Интеллект Знание, достоверность которого доказана. Глубокая ученость; широкая осведомленность; основательные познания в какой-либо области науки

Учителя в тревоге – с каждым днем, жалуются они, все труднее учить детей правильной русской речи: радио и телевидение буквально обрушивают на них потоки неграмотного словоупотребления, ошибок в ударениях, искаженного произношения, областных речений. И самое прискорбное, что все это исходит не только от тех, у кого берут, допустим, интервью, от тех, кто отвечает на вопросы, но и от тех, кто их задает.

Журналист, захлебываясь, рассказывает об американском путешественнике, который был, оказывается, шокирован, впервые попав на Невский проспект. Думаете, имелось в виду, что улица ему не понравилась, чем-то смутила? Напротив! Рассказчик, как видим, полагает, что «шокировать» происходит от слова «шок», каковой можно испытать и от восторга.

В другой передаче ведущий радостно сообщает о ком-то, кто вернулся «в свои пенаты». Но сделать это невозможно, поскольку пенаты – боги, хранители домашнего очага, и вернуться можно только к пенатам, а не в них. Мемуары почему-то норовят употребить в единственном числе, а к альтернативе все непременно присовокупляют «другая», нисколько не смущаясь от того, что получается чистейшее масло масляное. А волеизлияние вместо волеизъявление? А неприкасаемый вместо неприкосновенный?

Засилье вставляемых к месту и не к месту «апеллировать, манкировать, дефицит, регион, реальности» просто удручает, и поневоле вспоминаешь Чехова, сто лет назад потешавшегося над тем, кто хочет свою образованность показать и потому говорит всякие непонятные слова. Боюсь, нынче ему было бы не до смеха, потому что «влазит» в соседстве с «консенсусом», достигнутым не где-нибудь, а всего лишь на профсоюзном собрании, не столько смешно, сколько прискорбно.

Кто спорит, «панталоны, фрак, жилет – всех этих слов на русском нет». Как говорится, не сегодня и не нами замечено. Никто и не призывает называть галоши мокроступами. Но «дефицит внимания» - это же прямой волапюк. Да чем же родимая нехватка-то не угодила? И вообще не лучше ли изъясняться без затей на языке родных осин, но не вставлять лишнее «н» в инцидент с прецедентом и «к» в эскорт.

Где уж тут придираться к жеманным «как бы» и «где-то», появляющимся совершенно ни к селу, ни к городу («я с вами где-то согласен), если стремление говорить красиво становится главной причиной, по которой родная речь все боле теряет милую свою простоту, изящество и безудержно, безжалостно засоряется не свойственными ей, бог весть откуда взятыми оборотами. «Как вы думаете, сколько нужно денег, чтобы мало-мальски скупиться? – вопрошает журналист. Право же, надо очень напрячься, прежде чем догадаешься, что, разъяренный рыночной дороговизной, он ведет речь о покупках, а не о скупости.

Могут сказать: вот уж нашли главную беду. Оглянитесь, дескать, вокруг себя – страна бурлит, целые города раскалываются надвое, раздражение, возведенное в степень бескультурье, выплескивается на улицы, перехватывает дыхание. А вы о чем? А о том же. Замусоренная, изуродованная речь разве не то же самое, что захламленные берега рек, из которых нельзя пить воду, исписанные всякой мерзостью стены, бесхозно гниющий какой уж год экскаватор, притулившийся на краю березовой рощи у самого Калужского шоссе?

Пока не научимся сами блюсти в чистоте все, что досталось нам в наследство, и детей своих не научим тому же, добра не приходится ждать. Неоткуда.

Работа с текстом «Соблюдайте чистоту!» И. Овчинниковой.