поступать на самом деле. Если интроекция «накладывается» на слияние, то отследить, что наши слова совершенно не соответствуют тому, что мы на самом деле чувствуем, очень сложно.

Мы можем расти только в том случае, если полностью переварим и тщательно усвоим то, что получили из окружающего мира. Если усвоенный опыт становится нашим собственным, мы можем делать с этим все, что нам угодно – можем сохранить это для себя или отдать в новой форме. Если же мы проглотили нечто, не разжевав, оно останется «инородным телом», частью окружающего мира, хотя и может казаться нашей частью.

Психологический процесс ассимиляции, то есть усвоения, очень похож на физиологический процесс. Когда мы принимаем пищу, мы сначала ее растворяем собой и в себе, затем расщепляем, отделяем нужное от ненужного, ненужное выводим, а нужное используем в качестве строительного материала.

Понятия, факты, нормы поведения, мораль, этические, политические, эстетические ценности – все это первоначально тоже приходит к нам из окружающего мира. Все это должно быть переварено и усвоено, чтобы стать частью нашей личности, потому что в окружающем нас мире есть пища для каждой нашей потребности. Принимать все на веру только потому, что это модно, безопасно, традиционно, или, наоборот, не модно, опасно или революционно – это все равно, что поглощать пищу, не переваривая ее. Не переваренные установки, способы действия, чувства, оценки, лежащие в нас тяжелым грузом, в психологии называются интроектами.

Психологическая пища, которую предлагает внешний мир, должна быть усвоена, как и физическая пища: проанализирована, расщеплена, а затем структурирована в приемлемой для человека форме. Проглоченная целиком, она упадет камнем в желудок, и ничего не даст для развития. Наше сознание в этом случае будет походить на комнату, заваленную чужими вещами так, что в ней нет места для собственных вещей. Самое худшее состоит в том, что этот материал бы имел огромную ценность, если бы был обдуман, изменен и трансформирован в самом человеке – вот такая бедность при огромном богатстве. Люди, склонные к интроекции, несмотря на большие способности и возможности испытывают трудности в самореализации. Они богаты многим, но не могут это применить, поскольку уверенность в том, что «нужно делать именно так» лишает их возможности сделать иначе – так, как это надо для них.

Тому, кто загружен интроектами, трудно развивать собственную личность, поскольку он занят удержанием чуждых элементов в своей системе, разрываясь на части при попытке согласовать их. При интроекции человек сдвигает границу между собой и миром так далеко внутрь себя, что от него почти ничего не остается.Он позволяет социуму управлять своей жизнью с помощью установок и правил, которые как бы надо выполнять.

Если человек проглатывает то, что не может усвоить, его обычно тошнит. На эмоциональном уровне это состояние можно передать словом «отвращение». Интроекциями типа «это важно, потому что», человек борется с чувством отвращения, либо притупляя свою чувствительность (отвлекаясь на что-то другое в этот момент, например), либо доказывая себе, что то, что он глотает, полезно, нужно, модно, продуктивно, престижно и пр.). Ненавистная для меня телевизионная программа «Фактор страха» с поеданием всяких мерзостей является олицетворением интроекции. На какие только издевательства над собой не идут люди, чтобы получить то, что им якобы, не хватает для полного счастья!

Чтобы перестать «глотать» интроекты, необходимо освоить опыт отвращения. Делается это просто: вспомните самую ненавистную для вас в детстве еду. Наешьтесь ею до отвала, чтобы почувствовать, насколько она вам противна. Поэкспериментируйте так же и с различными «стереотипами», «правилами», по которым вы действуете и живете. Научитесь говорить «нет» тому, что вам не подходит.

Интроектора легко узнать по привычке переедать (поздно замечает, что уже наелся), страху и неспособности проявлять агрессивные эмоции, уступчивости, желанию всем угодить, попыткам соответствовать какому-то имиджу (например, очень хорошо воспитанного (интеллектуального, культурного и т.д.) человека), привычке во всем с кем-то советоваться, спрашивать совета.

В моей коллекции есть, например, такой интроект из одного старого фильма: «Порядочные люди прощения просят на коленях». Это говорит главная героиня своему любимому. Не смешно, потому, что и сейчас полно девушек, считающих так же. Они набрались интроектов от своих мам, воспитанных на этих фильмах.

Сегодня сильнейшее невротизирующее действие оказывает реклама, которая создает интроекты, правила, которым нужно соответствовать, играя на самых слабых струнах человеческой личности – тех, что составляют основу для любого из механизмов-вирусов. Например, реклама, советующая купить шубу любимой, чтобы она воспылала страстью. А реклама ювелирных изделий: «Хочешь увидеть ее улыбку?», формирующая представления о том, что женщине ничего, кроме роскоши, не нужно. Я встречала многих молодых людей, которые искренне убеждены, что пока они без денег, пока у них нет машины, ни одна нормальная девчонка не посмотрит в их сторону. А нормальная – это, конечно, как в рекламе.