Борьба русского народа против монголо-татарских завоевателей

Власть Золотой Орды над Русью в историографии получила название монголо-татарского ига. Система властвования монголо-татарских феодалов над русскими землями в XIII-XV вв. имела целью регулярную эксплуатацию завоёванной страны путем различных поборов и грабительских набегов.
Монгольское завоевание и иго принесло бедствия народам Руси. Завоевание сопровождалось массовым уничтожением населения, опустошением огромных территорий, разрушением городов, упадком земледельческой культуры, особенно в районах орошаемого земледелия. Монгольское иго надолго задержало социально-экономическое и культурное развитие страны.
Во второй половине XII века - начале XIII века на огромных пространствах от Великой Китайской стены до озера Байкал жили многочисленные монгольские племена. Собственно монголы были одним из этих племен. Именно это племя дало потом обобщенное имя всему монгольскому государству. Татары были другим здешним племенем, кочевавшем в районы Буир – Нур. Они враждовали с монголами, но позднее объединились под их началом. Но случилось так, что во внешнем мире и особенно на Руси именно это название – «татары» закрепилось за новым государством. Во второй половине XII века среди монгольских племен, с учетом кочевой специфики, происходили примерно те же социальные процессы, что и в Западной Европе в V – VII веках, у восточных славян в VIII – IX веках.
Победа Руси на Куликовом поле стала во многом переломной в истории Руси. Москва стала настоящим выразителем общерусских, национальных интересов и подлинным лидером в объединении русских земель, несмотря на последующие трудности.
Монголо-татарское нашествие и иго Золотой Орды сыграло огромную роль в истории нашей страны. Ведь это иго продолжалось два столетия, и оно сумело положить отпечаток на судьбу русского народа. Этот период в истории нашей страны является очень важным, поскольку он предопределил дальнейшее развитие Руси.
Монголо-татарское нашествие стало одной из причин отставания русских земель от развитых стран Западной Европы. Был нанесён огромный ущерб экономическому, политическому, культурному развитию Руси.

О. Субтельний. Історія України, 1993

4. ПОД ВЛАСТЬЮ ПОЛЬШИ И ЛИТВЫ

Тысячелетиями Украина была плавильным котлом могучих политических образований — империй скифов и сарматов, Киевской Руси. Жители этой земли не только сами распоряжались своей исторической судьбой, но и влияли, причем иногда самым решающим образом, на судьбы своих соседей. Цивилизации, существовавшие на территории Украины, находились на авансцене культурного и социально-экономического развития всей Восточной Европы. Однако падение Галицко-Волынского княжества привело к эпохальным изменениям во всей истории Украины. Украинские земли по-прежнему будут составлять часть тех или иных мощных политических организмов — но не здесь будут биться сердца этих организмов. За исключением тех редких моментов во всей последующей истории Украины, когда ее жителям удавалось так или иначе самоутверждаться, их судьбы теперь решаются в далеких чужих столицах — Варшаве, Москве или Вене. Не только с юридической, но и с культурно-хозяйственной точки зрения статус Украины отныне понижается до статуса важной, но провинциальной области. Украинская элита начинает идентифицировать себя с иноземными культурами и политическими системами. Украинцы больше не влияют на судьбы соседей, а сами попадают под их влияние. Теперь им приходится бороться уже не только за свое политическое самоопределение, но и за само существование как отдельной этнической и затем национальной общности. До самого недавнего времени эта борьба оставалась одной из главных тем истории Украины. j Литовская экспансия ^Исторические события XIV в. развивались в неблагоприятном для Украины направлении. Именно в то самое время, когда она переживала политический, экономический и куль- турный спад, ее соседи — Литва, Польша и Московия — входили в период расцвета. Быстро разрастаясь территориально, они почуяли вакуум власти за своими южными рубежами. Здесь, на Днепре, лишь бледной тенью своей былой славы возвышался древний Киев. Оставленный в 1300 г. православным митрополитом, который подался на северо-восток, в процветающий Владимир (впоследствии митрополия была перенесена в Москву)(_Киев потерял также и великое множество своих некогда могущественных бояр и богатейших купцов. На протяжении длительного времени Киев даже не имел своего князя. А после того как галицко-волынская династия Романовичей прекратила свое существование, осталась неуправляемой и беззащитной и Западная Украина^ Ша протяжении почти 80 лет официальными хозяевами украинских земель были монголо-татары. Однако раздираемая внутренними распрями Золотая Орда не могла по-настоящему контролировать эти земли. Следовательно, лакомый плод созрел и только ждал того, к чьим ногам он должен упасть.^ Среди новых завоевателей, поспешивших воспользоваться открывшимися возможностями, были литовцы. В середине XIII в. князь Миндаугас объединил относительно отсталые воинственные литовские племена, чтобы дать отпор натиску Тевтонского ордена немецких крестоносцев-колонизаторов, обосновавшихся на Балтийском побережье. Из этой борьбы литовцы вышли сильными и едиными, как никогда. В первые десятилетия XIV в., при великом князе Гедиминасе (Гедими-не) они двинулись на "Белоруссию. И уже сын Гедимина-са Альгердас (Ольгерд) самым решительным образом заявил, что вся Русь должна принадлежать литовцам. При Альгердасе, в 1340-е годы, литовцы вступили в украинские земли. .^К началу 1350-х мелкие князьки днепровского Левобережья уже признали себя вассалами Альгердаса. В 1362 г. его войска вошли в Киев. В 1363 г., нанеся сокрушительное поражение Золотой Орде, литовцы вторглись в Подолье. С этого момента Великое княжество Литовское, подчинившее себе большую часть Белоруссии и Украины (т. е. примерно половину земель Киевской Руси), становится самым большим политическим образованием в Европе. Создание его явилось, несомненно, выдающимся политическим достижением, особенно если учесть, что на него ушло всего каких-нибудь полтора столетия. Однако вряд ли верно предетавлять себе присоединение Украины к Литве в виде грубого вторжения не знающих по- щады чужеземцев. Это было именно присоединение или, если угодно, проникновение литовцев на украинские земли, включение этих славянских земель в состав одного большого княжества, где правила энергичная и честолюбивая литовская династия. Да и сами войска Альгердаса по большей части состояли из украинских же вассалов или союзников литовского князя, а потому население, как водится, хлебом-солью встречало эти войска на всем пути их победоносного продвижения по Украине. И единственным противником, который то тут, то там возникал у них на пути, были, как правило, монголо-татары... Ну а осторожность современных историков, все эти «как водится» и «как правило», без которых все еще трудно обойтись в разговоре об интереснейшем периоде литовской экспансии, связаны просто с тем, что, к превеликому несчастью, сколько-нибудь внятных и подробных первоисточников за этот период мы не имеем. _ Тем не менее о причинах столь быстрого и успешного продвижения литовцев в глубь украинских земель был высказан целый ряд предположений. Вот те из них, которые можно считать общепринятыми. Во-первых и прежде всего, для населения Украины, особенно Поднепровья, перспектива литовского правления уж во всяком случае была заманчивей монголо-татарского беспредела. Во-вторых, украинцев было много, а литовцев мало. Украинские земли составляли большую часть Великого княжества Литовского, а на всю Украину управителей-литовцев не напасешься... Так что приходилось в трудном, но почетном деле управления прибегать к помощи местной знати, позволяя отдельным ее представителям достигать голово кружительных административных высот. Разумеется, такая политика литовцев немало способствовала тому, что украинская элита с легким сердцем переходила на сторону победителей. Наконец, и сами по себе новые «гости», хоть и незваные, производили хорошее впечатление, отнюдь не казались «хуже татарина», да вообще не воспринимались как стопроцентные чужеземцы.^ Поначалу, правда, язычники-литовцы были диковаты на славянский вкус. Однако по мере продвижения литовских войск в глубь Белоруссии и Украины их предводители легко поддавались обаянию высокоразвитой культуры славян. Многие князья из династии Гедиминасов приняли православие. «Русский» (т. е. украинско-белорусский) язык, будучи языком подавляющего большинства населения, естественно становится и официальным языком Великого княжества Литовского. Уважая местные обычаи, литовцы не раз прямо заявляли: «Старого мы не меняем, нового не навязываем». Польско-литовская экспансия Наконец, литовские правители настолько приспособилі к местным условиям, что через каких-нибудь одно-два пеі ления выглядели, говорили и действовали почти точно так; как их предшественники Рюриковичи. Собственно, они-литовцы, первыми и догадались представить свои завоеван как миссию по «собиранию земли Русской». А уж отсюда: эстафету примет их набирающий силу соперник в борьбе за киевское наследство — Москва, позаимствовав у литовцев и сам этот довод для безудержного расширения своих пределов. Кстати, именно последнее обстоятельство представлялось М. Грушевскому и другим историкам решающим для обоснования той мысли, что Великое княжество Литовское явилось более прямым и непосредственным наследником Киевской Руси, нежели Московия. А некоторые исследователи даже отказывались видеть в Литве чужеземную страну, поглотившую Украину. Они утверждали, что новообразованное Великое княжество Литовское скорее следовало бы рассматривать как возрожденную государственность Руси. Польская экспансия b И все же при всем размахе литовской экспансии в Украине не она оказала наиболее продолжительное влияние и всестороннее воздействие на судьбы украинцев. Важнее в этом смысле оказалось завоевание Украины Польшей. Начало ему было положено при Казимире Великом (1320— 1370), восстановившем средневековую польскую монархию. Успех восточной кампании Казимира во многом был обеспечен тем, что этот король сумел заручиться поддержкой трех важных и влиятельных сил. Это были, во-первых, магнаты Юго-Восточной Польши, которые рассчитывали расширить свои владения за счет соседних земель. Во-вторых, Казимира поддержала католическая церковь, надеявшаяся в этих землях обрести новую паству. И, наконец, в восточном походе Кази^ мира были заинтересованы богатые краковские бюргеры, стремившиеся контролировать важные торговые пути в Гали-чине. В апреле 1340 г., всего через девять дней после смерти Болеслава — последнего независимого правителя Галицкого княжества, войска польского короля вторглись в Галичину. Сделано это было под предлогом защиты тамошних католиков (т. е. в основном немецких бюргеров, проживавших в галицких городах). Но все указывает на то, что вторжение в Украину было спланировано заранее: ведь еще в 1339 г. Казимир заключил договор с Людовиком Венгерским, согласно которому оба короля должны были координировать свои завоевания на востоке. Однако присоединение к своим землям украинских не со- шло полякам с рук так же гладко, как литовцам. Нс успел Казямир вернуться в Польшу, как своевольные галицкие бояре под предводительством Дмитра Детка установили свою власть в своей стране. Не возвращаться же было Качи-миру! Пришлось ему признать Дмитра Детка фактическим правителем Галичины. Л тот взамен согласился признать над собою власть польского короля — чисто формальную и фактически весьма ограниченную. Еще большую угрозу польским интересам в Галичино н на Волыни представляли литовцы. Сын Гедиминаса Любарт был зятем Болеслава, почившего правителя Галичины. Поэтому в 1340 г. волынские бояре объявили молодого князя Любарта своим сувереном. А в 1 344 г. умер и Дстко. Таким образом, было расчищено поле битвы литовцев с поляками за земли уже не только Волыни, но и Галичины. И битва эта не прекращалась в течение более двух десятилетий, причем в союзе с поляками воевали венгры, а литовцев поддержало большинство украинцев. " От обычных княжеских междоусобиц, к которым жители Руси давно привыкли, эта отличалась всего одной, но весьма неприятной особенностью. Дело в том, что поляки нс нашли ничего лучшего, как провозгласить себя «щитом христианства». Быть может, они действительно так считали, а может Сыть, просто хотели заручиться поддержкой папы римскою,— скорей же всего и то, и другое. Как бы то ни было, поляки ііопьітались представить свое вторжение в собственных глазах ч в глазах всего католического мира как крестоиып поход на «Ногиных» (язычников-литовцев) и «схизматиков^ (прачо-i-лавчьл украинцев). Так возникало и утверждалось прсдстпа-чение поляков об их некатолических противниках как о людях второго сорта, заведомо уступающих католикам как в куль-гурном, так и в моральном смысле. Для будущего ис-льски-•,'краинских отношений возникновение подобных взглядов не сулило ничего хорошего. f- В 1349 г. в результате на редкость удачной военной кампа-виг» Казимир подчинил себе Галичину и часть З^ль'-ни. Наконец, в 13()() г., нойна закончилась нильской оккупацией всей Гачичииы и небольшой части Вольши. Вся остальная Волынь осталась за литовцами. Впрочем, и без нес польские завоевания в Украине были огромны: полякам досталась здесь территория размером око'іо 52 тыс. кв. км с населением около 200 тыс. человек. Таким образом, земли поли-хо'"» короны возросли почти вдвое. И все же власть ее над новыми подданными в то время нс йьіла пцс ііііо.'ш' іі.іді'.>и-iioii. В вышеупомянутом пакте с.ІІІОДОВИКОРЛ Rciircpc: '.ч-л К" •;.;i- мир соглашался на переход польской короны и украинсі земель к Людовику — в том случае, если он. Казимир, уму не оставив по себе нас ледника мужского пола. И вот в 1371 Казимир умирает, будучи отцом четырех дочерей. Теперь у венгерские войска вступают в Галичину. Людовик провозг шает своего преданного вассала Владислава Опольск вице-королем и рассылает по всей Галичине венгерских новников. Впрочем, потерянное в результате династических соглаї і;ий поляки сумели быстро наверстать, причем тем же сам способом. Ядвига, дочь Людовика Венгерского, став короле] Польши в 1385 г., всего два года спустя решительно и б поворотно присоединила Галичину к владениям польсі короны. Поначалу поляки с превеликой осторожностью вводі новые порядки среди своих новых подданных. Казимир на: вал Галичину не иначе как «королевством Русским», т. е. т но так же, как называли ее и последние независимые праї тели. 04іициальное хождение наряду с латынью имел и «р ский» язык, равно как и своя «русская» монета. Но при B(при том многое указывало, что дни старой доброй жизни і чтены. Еще в 1341 г. Казимир обратился к папе Бенедикту; с просьбой освободить его от обязательств, взятых перед «п; вославными схизматиками». А обязательства эти как ра: состояли в том, что и под властью польской короны украї цы должны были сохранять свои давние права, привилегиі традиции. Разумеется, папа с удовольствием избавил KO| ля от такого бремени: ведь католическая церковь, к KOTO} благодаря королевской щедрости вскоре перешло бо. шинство земельных владений в Галичине, больше всех С ла заинтересована в подрыве православной веры на э^ земле. В 1375 г. было основано католическое архиепископе во Львове. Тем временем по всей Галичине стали во множес возникать монастьфи францисканского и доминиканск орденов. Они обслуживали религиозные нужды быстро рас щего католического населения — а росло оно за снег польск Немецких, чеШСКИХ И ВеНГерСКИХ ДВОрЯН, ПОЛучаВШИХ 3CN в Галичине, а также немцев-горожан, которых польсі монархи приглашали для лучшего обустройства галищ городов. Да и галицкие бояре, стремившиеся во всем по дить па польских шляхтичей, быстро перенимали их перу особенно после 1431 г., когда они получили официальп статус польских дворян. К середине XV в. Галичина бь превращена в заурядную провинцию Польского королевстве ?. к называемое Русское воеводство — и уже мало чем напо-їлинала некогда мощное княжество. Подчинение украинских земель и украинского населения Польше явилось важным поворотным пунктом в истории обоих народов. Для поляков это означало крутую перемену ориента-^ 'и с Запада на Восток—перемену, повлекшую за собой Р:,і еко идущие политические, культурные и социально-эконо-s:••" іеские последствия. Да и для украинцев речь шла не о Т? остой замене своих правителей чужими, а о том, чтобы покоряться народу иной религии, иной культуры.:. В таком л-^ 'мбиозе, были, конечно, и некоторые положительные мо-1; --нты. Однако вскоре он привел к разгоранию губительного для обоих народов конфликта на почве і религиозных, со-' циальных и этнических противоречий. Конфликт этот ддил-. ся около шести веков и захватил все стороны жизни в V "крайне. Польско-литовская уния Коль скоро галицкий вопрос был решен, возникла почва для взаимопонимания между Польшей и Литвой. Слишком многое объединяло эти страны: и общие интересы, и общая угроза. Как польских, так и литовских правителей особенно беспокоили агрессивные планы Тевтонского ордена, господствовавшего на берегах Балтики. Восточная экспансия до предела истощила Литву, и она уже была просто не способна дать отпор немцам на западе. Вдобавок не по дням, а по часам росли авторитет и могущество Москвы, ставшей серьезным противником литовцев на востоке. Тем временем поляки разочаровались в своем династическом союзе с венграми. ^Польша была не прочь получить доступ в новые земли в Украине. Оставалось лишь найти предлог. И вот подходящая идея осенила кого-то из магнатов Юго-Восточной Польши: выдать польскую королеву Ядвигу за нового великого князя литовского Ягайла (Ягелла) и таким образом заключить династический союз с Литвой. —В 1385 г. в маленьком белорусском местечке между Польшей и Литвой была заключена Кревская уния. Ягайлу так хотелось поскорее стать мужем Ядвиги (а еще больше — польским королем), что он без колебаний дал согласие на все;ловия поляков — в том числе и такие, как, переход со всеми воими подданными в католичество и присоединение всех итовских и украинских земель «на веки вечные» к польской короне. Во всяком случае формальный смысл договора Ягайла с Польшей состоял, казалось бы, в том, что в обмен на польскую корону великий князь соглашался упразднить само Великое княжество. Но если некий правитель о чем-то договорился с некими магнатами, то это вовсе не означало, что его действительно великое и огромное княжество, этот живой и трепетный организм, может быть в одночасье поглощен другим организмом. Да и литовская знать слишком была уверена в своих силах, чтоб позволить себя «поглотить». И вот на литовских и украинских землях началось антипольское брожение.^Оппозиция польскому влиянию объединилась вокруг князя Витаутаса (Витовта) — честолюбивого кузена короля Ягайла и блестящего политика. Он не только стал фактически новым великим князем литовским, но и уже в 1392 г. заставил короля признать этот факт юридически. Таким образом, при Витаутасе Литва и Польша лишь формально составляли единое целое (символом этого единства был король Ягайло). В действительности Великое княжество Витаутаса и по духу, и на деле оставалось независимым — вплоть до того, что сам Витаутас несколько раз порывался освободиться от всех обязательств перед Польшей и получить королевский титул. И хотя эти его попытки оказывались неудачньїми, они ясно давали понять: украинцы и литовцы Великого княжества — не из тех, кто послушно подставит шею под новое ярмо. Говоря «украинцы», мы имеем в виду, конечно, знать-— массы вряд ли имели в то время какое-либо политическое сознание и политическое значение. Для украинских же феодалов сохранение автономии Великого княжества имело смысл, ибо литовцы, в отличие от поляков, считали их за ровню. Более того, среди главнейших политических целей Витаутаса были две, согревавшие преданные души его украинских вассалов. Во-первых, Витаутас вернулся к восточной ориентации Аль-гердаса и стремился продолжить продвижение литовцев на восток под предлогом «собирания Руси». Во-вторых, он заявил о своем намерении покорить разрозненные остатки Золотой Орды на юге. Продвигаясь туда, литовцы попутно возводили систему укреплений для защиты украинских земель от кочевников. Впрочем, упоение украинцев «сильной рукой» литовского князя было недолгим. Если внешняя политика Литвы их во всем устраивала, то к укреплению ее внутриполитических институтов их отношение было более сложным. Впрочем, чтобы понять его, необходимо хотя бы в самом общем виде охарактеризовать эти институты. Политика великих князей литовских. В каком-то смысле -яикое княжество напоминало Киевскую Русь. Это был точно Цйакой же политический винегрет, состоявший из полунезависимых княжеств, каждое из которых управлялось одним из Йленов правящей династии (там — Рюриковичей, тут — ^Гедиминасов). И как некогда Киев был сердцем Руси, так ныне Вильнюс стал центром и символом Великого княжества — резиденцией великого князя. Было, однако, и одно существенное отличие, ставшее особенно очевидным в эпоху Витаутаса. Оно-то и позволило Великому княжеству Литовскому избежать раздробленности в той критической степени, что стала губительной для Киевской Руси. Дело в том, что, в отличие от великих князей киевских, великие князья литовские были не просто «первыми среди равных» членов династии, а вполне единодушно и однозначно признавались верховными правителями Литвы. Им важно было лишь не упустить момент и своевременно закрепить такое политическое сознание и такой порядок вещей — что и сделал Витаутас в эпоху реформ 1390-х годов. Проблема, как он ее понимал, состояла в том, что многие украинизированные потомки Гедиминаса пустили столь глубокие корни в своих удельных княжествах, что местные дела стали забо-i тить их гораздо больше, нежели интересы княжества Велико-то. Кое-кого из них великий князь (по-видимому, не без основания) подозревал в сепаратистских настроениях. Дабы раз и навсегда положить конец такому положению дел, Витаутас ввел порядок, при котором все местные яснязья должны были через определенный промежуток времени Фасоваться», как колода карт, а затем заново «разбрасываться» на новые для них земли. Таким образом князья лишались постоянной и твердой поддержки на местах. Вводилось ^это не сразу, а постепенно. Так, у Федора Любартовича поначалу одно за другим были отобраны его богатые имения на І^Вольїни — взамен ему было пожаловано гораздо менее заман-^'•'чивое Новгород-Сиверское княжество (которое он и не подумал принять). Это же последнее было отобрано у Владимира Альгердовича, который в свою очередь должен был довольствоваться меньшей территорией. Некоторые князья, как, например, Федор Кориатович Подольский, отказывались подчиниться Витаутасу и уйти с насиженных мест. Таких князей Витаутас объявлял бунтовщиками и с ними не церемонился. На того же Федора Кориатовича он обрушился со всей своей армией и вынудил его бежать за пределы Великого княжества. Так на местах полунезависимых удельных князей вскоре оказались обыкновенные служаки из числа приближенных великого князя. При этом многие из них были даже не очень 4 Субтельный Т * Й N' знатного рода — не законные титулованные князья, а бояре, получавшие свои уделы «по милости великого князя». В судьбах мелких бояр тоже произошли значительные перемены. Теперь, чтобы сохранить за собой свои земли, они должны были отбывать воинскую службу у великого князя. Такой сильной централизованной власти украинская элита еще никогда над собою не знала. Недовольство новыми порядками ширилось по всей Украине. Вскоре для него появился еще более важный повод. В 1413 г. в Городнє Ягайло и Витаутас договорились о даровании литовским боярам-католикам столь же широких прав, какие незадолго перед тем выговорила себе польская шляхта. Дабы ускорить претворение этого решения в жизнь, 47 знатных польских фамилий предложили такому же количеству литовских боярских родов воспользоваться их дворянскими гербами. Но чем прочнее становились связи литовской знати с польской, тем более углублялся ее разрыв с украинской знатью. Трещина, едва наметившаяся между католиками и православными с принятием Кревской унии 1385 г., теперь, когда католики получили определенные социальные и политические привилегии, стала всем очевидной. Сдерживаемое железной рукой Витаутаса недовольство православньк вырвалось на поверхность сразу после его смерти в 1430 г. В том же году украинцы, поддерживаемые некоторыми литовскими магнатами, недовольными сближением с Польшей, выбрали великим князем младшего брата Ягайла — Свидригайла, правившего в Сиверском княжестве на востоке Украины. Этот склонный к авантюрам довольно бездарный политик, будучи сам католиком, всегда поддерживал тесные связи с православными украинцами и вскоре после своего избрания ясно дал понять, что намерен ограничить или даже разорвать все связи с Польшей. Боясь потерять доступ к столь заманчивым и обширным владениям Литвы на востоке, поляки прибегли к силе, оккупировав Волынь и Подолье. Мало того, они организовали пропольскую партию среди литовцев, чтобы попытаться покончить со Свидригайлом изнутри. Пропольская партия объявила выборы Свидригайла недействительными и выбрала вместо него в великие князья Сигизмунда Стародубского, младшего брата Витаутаса. Таким образом, уже в 1432 г. Великое княжество распалось на два враждующих лагеря. При этом этнические литовцы оказались на стороне Сигизмунда, а украинское население Великого княжества поддерживало Свидригайла. Ясно, что проблемы, расколовшие страну надвое, имели принципиальное значение. Будет ли и дальше существовать уния Литвы с Польшей? Сохранив Свидригайла на троне, займут ли украинцы подобающее им место в политическом укладе Литвы? Или, напротив, украинские земли Великого княжества, эти громадные, извечно притягательные для чужеземцев пространства, останутся беззащитными перед лицом польских притязаний? После нескольких военных стычек стороны перешли к переговорам — и тут Сигизмунд и Пропольская партия взяли верх. Сигизмунд даровал православным дворянам те же права, которыми пользовались дворяне-католики, и тем привлек на свою сторону многих украинских дворян — прежних приверженцев Свидригайла. Видя, что почва уходит у него из-под ног, Свидригайло стал зверствовать: в частности, он сжег живьем смоленского митрополита Герасима. Но жестокость Свидригайла лишь оттолкнула от него последних сторонников и вскоре привела к полному поражению. В результате всех этих перипетий Польша получила еще одну украинскую область — Подолье. Однако Волынь, жители которой отчаянно сопротивлялись польским захватчикам, осталась в составе Великого княжества. В самом же княжестве польское вмешательство оставило горький осадок в отношениях между литовцами и украинцами, прежде ничем особо не омрачаемых. Середина XV в. знаменует собой новое нарастание напряженности между литовской и украинской знатью. В это время новый великий князь Казимир Ягеллонович проводит очередную серию реформ, направленных на дальнейшую централизацию власти. В 1452 г. Волынь была оккупирована литовской армией и по польскому образцу преобразована в обыкновенную провинцию под управлением наместника великого князя. В 1471 г. та же участь постигла Киев с прилегающими землями. Напрасно возмущенная украинская знать подавала протесты великому князю, указывая, что древняя столица должна получить самоуправление или, ка худой конец, управляться самим князем, а не какими-то безликими и безродными чиновниками. Голоса украинцев и на сей раз не были услышаны. Судьба последних атрибутов Киевской Руси и украинского самоуправления была предрешена. Расцвет Москвы. В то самое время, когда великие князья литовские перестали придавать значение тому, что творилось в душах их украинских вассалов, великие князья московские, напротив, делали все, дабы в душах этих, по-прежнему преданных киевской старине и идее «собирания Руси», занять то «свято место», что, как известно, пусто не бывает. 4* А ведь к этому времени Москва уже набрала силу, с которой волей-неволей приходилось считаться. Некогда оказавшись в милости у суверенов — эолотоор-дынских ханов, московские князья от поколения к поколению все более укрепляли их в мысли о том, что среди княжеств северо-востока Руси им, москвичам, должна принадлежать особенная роль. Со временем эту роль Москвы добровольно признали и некоторые русские княжества: в 1463 г.— Ярославль, в 1474 г.— Ростов. К 1478 г. покорен был Новгород Великий с его обширной областью в Северной Руси. Наконец, в 1485 г. на милость победителя сдалась Тверь — последний серьезный соперник Москвы за господство среди великорусских княжеств. Имея под своей властью почти весь северо-. восток Руси, Москва в 1480 г., не особо даже напрягаясь, сбросила с себя вековое, порядком поизносившееся монголо-татарское ярмо. Эту всевозрастающую власть Москвы требовалось как-то обосновать. Так возникает идея «третьего Рима». Согласно этой новой геополитической доктрине, после падения Рима и Константинополя Москве суждено стать центром третьей, священной, всемирной и — до скончания веков — последней империи. В это же самое время великий князь московский Иван III стал именовать себя «государь всея Руси». Он объявил, что все земли, некогда составлявшие Киевскую Русь, должны войти теперь в Русь Московскую. И заявления, и деяния московских правителей не на шутку встревожили литовцев, и, как оказалось, не без основания. Когда в 1490-х годах московские войска достигли пределов Восточной Украины и близ Чернигова подошли к литовской границе, православные украинские князья добровольно признали московского государя своим сувереном. Можно привести и другие свидетельства того, насколько притягательной стала Москва для украинской элиты в Литве. Та^, еще раньше, в 1481 г., князь Федор Бельский, украинизированный правнук Альгердаса, вместе с некоторыми другими православными князьями составил заговор с целью убить тогдашнего великого князя литовского и короля польского Казимира IV и передать украинские земли под власть Москвы. Заговор был раскрыт, его участники схвачены и казнены, однако самому Бедьскому удалось бежать в Москву. Еще более опасный для литовцев взрыв недовольства украинской знати произошел в 1508 г. Выступление украинских князей и дворян против великого князя Сигизмунда возглавил Михайло Глинский — влиятельный и одаренный магнат с западноетропейским образованием. В своих обращениях к единомышленникам он призывал защитить «гре- ческую веру» и возродить Киевское княжество. Чтобы не допустить распространения бунта, против Глинского было выслано сильное польско-литовское войско. Глинский и его сообщники были вынуждены спасаться бегством в московских пределах. Тем не менее восстание Глинского явилось значительным событием — не только потому, что оно засвидетельствовало растущее недовольство украинцев своим положением в Великом княжестве Литовском, но и потому, что это был, пожалуй, наиболее примечательный случай, когда украинская элита выступила с оружием в руках на защиту своих прав. Крымское ханство. Еще одна грозная сила появилась на южных границах Литвы, усложняя решение и без того обостренных до предела проблем Великого княжества. Крымское ханство возникло в эпоху затянувшегося упадка Золотой Орды. Кочевники-татары — вассалы золотоордынских ханов, населявшие Черноморское побережье,— порвали с Ордой и стали подчиняться собственной династии Гиреев. Татарские и родственные им ногайские племена господствовали на огромных степных пространствах от Кубани до Днестра. Однако подчинить себе богатые генуэзские и греческие торговые города на побережье Крыма им не удавалось. Тогда они прибегли к помощи единоверцев-мусульман, недавних покорителей Константинополя — оттоманских турок. В 1475 г. оттоманские ударные силы захватили Кафу и большинство других портовых городов Крыма. Отныне могучая, быстро растущая Оттоманская империя получала выгодный плацдарм в Украине. Уже в 1478 г. этим плацдармом становится весь Крымский полуостров: хан Менгли Гирей вынужден признать себя вассалом турецкого султана. Тем не менее крымским ханам удавалось в значительной степени сохранять свою автономию и проводить, как правило, политику, отвечающую их собственным интересам. Один из главных таких внешнеполитических интересов крымских ханов именовался коротким словом «ясыр», что в переводе означает — рабы, невольники. Работорговля процветала на рынках Кафы и Константинополя — Крым был одним из главных поставщиков. Чем чаще и чем большими силами совершались рейды за «ясыром» в соседние украинские земли, тем лучше шли дела в Крыму. И опять, как в прадавние времена, жители мирной, оседлой «Украины» в буквальном смысле осознали, что живут «у края» грозных враждебных степей. Люблинская уния 1569 года Уже к началу XVI в. упадок Великого княжества Литовского стал для всех очевиден. В 1522 г. Великое княжество лишилось своих земель в Северо-Восточной Украине — Черниговской и Стародубской, отошедших к Москве. В 1549 и 1552 годах оно не смогло отразить двух вторжений огромных татарских полчищ из Крыма. И, наконец, когда в 1562— 1570 гг. Литва была втянута в новую изнурительную войну с Московией, медленно нараставший кризис достиг своего апогея. Оказавшись перед угрозой московской оккупации, литовцы обратились за помощью к полякам. И помощь была обещана — но на определенных условиях. Первое и главное из них сводилось к тому, что Польша и Литва, до сих пор связанные между собой лишь чисто символической фигурой общего монарха, должны объединиться на деле. Конечно, идея полного слияния с Польшей мало устраивала литовских и украинских магнатов, которые боялись растущего католического влияния и не хотели уступать польским магнатам место первых людей в государстве. Но среднюю и мелкую шляхту Великого княжества как раз не устраивало засилье собственных магнатов, и они охотно поддержали поляков, надеясь получить те же широкие права, которыми пользовалась польская шляхта. В 1569 г. король Сигизмунд Август созвал сейм в Люблине, где развернулась острая и драматичная борьба. Видя, что чаша весов склоняется не в их сторону, магнаты Великого княжества во главе с литовским протестантом Кшиштофом Радзивиллом и православным украинцем Константином Острожским покинули стол переговоров. В ответ поляки, поддержанные мелкой шляхтой из Подляшья, Волыни и Киева, объявили о присоединении этих земель к Польше. Тем самым они вынудили непокорных магнатов вернуться на сейм, и 1 июля 1569 г. Люблинская уния была заключена.^ Результатом подписания унии стало новое содружество — Речь Посполита. Она имела единого выборного короля, единый парламент (сейм), общую денежную систему, налоги, внешнюю политику. Тем не менее Великое княжество сохраняло некоторую автономию, сводившуюся к разрешению иметь собственную администрацию на местах, свою армию, казну и судопроизводство. Но Украине было в том мало проку, ибо все украинские земли, ранее входившие в Великое княжество Литовское, отныне передавались польской короне. Таким образом, Люблинская уния явилась поворотным пунктом в истории Украины. Как бы то ни было, но Великое княжество Литовское на протяжении двух столетий служило для украинцев той благоприятной средой, где они могли жить и выжить. Конечно, у Великого княжества были свои недостатки, и даже украинские князья не были в нем вполне независимы, хотя и пользовались широкой автономией в своих внутренних социально-экономических и культурно-религиозных делах. Но лишь только украинские земли попадали под власть Польши, дальнейшее существование их населения как отдельного народа сразу ставилось под сомнение. Об этом, кстати, свидетельствовал и пример Галичины, раньше других украинских княжеств оказавшейся в составе Польского королевства. Итак, в XIV—XVI вв. на авансцену истории вышли наконец все те силы, что и в последующие столетия будут определять судьбу Украины. Впрочем, Литва уже отыграла свою роль, хотя поначалу ее завоевания в Украине были наиболее обширными, а политическая система — наиболее приемлемой для украинцев. Более многочисленная и агрессивная польская шляхта вытеснила литовцев с Украины. Прибегая то к военному давлению на Литву, то к средствам дипломатия, Польша постепенно заняла все важнейшие плацдармы для дальнейшей экспансии на восток. Наконец, где-то на заднем плане появились уже новые действующие лица, которым еще предстояло выдвинуться на более важные роли в этой исторической драме. Быстро ширятся владения московских царей. Укрепляются крымские ханы, связанные с мощной Оттоманской империей. В таких обстоятельствах перспектива независимости Украины становилась весьма проблематичной. Впрочем, в этот же период отмечаются довольно значительные попытки украинской политической элиты подняться на защиту своих прав. Достаточно назвать захват власти в Гали-чине Дмитром Детком в 1340-х годах (в то самое время, когда местная княжеская династия естественным образом прекратила свое существование), затем выступление украинцев на стороне Свидригайла в 1430-х годах и антилитовское восстание Глинского 1508 г. С другой стороны, чужеземное и прежде всего польское засилье порождает новый феномен — культурную ассимиляцию украинской элиты. Все более усваивая престижную польскую культуру, украинская шляхта постепенно теряет всякую способность отстаивать местные интересы.

Люблинская уния, и ее последствия для Украины?

В начале XVI в. Великое княжество Литовское встал перед угрозой упадка (причины: поражение в войне с Москвой, угроза со стороны украинской знати, опасность представляют татар на южных границах. Следствием этого стало подписание Люблинской унии между Литвой и Польшей. В январе-августе 1569 г. в Люблине был созван сейм, на который вынесен проект полного присоединения литовских земель к Польше. Сейм затянулся на несколько месяцев, ибо противники унии. Но в конце уния была заключена. За ней Литва сохраняла право на собственный герб, печать, законодательство, министров, войско, финансы и администрация; совместными становились король, сейм и сенат, внешняя политика, право землевладения. Итак, по Люблинским трактатом Польша и Литва образовали новое государство - Речь Посполитую. Люблинская уния была подписана без участия литовских послов. Вследствие его подписания Польше удалось захватить от Литвы Волынь, Подляшье и Киевом, а за Литвой остались Берестейская земля и Пинский уезд. Негативным следствием Люблинской унии стало полное господство Речи Посполитой на украинских землях, которое продолжалось до конца XVIII века, утверждение неограниченной власти польских магнатов, усиление социального, национального и религиозного гнета украинского населения, потеря возможностей творить самостоятельное государство. Вместе с тем, в современной историографии высказывается мнение и о положительных последствиях Люблинской унии: объединение всех украинских земель запада и востока, украинское общество было возвращено к более цивилизованному Западу (в Европу), она на время спасала украинские земли от Москвы и Турции. Наконец, Люблинская уния привела к усилению протеста украинского народа против угнетателей, к национально-освободительной борьбы в конце XVI-XVII вв.