Синдром паники, лишающий чувства собственного достоинства и безопасности

X. Н. был блестящим доктором. Он был квалифицированным хирургом, уверенным в себе и ловким в работе со скальпелем. Он был чувствительным и общительным человеком. Как-то раз при выполнении обычной хирургической операции его сердце начало биться быстрее, дыхание участилось, и появилось такое чувство, что он вот-вот умрет. Он покрылся холодным потом и стал терять контроль над собой. Поскольку операция подходила к концу, он попросил ассистента закончить ее.

Он немного передохнул, и вскоре приступ закончился. Поскольку хирург был очень утомлен чрезмерной работой, он решил, что приступ был связан со стрессом, хотя сам он чувствовал сильный страх.

Несколькими днями позже у X. Н. случился второй приступ с такими же симптомами. Внезапный страх смерти настиг его. Он почувствовал отчаяние. Он каждый день имел дело с жизнью и смертью, и теперь наступил его черед думать о конце существования. Его теперь тревожили вопросы, которые он редко задавал себе: что такое смерть? Каков последний момент? Увижу ли я когда-нибудь своих детей опять?

За несколько секунд бесчисленные мысли лишили его покоя. Он ждал смерти в любой момент. X. Н. не понимал, что у него был приступ паники. Он обладал отличным физическим здоровьем, но его сознание было занято мыслями о конце жизни, а эмоции наполнились фантазиями о смерти, как будто все происходило в реальности. Эмоциональный заряд был настолько сильным, что он получил ряд психосоматических реакций, словно убегал от врагов, подвергавших его жизнь опасности. Но никаких реальных врагов не было. Они были только в его голове.

Приступы паники повторились на работе. X. Н. поговорил с коллегами, включая кардиологов. Он сделал несколько электрокардиограмм, эхокардиограмму, провел другие тесты, и ни разу у него не обнаружили ничего такого, что оправдывало бы подобную симптоматику. Он консультировался с несколькими психиатрами, и они диагностировали у него панический синдром. Он прошел несколько курсов лечения, но кризис не преодолел. После неудачного лечения он потерял уверенность, необходимую для работы. Через несколько лет он оставил клиническую работу.

Гуманный и интеллектуальный человек был лишен свободы из-за страха, синдрома паники. Он ушел из медицины и на пятнадцать лет изолировал себя от общества. Он чувствовал себя презираемым инвалидом. Одна из основных характеристик синдрома паники — социальная фобия. Пациент боится бывать на публике, посещать вечеринки и места скопления людей. Он боится, что случится кризис, а поблизости не окажется никого, кто мог бы ему помочь, и тогда он прилюдно попадет в трудное положение. Миллионы людей — жертвы этой болезни, которая полностью излечима.

Когда X. Н. обратился ко мне, он находился в подавленном состоянии. Он не мог смотреть мне в глаза. Он говорил дрожащим голосом и был очень подозрителен. Его чувство собственного достоинства достигло нижнего предела, он чувствовал себя самым немощным и несчастным из людей. Однако постепенно я помог ему восстать против эмоциональной неволи.

Я помог ему разобраться в причинах его недуга. Я убедил его, что первые приступы паники были зарегистрированы в его памяти с привилегированным статусом и способствовали воспроизведению повторных приступов. Я объяснил ему, что этот механизм действует повсеместно и активизируется при разных конфликтах. Я показал ему, что наибольшая проблема — не сама травма любого характера, от которой мы страдаем, будь то разочарование, обида, несчастный случай или приступ паники, а ее привилегированный статус при регистрации в подсознании и ее постоянное воспроизведение. Таким образом повторно воссоздаются травмирующие переживания, которые снова и снова регистрируются в памяти, замыкая цикл болезни и все более сковывая эмоции.

Я разъяснил ему, что невозможно удалить или стереть из памяти какую-то информацию, как полагают некоторые психиатры. Информацию можно только перезаписать. Я использовал медикаменты как подспорье в его лечении, но объяснил пациенту, что все зависит от него самого. Я сказал, что ему нужно восстановить лидерство своего «я» в борьбе против негативных мыслей и прояснить эмоции. Я убеждал его усомниться в силе своих страхов, критически оценивать пассивность и робость перед лицом напряженности, вызванной приступами паники, и принять решение быть свободным. Так он смог стать инициатором изменения собственной жизни и отредактировать в подсознании фильм своей памяти, проникая в те области, куда не может проникнуть ни один врач.

X. Н. прошел курс такого тренинга. Каков же был результат? Он освободил свои эмоции из неволи. Он вновь зажег в себе факел безопасности и укрепил корни чувства собственного достоинства. Через пятнадцать лет он опять стал светилом в медицине.

Его семья была впечатлена тем, как он преодолел свой эмоциональный хаос и стал любящим человеком, надежным и ясным в суждениях о проблемах жизни. Его восемнадцатилетняя дочь, переполненная чувствами, сказала мне, что она выросла без отца и даже не знала, как сказать людям, кто он по профессии. Теперь она открыла для себя отца, она подолгу и с удовольствием беседует с ним. После пятнадцати лет разрыва, когда отец и дочь были рядом, но очень далеки, они наконец нашли друг друга.

Пациенты X. Н. получают удовольствие от общения с ним и предпочитают его другим врачам. Они видят в нем гуманного, внимательного и жизнерадостного доктора, который не только лечит и оперирует их, но и старается избавить от страха смерти. X. Н. пересек пустыню одиночества и стал поэтом эмоций. Сегодня он счастливый и мудрый человек.