Like a Hurricane [22]. Марджори Баумгартен /1997

 

Первая публикация: The Austin Chronicle, Vol. 17, № 10, 1997, 10 November. Печатается с разрешения автора.

Прошло уже два месяца с тех пор, как я беседовала с Джимом Джармушем в Торонто. «Год лошади» был первым фильмом, который я посмотрела, приехав в сентябре на кинофестиваль в Канаду. Фильм Джармуша о музыке Нила Янга и его группы Crazy Horse задал отличное настроение. В этом фильме есть драйв. Большей частью он составлен из концертных съемок, перемежающихся отрывками интервью с членами группы, съемками происходящего за сценой и в дороге, а также фрагментами клипов Crazy Horse, снятых другими режиссерами в 1976 и 1986 годах.

«Год лошади» был снят в 1996 году, вскоре после выхода фильма Джармуша «Мертвец» (1995), медитативного вестерна, к которому Янг написал музыку. Джармуш и Янг оказались настолько близки творчески, что новый совместный проект не заставил себя ждать. Их сотрудничество было обречено на успех: резкая, царапающая музыка Янга создала идеальный сновидческий ландшафт для психоделического путешествия, хроника которого разворачивается в «Мертвеце», а картина «Год лошади», которую Джармуш решил снять в любительской манере на «Супер-8», 16-миллиметровую пленку и видеопленку «Hi-8», в визуальном плане идеально соответствует нестройному, шероховатому звучанию, характерному для Crazy Horse. Музыка всегда была важной составляющей джармушевских фильмов: такие музыканты, как Джон Лури, Том Уэйтс, Скриминг Джей Хоукинс и Игги Поп, снимались во всех его фильмах («Вечные каникулы», «Страннее рая», «Вне закона», «Таинственный поезд» и «Ночь на Земле») и участвовали в записи саундтреков к ним. Янг тоже имеет большой опыт создания и выпуска клипов на свои композиции и фильмов о творчестве группы. Оригинальность «Года лошади» никак не связана с новыми, экспериментальными приемами съемки рок-фильмов и концертных видео. Этот фильм выделяется на общем фоне только потому, что он правильно передает музыкальный настрой: совпадение визуального и звукового ряда достигает в этом фильме абсолютной полноты. «Год лошади» получился насквозь рок-н-ролльным.

Использование видеоматериалов, накопившихся у группы за три десятилетия, наделяет фильм особым историческим дыханием; кстати, время и его протекание — одна из основных, хотя, быть может, и не вполне осознанных тем творчества Crazy Horse. Ее отголоски различаются в рассуждениях о том, что с возрастом человек становится лучше, приближается к истоку, что совершенство мира начинаешь ценить лишь с течением времени. Разница между сольным исполнением и игрой в группе — еще одна тема, постоянно возникающая в разговорах с музыкантами Crazy Horse. Все они признают, что грандиозности звучания, присущей их игре, можно было добиться лишь путем согласованной совместной работы.

Главный партнер Джармуша в работе над этим проектом, Ларри Джонсон, также принимал участие в интервью. Джонсон сотрудничает с Нилом Янгом с 1972 года. Начало их совместной работе положил фильм Янга «Путешествие в прошлое», продюсером которого выступил Джонсон; «Год лошади» — тоже плод его продюсерских усилий, однако на этом проекте Джонсон участвовал в съемках наравне с Джармушем. Джонсон номинировался на «Оскар» как главный звукооператор фильма «Вудсток»; помимо почти тридцатилетней работы с Янгом, он участвовал в создании таких картин, как «Марджо»[23], фильма Боба Дилана «Ринальдо и Клара», фильма Мартина Скорсезе «Последний вальс», посвященного последнему концерту группы The Band. Джонсон является также режиссером фильма «Форрест Гамп: музыка, актер, эпоха», выпущенного на CD-ROM и получившего престижную награду.

Интервью охватывает много тем — от вопросов, непосредственно связанных с фильмом и музыкой, до обсуждения смысла (или бессмысленности) так называемого независимого кинематографа, а также актерского участия Джармуша в фильмах других режиссеров, особенно в ленте «Тигреро: фильм, которого не было», снятой одним из любимейших режиссеров Джармуша, легендарным Сэмом Фуллером, который скончался на прошлой неделе в возрасте восьмидесяти шести лет.

«ОСТИН КРОНИКЛ»: Как родился замысел этого фильма?

ДЖИМ ДЖАРМУШ: Ларри [Джонсон] был продюсером клипа Crazy Horse на песню «Big Time» с их последнего альбома «Broken Arrow», а я участвовал в съемках этого видео. Клип был снят на пленку «Супер-8», и Нилу эта идея очень понравилась. Потом, пару месяцев спустя, он позвонил мне и сказал: «Давай снимем еще что-нибудь в духе того клипа». И мы просто поехали путешествовать вместе с группой — Ларри все организовал — и стали снимать все подряд. У нас не было ни карты, ни сценария, мы не знали, что у нас в итоге получится — клип на очередную песню Нила, получасовой фильм, который будет бонусом к новому альбому группы, или художественный фильм... Мы ничего не знали заранее. Поэтому трудно говорить о «замысле». Все было в духе Нила Янга: главное — начать, а уж там посмотрим, что из этого выйдет.

«О. К.»: Сколько времени вы провели вместе с группой?

Д. Д.: Немного. Мы неделю или две провели с ними в Европе, а потом снимали их недалеко от Сиэтла, в Гордже.

«О. К.»: Где проходили те три выступления, кадры из которых вы использовали на песне «Like a Hurricane»?

Д. Д.: Это коллаж из концертной съемки 1986 года во Франции, съемки близ Сиэтла и материала, который был снят в 1976 году, в зале «Хаммерсмит-Одеон».

ЛАРРИ А.ДЖОНСОН: «Хаммерсмит-Одеон» в Лондоне. Это архивная пленка.

Д. Д.: Это единственная песня, для которой мы сделали нарезку из нескольких концертных выступлений.

«О. К.»: Эта песня, как видно из фильма, способна и мертвого воскресить.

Д. Д.: Вживую она звучала еще драйвовее. В фильме мы пытались воссоздать это ощущение, но, знаете, в живом исполнении это было нечто невероятное.

«О. К.»: Вы давно знакомы с Нилом Янгом?

Д. Д.: Ларри уже много лет работает с ним. А я познакомился с Нилом, когда он писал музыку [к фильму «Мертвец». — Пер.]. Это было пару лет назад.

«О. К.»: Кто снимал концерт 1976 года?

Д. Д.: В 1976 году я был в Нью-Йорке, сидел скорее всего в «CBGB».

Л. А. Д.: Это было гастрольное выступление, и мы наняли местных операторов. За все эти годы мы не раз снимали различные концерты группы, для архива. Покопавшись в нем, мы сообщили Джиму, что у нас есть интересный материал. Он захотел взглянуть на него и в конце концов решил, что неплохо было бы использовать в фильме фрагменты записей семьдесят шестого года, как своего рода экскурс в историю.

Д. Д.: Перед Ларри сейчас стоит невероятно трудная задача — привести в порядок бесчисленные архивы Нила.

Л. А. Д.: Это очередной долгосрочный проект Нила.

Д. Д.: Бесконечный.

Л. А. Д.: Бесконечный и долгосрочный. Девиз Нила: «То, что можно сделать один раз, можно повторять бесконечно». Вот примерно этим мы и занимаемся.

Д. Д.: Они пригласили меня поехать с ними на фестиваль «Н. О. R. D. Е.». Нил сказал мне: «Поехали, будешь снимать наши концерты». А я ему: «Знаешь, я сейчас как раз сценарий пишу. Будь добр, оставь меня в покое».

«О. К.»: Похоже, у Нила Янга уже давно был план снять фильм, используя все эти архивные записи.

Л. А. Д.: Да, у нас в архивах очень много пленок, еще со времен Buffalo Springfield, когда он впервые... Правда, есть небольшие пробелы (это касается как видеозаписей, так и фотографий), например, почти ничего не осталось от того времени, когда с нами сотрудничал гитарист Дэнни Виттен. Не много материала и о «Tonight's the Night», зато куча всего о «Harvest» и остальных альбомах.

Д. Д.: Я пытаюсь убедить Нила сделать еще один фильм из этих материалов семьдесят шестого года. Получится отличная картина.

J1. А. Д.: Но жить прошлым очень сложно. Нил тоже, так считает: если живешь сегодняшним днем, всегда трудно оглядываться назад. Он боится, что прошлое настигнет его.

«О. К.»: На мой взгляд, фильм хорош не тем, что он переносит нас в прошлое, а тем, что мы почти физически ощущаем течение времени, которое пронизывает весь фильм, и узнаем об отношении группы к этому процессу. Музыканты говорят о том, что осознать, насколько прекрасно то, чем ты занимаешься, можно только спустя долгое время. Эта мысль очень близка мне.

Д. Д.: Да, вы правы.

Л. А. Д.: Мне кажется, именно Джим, как никто другой, понимает это. Именно он донес эту мысль до музыкантов Crazy Horse и в интервью предложил им поговорить об этом, оглянуться на прошлое. Это Джим им все объяснил. Не думаю, что кому-нибудь другому удалось бы заставить их сесть и поразмышлять на эту тему.

Д. Д.: Но все же фильм посвящен именно группе, ее долгой истории и тому, что происходит с ней сейчас. Мы не ставили себе задачи проводить глубокий анализ прошлого.

/

«О. К.»: Нет, мне кажется, вы имели в виду, что благодаря прошлому настоящее наполняется смыслом, время возвращает нас к истокам. В фильме много подобных фраз.

Д. Д.: Да.

Л. А. Д.: Да, вы правы, в фильме это есть.

«О. К.»: Я все думаю о песнях Нила; названия очень многих его песен и альбомов прямо или косвенно связаны с темой времени: «Journey Through the Past», «Tonight's the Night», «Harvest», «Rust Never Sleeps».

Л. А. Д.: Говорят, что рок-н-ролл никогда не умрет, но как долго протянут сами рокеры?

Д. Д.: Ну, например, Линк Рэй сейчас поехал в турне. Ему семьдесят восемь. Недавно он упал со сцены и сломал ногу, но ему все нипочем. Он просто монстр. Продолжает зажигать, как раньше.

«О. К.»: Сколько всего песен вы записали для фильма? Сложно ли было выбрать из них те девять, которые вошли в окончательную версию?

Д. Д.: Да, было непросто. В черновой версии у нас было больше песен, но фильм шел что-то около трех часов. Нил — просто молодец. Он разрешил мне выбрать песни для фильма на мое усмотрение. Я звонил ему, быстро зачитывал список, а он всегда говорил: «Отлично. Как скажешь». Мы вырезали «Danger Bird», вырезали «Pocahontas» и еще кое-какой материал. Но это было непросто. Песен с альбома «Zuma»... чертовски жаль.

. «О. К.» (жалобно): Там нет «Cinnamon Girl».

Д. Д.: Да, в фильм не вошли ни «Cinnamon Girl», ни «Cortez». Они и так у всех на слуху.

«О. К.»: Ну да, вообще-то вы правы.

Д. Д. (назидательным тоном): Да, они у всех на слуху. Я вас понимаю, мне тоже очень нравится песня «Cinnamon Girl». И «Down by the River». Они все это играли в этом турне. Это было невероятно, ни с чем не сравнимо.

«О. К.»: Что было для вас самым большим испытанием во время съемок фильма?

Д. Д.: Рано вставать и каждый день видеть Ларри.

Л. А. Д.: То же самое я могу сказать и про тебя, Джим.

Д. Д.: Да нет, на самом деле это вовсе не было испытанием. Было весело, Ларри замечательный организатор. Я бы хотел, чтобы съемки моих фильмов проходили так же организованно, потому что бригада Нила, с которой он ездит в турне... боже, о них нужно снять отдельный фильм! Потому что эти люди — настоящая пиратская шайка или, если хотите, банда байкеров. Они абсолютно собранны и организованны. Работать с ними — одно удовольствие. Ну и Ларри: если нам что-нибудь было нужно, нам тут же все это предоставляли. Например, Нил сказал, что мы отправляемся в турне, и через три дня — я был в Нью-Йорке, Ларри живет в Лос-Анджелесе — у него уже было готово все оборудование, вся пленка — словом, все необходимое. Это невероятно. Сложности и какие-то творческие задачи определились, когда материал уже был отснят; от нас требовалась максимальная открытость, готовность услышать то, что материал говорил сам по себе, мы — я и монтажер Джей Рабиновиц — должны были понять, исходя из самого материала, каким будет этот фильм. Здесь важно не загонять фильм в жесткие рамки, важно занять почти буддистскую позицию по отношению к материалу: «Хорошо, скажи нам, как с тобой обращаться?» Вот что было основной творческой проблемой. Работать над этим фильмом было очень интересно.

«О. К.»: На чем вы основывались, выбирая тот или иной формат съемки для различных частей фильма? Зависело ли это исключительно от того_у какой материал был у вас в наличии в каждый конкретный момент?

Д. Д.: Да. Мы начали снимать интервью на «Супер-8» и внезапно поняли, что на все про все у нас две с половиной минуты. А на полноценную беседу этого не хватит, сами понимаете. Так что мы просто перешли на видеопленку, которая у нас была с собой.

«О. К.»: Где снимались эти интервью?

Л. А. Д.: Это было самой сложной задачей. Здесь можно говорить о счастливой случайности. Это было в Дублине...

Д. Д.:...за сценой...

Л. А. Д.: Да, за сценой. Это был последний день концертного тура, и Джим сказал: «Нам нужно помещение, где мы могли бы устроить им допрос».

Д. Д.: Комната для дознаний.

Л. А. Д.: Когда мы нашли это помещение, стало ясно, что нашлось именно то, что мы хотели. Ты был страшно рад.

Д. Д.: Да. Мы изображали немецких журналистов и говорили с акцентом: «Скаши-ка, Нил, пачему ты украл этих ребят из тругой круппы? Приснавайся!»

«О. К.»: Сколько материала отсняли вы лично?

Д. Д.: Все восьмимиллиметровые эпизоды снимали мы с Ларри. Большая часть концертных записей на «Супер-8» тоже принадлежит Ларри, потому что на многих концертах у меня почему-то были проблемы с камерой. Я больше снимал из окна машины.

Л. А. Д.: Да, все неопределенные, сновидческие эпизоды снимал он. А все куски, где присутствует Джим, абсолютно точно снимал я.

Д. Д.: Все небрежные, любительские фрагменты фильма — это наших рук дело.

Л. А. Д.: Да, точно.

Д. Д.: И мы гордимся этим.

Л. А. Д.: Очень.

Д. Д.: Мы не пытаемся четко определить, кто какой эпизод снял.

«О. К.»: С гордостью заявляем: снято в формате «Супер-8» ■ [так написано в начальных.титрах фильма. — Авт.].

Д. Д.: Да, черт побери, мы гордимся своими операторскими достижениями и пленкой «Супер-8».

«О. К.»: Насколько я понимаю, фильм получился не слишком дорогим.

Д. Д.: Вообще-то затрат было много: запись фонограммы на сорок дорожек, «Долби диджитал». Дополнительные затраты возникли еще и потому, что разные части мы снимали на «Супер-8», на шестнадцатимиллиметровую пленку и на «Hi-8». Потом из всех этих записей нам пришлось делать цифровое видео, затем из них сделали три 16-миллиметровые пленки, наподобие старых трехцветных фотопленок, и только потом их превратили в цветной тридцатипятимиллиметровый негатив. Так что в техническом отношении все было не так просто, как кажется.

Л. А. Д.: Если бы у нас был четкий план — а его у нас не было, и, честно говоря, мы даже не собирались его составлять, — то у нас вряд ли получился бы интересный фильм. Но в конце работы, когда нам пришлось перезаписывать все на тридцатипятимиллиметровую пленку и микшировать звук, мы столкнулись с большими расходами. Съемки на «Супер-8» во время турне, переезды с места на место больших затрат не потребовали. Чего мы, собственно, и хотели.

«О. К.»: В команде Янга, наверное, почти все работают с ним уже долгое время?

Л. А. Д.: Да, его роуди — это сплоченная команда. Я проработал с Нилом двадцать семь лет. А Джим — новичок. Вот почему в фильме ему постоянно достается от членов группы.

Д. Д.: Особенно от Пончо, который сам двадцать пять лет в «новичках» проходил.

«О. К.»: Почему вырешили, что идеальный саундтрек к «Мертвецу» сможет записать именно Нил Янг?

Д. Д.: Господи, да я мечтал об этом, еще когда писал сценарий! Я просто не думал, что эта мечта сбудется. Но мне повезло, страшно повезло. Во время съемок «Мертвеца» как раз вышел альбом «Sleeps with Angels», и когда я утром приходил на съемочную площадку, то из всех фургонов доносилась музыка Нила Янга и Crazy Horse. Независимо друг от друга вся съемочная группа подсела на эти песни. Это была какая-то мистика. Музыка идеально ложилась на фильм. Вот так все и произошло.

«О. К.»: Но Янг подключился к работе, когда фильм был уже снят и начерно смонтирован?

Д. Д.: Да, я познакомился с ним во время съемок. Вся наша съемочная группа отправилась на его концерт в Седону, штат Аризона. Там я с ним и познакомился, меня пустили за сцену. Я долго добивался этой встречи, писал письма разным людям. В итоге там мы поговорили, потом я прислал ему черновую версию фильма, и он написал мне, что фильм ему понравился и он готов сделать музыку.

«О. К.»: Вам никогда не приходила в голову мысль снять «Мертвеца» в цвете?

Д. Д.: Нет, никогда. Еще на стадии сценария я представлял себе этот фильм именно черно-белым. А я очень упрямый человек. Это мой третий по счету черно-белый фильм.

«О. К.»: Как вы считаете, может ли с вашей легкой руки войти в моду формат «Супер-8»? -

Д. Д.: Так ведь это уже модно! Это отличный материал. Знаете, когда была изобретена фотография, говорили, что живопись умрет. Но живопись, наоборот, стала гораздо интереснее, оригинальнее. Иногда вместо бензопилы нужны молоток и зубило. Компьютеры не отменяют авторучек. Способ работы зависит от материала. Мне нравятся технические новшества. При монтаже я использую «Авид» и прочее. Меня все это устраивает, но это не значит, что о тех приемах работы, которые существовали раньше, нужно забыть. Техника подчиняется творческим задачам — берешь то, что нужно. Я не луддит. Мне порой не нравится, как используются новые технологии, но это не связано с технологиями как таковыми.

«О. К.»: Мне кажется, в фильме музыка и изображение составляют единое целое. В них есть какая-то дремучая первозданность.

Д. Д.: Да, музыка хорошо ложится на видеоряд. Мне очень нравится формат «Супер-8». Некоторые не любят его, но, как говорится, о вкусах не спорят.

«О. К.»: Кроме «Года лошади», были ли у вас другие варианты названия?

Д. Д.: Рабочее название фильма было «Конский навоз» («Horseshit»), потому что один из девизов группы — «Smell the Horse» (это цитата из одной песни Spinal Тар). Мне нравилось это название, но потом мы все же остановились на «Годе лошади».

«О. К.»: Что обычно влияет на ваше решение сняться в эпизодической роли в фильмах других режиссеров?

Д. Д.: Обычно я соглашаюсь, если фильм снимают мои друзья и я знаю, что на съемках будет весело. Я не профессиональный актер. Подобные опыты помогают мне как режиссеру лучше понять актеров. Но обычно я снимаюсь в фильмах моих друзей: Билли Боба Торнтона [«Отточенное лезвие»], братьев Каурисмяки [«„Ленинградские ковбои" едут в Америку», «Тигреро»]. Я знаком с Полом Остером, который написал сценарий для фильма Уэйна Уэнга [«С унынием в лице»]. Самого Уэйна я тоже хорошо знаю.

«О. К.»: А в случае с «Тигреро»?

Д. Д.: Я работал с Сэмом [Фуллером], которого я очень ценю. Мика [Каурисмяки] — тоже мой хороший приятель. Но для Сэма я сделаю все, что угодно. Он замечательный человек. Мне было очень приятно сниматься у него. И потом, побывать на Амазонке, в племени караджи, — это незабываемое впечатление. Мне очень нравится Мика Каурисмяки [режиссер «Тигреро»], я люблю Сэма Фуллера. Так что это было чисто эгоистическое решение: я снимался, потому что мне было очень хорошо в компании этих людей. А Сэм... С ним я хоть на край света готов поехать. Он невероятный человек. Он единственный, кто держался молодцом в течение всех съемок, — вся съемочная группа чувствовала себя неважно, все до одного. А Сэм — нет (пародирует скрипучую скороговорку Сэма): «Что с вами? Опять все скисли!» Ему тогда было что-то около восьмидесяти четырех. Уникальный человек. Вспоминаю один эпизод (не уверен, что он вошел в фильм): Сэм учит меня охотиться на ягуара, а я ему говорю: «А не проще взять и застрелить его?» (Опять голосом Фуллера.) «Нет, нельзя стрелять. Ты должен метнуть в него копье. Ты что, не понимаешь нашего замысла? Мы же на Амазонке. У них здесь до сих пор нет ружей». Он просто налетел на меня, разозлился страшно. Он гений.

у • «О. К.»: Вы возвращаетесь в прошлое, пересматриваете свои ранние фильмы?

Д. Д.: Никогда. Не люблю оглядываться назад. Мне это неприятно. Никогда не оглядывайтесь назад.

«О. К.»: Но в «Годе лошади» постоянно присутствует тема времени, это как подводное течение, на котором держится весь фильм. И еще один важный момент: разница между работой в одиночку и сотрудничеством с другими людьми. Вам как режиссеру близки эти темы?

Д. Д.: Да, время бежит слишком быстро/Мне нравится становиться старше. Я не боюсь старости. В нашей культуре люди стремятся оставаться молодыми, никто не хочет стареть, тогда как в других культурах старение считается благом. Индейцы говорят: состарившись, ты как бы поднимаешься на вершину горы, с которой открывается прекрасный вид. Странно получается. Время бежит чертовски быстро, но я стараюсь не оглядываться назад. Я слежу за прокатом своих старых фильмов, стараюсь, насколько возможно, сделать их доступными, но пересматривать их сам я не хочу.

«О. К.»: Сейчас действительно так престижно быть «независимым» режиссером, как уверяют нас СМИ?

Д. Д.: Все это — полное дерьмо. Это очередной ярлык, который клеят на что угодно, лишь бы хорошо продавалось. Я не понимаю, что в наши дни значит «независимый». Это как «альтернативная» музыка. Сейчас это слово уже ничего не значит. Оно используется только для того, чтобы сделать альтернативу коммерческой, чтобы сделать эту музыку мейнстримом. Мне никогда не нравилось наклеивание ярлыков. Поэтому я не знаю, что под ними подразумевается. Само слово «независимый» меня раздражает; когда я его слышу, у меня рука тянется к пистолету. На сегодняшний день что оно вообще может значить? «Английский пациент» — независимое кино. Может быть. Но меня это злит. Hootie and the Blowfish — альтернативная музыка. Если так, тогда я — королева Дании. Я не понимаю, какой смысл вкладывается сейчас в термин «независимый».

• «О К.»: Я примерно то же имела в виду, когда спросила вас_у не станет ли модным снимать на «Супер-8». Мне кажется, многие скажут: «Смотри-ка, хорошая вещь это независимое кино. Можно выпустить фильм за гроши — снимай себе на старенькую отцовскую камеру, на пленку „Супер-8^й». Да, все это здорово, если этот формат подходит для замысла фильма, если он сочетается с материалом. К тому же это отличный способ научиться снимать кино. Но я вижу, как все это приобретает популярность и одновременно теряет всякий смысл.

Д. д.: Да.

Л. А. Д.: Это вопрос техники. Он всегда существовал. Самое печальное, что «Кодак» перестал выпускать эту пленку, да и камеры достать все труднее. Но если повезет, можно снять отличный фильм. Если есть средства, чтобы потом все это дело увеличить. Проблема в том, что сам фильм можно снять достаточно дешево, но потом придется платить за тридцатипятимиллиметровое увеличение, и это выльется в кругленькую сумму — пятьдесят—шестьдесят тысяч долларов (это в два раза больше того, что тратится на съемки фильма). Иначе не вывести фильм на большой экран.

Д. Д.: Здесь есть реальная проблема, здесь все уже схвачено, куплено и продано: режиссеры приезжают на «Санденс» исключительно ради того, чтобы заключить потом контракт с киностудией. Мне известно несколько случаев, когда дистрибьюторы заплатили за фильмы больше их реальной стоимости и потом их затраты не окупались, а если не окупились, то виноват, конечно, режиссер. А на самом деле ошибка была в том, что в фильм вложили слишком много денег. Может быть, это была отличная картина, но теперь у режиссера будут трудности со следующим фильмом, потому что предыдущий проект уже обозвали провальным. А провал этот произошел потому, что система превращает произведение искусства в коммерческий продукт, не задумываясь над тем, что оно собой представляет. Так что эта проблема глубже, чем кажется; я думаю, все началось еще с того, что Рональд Рейган опять разрешил студиям владеть сетями кинотеатров, — это стало настоящей катастрофой. С тех пор как я начал снимать, все изменилось. Но я всегда надеюсь на людей, которые по-настоящему любят кино. Возможно, им удастся изменить ситуацию.