Деревня ведунов. Знаки воздуха

Аладжа. Слияние Двух Рек

 

«Ткал сумерки вечер прозрачной рукою

Дорога терялась в густеющем мраке

Шептались туманы над тихой рекою,

А звезды слагались в неясные знаки.

 

Гирлянды миров как жемчужная россыпь,

Волшебные брызги на сумрачном фоне.

Блеск дальних созвездий и тихая поступь

Невидимых духов на призрачном склоне».

«Светотени» А. Коробейщиков

 

Качка остановилась, и Адучи открыл глаза. Он все еще не мог отойти после посещения заброшенного поселка, поэтому Проводнику пришлось соорудить на спине коня подобие лежака, на котором полулежал молодой тайшин, привязанный к обитому войлоком седлу крепкими веревками.

Жаркое солнце беспощадно слепило глаза, и Адучи вынужден был закрыть их и ехать, даже не представляя себе, где пролегал их путь. Периодически он засыпал, не в силах совладать с накатывающей дремой и слабостью. А когда просыпался, то смотрел сквозь пелену слез на высоченную траву устилающую безбрежными коврами разноцветные поля. Дрема накатывала снова и снова, как волны на берег, рождая такой же громкий шум в голове. И снова беспамятство и сны без сновидений. Поселок измотал его до основания. Но вместе с усталостью и опустошенностью, Адучи чувствовал странную внутреннюю свободу, как будто он избавился от чего-то лишнего там, в Месте Мертвых Голосов.

Как-то придя в себя, он приоткрыл глаза и понял, что свет больше не обжигает чувствительную сетчатку, потому что яркое солнце скрылось за горизонтом. Сумерки. Качка исчезла, значит, они стояли на месте. Ощущение было непривычным. Адучи осмотрелся. Он вообще лежал, причем в какой-то повозке, которая стояла с запряженной в нее уныло фырчащей лошадью. Густые заросли смородины и сирени, деревянная стена добротного дома, стог сена с куском брезента наверху, далекий лай собак. Проводника нигде не было видно. Превозмогая ватную слабость, охватившую все тело, Ковров сполз на землю. Его беспокоила только одна мысль — если Аксумаи привез его в какое-нибудь место, вроде обиталища Мунга, то сил выбраться оттуда у него уже не хватит. Сделав несколько шагов, он остановился и облокотился о забор. Внезапно позади него раздался шорох. Адучи обернулся, готовый ко всему. И если бы даже он на самом деле увидел в нескольких шагах от себя колдуна, он бы не удивился и уже не испугался. Но вместо экзотичного старика, из гущи кустов на тайшина смотрел огромный пятнистый кот, похожий больше своими размерами на маленькую рысь, чем на домашнего питомца.

— Кс-кс… — пробормотал Максим, облизав пересохшие губы. Но кот, сделав откровенно надменную морду, фыркнул и, степенно повернувшись, исчез в непролазных джунглях травы.

— Зря ты так с ним.

Максим прищурился, разглядывая стоявшую перед ним молодую девушку, почти девочку, одетую в платье из простой, грубоватой на вид ткани. Это был не Мунг! Уже одно это обстоятельство обрадовало Коврова. Хотя, он еще мог не успеть познакомиться со всеми возможностями страшного обитателя Поселка. Девушка усмехнулась.

— Можешь не беспокоиться, я — это я. И никаких леших в нашей деревне нет.

Адучи уже ничему не удивлялся. Подумаешь, невидаль, деревенская девочка-телепат. Аксумаи говорил, что чтение мыслей является естественной особенностью тайшина, прошедшего «Волчью Тропу».

— А что я ему сказал? Так, поздоровался по кошачьему.

Девушка разглядывала его, не переставая улыбаться, и явно опять копаясь у него в мыслях.

— Нужны мне твои мысли… А по поводу Прохора, я бы посоветовала тебе найти его потом и извиниться. Потому что не надо пытаться говорить по-кошачьи, если ты по-кошачьи ничего не понимаешь. Можно обидеть собеседника.

Адучи присел на согнутых ногах, опираясь о забор спиной. В голове у него действительно не было никаких мыслей. Опять хотелось спать.

— Простите… Прохор — это тот почтенный кот? Неудобно получилось. Найду его потом и извинюсь. Правда. А пока не скажете мне, барышня, где я нахожусь?

Девушка наклонилась к нему. Ее лицо расплывалось и таяло, потому что все пространство перед глазами заволокла легкая призрачная дымка.

— Тебе надо отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя в дом. Аксумаи попросил позаботиться о тебе.

— А… куда мы приехали? Где мы? И как тебя зовут?

— Меня зовут Ольга. Мы в Аладже.

— Это село?

Девушка опять усмехнулась.

— Ты что, не знаешь что такое Аладжа? Что же ты здесь делаешь?

Максим помотал головой, разгоняя туман перед глазами.

— Если бы я знал, что я здесь делаю… Зависаю. Отхожу после путешествия в преисподнюю.

Девушка рассмеялась. Ее смех был беззлобным и звонким, как трель колокольчиков.

— Понимаю. На самом деле я знаю, почему Аксумаи привез тебя сюда. Просто хотела тебя растормошить, чтобы ты не заснул. Он всех привозит сюда. Мы ждали тебя. Тебя ведь зовут Адучи? Пойдем в дом. Если ты уснешь здесь, мне придется оставить тебя лежать на траве, я с тобой не справлюсь.

Максим выпрямился и, пошатнувшись, сделал шаг вперед. Нервное истощением от общения с лешим и последующим превращением в зверя в сновидении здорово напоминало алкогольное опьянение. Ольга поддержала его под руку и добавила:

— Аладжа — это место где живут ведуны. Все воины Тай-Шин проходят через Аладжу на своем Пути.

Из зарослей кустов за удаляющейся парочкой внимательно наблюдал оскорбленный и обиженный кот Прохор, на самом деле похожий на карликового барса или небольшую рысь. И несмотря на то, что его не было видно с тропинки, Ольга обернулась и примирительно помахала ему рукой, словно извиняясь за недостойное поведение гостя. Кот протяжно зевнул и, приняв извинение, зашуршал травой пробираясь сквозь дыру в заборе на соседний участок.

 

Он спал и грезил наяву. Здесь сны были особенными. Он вспоминал. Во сне пробудилась, расторможенная предыдущими Вратами Волчьей Тропы, капризная память и пришло понимание.

Аладжа. Крохотное поселение на берегу чудесной Акалаха — Белой Реки. Вокруг древние величественные горы. Угрюмые и громкие названия: урочища Хуводай, Кара-Булак, Шокпартас. Таинственная река Джазатор и две мистических реки сливающиеся в Одну — Акалаха и Караалаха, Белая и Черная Реки, Свет и Тьма…

Адучи уже был здесь. Он грезит…

Девять лет назад он впервые прикоснулся к искусству Иту-Тай, Учении о Двух Силах. Это искусство практиковалось в рамках закрытого родового Общества именуемого Кланом Волка, Кланом Тай-Шин. Его тогда и привезли сюда первый раз. В Аладжу. А ровно год назад он тоже был здесь. Странно, всего год, а память скрыла воспоминания об этом случае в глубоких подвалах подсознания. Ровно год назад, тайшины Алаш, тайшины Красного Круга, жившие среди людей, покинули город и ушли далеко в горы. В таинственный Храм Тай-Шин, расположенный где-то в районе Двух Гор — Ик-Ту. Ковров тоже принадлежал к этому Кругу. Но тогда он, единственный из группы, принял решение остаться. Он провожал тайшинов почти до самого Храма, и одно из мест, где они останавливались перед уходом, была Аладжа. Поселение-призрак. Несколько домиков, расположенных на границе между материальным миром и миром снов. Даже животные, населяющие Аладжа, были необыкновенными. Они тоже могли проникать за грани видимого мира, отправляясь в сновидения и путешествуя по таинственным пространствам, словно по поселковому двору. Прохор. «Мерцающий Зеленый Кот». Ковров улыбается во сне, вспоминая свое идиотское «кис-кис». Надо же было принять за обычного кота великого Ходока по Светлым Лугам. Нужно будет извиниться. Хотя, зачем? Он наверняка бродит где-то неподалеку и прислушивается к его мыслям. «Извини, Прохор!». Ощущение улыбки из гущи кустов. Извинение принято…

Почему он забыл все это? Он остался на целый год в одиночестве. Это было время острой ностальгии и тоски по прошлому. Но прошлое исчезло, растаяло в призрачных туманах Джазаторской долины. А в городе остался человек, пытавшийся связать воедино два мира — мир алтайских шаманов и мир современного, высокотехнологичного бизнеса. Так появился совершенно новый концепт — слияние самых перспективных деловых технологий и методики развития инстинктов и интуиции, взятые из древнего языческого мировоззрения. Это открывало новые горизонты в бизнесе, но карьеру бизнес-консультанта чуть было не прервало влияние того загадочного мира алтайских гор, от которого он начал уже отвыкать. Подземное человечество, попытки выйти на поверхность которого и пресекал Клан Волка, направило в город своих наемников. Они не были обычными людьми. «Зедарки», колдуны, принадлежавшие к таинству сибирской черной магии «Зеда». Максим вспомнил это жуткое ощущение беспомощности, когда ему пришлось применить все, чему он научился за прошедшие восемь лет, для того чтобы отстоять не только свою новую философию, но и право на жизнь. Только один человек в это время смог не только понять состояние Коврова, но и помочь ему. Пожилой человек, которого называли Данилыч, был другом дедушки Коврова. Но, как выяснилось позже, он был также одним из Тай-Шин. Все это время, находившись рядом, он ждал появления этих наемников. И именно тогда Ковров опять вернулся к истокам своего предназначения, осознавать которое он начал, как это ни парадоксально именно тогда, когда остался в одиночестве. Именно тогда впервые прозвучало это странное слово — «Камкурт», волк-шаман, определяющий направление движения Клана. Именно тогда Ковров начал понимать, что заставило тайшинов покинуть города и вернуться в непроходимые мглистые горы с белоснежными вершинами. «Чоокур ей» — «Пестрое время» — подходило к концу. Клан Волка объединялся, сходились воедино Два Круга — Синий и Красный. Это происходило, потому что Система, веками управляющая человечеством должна была рухнуть в самое ближайшее время, открывая то, что на Алтае называют «Белым Временем». Однако гибель Системы не могла происходить тихо. Она окутала своей паутиной всю планету, вмешиваясь в ее природную структуру. Поэтому «переход» наверняка должен проходить через невероятную агонию и последующее за этим, длительное «гниение», очиститься от которого будет очень сложно. И именно в это время тайшины Красного Круга, «Алаш», приняли решение покинуть социум, чтобы подготовиться к выполнению очередного этапа своей исторической миссии. Они ушли, оставив людям откровения о своем существовании, причинах своего ухода и о том, что они еще вернутся, когда настанет определенное время. И закрыть дверь за «Алаш» должен был Последний Камкурт «Чоокур ей». Данилыч тогда намекнул Коврову, что тот не случайно остался в социуме один. Из этого нужно было сделать выводы. И тот факт, что «зедарки» начали за ним свою охоту, указывали на то, что, несмотря на свою неопытность и молодость, Адучи, будучи родственником одного из патриархов Клана, как раз и является этим Камкуртом. А, кроме того, с гибелью Системы активизировались и Харты, которые осознали, что уход тайшинов как-то связан с бедственным положением человеческого общества, неизбежно приближающегося к границе своего развития. Поэтому нужно было действовать стремительно. Но для выполнения своей миссии, Адучи должен был не только осознать свое предназначение, а еще и пройти специальное посвящение, которое подтверждало его принадлежность к Камкуртам. Это посвящение называлось «Волчья Тропа» и предусматривало прохождение Пяти Врат. Тогда появился Аксумаи, Проводник. И вот, миновав невидимый молитвенник Двух Шаманов, общение с Хранителем Озера Сновидений и Место Мертвых Голосов, Адучи прибыл к Четвертым Вратам.

Аладжа. Деревня Сновидцев. Ну конечно! Место на границе Серединного и Сумеречного Миров. Последний населенный пункт перед Храмом Тай-Шин, обителью Хранителей Белой Горы. И ничего удивительного не было в том, что сейчас перед ним сидел один из тех, кто ушел два года назад в этот Храм. Ковров понял, что уже не спит, и сидящий перед ним человек не снится ему.

— Здравствуй Кадамай!

— Здравствуй Адучи!

— Кадамай, ты один или кто-нибудь еще здесь?

— Ты имеешь в виду «Алаш»?

— Да. Айрук, Полина, Айма, Шорхит?

— Данилыч, Ярт, Ак-Ту, Даман, Кайро… — продолжил Сновидец, улыбаясь, глядя на ученика, — Вставай, нам нужно идти.

— Куда?

— Нас ждут, — Кадамай взял со стула новую, аккуратно сложенную, одежду и протянул ее ученику, — Все здесь и все ждут тебя. Скоро взойдет солнце, — добавил он многозначительно и вышел из комнаты, позволяя Адучи спокойно одеться.

 

Легкий утренний туман, спустившийся с горных лощин, накрыл Аладжу призрачной дымкой. Адучи шел между домов и пустующих дворов, не встречая обитателей деревни. Что значили слова Кадамая, относительно того, что все ждут его, было непонятно. Он вспомнил свои занятия в предгорной тайге, когда Айрук завязывал ему глаза и отпускал в труднопроходимый лес. Отпустить свои чувства, позволить инстинктам вести себя. Он закрыл глаза и пошел вперед, двигаясь в тумане на ощупь. Голос Айрука прозвучал в его голове, поднимаясь из глубин памяти:

«Если ты не знаешь, куда направить своего коня, чтобы вернуться домой, отпусти поводья и конь сам приведет тебя в нужное место…»

Он улыбнулся, вспоминая ни с чем не сравнимые ощущения передвижения в темноте. Сразу же обострились все остальные органы чувств: слух, обоняние, осязание. Нахлынула целая гамма запахов. Но уровень восприятия был уже не тот, что раньше, во время постоянных занятий под руководством Айрука, «Черного Волка», мастера Тай-Шин. Адучи вздохнул и открыл глаза. Но значительной помощи это ему не прибавило. Легкая дымка сгустилась в непроницаемую стену тумана. Точно такого же, который был на Семинском перевале. А это значило, что снова начинало что-то происходить. Адучи настороженно выставил перед собой руки. Четвертые Врата. В чередовании Врат явственно угадывалась тенденция к усложнению процесса прохождения. И если предыдущим этапом «Волчьей Тропы» был Мунг, то Ковров имел все основания предполагать, что за стеной тумана его может ждать нечто ужасное.

Внезапно из клубов тумана на него придвинулась темная фигура, и Адучи еле сдержал крик. Но человек сделал предостерегающее движение, и угрюмый силуэт обрел различимые очертания. Знакомые очертания. Адучи опустил руки. Перед ним стоял, окутанный призрачным облаком, человек из недавних воспоминаний. Айрук.

 

— Здравствуй, Адучи!

— Здравствуй, Айрук!

Мастер Тай-Шин осмотрел ученика с ног до головы.

— Ты никак поправился?

Ковров усмехнулся.

— На пару киллограмчиков. Сказывается отсутствие строгого Наставника.

Айрук усмехнулся.

— Ничего, теперь тебе придется наверстывать упущенное. Пойдем, все уже собрались…

Адучи хотел было спросить, кто же все-таки собрался и где, но Айрук увлек его за собой, и они пошли сквозь туман, навстречу неизвестности.

 

Внезапно туман растаял, опал кусками невесомой ткани, и они оказались перед огромной поляной, на которой собралось множество людей. Человек тридцать стояли вокруг большого костровища, сложенного в центре поляны. Адучи замер на мгновение. Во-первых, его поразил вид поляны на фоне потрясающих далеких гор. Во-вторых, он не был готов в одно мгновение предстать перед всеми жителями Аладжи и тайшинами, которых, как он думал, ему не придется увидеть уже в этой жизни. В-третьих, он испытал дежавю: что-то подобное уже было в его жизни. Лет двадцать назад, в пионерском лагере, когда он сбежал с Последнего Костра для того чтобы найти в ночном лесу цветок папоротника. И было это на день чествования Купалы… Примерно в это же время…

Он улыбнулся, увидев среди собравшихся знакомые лица. Вот стоит Полина, очаровательная тайшинка, которая обучала его в Барнауле. Роскошные светлые локоны струятся по ее плечам. Она улыбается ему в ответ и машет рукой. Кадамай. Облаченный, как всегда, в нечто невообразимое, он выглядел самым экстравагантным среди всех ведунов Аладжи. Данилыч. Ярт… Ковров улыбнулся. Он был дома…

 

С первым лучом солнца в небо взметнулись первые языки огня. Костер зажег Данилыч. Он вышел в центр круга, образованного жителями деревни, держа в руке два коротких факела. Затем он становится около сложенного в кучу хвороста и шепчет алкыш, благословение и молитву. Адучи знает, это ритуальный костер, с помощью которого на Алтае проводят ритуал «Алас» — очищение огнем и окуривание дымом можжевельника.

— Ты понял, кто это? — шепчет ему на ухо Полина, которая стоит рядом.

— Это Данилыч. Друг моего дедушки.

Полина берет его за руку и кивает на центр поляны.

— Это Йргу. Он Вершитель Клана…

Адучи недоверчиво смотрит на нее, хотя прекрасно знает, если Полина говорит что-то, то так оно и есть на самом деле. Без всяких шуток, сарказма, подколов и двусмысленностей…

Вершитель Клана. «Огненный Волк», объединяющий все общины Тай-Шин воедино. Весельчак и бывший репрессированный политзаключенный. Данилыч… Максим даже не знал его настоящего имени.

— Теперь ты — Камкурт, теперь ты можешь знать…

Адучи изумленно рассматривает пожилого человека, который помахал ему рукой, приглашая подойти. Полина слегка подталкивает Коврова рукой, будто помогая выйти из ступора.

— Иди. Камкурты должны совершить Алас вместе с Вершителем. Это традиция…

Адучи стоял в самом центре круга и, несмотря на то, что десятки глаз, знакомых и незнакомых, смотрели на него, он чувствовал себя уверенно и свободно. Он был дома.

Первый луч рассветного солнца пронзил сумрак мглистых облаков. Пора… Хворост вспыхнул, словно взметнулась из плетеной клетки вверх яркая огненная птица, устремившаяся в безграничное близкое небо.