Мене, мене, текел, упарсин 27 страница

До этого момента Савл (Павел) назывался только Савлом; после этого он называется уже только Павлом, и это и есть тот самый святой Павел, который нам хорошо известен.

По-видимому, это превращение было значимым. И произошло оно именно в тот момент, когда Павел (как мы теперь будем называть его) первый раз занимался обращением язычника, и в этих действиях ему противостоял иудей.

Может быть даже так, что Павел столкнулся с решающим выбором. Сергий Павел, возможно, колебался насчет обращения в иудаизм из-за нежелания подвергнуться обрезанию и принять обязанности и обряды (странные для его собственной культуры) Закона Моисея. Поскольку Павел мог потребовать от него веры в Иисуса как Мессию без обрезания и соблюдения Закона Моисея, то это обращение и смогло победить.

Несомненно, это было важное обращение, поскольку Сергий Павел был самым важным человеком на всем острове, и это означало триумф для Павла. Здесь автор Деяний, который всюду, как правило, минимизирует споры среди христиан по поводу способов обращения язычников, не вникает в детали, но в свете более поздних событий вполне разумно предположение, что Сергий Павел был обращен без обрезания (и, что более важно без согласия на более позднее обрезание).

Поэтому изменение от еврейского Савл до римского Павел может символизировать уход Павла от Закона Моисея к тому, что можно было бы назвать интернационализацией христианства.

Кроме того, данное изменение имени произошло под влиянием имени проконсула. В Библии не говорится, что Павел был апостолом с римским именем от рождения или даже с юношества. Вплоть до этого момента об этом вообще не упоминается. Могло ли это имя быть принято в честь Сергия Павла или в честь победы Павла в обращении проконсула? Возможно.

Другое значение изменения имени может заключаться в том, что теперь Павел наконец почувствовал, что он навсегда оставил позади свое происхождение. Даже после того, как Павел убедил учеников в искренности своего обращения, у него были трудности, связанные с тем, что он когда-то был преследователем христиан. Когда Варнава позвал его в Антиохию, он все еще играл второстепенную роль. Когда назывались пять руководителей церкви в Антиохии, Павел называется последним:

Деян., 13: 1. В Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, и Симеон, называемый Нигер, и Луций Киринеянин, и Манаил, совоспитанник Ирода четвертовластника, и Савл.

(Некоторые задавались вопросом, а не мог ли этот Луций из Киринеи быть тем Лукой, который и написал третье Евангелие и Деяния.)

Кроме того, деятельность Павла в церкви до и в начале этого первого миссионерского путешествия была только при покровительстве и постоянной защите Варнавы, как если бы в отсутствие этого посвященного христианина Павел не смог бы уберечься от напоминаний ему о том, что он делал во время побивания камнями Стефана.

Даже сам Павел считает прощение трудным:

1 Кор., 15: 9. Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию.

В таком случае, возможно, Павел почувствовал, что обращение Сергия Павла наконец перевесило в его пользу, и его ранние грехи искупились. Этот позор Савла теперь можно было наконец, смыть, а на его место можно было поместить новорожденного и торжествующего христианина Павла.

Памфилия

Покинув Паф, миссионеры снова пересекли море, и здесь появляется новая перемена, последовавшая сразу же после изменения имени Савл на имя Павел.

Деян., 13: 13. Отплыв из Пафа, Павел и бывшие при нем…

До этого момента всякий раз, когда Павел и Варнава упоминаются вместе, это были всегда "Варнава и Савл". Несомненно то, что Варнава был старшим, руководителем, организатором, более значимым лицом.

Однако теперь это "Павел и бывшие при нем". Павел появляется как лидер, а все остальные отходят на задний план. Таким это положение и остается до окончания повествования Деяний. Павел, Павел и только Павел. Когда упоминаются спутники Павла, их имена то появляются, то исчезают, подробности их приходов и уходов не даются, в то же время все внимание уделяется Павлу.

Как это случилось? Как случилось, что, только переменив имя и обратив Сергия Павла, этот апостол стал доминирующим?

Мы могли бы доказать, что, когда Павел и Варнава столкнулись с задачей вырывания Сергия Павла из рук еврейского учителя Вариисуса, Варнава уклонился от предложения Павла отказаться от обрезания. Он отступил в сомнениях, и тогда именно Павел вышел сразиться с Вариисусом. Взяв на себя инициативу в этот критический момент, Павел установил свое превосходство над Варнавой, которое Варнава никогда не смог вернуть себе назад.

То, что это вполне могло происходить таким образом, видно из утверждения Павла в Послании к галатам. Когда он ругает тех христиан, которые цеплялись за Закон Моисея и отказывались совместно трапезничать и как-то иначе общаться с язычниками, Павел говорит:

Гал., 2: 13. …Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

Варнава, подобно Петру, хотел принимать язычников, но не мог совсем решиться на то, чтобы делать это перед лицом своего прежнего воспитания и неодобрения со стороны консерваторов, возглавляемых Иаковом.

Итак, Павел и его группа достигли побережья Малой Азии:

Деян., 13: 13. Отплывши из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию…

Памфилия - это часть побережья Малой Азии, находящаяся сразу к северо-западу от Кипра. Чтобы из Пафа на Кипре достичь главного города Памфилии Пергии, требуется преодолеть примерно 200 миль морем. Памфилия была расположена сразу к западу от Киликии (родной провинции Павла) и схожа с ней по культуре. В 25 г. до н. э. Памфилия была захвачена Римом.

Очевидно, в ходе этого странствия усилилась размолвка между Павлом и остальными членами группы. По крайней мере, мы могли бы допустить это на основе того факта, что один важный член этой группы вернулся домой.

Деян., 13: 13. …но Иоанн, отделившись от них, возвратился в Иерусалим.

Может быть и то, что Иоанн Марк просто затосковал по родине или заболел. В Деяниях не приводится никакой причины для этого ухода. Однако разделение, по-видимому, можно увидеть по гневу Павла, и позже оно стало поводом для ссоры между Павлом и Варнавой, и это было уже чем-то серьезным.

Можно легко предположить богословский спор. Очевидно, Иоанн Марк был из еврейской группы христиан. Если бы он действительно был автором второго Евангелия, то мы должны были бы предположить, что он был консервативно настроенным в отношении Закона Моисея, поскольку Марк подчеркивает презрение Иисуса к самаритянам и язычникам и изображает его в строгом свете иудаизма.

Писидия

Из Пергии (столицы Памфилии, города, расположенного в 10 милях к северу от побережья) Павел отправился на север в город, где была важная еврейская колония:

Деян., 13: 14. Они же, проходя от Пергии, прибыли в Антиохию Писидийскую и, войдя в синагогу в день субботний, сели.

Писидия была районом, расположенным сразу к северу от Памфилии. Его главный город был основан Селевком I, который он назвал Антиохией в честь своего отца, точно так же, как он назвал другой город, который он основал в Сирии. Именно последний превратился в метрополию и стал Антиохией, что означало, что это название использовалось тогда без уточнения. Писидийская столица идентифицировалась как "Антиохия в Писидии". Подобно Памфилии, Писидия стала римской в 25 г. до н. э.

Павел был приглашен проповедовать в синагоге, и он тут же рассказал публике историю об Иисусе, во многом то же, что делал и Стефан в Иерусалиме на десять с половиной лет раньше. Многие из его паствы были поражены речью настолько, что захотели услышать больше в следующий день субботний. В Деяниях говорится:

Деян., 13: 42. При выходе их из Иудейской синагоги язычники просили их говорить о том же в следующую субботу.

Отсюда выглядит так, будто язычники были более готовы уверовать в послание Павла, чем иудеи. Но что язычникам делать в синагоге?

В Исправленном стандартном переводе не дается никакого упоминания о язычниках вообще, но этот стих переводится следующим образом: "Когда они [Павел и Варнава] вышли из Иудейской синагоги, их просили говорить о том же в следующую субботу". В иерусалимской Библии это переводится: "Когда они [Павел и Варнава] вышли, их просили проповедовать о том же в следующую субботу".

Вовсе не язычников притягивало учение Павла, но часть прихожан, часть иудеев. Это допускается в Библии короля Якова в следующем же стихе:

Деян., 13: 43. Когда же собрание было распущено, то многие Иудеи и чтители Бога, обращенные из язычников, последовали за Павлом и Варнавою…

Однако еврейские лидеры, очевидно, энергично оспаривали мессианский тезис Павла, настаивая на том, что Иисус не мог представлять исполнение мессианской мечты. Их авторитет снова резко направлял общественное мнение в сторону, противоположную точке зрения Павла.

Павла это, должно быть, чрезвычайно раздражало. Он выиграл великую победу с обращением язычника Сергия Павла, и теперь он испытывал не что иное, как расстройство с упрямыми иудеями - своими же собратьями-фанатиками, - которые, как ему казалось, самым естественным образом должны были обратиться к Иисусу. Поэтому Павел потерял сдержанность:

Деян., 13: 46. Тогда Павел и Варнава с дерзновением сказали: вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни то вот, мы обращаемся к язычникам…

Именно это решение обратиться к язычникам заставляло переводчиков Библии короля Якова притягивать (возможно) самым неоправданным образом более раннее одобрение язычниками учения Павла.

Павел не обращался исключительно к язычникам. Его ультиматум был предназначен только для этого города, а в каждом новом городе, куда он входил, он всегда подходил сначала к иудеям. Но всегда, когда они отвергали его, он обращался к язычникам того города. То, что было, возможно, импульсивным действием в искушении поймать богатый улов в Пафе, теперь становилось отлаженной политикой.

Павел оправдывал это, указывая на отрывок из Второ-Исайи, где страдающий раб, как считают, задумывал нечто большее, чем просто вернуть Израиль и Иудею из плена. Идеальное Мессианское царство должно было рапространить свою славу по всей земле, чтобы язычники могли восхищаться и, возможно, подвергаться обращению:

Ис., 49: 6. …Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли.

Очевидно, Павел начинал рассматривать себя как свет народов, о котором говорил Второ-Исайя.

Ликаония

Несмотря на завоевание обращенных, еврейская оппозиция была достаточно большой, чтобы выдворить Павла и Варнаву из Антиохии в Писидию. Они направились на юго-восток, пройдя примерно 80 миль:

Деян., 13: 51. …пошли в Иконию.

Икония была главным городом региона Малой Азии, называемого Ликаонией, который находился к востоку от Писидии и к северу от Киликии и который, подобно последним двум, в 25 г. до н. э. стал римским городом. Из тех городов, которые Павел посетил в первом миссионерском путешествии, Иконий сохранился лучше всех. Это - восьмой из крупнейших городов современной Турции, с узнаваемым названием Кония и с населением более 120 тысяч жителей.

В Иконии Павел и Варнава проповедовали, и последовавшие обращения снова пробудили опасную ярость у главенствующих там иудеев. Миссионеры снова двинулись в путь, на сей раз далеко на юг:

Деян., 14: 6. Они… удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их…

Эти города, находившиеся в 50 и 30 милях соответственно к югу от Икония, являются важными в истории только благодаря их посещению Павлом.

В Листре Павел исцеляет калеку, и толпы язычников тут же объявляют миссионеров богами:

Деян., 14: 12. И называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове.

В более поздних греческих мифах было принято рассказывать о путешествиях на землю Зевса (на латыни - Юпитера) и Гермеса (на латыни - Меркурия). Наиболее известным подобным рассказом в наше время является история Филемона и Бавкиды, бедной пары стариков, живших в Малой Азии. Когда Зевс и Гермес появились в скромном облике, эта пара, когда их соседи отвергли богов, предложила им все свое гостеприимство. В результате соседи были наказаны, а бедная хижина Филемона и Бавкиды была превращена в красивый храм, в котором они стали служить в качестве священника и священнослужительницы, и в дальнейшем им подарили благо закончить свою жизнь вместе и остаться после смерти соединенными навеки.

Одним поколением ранее во всем римском мире была известна история, рассказанная римским поэтом Овидием, и, должно быть, она представляла особый интерес для жителей Малой Азии.

Тот факт, что Варнаву считали Зевсом, а Павла - Меркурием, часто интерпретируется как означающий, что Варнава представлял выдающееся явление, в то время как Павел - нет. Фактически обычно предполагается, что у Павла был невысокий рост и нерасполагающий вид, и, кроме того, болезненный.

Павел сам выделяет свои собственные физические недостатки, возможно, из скромности, а возможно, использует это как ловкий стратегический прием. Так, во Втором послании к коринфянам он описывает своих противников, говоря:

2 Кор., 10: 10. Так как некто говорит: "в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна"…

Возможно, это была сократическая ирония Павла, которая заключалась в том, чтобы намеренно выставить себя в явно худшем виде, чем в действительности, чтобы произвести реакцию, которая сделает его, по-видимому, лучше, чем он выглядел бы в противном случае. Ибо речь его была совсем не незначительна, судя по ее воздействию на аудиторию.

Это показывает уже сам тот факт, что он был назван Гермесом, "потому что он был главным оратором". Действительно, сравнение Павла с Гермесом может считаться скорее в его пользу, чем наоборот. При посещении земли Зевсом и Гермесом, как рассказывается в греческих легендах, Зевс, как главный бог, возможно, считал ниже своего достоинства делать больше, чем просто величественно и милосердно наблюдать, оставив всю деятельность Гермесу. Возможно, теперь таково было положение и у миссионеров. Варнава, все еще номинальный глава группы, но обеспокоенный действиями Павла среди язычников, возможно, все больше отходил в глубокое молчание, в то время как его предполагаемый подчиненный Павел, должно быть, говорил в каждом новом случае с постоянно увеличивающейся уверенностью.

Конечно, иногда Павел говорит о какой-то своей немощи:

2 Кор., 12: 7. И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился.

Что это за "жало в плоть", явно не говорится. По-видимому, Павел не любил говорить об этом и, по-видимому, считал, что его слушатели так или иначе прекрасно знают об этом и им нет нужды знать подробности.

Предполагается, что это какой-то вид вялотекущей болезни, периодически "поражающей" его и выводящей его из рабочего состояния. Так, в одном месте он говорит:

1 Кор., 2: 3. …и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете.

Возможно, это его метафорический способ сказать, что он вошел в христианское сообщество, чтобы проповедовать, не в тщеславии и самоуверенности, а с робкой застенчивостью, боясь противостоять тем, кто, должно быть, знал намного больше, чем он. Если это так, то это также была сократическая ирония, так как нет и следа подобной робкой застенчивости во всех речах и деяниях, приписываемых Павлу, как до, так и после его обращения.

С другой стороны, некоторые интерпретируют это как относящееся к его болезни, возможно, к дрожи, вызываемой приступами малярии.

Кроме того, некоторые предположили, что Павел страдал от приступов эпилепсии. Они случались бы, конечно, периодически, а так как эпилепсия, как предполагалось, была вызвана одержимостью бесами, то как раз Сатана мог считаться буквально "поражающим" его во время этих приступов.

Некоторым подтверждением этой мысли служит замечание Павла в речи перед иудеями Иерусалима, в которой он описывал свои религиозные переживания. В одном месте он сказал:

Деян., 22: 17. Когда же я возвратился в Иерусалим и молился в храме, пришел я в исступление…

Конечно, существует множество причин помимо эпилепсии для появления исступления, но если Павла считать эпилептиком, то становится возможным доказать, что произошедшее около Дамаска было серьезным эпилептическим приступом, который повлек за собой галлюцинацию, которую Павел интерпретировал как явление Иисуса. Если это так, то в этом случае по крайней мере эпилепсия изменила ход развития всего мира.

Тем не менее, все подобные аргументы насчет физической внешности Павла и состояния его здоровья опираются на весьма ненадежные основания. Если вместо этого мы примем во внимание бесконечную энергию Павла, путешествия, которые он выдерживал, невзгоды, которые он преодолевал, то мы можем предположить только то, что это был человек феноменальной силы и здоровья.

Так, после того как Павел с трудом убедил язычников в Листре не поклоняться себе и Варнаве как богам, иудеи из Антиохии в Писидии и из Икония настроили людей против них, и ситуация сразу изменилась. Из богов они превратились в богохульников, и Павла побили камнями и бросили умирать. Быть побитым камнями до смерти - значит быть действительно побитым, однако Павел с трудом сумел встать на ноги и на следующий день оставить Листру с Варнавой и отправился в Дервию. Слабый и болезненный человек никогда не смог бы справиться с этим.

Атталия

Павел и Варнава готовы были теперь возвратиться в Антиохию, и из Дервии они могли легко отправиться на 120 миль на юго-запад, то есть к побережью Сицилии, и там нанять судно для отплытия в Антиохию. Они могли даже углубиться еще дальше в восточном направлении и посетить дом Павла в Тарсе.

Но Павел не сделал этого. На самом деле, по-видимому, в ходе своей миссионерской работы он не успел многое сделать в Киликии. Мог ли он закончить, насколько это было возможно, работу в течение всех лет, проведенных в Тарсе, до того, как Варнава позвал его в Антиохию? Или же (что более вероятно) он был, подобно Иисусу, пророком без чести в своем отечестве?

В любом случае, вместо этого миссионеры решили вернуться той же дорогой, снова посещая те церкви, которые они основали в различных посещенных ими городах:

Деян., 14: 25–26. И, проповедавши слово Господне в Пергии, сошли в Атталию, а оттуда отплыли в Антиохию, откуда были преданы благодати Божией на дело, которое и исполнили.

Атталия - это морской порт в Пергии. Он был основан Атталом 11 из Пергама и назван именем его основателя. Так закончилось первое миссионерское путешествие Павла.

Сила

Очевидно, сообщение Павла о своих действиях касательно язычников, о том, что он не потребовал от них полного подчинения требованиям Закона Моисея, было принято церковью в Антиохии:

Деян., 14: 27. Прибыв туда и собрав церковь, они рассказали все, что сотворил Бог с ними и как Он отверз дверь веры язычникам.

Вместе с тем серьезное неодобрение этих действий последовало со стороны христианских старейшин в Иерусалиме. Фракция во главе с Иаковом считала необходимым соблюдение Закона Моисея:

Деян., 15: 1. Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись.

Кто эти люди, не говорится, но одним из них мог быть Петр. В Послании к галатам Павел, возможно, касается этого эпизода, когда говорит:

Гал., 2: 11. Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию.

Павел поддевал Петра тем, что тот собирался есть с язычниками, как в случае с Корнелием, однако тут же менял свое мнение под нажимом Иакова и его группы.

Этот спор становился горячим и казался настоящей опасностью для нарождающегося христианства, разбивая его на два враждующих крыла. Поэтому было решено, чтобы сторонники этих двух взглядов собрались и разрешили эти вопросы и пришли к каким-нибудь общим выводам:

Деян., 15: 2. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к Апостолам и пресвитерам в Иерусалим.

После этого произошло то, что называлось Иерусалимским советом, который, как предполагается, прошел в 48 г. Вполне возможно, что Иаков занял крайнюю промоисееву позицию, Павел - крайнюю антимоисееву позицию, в то время как Петр и Варнава боролись за компромисс. Таким образом:

Деян., 15: 5. Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и за - поведывать соблюдать закон Моисеев.

Однако Петр встал (возможно, после еще звеневших в его ушах саркастических слов Павла в Антиохии), чтобы признать, что в случае Корнелия он сам принял необрезанного язычника. Он сказал:

Деян., 15: 7. …вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали…

Это выбило почву из-под ног приверженцев Закона Моисея. Павел рассказал о достижениях своего первого миссионерского путешествия, возможно описав свои действия как соответствующие традиции Петра. Иаков вынужден был сдаться:

Деян., 15: 13–14. …начал речь Иаков и сказал: мужи братия! Послушайте меня. Симон изъяснил, как Бог первоначально призрел на язычников…

(Иаков ссылается здесь на Петра посредством его полного арамейского имени - Симон, как если бы автор Деяний старался продемонстрировать семитизм Иакова даже посредством греческого языка, на котором он писал.)

Однако Иаков держался за компромисс, настаивая по крайней мере на четырех ритуальных воздержаниях, на которые должны согласиться обращаемые язычники:

Деян., 15: 20. А написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе.

Но от них нельзя требовать, чтобы они подвергались обрезанию или твердо соблюдали сложные пищевые законы (можно было даже не воздерживаться от поедания свинины - причина, по которой мученики в маккавейские времена с готовностью шли на смерть от пыток).

Фактически это была ошеломительная победа взглядов Павла. Возможно, именно в этом случае Павел (а через него и церковь в Антиохии) приобрел равенство с руководителями церкви в Иерусалиме. Павел упоминает о таком случае в Послании к галатам:

Гал., 2: 9. …Иаков и Кифа [Петр] и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным…

Таким образом, действительно сформировались два крыла христианства - промоисеево крыло под руководством Иакова и языческое крыло под руководством Павла. Однако они не враждовали, а договорились между собой о перемирии. Когда Павел и Варнава возвратились в Антиохию, были отобраны члены церкви в Иерусалиме, чтобы они сопровождали их, почти как если бы они должны были служить в качестве послов от одного крыла к другому:

Деян., 15: 22. Тогда Апостолы и пресвитеры со всею церковью рассудили, избрав из среды себя мужей, послать их в Антиохию с Павлом и Варнавою, именно: Иуду, прозываемого Варсавою, и Силу, мужей, начальствующих между братиями…

Иуда Варсава не упоминается больше нигде, кроме этой главы, но Сила позже играл важную роль, когда он сопровождал Павла в более поздних миссионерских поездках.

Подобно Павлу, Сила, возможно, был римским гражданином. По крайней мере, когда оба они позже подвергаются телесному наказанию со стороны римских властей, Павел говорит об их гражданстве во множественном числе:

Деян., 16: 37. Но Павел сказал к ним: нас, римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу…

Если Сила был римским гражданином, то он также мог иметь латинское имя, эквивалентное имени его спутника (Павел). В Деяниях Сила никогда не упоминается под каким-либо другим именем, но в некоторых посланиях есть ссылка на кого-то с подобным именем:

1 Фесс., 1: 1. Павел и Силуан и Тимофей - церкви Фессалоникской…

Обычно считается, что Силуан является латинским именем, используемым Силой.

Тимофей

Некоторое время спустя после Иерусалимского совета Павел предложил Варнаве повторно посетить те церкви, которые они основали на Кипре и в Малой Азии. Варнава согласился и предложил снова взять Иоанна Марка. В данном случае Павел резко отказался, поскольку он считал, что Иоанн Марк бросил их во время первой поездки:

Деян., 15: 39. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр…

Вполне возможно, было так, что Павел, серьезно порицавший склонность Иоанна Марка к промоисеевой точке зрения, даже не доверял в этом вопросе и позиции Варнавы. Он считал, что последний также был готов идти на компромисс с группой Иакова. С другой стороны, Варнава не мог так легко осуждать своего собственного племянника и даже обиделся на то, как Павел обрел высшее положение.

В конце концов, маршрут был разделен между Павлом и Варнавой:

Деян., 15: 39–41. …Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр; а Павел, избрав себе Силу, отправился, быв поручен братиями благодати Божией, и проходил Сирию и Киликию, утверждая церкви.

Первая и вторая поездки Павла

Другими словами, каждый посетил свою родную территорию. После этого расхождения Варнава исчезает из виду и больше не упоминается.

Когда Павел и Сила достигли Листры в Ликаонии (поскольку Павел просто прошел через Киликию и, возможно, Тарс, и не было никаких упоминаний о его проповеди там), они взяли с собой нового спутника:

Деян., 16: 1. …И вот, там был некоторый ученик, именем Тимофей, которого мать была иудеянка уверовавшая, а отец Еллин…

Очевидно, Тимофей (имя, означающее "почитающий Бога") был некоторым образом христианином третьего поколения, так как его мать и бабушка были обращены во время первого миссионерского посещения Листры Павлом. Во Втором послании Павла Тимофею Павел говорит об этом:

2 Тим., 1: 5. Приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лойде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе.

Здесь проявилась шаткая природа перемирия между крылами христианства, возглавляемыми Павлом и Иаковом. Павел хотел взять Тимофея с собой в поездку, но Тимофей был не обрезан, и христиане Листры знали это. Очевидно, достаточно многие из них были из промоисеевого крыла, чтобы вынудить Павла действовать скорее из целесообразности, чем по убеждению; особенно если также принять в расчет точку зрения необращенных иудеев:

Деян., 16: 3. Его пожелал Павел взять с собою; и, взяв, обрезал его ради Иудеев, находившихся в тех местах; ибо все знали об отце его, что он был Еллин.

Фригия и Галатия

Павел посетил церкви, которые он основал:

Деян., 16: 6. Пройдя через Фригию и Галатийскую страну…

Фригия и Галатия находились в самом центре Малой Азии, к северу от Писидии и Ликаонии. Во времена Павла Фригия фактически не образовывала какую-то отдельную политическую единицу. Она получила свое название от народа, который господствовал над Малой Азией более тысячи лет назад, во времена Троянской войны и Исхода евреев из Египта. Это относилось к региону, который во времена Селевкидов составлял восточную часть царства Пергам. После 133 г. до н. э. он образовал восточную часть провинции Азия.

Галатия была сравнительно более молодым образованием. Она получила свое название от галлов, которые вторглись в Малую Азию примерно в 278 г. до н. э. В 235 г. до н. э. они были побеждены и вынуждены были мирно осесть в центральной Малой Азии в области, которая стала называться в их честь Галатией. Галлы быстро эллинизировались. В 25 г. до н. э. Галатия стала римской провинцией, и, как у провинции, ее границы время от времени изменялись.

Поскольку Галатия в то или иное время включала в себя различные районы внутренней Малой Азии, это слово стало обычно использоваться в обычной речи для обозначения внутренней части полуострова.

Троада

Посетив церкви, которые Павел уже основал, он направился в места с новой паствой. Однако они не должны были граничить со старыми, поэтому он прошел через всю западную Малую Азию не проповедуя:

Деян., 16: 6. Пройдя через Фригию и Галатийскую страну, они не были допущены Духом Святым проповедывать слово в Асии. Дойдя до Мисии, предпринимали идти в Вифинию; но Дух не допустил их. Миновав же Мисию, сошли они в Троаду.

Павел решил не проповедовать в городах провинции Азия, а быстро прошел через ее северо-западный район (Мисию). Он также не отклонялся с пути, чтобы проповедовать в Вифинии, районе Малой Азии, который находился к северо-востоку от Мисии и занимал большую часть побережья полуострова в Черном море. Вифиния, которая была отдельной от провинции Азия, в 65 г. до н. э. стала римской. Наконец, Павел достиг Троады, той части Мисии, которая образовала северо-западную оконечность Малой Азии. Это название было дано небольшому полуострову, который получил это название потому, что двенадцать веков назад на этом месте существовал город Троя, разрушенный греками после самой знаменитой осады в истории.