На ней камзол, кафтан, штаны и картуз ее покойного мужа

Вадим Леванов

Святая Блаженная Ксения Петербургская в житии

пьеса в клеймах*

Днесь светло ликует град святого Петра,

яко множество скорбящих обретают утешение,

на Твоя молитвы надеющиеся,

Ксение всеблаженная,

Ты бо еси граду сему похвала и утешение.

Кондак, глас третий.

 

ДЕЙСТВУЮТ:

 

КСЕНИЯ

ЛИК – хор

Пролог.

 

Ленинград. 1942 год. Зима. Идет снег.

Трупы лежат прямо в сугробах, припорошенные снегом.

Молодая женщина тащит санки с мёртвым тельцем ребенка.

Женщина падает, лежит неподвижно с закрытыми глазами.

Женщина в красной юбке и зеленой кофте склоняется над ней.

ЖЕНЩИНА. Вставай.

- Кто ты?.. Смерть? Наконец-то!

ЖЕНЩИНА. Нет. Я не смерть. Вставай.

- Нет… Я не хочу… не могу… Я хочу умереть… Нет больше сил…

ЖЕНЩИНА. Нельзя, милая. Вставай.

- Почему?

ЖЕНЩИНА. Не срок тебе.

- Не могу больше! За что?! Зачем Бог от нас отступился?!.. Кругом – смерть!

ЖЕНЩИНА. Вы Его забыли, а не Он вас.

Звуки сирены, предупреждающие о «воздушной тревоге».

Где-то, пока не близко, глухо ухают взрывы.

- Нету сил…

ЖЕНЩИНА. Давай милая, давай, помогу, на другую только сторону улицы перейдем… Вставай, милая!

- Оставь ты меня… Мочи нет…

ЖЕНЩИНА. Ничего, родная, я пособлю, пойдем… Нам скорей надо… На другую только сторону улицы…

Женщина в красной юбке почти волоком перетаскивает

Молодую женщину и санки с мёртвым тельцем на другую сторону улицы.

И почти сразу же на то место, где они только что были, падает авиабомба.

Когда рассеивается дым, Женщины в красной юбке нет.

Молодая женщина стоит одна.

Клеймо «Смерть».

 

КСЕНИЯ. Андрей Федорович! Андрей Федорович! Слышь? Что ты?! Вставай, Андрей Федорович! Проснись! Пробудись скорее! Вон люди тут! Пришли, ходят… Что они пришли? Зачем? Чего им? А ты почиваешь! Вставай, Андрей Федорович! Не досуг спать! Слышишь, а? не досуг, батюшка мой! Нельзя, сокол мой ясный, не хорошо! Вставай, родной, что ты, подымайся! Свет мой ясный! Душа моя! Что ты?

- Ишь как… Да…

- Ксеньюшка, бедная ты моя…

КСЕНИЯ. Почто же он спит, матушка – не шел о хнется? Андрей Федорович! Вставай! Нехорошо! Люди!.. Проснись!

- Вроде как не уразумеет, а?

КСЕНИЯ. Андрей Федорович! А, Андрей Федорович!? Что же ты?

- Ксеньюшка!.. Борони Господи!

КСЕНИЯ. Отчего же он спит? Ровно покойник! Не вздохнёт! Андрей Федорович! Свет мой! Разве можно на закате спать?..

- Ишь ты штука какая… Помутнение в голове…

- Из ума вышла кажись…

КСЕНИЯ. Андрей Федорович! Вставай, ради Христа! Проснись, соколик!

- Ну, милая, ну, будет…

- Будет!..

КСЕНИЯ. Почто он не вздохнёт, матушка? Почто спит так беспробудно? Андрей Федорович! Вставай, родимый! На закате спать не хорошо. Люди тут. Зачем – люди?..

- Ах, горе-то!

КСЕНИЯ. Матушка, плохо ведь это – на закате спать…

- Одно плохо милая…

КСЕНИЯ. Что? Что?

- Без покаяния, касатка, муж твой преставился!.. (Крестится.)

П а у з а.

КСЕНИЯ. Что ты говоришь такое, матушка?

- Ты, Ксеньюшка, лучче поплачь. Слезы-то они душу омоют. Может, полегчает… Ах, горе-то!

- Да не в себе она. Не понимает. Не в разуме.

КСЕНИЯ. Что ты говоришь, матушка?! Что ты говоришь?!

- Да уж что теперь…

КСЕНИЯ. Андрей Федорович! Андрей Федорович! Очнись! Опомнись! Вставай! Слышишь, батюшка, свет мой ясный, сокол мой!

- Будет, Ксеньюшка, будет…

КСЕНИЯ. Преставился?!.. Андрей Федорович! Как же это?! Господи?!

- Ах, горе-то!

- Да-а…

КСЕНИЯ. Как же? Андрей Федорович! Умер?!

- Помер, как есть. Наперед смурый весь сделался, потом белей белья стал. Посля колоколец в горле заиграл, а там – и пар вон!

Ксения падает без чувств. Пауза.

Все бросаются к ней, устраивают на постели.

- Вот, горе-то!.. Уж как они жили, как голубь с голубицей! Как он её любил-то, как лелеял, как княгиню её почитал, пылинке не давал сесть, она за ним как у Христа за пазушкой пребывала. И она тож души в нем не чаяла…

- Ах, горе!..

- Уж как счастливо жили… как два голубка, истинно! Чем Бога прогневили?

- А она не того… Рук на себя не наложит?

- Типун тебе на язык!

- Без покаяния помер Андрей-то Федорович!.. Вот где – беда, вот горе-то. Матушка Владычица, Царица Небесная, заступись за раба грешного Андрея Федорыча Петрова…

КСЕНИЯ (слабо). Андрей Федорович…

П а у з а.

Ой, матушка, такой мне сон привиделся… Будто Андрей Федорович… Вымолвить страшно…

П а у з а.

Ради Христа, скажите мне!.. Он… Андрей Федорович проснулся?..

- Эх ма! Смотреть больно на такое дело… Без ветру качается…

- Это, Ксения, не сон… а явь.

- Надо, Ксеньюшка терпеть… Его Бог взял… Все мы под богом ходим…

- И в смерти и в животе – един Бог волен.

- Истинно так. Бог души не вынет, сама душа не выйдет.

П а у з а.

- Ты лучше помолилась бы за душу мужа своего. А то… ведь грех-то какой – без христианского приуготовления опочил Андрей-то Федорович…

- А когда вот эдак-то без… покаяния, стало быть, человек помирает… что тогда делается?

- А то и делается, сударь мой, что нету ему Царствия Небесного!

- Да ну?!..

- Господи помилуй! (Крестится.) Жалости подобно!

- Вот так-то!

- Это вот да… не приведи Бог никому так вот помереть! (Крестится.)

КСЕНИЯ (стенает). Андре-е-ей Федоро-о-ович! Андрюша-а-а-а!!

- Заголосила, касатка! Слава тебе Господи! Теперь, значит, ничего…

- Опамятовалась?

КСЕНИЯ. Сокол мой ясный! Свет ты мой ненаглядный! На кого ты меня покинул?

- Теперь – отойдет… Белугой повоет и ничего…

КСЕНИЯ. Андре-е-ей Федоро-о-ович! Андрюшенька-а-а-а-а!! как же я теперь без тебя одна буду-у-у!!!

- Это хорошо… Ты, ничего, Ксеньюшка, повой, повой, полегчает! Поплачь. Покричи. Сердце-то и отойдет, помягчеет. А то разве можно такую муку в себе держать!

- Да. Я было думал, что у неё в голове тёмно сделалось… Как она с покойником-то разговаривала. Подымала его… Не в своем разуме…

- Отойдет теперь. Покричит, поплачет… Ничего…

- Одно плохо…

КСЕНИЯ. Андре-е-ей Федоро-о-ович!

 

Клеймо «Преображение».

 

- А где Ксеньюшка? Выносить пора…

- Не видал.

- Уж как она убивалась, сердечная, как голосила… Насилу успокоили… Это я, говорит, должна была в гроб пойти, а не он…

- Грех, Господи, какой – без покаяния…

- Полно тебе язык бить! Заталдычила одно! Талда! Что теперь – не хоронить его что ли?!

- Где же Ксеньюшка-то? Пора уж…

- Да вот она. Гляди…

- Батюшки-святы!

Входит Ксения.

На ней камзол, кафтан, штаны и картуз ее покойного мужа.

КСЕНИЯ. Зачем вы пришли сюда добрые люди?

- А?..

- Как это?..

- Что ты? Что ты, милая?

- Что с тобой?

КСЕНИЯ. Что со мною-то станется? Со мной все, слава Богу, благополучно.

- Ах, грех…

- Мы как есть тут… (покашляв) пришли проводить… по христианскому обычаю попрощаться, стало быть… Потому как скончался муж твой… Преставился…

- Пора выносить…

КСЕНИЯ. Кто скончался?

- А?.. Чего она?

- Как?… (коротко смеётся)

- Так муж твой, Андрей Федорович, преставился…

КСЕНИЯ. Андрей Федорович? Он не умер.

- Что ты? Что ты голубка? Что ты такое говоришь… Господь с тобой!

КСЕНИЯ. Андрей Федорович не умер.

- При покойнике! Срам! Грех-то какой!

- Что ты, что ты, Ксеньюшка, голубушка! Вот же он во гробе лежит! Что ты!

- Вишь ты, как! Разум у ней пошатнулся…

КСЕНИЯ (улыбается). Нет. Андрей Федорович не умер. Но воплотился в меня, Ксению, которая давно умерла.

П а у з а.

- Господи помилуй! Грех-то какой!

- В уме повредилась баба. От горя.

- Матушка-заступница… Беда… Вот горе…

- Выносить ведь пора…

- Ксеньюшка, детонька!…

КСЕНИЯ. Не зовите меня больше Ксеньей, но зовите меня Андреем Фёдоровичем.