Олоф Ашберг в большевицкой революции

В то время как в Нью-Йорке осуществлялась эта операция с царским займом, “Ниа Банкен” и Олоф Ашберг направляли средства от германского правительства российским революционерам, которые в конечном счете свергли “комитет Керенского” и установили большевицкий режим.

Доказательства тесной связи Олофа Ашберга с финансированием большевицкой революции поступают из различных источников, одни из которых имеют ббльшую ценность, другие меньшую. “Ниа Банкен” и Олоф Ашберг часто упоминаются в документах Сиссона (см. гл. 3); однако, Джордж Кеннан скрупулезно проанализировал эти документы и доказал, что они поддельные, хотя отчасти и основываются на подлинном материале. Еще одно доказательство исходит от полковника Б.В. Никитина, занимавшегося контрразведкой в правительстве Керенского; оно состоит из 29 телеграмм, переданных из Стокгольма в Петроград и обратно, касающихся финансирования большевиков. Три из них относятся к банкам телеграммы 10 и 11 относятся к “Ниа Банкен”, а телеграмма 14 относится к “Русско-Азиатскому Банку” в Петрограде*.

* Тексты телеграмм воспроизводятся нами по книге: Никитин Б. Роковые годы. Париж. 1937. С. 112-114. — Прим. ред. “РИ”.

Телеграмма 10 гласит:

“Гиза Фюрстенберг Сальтшэбадсн. Финансы весьма затруднительны абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как последний раз карандашах громадные убытки оригинал безнадежно пуст Нюе Банкен телеграфирует новых 100 тысяч Суменсон”.

А вот телеграмма 11:

“Козловскому Сергиевская 81. Первые письма получили Нюэ Банкен телеграфировали телеграфируйте кто Соломон предлагает местное телеграфно агентство ссылается Бронека Савельевича Авилова”.

Фюрстенберг был посредником между Парвусом (Александр И. Гельфанд) и германским правительством. Майкл Футрелл делает вывод об этих переводах:

“Было установлено, что в течение последних нескольких месяцев она [Евгения Суменсон] получила почти миллион рублей от Фюрстенберга через Ниа Банкен в Стокгольме и что эти деньги поступили из германских источников” [Michael Futrell. Northern Underground (London: Faber and Faber, 1963), p. 162.].

Телеграмма 14 из подборки Никитина гласит: “Фюрстенберг Сальтшэбаден. Номер 90 Внесла в Русско-Азиатский сто тысяч Суменсон”. Представителем “Русско-Азиатского Банка” в США была компания “МакГрегор Грант”, располагавшаяся по адресу: Нью-Йорк, Бродвей 120, а финансировался банк компанией “Гаранта Траст” в США и “Ниа Банкен” в Швеции.

Еще раз “Ниа Банкен” упоминается в материале “Обвинения против большевиков”, который был опубликован еще при Керенском. Особого внимания в этом материале заслуживает документ, подписанный бывшим членом Второй Государственной думы Григорием Алексинским и касающийся переводов денег большевикам. Документ, в частности, гласит:

“В соответствии с только что полученной информацией, этими доверенными лицами в Стокгольме были: большевик Яков Фюрстенберг, более известный под именем “Хансцки (Ганецкий), и Парвус (д-р Гельфанд); в Петрограде: большевицкий адвокат М.У. Козловский, Суменсон, родственница Ханецкого, занимавшаяся спекуляцией вместе с Ханецким, и другие. Козловский — главный получатель германских денег, которые переводятся из Берлина через посредство акционерного общества “Дисконто-Гезельшафт” в стокгольмский “Виа Банк”, а оттуда в “Сибирский Банк” в Петрограде, где сальдо его счета в настоящее время равно более чем 2.000.000 рублей. Военная цензура раскрыла непрерывный обмен телеграммами политического и финансового характера между германскими агентами и лидерами большевиков [Стокгольм-Петроград]” [См. Robert Paul Browder and Alexander F. Kerensky. The Russian Provisional Government, 1917 (Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1961), 3: 1365. “Виа Банк” тут явно означает “Ниа Банкен”.].

Кроме того, в досье Государственного департамента есть сообщение, кодированное “Зеленым шифром”, из посольства США в Христианин (переименована в Осло в 1925 году), Норвегия, от 21 февраля 1918 года, которое гласит: “Меня информировали, что средства большевиков депонированы в Ниа Банкен в Стокгольме. Дипломатической миссии в Стокгольме сообщено. Шмедеман” [U.S. State Dept. Decimal File, 861.00/1130.].

В заключение Майкл Футрелл, который расспрашивал Олофа Ашберга незадолго до его смерти, делает вывод, что средства большевиков были действительно переведены из Германии через посредство “Ниа Банкен” и Якова Фюрстенберга под прикрытием платежа за поставленные товары. По Футреллу, Ашберг сообщил ему, что Фюрстенберг вел коммерческие дела с “Ниа Банкен” и направлял средства в Петроград. Эти заявления подтверждены в мемуарах Ашберга (стр. 70). В общем, Ашберг со своим “Ниа Банкен” несомненно являлся каналом для средств, использованных в большевицкой революции, а “Гаранта Траст” была косвенно связана через свою ассоциацию с Ашбергом и его долей в компании “МакГрегор Грант” из Нью-Йорка, которая в свою очередь была агентом “Русско-Азиатского Банка”, еще одного орудия перевода этих средств.

 

“Ниа Банкен” и “Гаранти Траст” вступают в “Роскомбанк”

Через несколько лет, осенью 1922 года, Советы создали свой первый международный банк. Он основывался на синдикате, в котором участвовали бывшие российские частные банкиры и новые инвесторы из числа германских, шведских, американских и британских банкиров. Известный как “Роскомбанк”*(“Внешторгбанк” или “Банк для внешней торговли”), он возглавлялся Олофом Ашбергом; в его правление входили российские частные банкиры царского времени, представители германских, шведских и американских банков и, конечно, представители Советского Союза. Дипломатическая миссия США в Стокгольме, сообщая в Вашингтон об этом деле, отметила относительно Ашберга, что “его репутация плохая. Он упоминается в документе 54 из документов Сиссона и в диппочте № 138 от 4 января 1921 года из дипломатической миссии в Копенгагене” [U.S. State Dept. Decimal File, 861.516/129, August 28. 1922. Донесение в Государственный департамент из Стокгольма, датированное 9 октября 1922 года (861.516/137), в отношении Ашберга гласит: “Я встретил г-на Ашберга несколько недель назад, и в беседе он в сущности сказал все, что содержится в сообщении. Он также попросил меня узнать, может ли он посетить США, и назвал в качестве поручителей несколько видных банков. В связи с этим, однако, я хочу привлечь внимание Департамента к документу 54 из документов Сиссона, а также ко многим другим донесениям, которые отправляла наша дипломатическая миссия в отношении этого человека во время войны; его репутация и положение плохие. Он, несомненно, работает в тесной связи с Советами, а в течение всей войны тесно сотрудничал с немцами” (U.S. State Dept. Decimal File, 861.516/137, Stockholm, October 9,1922. Подпись под сообщением: Ira N. Morris). Имеется в виду “Русско-Азиатский Банк”. — Прим. ред. “РИ”.].

* Российский коммерческий банк”. — Прим. ред. “РИ”.

Иностранный банковский консорциум, участвовавший в “Роскомбанке”, представлял в основном британский капитал Он включал компанию “Руссо-Эйшиэтик Консолидейтед Лимитед”, которая была одним из крупнейших частных кредиторов России и которой Советы предоставили 3 миллиона фунтов стерлингов как компенсацию за ущерб, нанесенный ее имуществу в Советском Союзе в результате национализации. Само британское правительство уже купило солидные доли в российских частных банках; согласно отчета Государственного департамента: “Британское правительство осуществило большие инвестиции в рассматриваемый консорциум” [Ibid., 861.516/130. September 13, 1922.].

Консорциуму предоставлялись крупные концессии в России, и банк имел акционерный капитал в 10 миллионов золотых рублей. В датской газете “Националь тиденде” сообщалось, что “были созданы возможности для сотрудничества с советским правительством, которые были бы невозможны путем политических переговоров” [Ibid.]. Другими словами, как продолжает газета, политики не смогли добиться сотрудничества с Советами, но “можно считать как нечто само собой разумеющееся, что капиталистическая эксплуатация России начинает принимать более определенные формы” [Ibid.].

В начале октября 1922 года Олоф Ашберг встретился в Берлине с Эмилем Виттенбергом, директором “Националь банк фюр Дейчланд”, и Шейнманом, главой Государственного банка РСФСР. После бесед о германском участии в “Роскомбанке” эти три банкира поехали в Стокгольм и там встретились с Максом Мэем, вице-президентом “Гаранти Траст Компани”. Макс Мэй был тогда назначен директором иностранного отдела “Роскомбанка”; кроме него директорами были: Шлезингер, бывший глава “Московского Купеческого Банка”, Калашкин, бывший глава банка “Юнкер”, и Терновский, бывший глава “Сибирского Банка”. Последний банк был частично куплен британским правительством в 1918 году. Шведский профессор Густав Кассель по договоренности стал советником “Роскомбанка”. Шведская газета “Свенскадагбладет” (от 17 октября 1922 года) приводит следующие слова Касселя:

“То, что Россия учредила банк для решения чисто банковских вопросов, является большим шагом вперед, и мне кажется, что этот банк был создан, чтобы что-то делать для строительства новой экономической жизни в России. России нужен именно банк для налаживания внутренней и внешней торговли. Если между Россией и другими странами должны вестись дела, для этого необходим банк. Этот шаг вперед должен всячески поддерживаться другими странами, и когда спрашивают моего совета, я отвечаю, что готов его дать. Я не выступаю за негативную политику и считаю, что для помощи в позитивной реконструкции следует использовать любую возможность. Большая проблема сейчас — это возврат российской валюты к нормальной работе. Это сложная проблема, которая нуждается в серьезном изучении. Для се разрешения я, естественно, очень хочу принять участие в этой работе. Безрассудно было бы предоставлять Россию с ее ресурсами ее собственной судьбе” [Ibid., 861.516/140, Stockholm, October 23, 1922.].

Бывшее здание “Сибирского Банка” в Петрограде использовалось как штаб-квартира “Роскомбанка”, целями которого были получение краткосрочных займов за границей, привлечение иностранного капитала в Советский Союз и общее содействие российской внешней торговле. Он открылся 1 декабря 1922 года в Москве, в нем работало около 300 человек.

В Швеции “Роскомбанк” был представлен стокгольмским “Свенска Экономиболагет”, то есть это был “Ниа Банкен” Олофа Ашберга под новым названием, а в Германии — берлинским “Гаранта унд Кредитбанк фюр ден Остен”. В США банк представляла нью-йоркская Таранти Траст Компани”. При открытии банка Олоф Ашберг сказал:

“Новый банк будет контролировать закупки машин и сырья в Англии и США, и он будет гарантировать выполнение контрактов. Вопрос о закупках в Швеции еще не поднимался, но есть надежда, что позже это произойдет” [Ibid., 861.516/147, December 8, 1922.].

При вступлении в “Роскомбанк” Макс Мэй из “Гаранта Траст” сделал аналогичное заявление:

“США, будучи богатой страной с хорошо развитой промышленностью, не нуждаются в импорте чего-либо из зарубежных стран, но... они очень заинтересованы с экспорте своей продукции в другие страны и считают Россию наиболее подходящим рынком для этой цели, учитывая огромные потребности России во всех сферах ее экономической жизни” [ Ibid., 861.516/144, November 18, 1922.].

Мэй заявил, что “Российский коммерческий банк” является “очень важным” и что он будет “главным образом финансировать все отрасли российской промышленности”.

С самого начала операции “Роскомбанка” были ограничены советской монополией на внешнюю торговлю. Банк испытывал трудности в получении депонированных за границей авансов за русские товары. Из-за того, что их переводили на имя советских торговых представительств, большая доля средств “Роскомбанка” была заперта на депозитных счетах в Государственном банке РСФСР. В конце концов, в начале 1924 года “Российский коммерческий банк” был слит с советским Комиссариатом внешней торговли, а Олоф Ашберг был смещен со своего поста в банке по причине, как заявили в Москве, его злоупотреблений средствами банка. Его первоначальная связь с банком объяснялась его дружбой с Максимом Литвиновым. Через эту связь, как говорится в отчете Государственного департамента, Олоф Ашберг имел доступ к крупным суммам денег для осуществления платежей за товары, заказываемые Советами в Европе:

“Эти суммы явно вносились в “Экономиболагет”, частную банковскую фирму, принадлежащую г-ну Ашбергу. Теперь утверждают [так], что якобы большая часть этих средств была использована г-ном Ашбергом для осуществления вкладов на свой личный счет, и что он сейчас пытается сохранить свой пост в банке ввиду того, что этими деньгами владеет он. По мнению моего осведомителя, г-н Ашберг был не единственным, кто наживался на операциях с советскими деньгами, он делил выручку с теми, кто ответствен за его назначение в “Российский коммерческий банк”, среди них и Литвинов” [Ibid., 861.316/197, Stockholm, March 7, 1924.].

Затем “Роскомбанк” стал “Внешторгбанком”, под каковым названием он известен и сегодня.

Теперь мы вернемся назад и рассмотрим деятельность во время первой мировой войны “Гаранта Траст Компани” — нью-йоркского компаньона Ашберга, чтобы более основательно исследовать ее роль в эпоху революции в России.

 

“Гаранти Траст Компани” и германский шпионаж в США, 1914-1917 [Этот раздел основан на материалах слушаний в Комитете Овермана Сената США, 1919 г.: U.S. Senat, Brewing and Liquor Interests and German and Bolshevik Propaganda. Hearings bevor the Subcommittee on the Judiciary, 65th Cong., 1919, 2:2154-74.]

Во время первой мировой войны Германия собрала в Нью-Йорке значительные средства для шпионажа и тайных операций в Северной и Южной Америке. Важно проследить путь этих средств, поскольку они поступали от тех же фирм — “Гаранти Траст Компани” и “Америкэн Интернэшнл Корпорейнш”, — которые были вовлечены в большевицкую революцию и ее последствия, не говоря уже о том факте (отмеченном в главе зу; что германское правительство также финансировало революционную деятельность Ленина.

В 1919 году американская военная разведка передала в Комитет Овермана Сената США сведения о займах, предоставленных американскими банками германской стороне в годы первой мировой войны. Эти сведения основывались на письменном показании Карла Хайнена, который прибыл в США в апреле 1915 года для оказания помощи д-ру Альберту в коммерческих и финансовых делах германского правительства. Официальной функцией Хайнена были перевозки товаров из США в Германию через Швецию, Швейцарию и Голландию. На самом же деле он по уши погряз в тайных операциях.

Крупнейшими займами, полученными Германией в США в период между 1915 и 1918 годами, по мнению Хайнена, были следующие. Первый заём в 400.000 долларов был предоставлен примерно в сентябре 1914 года инвестиционными банкирами “Кун, Леб & Ко.”. Параллельно ломбардная сумма в 25 миллионов марок была депонирована у Макса М. Варбурга в Гамбурге, в германском филиале фирмы “Кун, Леб & Ко.”. Капитан Джордж Б. Лестер из военной разведки рассказал Сенату, что ответом Хайнена на вопрос: “Почему Вы пошли к фирме “Кун, Леб & Ко.”?” — было: “Мы считали фирму “Кун, Леб & Ко.” естественными банкирами германского правительства и Рейхсбанка”.

Второй заём, на 1,3 миллиона долларов, поступил не прямо из США, а был заключен с Джоном Симоном, агентом акционерного общества “Зюддойче Дисконто-Гезельшафт”, для получения средств на отправку товаров в Германию.

Третий заём был получен от “Чейз Нэшнл Банк” (группа Моргана) на сумму 3 миллиона долларов. Четвертью заём в 1 миллион долларов был дан банком “Мекэникс энд Металс Нэшнл”. Из этих займов финансировалась германская шпионская деятельность в США и Мексике. Некоторые средства можно проследить до Зоммерфельда, который был советником фон Ринтелена (еще один германский шпион), а позже был связан с Ялмаром Шахтом и Эмилем Виттенбергом. Зоммерфельд должен был закупать боеприпасы для использования их в Мексике. Он имел счет в “Гаранти Траст Компани”, откуда и шли платежи в компанию “Уэстерн Картридж Ко.”, г. Альтон (штат Иллинойс) за боеприпасы, которые переправлялись в Эль-Пасо для использования их мексиканскими бандитами Панчо Вильи. На боеприпасы, пропаганду в Мексике и тому подобную деятельность было истрачено около 400.000 долларов.

Тогдашний германский посол граф фон Берншторф рассказал о своей дружбе с Адольфом фон Павенштедтом, старшим партнером фирмы “Амсинк & Ко”, которая контролировалась корпорацией “Америкэн Интернэшнл”, а в ноябре 1917 года стала и принадлежать ей. “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн” часто фигурирует в последних главах этой книги; в ее совет директоров входили главные лица Уолл-стрита: Рокфеллер, Кан, Стиллмен, Дюпон, Уинтроп и т. д. По мнению фон Берншторфа, фон Павенштедт был “близко знаком со всеми сотрудниками посольства” [Count von Bemstorff. My Three Years in America (New York: Scrib-ner's, 1920), p. 261.]. Сам фон Берншторф считал фон Павенштедта одним из наиболее уважаемых, “если не самым уважаемым имперским немцем в Нью-Йорке” [ Ibid.]. Действительно, фон Павенштедт “в течение многих лет был главным кассиром германской шпионской сети в этой стране” [ Ibid.]. Другими словами, не возникает сомнения, что фирма “Амсинк & Ко”, контролируемая корпорацией “Америкэн Интернэшнл”, была тесно связана с финансированием германского шпионажа военного времени в США. В подтверждение последнего заявления фон Берншторфа существует фотография чека в пользу “Амсинк”, датированного 8 декабря 1917 года — ровно через месяц после начала большевицкой революции в России — и подписанного фон Папеном (еще один германский шпион); на корешке чека есть пометка: “расходы на проезд фон В.” (то есть фон Веделла). Френч Строзерс [French Strothers. Fighting Germany's Spies (Garden City, N.Y.: Double-day, Page,1918), p. 152.], который опубликовал эту фотографию, заявил, что этот чек свидетельствует о том, что фон Папен “стал соучастником преступления против американских законов”; это также дает возможность выдвинуть аналогичное обвинение и против “Амсинк & Ко”.

Пауль Боло-Паша, еще один германский шпион и видный французский финансист, ранее служивший египетскому правительству, прибыл в Нью-Йорк в марте 1916 года с рекомендательным письмом к фон Павен-штедту. Через последнего Боло-Паша встретился с Хуго Шмидтом, директором “Дойче Банк” в Берлине, и его представителем в США. Одним из проектов Боло-Паши была покупка иностранных газет, чтобы повлиять на их передовицы в пользу Германии. Средства для этой программы были организованы в Берлине в виде кредита от “Гаранта Траст Компани”, причем впоследствии этот кредит был предоставлен через фирму “Амсинк & Ко.”. Адольф фон Павенштедт из фирмы “Амсинк” в свою очередь передавал эти средства Боло-Паше.

Другими словами, и “Гаранта Траст Компани”, и “Амсинк & Ко.”, филиал “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн”, были непосредственными участниками германского шпионажа и другой деятельности в США. Можно установить, что некоторые нити тянулись от этих фирм к каждому из крупных германских деятелей в США: д-ру Альберту, Карлу Хайнену, фон Ринтелену, фон Папену, графу Жаку Минотто (см. ниже) и Паулю Боло-Паше.

В 1919 году сенатский Комитет Овермана также установил, что “Гаранта Траст” “не нейтральным образом” играла активную роль в финансировании действий Германии в ходе первой мировой войны. Это проясняется из свидетельства офицера разведки США Беккера:

“В своей миссии Хуго Шмидт [из “Дойче Банк”] широко использовал помощь некоторых американских банковских учреждений. Это было, когда мы были нейтральными, но их действия наносили ущерб британским интересам, и у меня есть достаточные данные о действиях “Гаранти Траст Компани” в этом отношении; мне хотелось бы узнать, пожелает ли Комитет заслушать их.

Сенатор Нельсон: Это отделение “Сити Бэнк”, не так ли?

Г-н Беккер: Нет.

Сенатор Оверман: Если это было враждебно британским интересам, то это не было нейтральным, и я думаю, что вам лучше это раскрыть.

Сенатор Кинг: Была ли это обычная банковская сделка?

Г-н Беккер: Это как посмотреть. Она имеет отношение к маскировке валюты, чтобы она казалась нейтральной валютой, когда в действительности это была немецкая валюта в Лондоне. В результате этих операций, в которых “Гаранти Траст” участвовала главным образом между 1 августа 1914 года и моментом вступления Америки в войну, “Дойче Банк” сумел в своих отделениях в Южной Америке получить от Лондона 4.670.000 фунтов стерлингов.

Сенатор Оверман: Я полагаю, это компетентно” [U.S. Senate, Overman Committee, 2:2009.].

И важно здесь не то, что Германии предоставлялась финансовая помощь, которая была лишь незаконной, а то, что директора “Гаранти Траст” в то же время оказывали финансовую помощь союзникам. Другими словами, “Гаранти Траст” финансировал обе стороны конфликта. Это ставит вопрос о нравственности.

 

Нити “Гаранти траст” — Минотто — Кайо [Этот раздел основывается на следующих источниках (а также на цитируемых в других местах): Jean Bardanne. Le Colonel Nicolai: espion de genie (Paris: Editions Siboney, n.d.); Cours de Justice. Affaire Caillaux, Loustalot et Comby: Procedure Generate Interrogatoires (Paris, 1919), pp. 349-50. 937-46; Paul Vergnet. L'Affaire Caillaux (Paris, 1918), especially the chapter titled “Marx de Mannheim”; Henri Guemut, Emile Kahn and Camille M. Lemer-cier. Etudes documentaires sur L'Affaire Caillaux (Paris, n.d.), pp. 1012-15; and George Adam. Treason and Tragedy: An Account of French War Trials (London: Jonathan Cape, 1929).]

Личность графа Жака Минотто — наиболее неправдоподобная, но доказуемая и постоянная нить, которая связывает большевицкую революцию в России с германскими банками и германским шпионажем во время первой мировой войны в США, с компанией “Гаранти Траст” в Нью-Йорке, с неудавшейся большевицкой революцией во Франции и последующими судами по шпионскому делу Кайо-Мальви.

Жак Минотто родился 17 февраля 1891 года в Берлине от отца-австрийца, выходца из итальянской знати, и матери-немки. Молодой Минотто получил образование в Берлине и в 1912 году поступил там на службу в “Дойче Банк”. Почти сразу же Минотто был направлен в США в качестве помощника Хуго Шмидта, заместителя директора “Дойче Банк” и его нью-йоркского представителя. После года работы в Нью-Йорке Минотто был переведен от “Дойче Банк” в Лондон, где он вращался в высоких политических и дипломатических кругах. В начале первой мировой войны Минотто вернулся в США и сразу же встретился с германским послом графом фон Берншторфом, после чего стал сотрудником “Гаранти Траст Компани” в Нью-Йорке. В “Гаранти Траст” Минотто подчинялся непосредственно Максу Мэю, директору ее иностранного отдела и приятелю шведского банкира Олофа Ашберга. Минотто не был мелким банковским служащим. Допросы в парижском суде над Кайо в 1919 году установили, что Минотто работал непосредственно под руководством Макса Мэя [См. конец этой главы.]. 25 октября 1914 года “Гаранти Траст” послала Жака Минотто в Южную Америку для подготовки отчета о политической, финансовой и торговой ситуации. Так же, как в Лондоне, Вашингтоне и Нью-Йорке, Минотто вошел там в высшие дипломатические и политические круги. Одной из целей поездки Минотто в Латинскую Америку было создание механизма, по которому “Гаранти Траст” могла быть использована в качестве посредника для ранее упоминавшегося получения средств Германией на лондонском денежном рынке, который был тогда закрыт для Германии из-за первой мировой войны. Минотто вернулся в США, возобновил свою связь с графом фон Берншторфом и графом Люксбергом и позже, в 1916 году, попытался поступить на службу в военно-морскую разведку США. После этого он был арестован по обвинению в прогерманской деятельности. После ареста Минотто работал на чикагском заводе своего тестя Луи Свифта из фирмы по производству мясных консервов “Свифт & Ко.”. Для освобождения Минотто Свифт предоставил залог в 50.000 долларов и адвоката Генри Видера фирмы “Свифт & Ко.”. Позже за прогерманскую деятельность был арестован сам Луи Свифт. Интересное и немаловажное совпадение: “майор” Харольд X. Свифт, брат Луи Свифта, был членом миссии Красного Креста под руководством Уильяма Бойса Томпсона в Петрограде в 1917 году, то есть он был одним из группы юристов и бизнесменов Уолл-стрита, чьи тесные связи с российской революцией будут описаны далее. Хелен Свифт Нельсон, сестра Луи и Харольда Свифтов, позже была в контакте с прокоммунистическим центром им. Авраама Линкольна “Единство”. Это создает некоторую взаимосвязь между германскими банками, американскими банками, германскими шпионами и, как мы увидим позже, большевицкой революцией [Эта связь подробно рассматривается в трехтомном отчете Комитета Овермана за 1919 год. См. библиографию.].

Жозеф Кайо — известный (иногда его называли “печально известным”) французский политический деятель. Он также был связан с графом Минотто, когда тот работал в Латинской Америке на “Гаранта Траст”, а позже был замешан в знаменитых французских делах о шпионаже 1919 года, которые имели отношение к большевикам. В 1911 году Кайо стал министром финансов, а затем, в том же году, премьер-министром Франции. Джон Луи Мальви был назначен заместителем статс-секретаря в правительстве Кайо. Через несколько лет мадам Кайо убила Гастона Кальметта, редактора крупной парижской газеты “Фигаро”. Следствие установило, что мадам Кайо убила Кальметта, чтобы не допустить опубликования некоторых компрометирующих документов. Дело привело к выезду Кайо и его жены из Франции. Они уехали в Латинскую Америку и там встретились с графом Минотто, агентом “Гаранта Траст Компани”, который находился в Латинской Америке с целью создания посреднических фирм для германских финансов. Граф Минотто публично появлялся вместе с четой Кайо в Рио-де-Жанейро и Сан-Пауло (Бразилия), в Монтевидео (Уругвай) и в Буэнос-Айресе (Аргентина). Другими словами, граф Минотто постоянно сопровождал чету Кайо во время ее пребывания в Латинской Америке [См.: Rudolph Binion. Defeated Leaders (New York: Columbia University Press, 1960).]. По возвращении во Францию Кайо и его жена жили в Биаррице в качестве гостей Пауля Боло-Паши, который, как мы уже знаем, также был германским шпионом в США и Франции [George Adam. Treason and Tragedy: An Account of French War Trials (London: Jonathan Cape, 1929).]. Позже, в июле 1915 года, и граф Минотто прибыл во Францию из Италии и встретился с четой Кайо; в том же году чета Кайо вновь посетила Боло-Пашу в Биаррице. Другими словами, в 1915 и 1916 годах Кайо установил постоянные дружеские взаимоотношения с графом Минотто и Боло-Пашой, которые оба были германскими агентами в США.

Работа Боло-Паши во Франции заключалась в том, чтобы наращивать прогерманское влияние в парижских газетах “Тан” и “Фигаро”. Затем Боло-Паша уехал в Нью-Йорк, куда прибыл 24 февраля 1916 года. Там он должен был заключить соглашение о займе в 2 миллиона долларов, для чего связался с фон Павенштедтом, видным германским агентом в “Амсинк & Ко.” [Ibid.]. Северанс Джонсон в книге “Враг внутри”, связав Кайо и Мальви с неудавшейся французской большевицкой революцией 1918 года, заявил, что в случае удачи этой революции “Мальви был бы французским Троцким, если бы Кайо стал французским Лениным” [Severance Johnson. The Enemy Within (London: George Alien & Unwin, 1920).]. Кайо и Мальви на немецкие деньги создали во Франции радикальную социалистическую партию и за эту подрывную деятельность попали под суд. Судебные следователи по делам о шпионаже во Франции в 1919 году представили свидетельства, касающиеся нью-йоркских банкиров и их отношений с этими германскими шпионами. Они также вскрыли связи между “Гаранта Траст Компани” и “Дойче Банк” и сотрудничество между Хуго Шмидтом из “Дойче Банк” и Максом Мэем из “Гаранта Траст Компани”, а также между графом Минотто и Кайо. В этом деле (страница 940) имеется следующая выдержка из письменных показаний графа Минотто (в переводе с французского):

“Вопрос: Кто был вашим начальником в “Гаранта Траст”?
Ответ: Г-н Макс Мэй.

Вопрос: Он был вице-президентом?
Ответ: Он был вице-президентом и начальником иностранного отдела”.

Позже, в 1922 году, Макс Мэй стал директором советского “Роскомбанка”, представляя в этом банке интересы “Гаранта Траст”. Французское следствие устанавливает, что граф Минотто, германский шпион, был на службе в “Гаранта Траст Компани”, что его начальником был Макс Мэй и что Макс Мэй также был в тесном контакте с большевицким банкиром Олофом Ашбергом. Короче: Макс Мэй из “Гаранта Траст” был связан с незаконным сбором средств и германским шпионажем в США во время первой мировой войны; он косвенно был связан с большевицкой революцией и непосредственно — с созданием “Роскомбанка”, первого международного банка Советского Союза.

Пока еще рано пытаться дать объяснение этой кажущейся непоследовательной, незаконной и иногда аморальной международной деятельности. Хотя, в общем, тут могут быть два приемлемых объяснения: первое — неустанное стремление к прибыли; второе, которое согласуется со словами Отто Кана из фирмы “Кун, Леб & Ко.” и “Америкэн Интернэшнл Корпорейшн”, вынесенными в эпиграф к данной главе, — реализация социалистических целей, которые “должны и могут быть достигнуты” несоциалистическими средствами.