Йылдың 26 октябрендә Башҡортостан Яҙыусылар берлеге идараһы киңәйтелгән ултырышының 10-сы һанлы протоколы. 2 страница

Уважаемый Тагир Исмагилович!

Доводим до Вашего сведения свою оценку отчетного партийного собрания писателей, состоявшегося 2 декабря 1986 года. Фактически оно провалилось, было уведено в сторону от насущных проблем дальнейшего развития башкирской советской литературы демагогическими выступлениями некоторых коммунистов, выдвинувших на первый план свои сугубо личные корыстные интересы...

Теперь очевидно, что среди писателей сложилась группа, поставившая перед собой цель очернить руководство Союза писателей и редакции журнала «Агидель»...

В этот раз для нападков была использована 12-летняя история с рукописью так называемого романа-эссе «Ядкарь» Зигата Султанова. Это произведение, не имеющее каких-либо художественных достоинств (ни сюжета, ни одного героя с более или менее приемлемой нравственностью, карикатурное изображение секретаря обкома), трудно читаемое, правда, не содержит в себе высмеянного Мустаем Каримом султановского утверждения, что башкиры первыми придумали колесо и мазь для него, но целиком подчинено той же глобальной султановской мысли: вся цивилизация началась с башкир, полно унизительных намеков в адрес соседних народов[3]... И это произведение в 1974 году было обсуждено на заседании секции прозы и получило одобрение (по словам одного из оставшихся в живых участников обсуждения Нугумана Мусина — с многочисленными серьезными замечаниями). Тогда же роман начал печататься в газете «Совет Башкортостаны», в предисловии автор заявил, что он задуман из 20 (двадцати) книг[4], но газетная публикация была прервана по указанию обкома партии[5]...

В течение многих лет Зигат Султанов молчал и года 2-3 назад вновь принес свою рукопись, уверяя, что она переписана заново. Роман прочитали, подробно отрецензировали Булат Рафиков и Асхат Мирзагитов. Было сказано, что роман нуждается в серьезной переработке и в идейном, и художественном аспектах. Автор согласился с доводами рецензентов. Но через некоторое время поведение Зигата Султанова неожиданно приобрело агрессивный характер...

В истории с этим романом нас особенно удивляет позиция Кадима Аралбаева[6]. После второй жалобы Зигата Султанова в обком партии на Асхата Мирзагитова и Амира Гареева, которые якобы мешают публикации романа из-за личной вражды автору, он (Аралбаев) стал настаивать на немедленном печатании этого произведения в журнале, пугая тем, что иначе автор напишет и в ЦК КПСС. Более того, на заседании редколлегии настойчиво требовал начать его публиацию немедленно, с январского номера, доказывая, что это произведение о становлении башкирской советской интеллигенции и явится хорошим подарком 70-летию Великого Октября. У членов редколлегии создалось впечатление, что Кадим Аралбаев или толком не прочитал этого произведения, или не смог разобраться в нем[7]. Было решено отдать «Ядкарь» еще на одну рецензию — доктору филологических наук Гилемдару Рамазанову, который тоже пришел к мнению, что роман в таком виде печатать нельзя[8]. То же самое сказали профессоры Гайса Хусаинов и Роберт Баимов, прочитавшие роман позже...

Так вот, на отчетном собрании Зигат Султанов выступил с пространной речью. Изрядно поехидничав по поводу «мудрости» Амира Гареева, болезней и заграничных поездок Асхата Мирзагитова, узости плеч Булата Рафикова, он, уволенный недавно из редакции журнала по собственному желанию, а фактически за развал работы отдела критики, взялся за критический разбор работы отдела прозы, а уменшение тиража журнала объяснил тем, что не публикуют его роман.

Тон был задан. Зайнаб Биишева объявила Зигата Султанова великим тружеником, по своему обыкновению прошлась по адресу Мустая Карима («ваш кудрявый», «ваш герой»), свое падение с лестницы в здании Союза писателей СССР в начале VIII съезда представила чуть ли не организованным покушением на нее (какой-то знакомый высокий мужчина с портфелем в руке, о ноги которого она споткнулась), заявила, что в республике ее не признают, притесняют, лишь Москва ее спасает. Ее слово кое-кому пришлось по вкусу, и они пытались организовать массовую овацию... Тайфур Сагитов предложил ввести в решение отчетного собрания специальный пункт о романе «Ядкарь», отстранить от этого дела редколлегию журнала, к которой теперь Зигат Султанов не питает доверия.

Таким образом, собранию вновь был навязан роман «Ядкарь», который и так заслонил собой наиболее актуальные вопросы литературного процесса, которые пытается решить правление и редколлегия журнала... К сожалению, оскорбления в адрес нынешних руководителей Союза и редакции, выпады против Мустая Карима, вся эта работа локтями не были замечены лишь руководящими партийными работниками, присутствовавшими на собрании. Зав. Отделом культуры обкома КПСС тов. Дильмухаметов А.М. назвал все выступления хорошими, принципиальными.

Получилось так, что он молча одобрил и то, что Зайнаб Биишева начисто отрицала целесообразность решения партийных органов после гражданской войны об образовании комиссии по реализации башкирского языка и ее работы во главе с Шагитом Худайбердиным, а также призвала собрание брать пример с татарских писателей и перестать ругать эмигрировавшихся после революции башкирских деятелей, то бишь Закия Валидова[9]. Мы понимаем, что демократизация советского общества предполагает открытое выслушивание всех мнений, но всему должна быть дана партийная оценка.

Обструкция, устроенная на партсобрании группой себялюбцев, не стесняющихся в выборе средств для прокладки себе пути, прямо скажем, не лучших представителей нашей литературы, конечно же, преследуют цель свалить нынешнее руководство Союза и редакции еще до съезда писателей Башкирии, который не за горами. А приход таких людей в руководство чревато многими осложнениями для всей башкирской советской литературы.

Тов. Дильмухаметов А.М., видимо, из-за своей перегруженности работой слишком полагается на мнение своего инструктора Кадима Аралбаева, на его партийную объективность и прозорливость. Но член СП СССР Кадим Аралбаев, любящий часто повторять «обком так думает!», в некоторых случаях показал себя совсем иным. Являясь куратором журнала «Агидель» он не может идти дальше мелочной опеки, придирок по поводу знаков препинания. Его же предложения по содержанию журнала часто дают отрицательный результат. Так, 60-летию журнала он опубликовал материал со ссылкой на буржуазного националиста Х. Габитова. Его хлопоты по поводу романа «Ядкарь» также вызывают сомнения относительно его компетентности[10]...

А. Мирзагитов. А. Гареев.

Т. Юсупов. Б. Рафиков».

Ошо ғына ла етмәһә, өҫтәүенә, баҫылып сыҡмаған романымды яманлап (ә был бөтөнләй хилаф эш!) һәм «Урал батыр шәжәрәһе» өсөн миңә «Ағиҙел» журналының йыллыҡ бүләге бирелеүенә асы нәфрәт белдереп, идара рәйесебеҙ Әсғәт Мирзаһитов исеменән Мәскәү-мәркәздең үҙенә үк емерткес мәҡәлә-шикәйәтнамә атҡарылған булып сыҡты (ләкин ул Өфөләге ваҡиғаларҙың эҫе мәленән ике айға һуңлап ташҡа баҫылды. — «Литературная Россия» гәзитенең 1987 йыл 13 март №11 һаны). Әйтелгән шикәйәтнамәләрҙең икеһе лә, был осорҙағы миңрәүләнгән (был хаҡта хатта рәсми органдарҙа ла беләләр ине) Мирзаһитов үҙе ҡәләм тибрәтеп фекерләй алмағанлыҡтан, эргәһендәге «серый кардинал» тип аталмыш (был ләҡәп Тайфур Сәғитовтың романында ла бар, буғай) әлеге лә баяғы шул Б. Рафиҡовтың ҡәләме аҫтынан сыҡҡанлығы күптәргә билдәле ине. Заманында «йәшел йылан» тәьҫиренә ныҡ бирелеүе арҡаһында (быны ул аҙаҡ үҙе лә яҙып ҡалдырҙы) алтындай йылдарын ижадһыҙ яндырғаны өсөн, хәҙер килеп, уға тамсы ла зыяны теймәгән, әммә айныҡ аҡыл менән ижат иткән ҡайһы бер ҡәләмдәштәренән үс алғандай ине был... Һәм бына килеп яҙыусыларҙың үҙҙәре генә түгел, ә етәкселек итеүсе партияның район, өлкә комитеттары вәкилдәре, матбуғат органдары хәбәрселәре лә ҡатнашлығындағы шул оло йыйылышта ижадыма ҡарата ҡылынған ғәҙелһеҙлеккә ҡаршы мин тороп оторо телмәр тотҡас һәм залдағы ипле генә коммунистар: «ни өсөн һуң тотҡарлайһығыҙ уның романын, аңлатып бирегеҙ?» тип идара етәкселәренән һорағас, идараның сәркәтибе булмыш баяғы Б.З. Рафиҡов, күҙ ҙә йоммай: «Сөнки ул роман — милләтселек емеше, татар милләтенә ҡаршы яҙылған», — тип шаңҡыта һуҡты башыма — партия өлкә комитетынан мине туҡматыу өсөн иң отошло «милләтселек» кәртен уйнатыуы күренеп тора ине. Бының улай түгеллеген янып дәлилләһәм дә, ҡолаҡҡа элмәнеләр һәм партия өлкә комитетының, район комитетының вәкәләтле вәкилдәре (күбеһе татар милләтенән!) йыйылыштан ошо шомло уй менән ҡайтып китте — мине тамам ергә һеңкәҙәтә һуғыу, романымдың башына етеү ине был (шуның өсөн дә ул оҙаҡ — ун ете йыл буйына тотҡарланды). Үҙем кеүек үк ҡәләмдәштең (хатта фекерҙәштең, тип әйтә алам!) ҡара яла яғыуы рәнйетте күңелемде, көтмәгәндә йөрәгемде йылан саҡҡандай булды. Ошоғаса һәр төрлө ҡыйырһытылыуҙарҙы сабыр кисерә тороп та, был юлы хәтәр яҙмышҡа дусар ҡылыныуымды яҡшы аңлап, Лев Толстойҙың: «Уң сикәңә һуҡһалар, һуҡтыртырға һул сикәңде ҡуй», — тигәненең отороһон ҡылырға — һуғыусыға уның үҙенең «милләтселек» суҡмары менән уғата ҡатыраҡ ҡундырырға ҡәһәтләндем һәм йәберсемдең шул арала журналда баҫылып сыҡҡан романы тураһында ул үҙе үк миңә ҡаршы йөрөп шымартҡан түтә юлдан партияның өлкә комитетына хат күндерҙем. Асылда башҡорт араһына килмешәк-ят бауыр булып кергән ылғый аферист-шпионды башҡорт халҡының милли геройы итеп күтәрергә, төрлө уйҙырмалар аша башҡорт халҡын — урыҫ халҡына, урыҫ дәүләтенә ҡаршы ҡуйырға маташыуҙы төрлө тарихи документтарға таянып дәлилләнем[11]. Бер уйлаһаң, яҡшы ла түгелдер был, әммә, башына баҫһаң, баҡа ла башмаҡтай баҡыра, тиҙәр бит... Һәм, әйтергә кәрәк, «ни тиһәң дә, үҙ этең бит», тигәнде иҫкә төшөрөп, ошо ҡыҙыулығым өсөн үкенә биреп тә йөрөгәйнем. Әммә, шөкөр, эште ҙурға ебәртмәй, мәкерле йәндең табаҡташтары үҙҙәре әйткән «нәүбәттәге йыйын-һайлауҙарғаса» уны түрәлегенән ҡолатмай яҡлап алып ҡалдырҙылар — бер аҙ өркөтөлөү менән генә арынды. Ә китап итеп сығарғанда әҫәрен ул мин күрһәткән етешһеҙлектәрҙән шаҡтай арсалап, һуңынан бүләк тә алды.

Әрпеш етәкселек әһелдәрен тәнҡитләүсе ҡәләмдәштәре өҫтөнән яҙылған шикәйәтнамә авторҙарына килгәндә, моғайын, улар шуның ярҙамында беҙ фәҡирҙәрҙе әүәлгесә Юғарынан күҫәкләттертеп, һыуҙан ҡоро сығырға маташҡандарҙыр. Ләкин КПСС Үҙәк Комитеты күптән түгел иғлан ҡылған билдәлелек (гласность) шарттарында осло беҙҙе тоҡта йәшереп тотоу һис мөмкин түгел ине. Түрәләребеҙҙең беҙҙең өҫтән яҙған баяғы шикәйәтнамәһен күмәкләшеп тикшереү кәңәшмәһе протоколының тәүге бер бите генә лә күрһәтә шуны:

«Список приглашенных в обком КПСС на совещание к тов. Ахунзянову Т.И. 22 декабря 1986 г. 16.00. ч. в ком. 409. (Бөтәһе 34 кеше, шуларҙың 26-һы — яҙыусылар, был һөйләшеү сәбәпселәренең береһе булмыш Й. Солтанов ҡына саҡырылмаған. — Й.С.).

Протокол совещания у секретаря обкома КПСС товарища Ахунзянова Т.И. 22 декабря 1986 г. 16.00. ч.

Совещание открыл т. Ахунзянов Т.И.

Приглашены члены правления Союза писателей, члены партбюро, члены ревизионной комиссии и члены редколлегии, редакторы республиканских газет, секретарь Уфимского ГК КПСС т. Мирсаев Р.Н., секретарь Кировского РК КПСС т. Султанова Р.И.

Письмо в адрес обкома зачитывает Т.И. Ахунзянов.

Х. Гиляжев. Как Вы смотрите: если директор завода жаловался бы на своих подчиненных?

Т.И. Ахунзянов. Они написали бы жалобу сверхстоящим.

Т.Б. Сагитов. Что имеется в виду о коллективной подготовке выступлений?

А. Мирзагитов. Можно понимать как угодно. Но стиль выступления Султанова был очень отшлифован, подготовлен»...

Ялыу яҙыусы чиновник-түрәләребеҙ һис кенә лә көтмәгән хәл: Яҙыусылар берлеге, партбюро, «Ағиҙел» журналы етәкселәренең башы өҫтөндә ҡойон уйнатып сығыш яһаған ун алты телмәрсенең береһе лә Йыһат Солтановҡа ҡаршы һөйләмәгән, ә алтыһы (башҡорттар ҙа, татарҙар ҙа) асыҡтан-асыҡ яҡлап сыҡҡан уны. Шыма телле Әнғәм Атнабаевҡа тиклем: «Я думал, что письмо в обком написал Султанов. Оказывается, все наоборот. Их мне стало жалко. Если бы Султанов написал, было бы понятно. Что же случилось? Кто их обидел?.. — тип көлкөгә һалып, ҡырҡыу йомғаҡлап ҡуйған. — Правление не работало, партбюро не работало»...

Дилбегәне ҡаты йомарлап тотоусы Т.И. Ахунйәнов иһә, шикәйәтнамә маһирҙарының тишек кәмәһен тамам һыуға батырып, партия өлкә комитетының рәсми ҡарашын белдерә:

«Можно было и без повода организовать такой разговор. Дильмухаметов дал хорошую оценку собранию (и правильно сделал). Я бы такое письмо не написал.

Положительно то, что это было перед съездом писателей — всколыхнуло всех. Письмо — это творение не только Мирзагитова. Мы не умеем жить в условиях демократии. Демократию надо понимать во всей полноте. Собрание не провалилось. Провалилось наше мнение, наш метод, наши устаревшие устои. Это ваша общая вина, что доклад не состоялся»...

Йыһат Солтанов яҙмышының бизмән табағына иһә Т.И. Ахунйәнов иптәш ыңғай-тос герен һала:

«Какая придирка к роману Султанова? Обязательно ли должна быть старая форма? Надо осмыслить по-новому. Опубликовать надо роман!»

Ғәйнан Әмири.

10.10.1969».

Донъяға һәм донъяның барлыҡ кешеләренә ысынлап та мәңге ғашиҡ йөрәк кенә ошондай хисле тойғоларҙан мөлдөрәп таша алалыр.

Бер уйлаһаң, йәштән үк ул шулай булған, ап-аҡ күңел елкәненә үҙенән кесерәк һәр бер быуын йәш йөрәктәрҙе хәстәрлекләп туплаған да баплаған (хәҙерге олпат ҡәләмдәштәрҙең ҡайһыныһынан ғына һорап ҡараһаң да, быны ихлас дөрөҫләйҙәр).