Алексей Николаевич Варламов

(Под знаком нового реализма)

Несмотря на серьёзное испытание, писатели–реалисты продолжают развивать традиции реалистического письма и ищут свои способы эстетического обновления поэтики. Под знаком «нового реализма», «трансметареализма» может быть рассмотрено творчество А.Н.Варламова (род. в 1963).

Книги А.Н.Варламова, известного прозаика, автора рассказов, повестей, романов, удостоенного премиями Александра Солженицына, «Антибукер»(1995г.), лауреата премии «Большая книга», вызывают несомненный интерес. Авторская плодовитость поразительна: в год по повести или роману, а следом – романы-биографии. Опубликованные на страницах толстых журналов и изданные отдельными книгами в серии ЖЗЛ, они внушительны и по размерам и по значимости фигур, к жизнеописанию которых обращается автор: А.Толстой, М. Пришвин, М.Булгаков, А. Грин, А. Платонов

Если популярность писателя измеряется тем, как его читают, то книги Варламова читают в метро. «Эффект Варламова» может быть объяснён тем, что наконец читателю было предложено повествование, сохранившее традицию реалистического письма. Его произведения отмечены разработанностью повествовательных форм, унаследованных от великих писателей 19 века, и не изуродованный новейшими веяниями язык.

А.Н. Варламов прекрасно, и в этом ему помогает фундаментальное филологическое образование и природное чувство слова, владеет техникой литературного стиля от самого сложного сказового до стилизации под размытый во времени язык письма, на котором пишут все, обретшие свой голос в русле постмодернистической прозы.

Жизнь выдающегося писателя всегда вызывает неослабевающий интерес у читательской аудитории. Далеко не всякое жизнеописание может стать биографией, да и не у всех писателей она была. Как выразилась мать Г. Флобера, «фразы иссушили сердце» сына – его жизнь не стала ярким явлением. Биография русских писателей, начиная с А.С. Пушкина, бросившего вызов судьбе и ставшего творцом своей жизни, как правило, не менее интересна, чем творчество. Прикосновение к жизни большого писателя не только открывает завесу над таинственным рождением многих произведений и образов, но выявляет связи и пересечения жизней и судеб с другими людьми во времени. Слова, сказанные А.Варламовым о Пришвине, могут быть отнесены ко всем литераторам, к биографиям которых он прикоснулся: «Писать о Пришвине — это писать об эпохе, в которой он жил, и о людях, с которыми он спорил, у кого учился, кого любил и кого недолюбливал». Поэтому жизнь героев Варламова– это портреты не только на фоне эпохи, но часто многоголосие, состоящее из голосов друзей, недругов, свидетелей событий.

К написанию биографии обращались многие исследователи. Научные биографии созданы: В.Я.Кирпотиным (Достоевский), Н.Бердниковым (А.Чехов), В.Лакшиным (А.Н.Толстой). Особенный интерес вызывают биографические исследования, сделанные мастерами слова: несомненный вклад в пушкинистику внесла А. Ахматова и М. Цветаева, блестящие портреты литераторов начала XX века принадлежат перу А. Белого, полны парадоксальных оценок рассказы о великих современниках, сделанные З. Гиппиус. В настоящее время биографический роман как литературный жанр вновь переживает расцвет. Развернувшаяся ещё в 30–е годы полемика о принципах отражения истории в художественной литературе выявила два основных направления в развитии этого жанра: тыняновское и вересаевское. Оба литератора выступили как незаурядные исследователи пушкинской поры. Но Ю.Тынянов использует реальные факты и воссоздаёт картины далёкого прошлого. А В.Вересаев строго следует факту, опираясь на многочисленные высказывания, документы современников. Пушкинисты упрекали последнего за то, что бытовой портрет великого поэта заслонил его творческий облик. Но приём литературного монтажа книги о Пушкине был внешним. За бесспорными фактами был сам Вересаев с его пониманием Пушкина. «Пушкин в жизни» и сегодня читается как произведение, требующее от читателя включения в диалог со временем, с современниками Пушкина, а, главное - с самим Пушкиным. Вересаев разрушает навязываемую мифологему безупречности поэта, и в этом остаётся верен правде.

В настоящее время, когда открываются архивы, а творчество и личность писателя выступает без навязанных политических мифологем, пишущий биографию выступает в качестве первопроходца: ему предстоит разработать свою систему координат и оценок, на основании которых будет оцениваться личность творчество мастера слова

Попытаемся обозначить некоторые особенности авторского стиля Варламова, создателя романов-биографий. Тяга к биографическому жанру проявилась и в его беллетристических произведениях. Внимание к становлению личности талантливого математика Василия Мясоедова из деревни Чагодай в романе «Купол» выдаёт в нём мастера психологического рисунка, способного заглянуть в глубину человеческого сознания и раскрыть процесс духовного роста и закономерности становления творческого начала. Следуя за фактами, автор создаёт исследовательский инструментарий для изучения влияния среды и окружения. Свои документально-автобиографические книги Варламов строит в соответствии с хронологией, и они строго следуют за реальными событиями; тем более, что живы многие родственники, свидетели жизни русских писателей. Да и сам автор признаётся, что в душе он скорее историк, чем филолог. Интерес к избранным им фигурам не случаен. Все они писатели, связанные с Серебряным веком, были обречены на поиски новых способов самовыражения. Жизненные коллизии на переломе исторических и культурных эпох становятся источником философских и эстетических поисков, что и определяет тематику творчества. Каждый из них оставил свой след в литературе, прошёл искушение модернизмом на соответствие с канонами того или иного эстетического направления, достиг известного уровня художественного воплощения.

В традиции жанра романа-биографии было рассматривать личность талантливого человека как одну из ветвей на генеалогическом древе. Для Варламова – исследователя опора на генетический принцип и воссоздание родословной является существенным моментом для уяснения личности писателя. Пристальный интерес к истокам личности проявился в первом биографическом романе «Пришвин, или гений жизни». Отец Михаил Дмитриевич, промотавший все имущество, мать, «сумевшая невероятным трудом поднять имение и дать пятерым детям приличное образование». «Трудно даже представить и понять, чего стоило этой женщине взвалить на свои плечи обузу хозяйства, вникать во все мелочи, за всем следить, вставать с солнцем и проводить целые дни в поле, управляться с мужиками, воспитывать детей, которые все как на подбор были люди непростые.» Но именно отец оставляет ему перед смертью рисунок — голубых бобров, порождает в нем тягу к творчеству.»

Биографию М.Булгакова, как и все остальные, он начинает с изучения его «корней». Семантика фамилии писателя, произошедшей от тюркского булыгак, что означает махать, шутить, взбалтывать, и можно считать кодом к пониманию судьбы писателя. По своему происхождению Булгаков «из священнических родов», наиболее этнически однородного, наиболее русского сословия». (Ж. Москва №4,5,6.с.4).

Несомненно, что каждый человек – дитя своих родителей, и в его личности переплетаются и смешиваются родительские черты, но от высказывания о булгаковских романах «он напитал материнской живучей кровью, роман «Дни Турбиных», а «Мастера и Маргарита» – отцовской, отдаёт излишним биологизаторством в духе Ипполита Тэна, что нашло художественное воплощение в романах Э. Золя.

Дом, семья, уголок, в котором прошло детство писателя, – писательский хронотоп, который оживёт и будет запечатлён в творчестве. Пришвин писал: «Мне выпала доля родиться в усадьбе с двумя белыми каменными столбами вместо ворот, с прудом перед усадьбой и за прудом — уходящими в бесконечность черноземными полями. А в другую сторону от белых столбов — в огромном дворе, тесно к садам, стоял серый дом с белым балконом».

Близкий круг определяет многое, но это лишь условие творчества, главным устроителем становится судьба. Судьбе в понимании жизни и творчества отводится значительная роль: только ей ведомо главное предназначение писателя, и она по своему усмотрению распоряжается его жизнью. Она ведает «пусковым механизмом творчества». Вот как об этом говорит сам автор: для А. Н.Толстого это момент, когда ему открывается семейная тайна - и он узнаёт, что его отцом является не мелкопоместный дворянин Бостором, а граф Толстой, не желавший признать его сыном.

Судьба предопределяет многие обстоятельства и распоряжается творческим процессом. Ключевой мыслью выступает высказывание Варламова о гении Булгакова, который «родился под одной из самых счастливых звёзд, но его судьбе сопутствовала одна из несчастных, и эти два полюса и создали то напряжение, которым переполнены булгаковские тексты». Но ни «счастливая и дружная семья» (6), ни мягкие методы воспитания, где «основным методом воспитания была шутка, ласка, доброжелательность», не могли уберечь писателя от испытаний, выпавших на его долю. Булгаков часто сетовал на судьбу. Именно судьба, «судьба – насмешница», посылает Булгакову испытания – и «русский Фауст времён двух революций» готовится ею, чтобы написать ему назначенное». (с. 22

В понимании психологии творчества Варламов оказался под несомненным обаянием концепции искусства в русле психоанализа: драматическая роль отцовской фигуры как один из пусковых механизмов развития личности, двойственная роль женщины.

У М. Булгакова эдипов комплекс реализовался в преодолении влияния отцовской фигуры через отвержение религиозной философии отца. У Пришвина эта роль отводится учителю: великий философ Розанов был преподавателем географии и имел неблагозвучную кличку «Козёл». По мнению Варламова, «Розанов, сам того не подозревая, был пришвинским демоном. Он влиял на его творчество необыкновенно, как никто другой из декадентов и недекадентов». Ни Ремизов, ни Мережковский, ни Блок, ни Гамсун. Он переболел ими всеми и только розановской болезнью был болен неизлечимо, хотя удивительным образом сумел ее в своей душе переиначить. С бывшим учителем, с первым крупным писателем и мыслителем, повстречавшимся на его пути, Пришвин спорил, его отрицал, им восхищался, считал себя его продолжателем и последователем (“Розанов, конечно, страшный разрушитель, но его разрушение истории, вернее, разложение столь глубоко, что ближайший сосед его на том же пути неминуемо должен уже начать созидание”) — здесь была целая гамма оттенков и настроений, и, как бы ни был он сильно им задет, всегда прекрасно и глубоко его чувствовал, сознательно или нет усваивая его стилистику и художественные приемы».

Двойственная роль, принадлежащая женщине, с которой связаны глубокие переживания любимых героев Варламова, как правило, выражается в сильном романтическом ли чувственном порыве. У М. Пришвина –глубокая, романтическая любовь, не нашедшая отклика у Варвары Петровны Измалковой, его Лауры, оборачивается тем, что всё, «что ни было важного в пришвинской жизни, второстепенно по сравнению с историей этой любви, а вернее, берет из нее начало и к ней возвращается: и литература, и секты, и декаденты, и революция, и охота, и скитания по стране, и несчастная семейная жизнь» (Пришвин).

Жизненный путь Булгакова можно соотнести с жизнью трёх его жён: Татьяной, Любовью Евгеньевной и Еленой Сергеевной. Два полюса, которые способна создать женщина – романтическое восхищение и чувственную страсть по-разному распределяются между женщинами, определившими этапы жизненного пути Булгакова. «Все три жены являются вехами 3 периодов жизни. Татьяна Лаппа хороша только для поры скитаний и неустройств, она могла быть незаметной, бессловесной и выносливой нянькой. Любовь Евгеньевна прошла сквозь огонь, воду и медные трубы. Булгаков влюбляется в неё сильно, чувственно. С появлением Любови Евгеньевны, красивой, чувственной, побывавшей замужем за талантливым журналистом, в его произведениях зазвучала сильная эротическая нота. Но в 30-е годы в их отношениях что-то нарушилось. А.Н. Варламов рассказывал о таком факте: Любовь Евгеньевна могла, разговаривая по телефону сказать: «Ты не Достоевский», или «не будь неудачником». Елена Сергеевна, третья жена, была светская аристократическая дама, но и она больше вдохновляла Булгакова на написание пьесы «Батум», нежели на «Мастера и Маргариту».

Чувственные или романтические порывы не находят отклика – и муза становится единственным утешением и прибежищем для страждущей писательской души. Муза – самая своенравная из всех существ, встретившихся на пути писателя, она подчиняет себе личность писателя. Но союз с ней - союз счастливый, потому что всё духовные богатства личности, все перипетии жизни, все испытания, через которые провела судьба – искусительница, всё найдёт отражение в творчестве. Например, в один из тяжелых периодов в жизни Булгакова, когда он, желая избавиться от зуда после прививки вколол себе морфий – и скоро стал морфинистом, избавляется от него благодаря терпеливости жены Татьяны и второго мужа матери. По мнению А.Н. Варламова, морфинизм навсегда наложил отпечаток на его сознание. Булгаков – писатель родился, пройдя через горнило «оккультного наркотического опыта».

Наложившийся на «христианский опыт его предков» (22) падения и страдания, излом, через который он прошёл, позволили ему отразить общественную жизнь на самом крутом из поворотов и стать «русским Фаустом времён двух революций». И то, что видел он окрест, его не обольщало, а корёжило, ломало, плавило и приготовляло к тому, чтобы Безвременье, безбоженье, «связь этого времени с оккультным наркотическим опытом»(22). «Внутренняя надорванность», никогда более не возвратившаяся целостность позволили Булгакову не только воссоздать эпоху разлома, но и предвосхитить литературные процессы, которые нашли отражение в русской литературе постмодернизма.

Судьба каждого писателя в чём–то перекликается с другими, стоящими в одном ряду. При построении романов – биографий Варламов использует принцип кольцевой экспозиции, открытой в XIX веке О.де Бальзаком в «Человеческой комедии»: его персонажи появляются то в роли главных героев, то в роли второстепенных. Это позволяет предположить, что все романы – биографии сцеплены единым авторским замыслом и представляют собой метароман.

Книги Варламова читать интересно и тем, кто начинает открывать для себя русскую литературу, и тем, кто давно занимается её изучением. Разработанный автором исследовательский инструментарий в соединении с литературным языком, рождающим невольные аллюзии с языком давно ушедшей эпохи, когда мыслили и чувствовали и любовно и бережно обращались к слову, стилизованы под авторский стиль героя и передают аромат прозы.

Повесть «Рождение»

В повести создан образ интеллигента в ситуации рубежа веков - «нового лишнего» пассивного героя, обвиняющего в своих страданиях близких людей, чиновников, начальников, политиков. А. Варламову важно проследить не путь падения, а путь возрождения человека в человеке.

В основу сюжета легла обычная житейская ситуация: рождение ребёнка, и страх немолодой супружеской пары потерять его. Герои повести – мужчина и женщина. Отсутствие имён собственных подчёрккивает обобщённость изображаемого.

Мужчина – это интеллигент, развивший самоуважение до гордыни, «желавший прославить своё имя, презиравших тех, кто разменивается на мелочи и сворачивал с высокого и узкого пути на торную дорогу дешёвого накопительства», самодовольный и честолюбивый. Всё, к чему он стремился, не принесло ему удовлетворения. Он не сделал карьеры, рода своего не продлил; оставалось только завидовать успешным и счастливым друзьям. Разочаровавашись в реальной жизни, он уезжает в лес и «счастлив тем, что за целый день не встречает ни одного человека, ни даже следов чьего – либо присутствия». Жизнь, в которой ничего не отсталось, кроме мечты об избушке на лесном озере, внезапно меняется, когда жена сообщает ему о том, что ждёт ребёнка.

Так начинается рождение человека в самом герое. А так как с первого момента начинаются сложности: у женщины начались проблемы со здоровьем, то впервые он начинает заботиться о её здоровье, ходить по магазинам, не жалеть тратить денег. Втрой поворот в его сознании произошёл в роддоме, и, услышав приговор врача о преждевременных родах.он задумался о сущности любви, Вот тогда он осознал, что ненависть переполнила людей и стала заразна, стала фобией, и в том числе его собственной фобией. Теперь к нему приходит запоздалое прозрение, что всю жизнь он завидовал, злорадствавал, лицемерил, накопил в душе столько зла, а теперь пришла расплата. Так впервые ответственность за свою судьбу он взял на себя.

Следующий шаг, который ему предстояло сделать, был шаг к людям. И начинает он его с того, что сближается с матерью. Он начинает понимать, что был неуступчив и эгоистичен, не умел ценить истинные вещи. Ведь смысл жизни в самой жизни. И главное, – теперь он сможет сделать шаг к Богу. Впервые жизни он падает на колени и просит у Бога прощения. «Господи, накажи меня, как угодно, возьми, сколько тебе надо лет моей жизни, возьми моё здоровье, силы, возьми ту избушку – возьми всё, только пусть он живёт». И только теперь он готов стать отцом и взять на себя ответственность вырастить сына человеком.

Путь рождения человека в женщине иной. Женское предназначение – быть матерью, «То, что у неё не было ребёнка, не просто её печалило, а обессмысливало саму жизнь». Используя вместо её жизнь, слововосочетание «саму жизнь», автор подчёркивает общечеловеческую значимость женского предназначения. Поэтому женщина уже смирилась с мыслью, что муж её бросит, готовилась к этому разрыву и даже определилась с датой, когда это произойдёт.Появивишиеся неприятные признаки, ставшие признаками начавшейся беременности, ставят перд ней множество вопросов. Первое, что она почувствовала – этобеззащитность в этом мире. «Никогда окружающий мир не казался столь враждебным и жестоким». Социальный хаос, нестабильность, братоубийственные войны, пророчества о близком конце света– всё вместе заставляют мучительно искать виноватых. Прежде всего. врагами стали мужчины, мужчины вообще. «Мужчины портят землю, а мы за всё расплачиваемся. И всё равно рожаем. Новых мужчин». Имено этой осенью, в октябрьские дни «грод охватило безумие» и по причине «дурно поставленного спектакля гражданской войны» многие женщины родили прежде времени.

Враждебнотсь мира она осознаёт на физическом уровне: «какого дьявольского изобретательства она не проявила, чтобы прератить и роды в муку!». Враждебность она ощущает и со стороны врачей, это «были непрятные, избалованные, высокомерные люди, привыкшие к дорогим подаркам и очень не любившие, когда их о чём – нибудь пытаются спросить». Врачи больше вредили, чем помогали.

Но эта маленькая, хрупкая женщина была теперь матерью, и главным смыслом её жизни стала любовь. Доктор, похожий на Пьера Безухова, сказал: «Лежи и люби его». И она лежала и молилась, чтобы Матерь Божья взяла ребёнка под свою опеку. Но самое большое счастье – это «первая струйка, кормление, прибаление в весе». А ещё ей открылось сострадание к мужу. Став матерью, она поверила в него. Ему, самому близкому человеку, она рассказывала про младенчика.

И теперь она перестала бояться: врачей, Бога, страну, людей, потому что «Совершенная любовь сильнее страха».

Перерожление душ родителей дало шанс жить их ребёнку, «и тёплый поток ветра понёс его в жизнь, наполненную светом, которого было так много, как не было ещё никогда».

 

Часть 3