Партия большевиков в борьбе за социалистическую индустриализацию

СТРАНЫ.

(1926--1929 годы)

 

1. Трудности в период социалистической индустриализации и борьба с

ними. Образование троцкистско-зиновьевского антипартийного блока.

Антисоветские выступления блока. Поражение блока.

 

После XIV съезда партия развернула борьбу за проведение в жизнь

генеральной установки Советской власти на социалистическую индустриализацию

страны.

В восстановительный период задача состояла в том, чтобы оживить, прежде

всего, сельское хозяйство, получить от сельского хозяйства сырье,

продовольствие и привести в движение, -- восстановить промышленность,

восстановить существующие заводы и фабрики.

Советская власть сравнительно легко справилась с этими задачами.

Но восстановительный период имел три больших недостатка.

Во-первых, он имел дело со старыми заводами и фабриками, с их старой,

отсталой техникой, которые могли скоро выйти из строя. Задача состояла в

том, чтобы переоборудовать их на основе новой техники.

Во-вторых, восстановительный период имел дело с такой промышленностью,

база которой была слишком узка, ибо в числе имевшихся заводов и фабрик

отсутствовали десятки и сотни машиностроительных заводов, абсолютно

необходимых для страны, которых не было у нас тогда и которые нужно было

построить, так как без наличия таких заводов индустрия не может считаться

действительной индустрией. Задача состояла в том, чтобы создать эти заводы и

вооружить их современной техникой.

В-третьих, восстановительный период имел дело по преимуществу с легкой

индустрией, которую он развил и вывел на дорогу. Но само развитие легкой

индустрии стало в дальнейшем упираться в слабость тяжелой индустрии, не

говоря уже о других потребностях страны, которые могли быть удовлетворены

лишь развитой тяжелой индустрией. Задача состояла в том, чтобы сделать

теперь крен в сторону тяжелой индустрии.

Все эти новые задачи должна была разрешить политика социалистической

индустриализации.

Необходимо было построить заново целый ряд отраслей индустрии, которых

не было в царской России, -- построить новые машиностроительные,

станкостроительные, автомобильные, химические, металлургические заводы,

наладить собственное производство двигателей и оборудования для

электростанций, увеличить добычу металла и угля, ибо этою требовало дело

победы социализма в СССР.

Необходимо было создать новую оборонную промышленность, -- построить

новые артиллерийские, снарядные, авиационные, танковые, пулеметные заводы,

ибо этого требовали интересы обороны СССР в обстановке капиталистического

окружения.

Необходимо было построить тракторные заводы, заводы современных

сельскохозяйственных машин и снабдить их продукцией сельское хозяйство,

чтобы дать возможность миллионам мелких единоличных крестьянских хозяйств

перейти на крупное колхозное производство, ибо этого требовали интересы

победы социализма в деревне.

Все это должна была дать политика индустриализации, ибо в этом состояла

социалистическая индустриализация страны.

Понятно, что такое большое капитальное строительство не могло обойтись

без миллиардных денежных вложений. Рассчитывать на внешние займы не было

возможности, ибо капиталистические страны отказались дать займы. Приходилось

строить на свои собственные средства, без помощи извне. А страна наша была

тогда еще небогата.

В этом состояла теперь одна из главных трудностей.

Капиталистические страны обычно создавали свою тяжелую индустрию за

счет притока средств извне: за счет ограбления колоний, за счет контрибуций

с побежденных народов, за счет внешних займов. Страна Советов принципиально

не могла прибегнуть к таким грязным источникам получения средств для

индустриализации, как грабеж колониальных или побежденных народов. Что

касается внешних займов, для СССР был закрыт этот источник ввиду отказа

капиталистических стран дать ему займы. Нужно было найти средства внутри

страны.

И в СССР нашлись такие средства. В СССР нашлись такие источники

накопления, каких не знает ни одно капиталистическое государство. Советское

государство получило в свое распоряжение все фабрики и заводы, все земли,

отнятые Октябрьской социалистической революцией у капиталистов и помещиков,

транспорт, банки, торговлю внешнюю и внутреннюю. Прибыль от государственных

фабрик и заводов, от транспорта, торговли, банков шла теперь не на

потребление паразитического класса капиталистов, а на дальнейшее расширение

промышленности.

Советская власть аннулировала царские долги, по которым ежегодно народ

уплачивал сотни миллионов рублей золотом одних только процентов. Уничтожив

помещичью собственность на землю. Советская власть освободила крестьянство

от ежегодной уплаты помещикам около 500 миллионов рублей золотом арендной

платы за землю. Освободившись от всей этой тяжести, крестьянство могло

помочь государству строить новую, мощную промышленность. Крестьяне были

кровно заинтересованы в получении тракторов и сельскохозяйственных машин.

Все эти источники доходов находились в распоряжении Советского

государства. Они могли дать сотни миллионов и миллиарды рублей для создания

тяжелой индустрии. Нужно было только по-хозяйски подойти к делу и навести

строжайшую экономию в деле расходования денег, рационализировать

производство, снизить себестоимость производства, ликвидировать

непроизводительные расходы и т.п. Советская власть так именно и поступила.

Благодаря режиму экономии с каждым годом стали собираться все более

значительные средства на капитальное строительство. Появилась возможность

приступить к строительству таких гигантских предприятий, как Днепровская

гидроэлектростанция, Туркестано-Сибирская железная дорога, Сталинградский

тракторный завод, станкостроительные заводы, автомобильный завод "АМО"

("ЗИС") и т.д.

Если в 1926--27 году было вложено в промышленность около 1 миллиарда

рублей, то через три года удалось вложить уже около 5 миллиардов рублей.

Дело индустриализации продвигалось вперед. В укреплении социалистического

хозяйства СССР капиталистические страны видели угрозу для существования

 

капиталистической системы. Поэтому империалистические правительства

принимали все возможные меры, чтобы произвести новый нажим на СССР, внести

замешательство, сорвать или, по крайней мере, затормозить дело

индустриализации СССР.

В мае 1927 года английские консерваторы ("твердолобые"), сидевшие в

правительстве, организовали провокационный налет на "Аркос" (Советское

общество по торговле с Англией). 26 мая 1927 года английское консервативное

правительство объявило о разрыве Англией дипломатических и торговых сношений

с СССР.

7 июня 1927 года в Варшаве русским белогвардейцем, состоявшим в

польском подданстве, был убит посол СССР т. Войков.

Одновременно на территории СССР английскими шпионами и диверсантами

были брошены бомбы в партийный клуб в Ленинграде, причем было ранено около

30 человек, в том числе несколько человек тяжело.

Летом 1927 года почти одновременно происходили налеты на советские

полпредства и торгпредства в Берлине, Пекине, Шанхае, Тяньцзине.

Это создавало дополнительные трудности для Советской власти.

Но СССР не поддался нажиму и легко отбросил прочь провокационные

наскоки империалистов и их агентов.

Не меньше трудностей причиняли партии и Советскому государству

троцкисты и прочие оппозиционеры своей подрывной работой. Недаром говорил

тогда тов. Сталин, что против Советской власти "создается нечто вроде

единого фронта от Чемберлена до Троцкого". Несмотря на решения XIV съезда

партии и объявленную оппозицией лойяльность, оппозиционеры не сложили

оружия. Более того -- они еще больше усилили свою подрывную, раскольническую

работу.

Летом 1926 года троцкисты и зиновьевцы объединяются в антипартийный

блок, сплачивают вокруг блока остатки всех разбитых оппозиционных групп и

закладывают основы своей антиленинской подпольной партии, грубо нарушая тем

самым устав партии и решения съездов партии, воспрещающие образование

фракций. ЦК партии предупреждает, что если этот антипартийный блок,

являющийся подобием известного меньшевистского Августовского блока, не будет

распущен, дело может кончиться плохо для его сторонников. Однако, сторонники

блока не унимаются.

Осенью того же года, накануне XV партконференции, они делают вылазку --

на партсобраниях по заводам Москвы, Ленинграда и других городов, пытаясь

навязать партии новую дискуссию. Они ставят при этом на обсуждение членов

партии свою платформу, являющуюся копией обычной троцкистско-меньшевистской,

антиленинской платформы. Члены партии дают оппозиционерам жестокий отпор, а

местами -- просто выгоняют их с собраний. ЦК вновь предупреждает сторонников

блока, что партия не может дальше терпеть их подрывной работы.

Оппозиционеры за подписями Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сокольникова

вносят в ЦК заявление, где они осуждают свою фракционную работу и обещают

быть впредь лойяльными. Тем не менее, блок продолжает на деле существовать,

и его сторонники не прекращают своей подпольной антипартийной работы. Они

продолжают сколачивать свою антиленинскую партию, заводят нелегальную

типографию, устанавливают членские взносы среди своих сторонников,

распространяют свою платформу.

В связи с таким поведением троцкистов и знновьевцев XV партконференция

(ноябрь 1926 г.) и расширенный пленум Исполкома Коммунистического

Интернационала (декабрь 1926 г.) ставят на обсуждение вопрос о

троцкистско-зиновьевском блоке и в своих решениях клеймят сторонников блока,

как раскольников, скатившихся в своей платформе на меньшевистские позиции.

Но и это не пошло впрок сторонникам блока. В 1927 году, в момент

разрыва английскими консерваторами дипломатических и торговых отношений с

СССР, они вновь усилили свои нападки на партию. Они состряпали новую

антиленинскую платформу, так называемую "платформу 83-х" и стали

распространять ее среди членов партии, требуя от ЦК новой общепартийной

дискуссии.

Из всех оппозиционных платформ эта платформа была, пожалуй, наиболее

лживой и фарисейской.

На словах, т. е. в платформе, троцкисты и зиновьевцы не возражали

против соблюдения решений партии и высказывались за лойяльность, а на деле

они грубейшим образом нарушали решения партии, издеваясь над всякой

лояльностью в отношении партии и ее ЦК.

На словах, т. е. в платформе, они не возражали против единства партии и

высказывались против раскола, а на деле они грубейшим образом нарушали

единство партии, вели линию раскола и имели уже свою особую нелегальную,

антиленинскую партию, которая имела все данные перерасти в антисоветскую,

контрреволюционную партию.

На словах, т. е. в платформе, они высказывались за политику

индустриализации и даже обвиняли ЦК в том, что он ведет индустриализацию

недостаточно быстрым темпом, а на деле они охаивали решение партии о победе

социализма в СССР, издевались над политикой социалистической

индустриализации, требовали сдачи иностранцам в концессию целого ряда

заводов и фабрик, возлагали главные свои надежды на иностранные

капиталистические концессии в СССР.

На словах, т. е. в платформе, они высказывались за колхозное движение и

даже обвиняли ЦК в том, что он ведет коллективизацию недостаточно быстрым

темпом, а на деле они издевались над политикой вовлечения крестьян к

социалистическое строительство, проповедывали неизбежность "неразрешимых

конфликтов" между рабочим классом и крестьянством и возлагали свои надежды

на "культурных арендаторов" в деревне, то есть на кулацкие хозяйства.

Это была самая лживая платформа из всех лживых платформ оппозиции.

Она была рассчитана на обман партии.

ЦК отказал в немедленном открытии дискуссии, заявив оппозиционерам, что

дискуссия может быть открыта лишь согласно устава партии, то есть за два

месяца до съезда партии.

В октябре 1927 года, то есть за два месяца до XV съезда, Центральный

Комитет партии объявил общепартийную дискуссию. Начались дискуссионные

собрания. Результаты дискуссии оказались для троцкистско-зиновьевского блока

более, чем плачевными. За политику ЦК голосовало 724 тысячи членов партии.

За блок троцкистов и зиновьевцев -- 4 тысячи, то есть меньше одного

процента. Антипартийный блок был разбит наголову. Партия в своем подавляющем

большинстве единодушно отвергла платформу блока.

Такова была ясно выраженная воля партии, к мнению которой апеллировали

сами сторонники блока.

Но и этот урок не пошел впрок сторонникам блока. Вместо того, чтобы

подчиниться воле партии, они решили сорвать волю партии. Еще до окончания

дискуссии они, видя неизбежность своего позорного провала, решили прибегнуть

к более острым формам борьбы против партии и Советского правительства. Они

решили устроить открытую демонстрацию протеста в Москве и Ленинграде. Днем

своей демонстрации они избрали 7 ноября, день годовщины Октябрьской

революции, когда трудящиеся СССР устраивают свою революционную всенародную

демонстрацию. Троцкисты и зиновьевцы вознамерились, таким образом, устроить

параллельную демонстрацию. Как и следовало ожидать, сторонникам блока

удалось вывести на улицу лишь жалкую кучку своих немногочисленных подпевал.

Подпевалы и их атаманы были смяты и выброшены вон всенародной демонстрацией.

Теперь уже не подлежало сомнению, что троцкисты и зиновьевцы скатились

в антисоветское болото. Если в общепартийной дискуссии они апеллировали к

партии против ЦК, то здесь, во время своей жалкой демонстрации, они стали на

путь апелляции к враждебным классам против партии и Советского государства.

Поставив целью подрыв большевистской партии, они неизбежно должны были

скатиться на путь подрыва Советского государства, ибо партия большевиков и

государство неотделимы в Советской стране. Тем самым атаманы

троцкистско-зиновьевского блока поставили себя вне партии, ибо невозможно

было терпеть дальше в рядах большевистской партии людей, скатившихся в

антисоветское болото.

14 ноября 1927 г. объединенное собрание ЦК и ЦКК исключило из партии

Троцкого и Зиновьева.

 

2. Успехи социалистической индустриализации. Отставание сельского

хозяйства. XV съезд партии. Курс на коллективизацию сельского хозяйства.

Разгром троцкистско-зиновьевского блока. Политическое двурушничество.

 

Уже к концу 1927 года определились решающие успехи политики

социалистической индустриализации. Индустриализация в условиях нэпа сумела

дать в короткий срок серьезное продвижение вперед. Промышленность и сельское

хозяйство в целом (включая лесное хозяйство и рыбную ловлю) не только

достигли по своей валовой продукции довоенного уровня, но и перевалили через

этот уровень. Удельный вес промышленности в народном хозяйстве вырос до 42

процентов, достигнув соответствующего уровня довоенного времени.

Быстро шел рост социалистического сектора промышленности за счет

частного сектора, поднявшись с 81 процента в 1924--1925 г. до 86 процентов в

1926--1927 г., тогда как удельный вес частного сектора упал за тот же период

с 19 процентов до 14 процентов.

Это означало, что индустриализация в СССР имеет резко выраженный

социалистический характер, что промышленность СССР развивается по пути

победы социалистической системы производства, что в области промышленности

вопрос "кто--кого" уже предрешен в пользу социализма.

Так же быстро вытеснялся частник из торговли, доля которого упала в

области розницы с 42 процентов в 1924-- 1925 году до 32 процентов в

1926--1927 г., не говоря уже об оптовой торговле, где доля частника упала за

тот же период с 9 процентов до 5 процентов.

Еще более быстрым темпом шел рост крупной социалистической

промышленности, давшей за 1927 год, первый год после восстановительного

периода, прирост продукции в сравнении с предыдущим годом в 18 процентов.

Это была рекордная цифра прироста, недоступная для крупной промышленности

самых передовых стран капитализма.

Иную картину представляло сельское хозяйство, особенно -- зерновое

хозяйство. Хотя сельское хозяйство в целом и перевалило через довоенный

уровень, валовая продукция его главной отрасли -- зернового хозяйства --

составляла лишь 91 процент довоенного уровня, а товарная часть зерновой

продукции, продаваемая на сторону для снабжения городов, едва доходила до 37

процентов довоенного уровня, причем все данные говорили о том, что есть

опасность дальнейшего падения товарной продукции зерна.

Это означало, что дробление крупных товарных хозяйств в деревне на

мелкие хозяйства, а мелких на мельчавшие, начавшееся в 1918 году, все еще

продолжается, что мелкое и мельчайшее крестьянское хозяйство становится

полунатуральным хозяйством, способным дать лишь минимум товарного зерна, что

зерновое хозяйство периода 1927 года, производя немногим меньше зерна, чем

зерновое хозяйство довоенного времени, может, однако, продать на сторону для

городов лишь немногим больше третьей части того количества зерна, которое

способно было продать довоенное зерновое хозяйство.

Не подлежало сомнению, что при таком состоянии зернового хозяйства

армия и города СССР должны были очутиться перед лицом хронического голода.

Это был кризис зернового хозяйства, за которым должен был последовать

кризис животноводческого хозяйства.

Чтобы выйти из такого положения, необходимо было перейти в сельском

хозяйстве на крупное производство, способное пустить в ход тракторы и

сельскохозяйственные машины и поднять в несколько раз товарность зернового

хозяйства. Перед страной стояли две возможности: либо перейти на крупное

капиталистическое производство, что означало бы разорение крестьянских масс,

гибель союза рабочего класса и крестьянства, усиление кулачества и поражение

социализма в деревне, либо стать на путь объединения мелких крестьянских

хозяйств в крупные социалистические хозяйства, в колхозы, способные

использовать тракторы и другие современные машины для быстрого подъема

зернового хозяйства и его товарной продукции.

Понятно, что партия большевиков и Советское государство могли стать

лишь на второй путь, на колхозный путь развития сельского хозяйства.

При этом партия опиралась на следующие указания Ленина насчет

необходимости перехода от мелких крестьянских хозяйств к крупному,

артельному, коллективному хозяйству в земледелии:

а) "Мелким хозяйством из нужды не выйти" (Ленин, т. XXIV, стр. 540).

б) "Если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и

вольными гражданами на вольной земле, нам все равно грозит неминуемая

гибель" (т. XX, стр. 417).

в) "Если крестьянское хозяйство может развиваться дальше, необходимо

прочно обеспечить и дальнейший переход, а дальнейший переход неминуемо

состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое,

обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало

общественное, крупное земледельческое хозяйство" (т. XXVI, стр. 299).

г) "Лишь в том случае, если удастся на деле показать крестьянам

преимущества общественной, коллективной, товарищеской, артельной обработки

земли, лишь, если удастся помочь крестьянину, при помощи товарищеского,

артельного хозяйства, тогда только рабочий класс, держащий в своих руках

государственную власть, действительно докажет крестьянину свою правоту,

действительно привлечет на свою сторону прочно и настоящим образом

многомиллионную крестьянскую массу" (т. XXIV, стр. 579).

Такова была обстановка перед XV съездом партии. XV съезд партии

открылся 2 декабря 1927 года. На съезде присутствовало 898 делегатов с

решающим голосом и 771 с совещательным, представлявших 887.233 члена партии

и 348.957 кандидатов.

Отмечая в своем отчетном докладе успехи индустриализации и быстрый рост

социалистической промышленности, тов. Сталин поставил перед партией задачу:

"Расширять и укреплять наши социалистические командные высоты во всех

отраслях народного хозяйства как в городе, так и в деревне, держа курс на

ликвидацию капиталистических элементов в народном хозяйстве".

Сравнивая сельское хозяйство с промышленностью и отмечая отсталость

сельского хозяйства, особенно зернового хозяйства, объясняемую

распыленностью сельского хозяйства, не допускающей применения современной

техники, -- тов. Сталин подчеркивал, что такое незавидное состояние

сельского хозяйства создает угрожающее положение для всего народного

хозяйства.

"Где же выход?" -- спрашивал тов. Сталин.

"Выход, -- отвечал тов. Сталин, -- в переходе мелких и распыленных

крестьянских хозяйств на крупные и объединенные хозяйства на основе

общественной обработки земли, в переходе на коллективную обработку земли на

базе новой, высшей техники. Выход в том, чтобы мелкие и мельчайшие

крестьянские хозяйства постепенно, но неуклонно, не в порядке нажима, а в

порядке показа и убеждения, объединять в крупные хозяйства на основе

общественной, товарищеской, коллективной обработки земли, с применением

сельскохозяйственных машин и тракторов, с применением научных приемов

интенсификации земледелия. Другого выхода нет".

XV съезд вынес решение о всемерном развертывании коллективизации

сельского хозяйства. Съезд наметил план расширения и укрепления сети

колхозов и совхозов и дал четкие указания о способах борьбы за

коллективизацию сельского хозяйства.

Вместе с тем, съезд дал директиву:

"Развивать дальше наступление на кулачество и принять ряд новых мер,

ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское

хозяйство по направлению к социализму" (ВКП (б) в резолюциях, ч. II, стр.

260).

Наконец, исходя из укрепления планового начала в народном хозяйстве и

имея в виду организацию планомерного наступления социализма против

капиталистических элементов по всему фронту народного хозяйства, съезд дал

директиву соответствующим органам о составлении первого пятилетнего плана

народного хозяйства.

Покончив с вопросами социалистического строительства, XV съезд партии

перешел к вопросу о ликвидации троцкистско-зиновьевского блока.

Съезд признал, что "оппозиция идейно разорвала с ленинизмом,

переродилась в меньшевистскую группу, стала на путь капитуляции перед силами

международной и внутренней буржуазии и превратилась объективно в орудие

третьей силы против режима пролетарской диктатуры" (ВКП (б) в резолюциях, ч.

II, стр. 232).

Съезд нашел, что разногласия между партией и оппозицией переросли в

программные, что троцкистская оппозиция стала на путь антисоветской борьбы.

Поэтому XV съезд объявил принадлежность к троцкистской оппозиции и

пропаганду ее взглядов несовместимыми с пребыванием в рядах большевистской

партии.

Съезд одобрил постановление объединенного собрания ЦК и ЦКК об

исключении из партии Троцкого и Зиновьева и постановил исключить из партии

всех активных деятелей троцкистско-зиновьевского блока, вроде Радека,

Преображенского, Раковского, Пятакова, Серебрякова, И. Смирнова, Каменева,

Саркиса, Сафарова, Лифшица, Мдивани, Смилги и всю группу "демократического

централизма" (Сапронов, В. Смирнов, Богуславский, Дробнис и др.).

Разбитые идейно и разгромленные организационно сторонники

троцкистско-зиновьевского блока растеряли последние остатки своего влияния в

народе.

Исключенные из партии антилениицы, спустя некоторое время после XV

съезда партии, стали подавать заявления о разрыве с троцкизмом с просьбой

вернуть их в партию. Конечно, партия еще не могла знать тогда, что Троцкий,

Раковский, Радек, Крестинский, Сокольников и другие давно уже являются

врагами народа, шпионами, завербованными иностранной разведкой, что Каменев,

Зиновьев, Пятаков и другие уже налаживают связи с врагами СССР в

капиталистических странах для "сотрудничества" с ними против Советского

народа. Но она была достаточно научена опытом, что от этих людей, не раз

выступавших в самые ответственные моменты против Ленина и ленинской партии,

можно ждать всяких пакостей. Поэтому партия отнеслась к заявлениям

исключенных недоверчиво. Для первой проверки искренности подателей

заявлений, она обусловила обратный прием в партию следующими требованиями:

а) открытое осуждение троцкизма, как антибольшевистской и антисоветской

идеологии;

б) открытое признание политики партии, как единственно правильной;

в) безусловное подчинение решениям партии и ее органов;

г) прохождение испытательного срока, в течение которого партия

проверяет подавших заявление и по истечении которого, смотря по результатам

проверки, партия ставит вопрос об обратном приеме в партию каждого

исключенного в отдельности.

Партия рассчитывала при этом, что открытое признание этих пунктов со

стороны исключенных должно при всяких условиях иметь положительное значение

для партии, так как оно разобьет единство троцкистско-зиновьевских рядов,

внесет в их среду разложение, продемонстрирует еще раз правоту и могущество

партии и даст партии возможность, в случае искренности авторов заявлений, --

вернуть партии бывших ее работников, в случае же их неискренности, --

разоблачить их на глазах у всех уже не как людей ошибающихся, а как

безыдейных карьеристов, обманщиков рабочего класса и отпетых двурушников.

Большинство исключенных приняло условия приема в партию, выставленные

партией, и опубликовало в печати соответствующие заявления.

Партия, жалея их и не желая отказать им в возможности стать снова

людьми партии и рабочего класса, восстановила их в правах членов партии.

С течением времени обнаружилось, однако, что заявления "активных

деятелей" троцкистско-зиновьевского блока, за немногими исключениями, --

были насквозь лживыми, двурушническими заявлениями.

Оказалось, что эти господа, еще до подачи своих заявлений, перестали

быть политическим течением, готовым отстаивать перед народом свои взгляды, и

превратились в безыдейную карьеристскую клику, готовую растоптать остатки

своих взглядов на глазах у всех, готовую восхвалять чуждые ей взгляды партии

на глазах у всех, готовую принять любую окраску, -- как хамелеоны, -- лишь

бы сохранить себя в партии, в рабочем классе, чтобы иметь возможность

пакостить и рабочему классу и его партии.

Троцкистско-зиновьевские "активные деятеля" оказались политическими

мошенниками, политическими двурушниками.

Политические двурушники обычно начинают с обмана и проводят свое черное

дело путем обмана народа, рабочего класса, партии рабочего класса. Но

политических двурушников нельзя считать только обманщиками. Политические

двурушники представляют безыдейную клику политических карьеристов, давно уже

лишенную доверия народа и старающуюся вновь влезть в доверие путем обмана,

путем хамелеонства, путем мошенничества, -- какими угодно путями, -- лишь бы

сохранить за собой звание политических деятелей. Политические двурушники

представляют беспринципную клику политических карьеристов, готовых опереться

на кого угодно, хотя бы на уголовные элементы, хотя бы на подонки общества,

хотя бы на заклятых врагов народа, -- для того, чтобы в "подходящий момент"

 

вылезть вновь на политическую сцену и усесться на шее у народа в качестве

его "правителей".

Такими именно политическими двурушниками оказались

троцкистско-зиновьевские "активные деятели".

 

3. Наступление против кулачества. Бухаринско-рыковская антипартийная

группа. Принятие первой пятилетки. Социалистическое соревнование. Начало

массового колхозного движения.

 

Агитация троцкистско-зиновьевского блока против политики партии, против

строительства социализма, против коллективизации, равно как агитация

бухаринцев о том, что с колхозами дело не выйдет, что не нужно трогать

кулаков, так как они сами "врастут" в социализм, что обогащение буржуазии не

представляет опасности для социализма, -- вся эта агитация имела большой

отклик среди капиталистических элементов страны и, прежде всего, среди

кулачества. Кулаки знали теперь по откликам в печати, что они не одиноки,

что они имеют защитников и ходатаев в лице Троцкого, Зиновьева, Каменева,

Бухарина, Рыкова и других. Понятно, что это обстоятельство не могло не

поднять духа сопротивления кулачества против политики Советского

правительства. И действительно, кулаки стали сопротивляться все сильнее и

сильнее. Кулаки стали массами отказываться продавать Советскому государству

излишки хлеба, которых накопилось у них немало. Они стали проводить террор

против колхозников, против партийно-советских работников в деревне, стали

поджигать колхозы, ссыпные пункты государства.

Партия понимала, что пока не будет сломлено сопротивление кулачества,

пока не будет разбито кулачество в открытом бою на глазах у крестьянства,

рабочий класс и Красная армия будут страдать от недостатка хлеба, а

колхозное движение крестьян не может принять массового характера.

Следуя директивам XV съезда партии, партия перешла в решительное

наступление против кулачества. В своем наступлении партия осуществляла

лозунг: опираясь прочно на бедноту и укрепляя союз с середняком, повести

решительную борьбу против кулачества. В ответ на отказ кулачества продавать

излишки хлеба государству по твердым ценам партия и правительство провели

ряд чрезвычайных мер против кулачества, применили 107 статью уголовного

кодекса о конфискации по суду излишков хлеба у кулаков и спекулянтов, в

случае их отказа продавать эти излишки государству по твердым ценам, и дали

бедноте ряд льгот, в силу которых беднота получала в свое распоряжение 25

процентов конфискованного кулацкого хлеба.

Чрезвычайные меры возымели свое действие: беднота и середняки

включились в решительную борьбу против кулачества, кулачество было

изолировано, сопротивление кулачества и спекулянтов было сломлено. К концу

1928 года Советское государство имело уже в своем распоряжении достаточные

резервы хлеба, а колхозное движение пошло вперед более уверенным шагом.

В этом же году была раскрыта крупная вредительская организация

буржуазных специалистов в Шахтинском районе Донбасса. Шахтинские вредители

были тесно связаны с бывшими собственниками предприятий -- русскими и

иностранными капиталистами, с иностранной военной разведкой. Они ставили

целью сорвать рост социалистической промышленности и облегчить

восстановление капитализма в СССР. Вредители неправильно вели разработку

шахт, чтобы уменьшить добычу угля. Они портили машины, вентиляцию,

устраивали обвалы, взрывы и поджоги шахт, заводов, электростанций. Вредители

сознательно задерживали улучшение материального положения рабочих, нарушали

советские законы об охране труда.

Вредители были привлечены к ответственности. Они получили от суда

должную кару.

Центральный Комитет партии предложил всем партийным организациям

извлечь уроки из шахтинского дела. Тов. Сталин указывал, что

большевики-хозяйственники должны сами стать знатоками техники производства,

чтобы их не могли обманывать впредь вредители из числа старых буржуазных

специалистов, что надо ускорить подготовку новых технических кадров из людей

рабочего класса.

По решению ЦК было улучшено дело подготовки молодых специалистов в

высших технических учебных заведениях. На учебу были мобилизованы тысячи

партийцев, комсомольцев и преданных делу рабочего класса беспартийных.

До перехода партии в наступление на кулачество, пока партия была занята

ликвидацией троцкистско-зиновьевского блока, бухаринско-рыковская группа

вела себя более или менее тихо, оставалась в резерве антипартийных сил, не

решалась открыто поддержать троцкистов, а иногда даже выступала совместно с

партией против троцкистов. С переходом партии в наступление против

кулачества, с применением чрезвычайных мер против кулачества,

бухаринско-рыковская группа сбросила маску и стала открыто выступать против

политики партии. Кулацкая душа бухаринско-рыковской группы не выдержала, и

сторонники этой группы стали выступать уже открыто в защиту кулачества. Они

требовали отмены чрезвычайных мер, пугая простаков, что в противном случае

может начаться "деградация" (движение вниз, упадок, распад) сельского

хозяйства, утверждая, что деградация уже началась. Не замечая роста колхозов

и совхозов, этих высших форм сельского хозяйства, и видя упадок кулацкого

хозяйства, они выдавали деградацию кулацкого хозяйства за деградацию

сельского хозяйства. Чтобы подкрепить себя теоретически, они состряпали

смехотворную "теорию затухания классовой борьбы", утверждая на основании

этой теории, что чем больше успехов будет у социализма в его борьбе с

капиталистическими элементами, тем больше будет смягчаться классовая борьба,

что классовая борьба скоро совершенно затухнет, и классовый враг сдаст все

свои позиции без сопротивления, что ввиду этого незачем предпринимать

наступление на кулачество. Тем самым они восстанавливали свою истасканную

буржуазную теорию о мирном врастании кулачества в социализм и попирали

ногами известное положение ленинизма, в силу которого сопротивление

классового врага будет принимать тем более острые формы, чем больше он будет

терять почву под ногами, чем больше успехов будет у социализма, что

классовая борьба может "затухнуть" лишь после уничтожения классового врага.

Нетрудно было понять, что в лице бухаринско-рыковской группы партия

имеет перед собой правооппортунистическую группу, отличавшуюся от

троцкистско-зиновьевского блока лишь по форме, лишь тем, что троцкисты и

зиновьевцы имели кое-какую возможность маскировать свою капитулянтскую

сущность левыми, крикливо-революционными фразами о "перманентной революции",

тогда как бухаринско-рыковская группа, выступившая против партии в связи с

переходом партии в наступление на кулачество, не имела уже возможности

маскировать свое капитулянтское лицо и вынуждена была защищать реакционные

силы нашей страны и, прежде всего, кулачество -- открыто, без прикрас, без

маски.

Партия понимала, что бухаринско-рыковская группа рано или поздно должна

протянуть руку остаткам троцкистско-зиновьевского блока для совместной

борьбы против партии.

Одновременно со своими политическими выступлениями группа

Бухарина--Рыкова вела организационную "работу" по собиранию своих

сторонников. Через Бухарина сколачивала она буржуазную молодежь вроде

Слепкова, Марецкого, Айхенвальда, Гольденберга и других, через Томского --

обюрократившуюся профсоюзную верхушку (Мельничанский, Догадов и др.), через

Рыкова -- разложившуюся советскую верхушку (А. Смирнов, Эйсмонт, В. Шмидт и

др.). В группу охотно шли люди, разложившиеся политически и не скрывавшие

своих капитулянтских настроений.

К этому времени группа Бухарина -- Рыкова получила поддержку верхушки

московской партийной организации (Угланов, Котов, Уханов, Рютин, Ягода,

Полонский и др.). При этом часть правых оставалась замаскированной, не

выступая открыто против линии партии. На страницах московской партийной

печати и на партийных собраниях проповедывалась необходимость уступок

кулачеству, нецелесообразность налогового обложения кулачества,

обременительность индустриализации для народа, преждевременность

строительства тяжелой индустрии. Угланов выступал против строительства

Днепростроя с требованием переместить средства из тяжелой промышленности в

легкую. Угланов и другие правые капитулянты уверяли, что Москва была и

останется ситцевой Москвой, что не надо в ней строить машиностроительных

заводов.

Московская партийная организация разоблачила Угланова и его

сторонников, дала им последнее предупреждение и еще больше сплотилась вокруг

Центрального Комитета партии. Тов. Сталин на пленуме МК ВКП (б) в 1928 году

указывал на необходимость вести борьбу на два фронта, сосредоточивая огонь

против правого уклона. Правые, говорил тов. Сталин, представляют агентуру

кулака в партии.

"Победа правого уклона в нашей партии развязала бы силы капитализма,

подорвала бы революционные позиции пролетариата и подняла бы шансы на

восстановление капитализма в нашей стране", -- говорил тов. Сталин (Вопросы

ленинизма, стр. 234).

В начале 1929 года выясняется, что Бухарин по уполномочию группы правых

капитулянтов связался с троцкистами через Каменева и вырабатывает соглашение

с ними для совместной борьбы против партии. ЦК разоблачает эту преступную

деятельность правых капитулянтов и предупреждает, что это дело может

кончиться плачевно для Бухарина, Рыкова, Томского и других. Но правые

капитулянты не унимаются. Они выступают в ЦК с новой антипартийной

платформой -- декларацией, которую осуждает ЦК. ЦК вновь предупреждает их,

напоминая им о судьбе троцкистско-зиновьевского блока. Несмотря на это,

группа Бухарина -- Рыкова продолжает свою антипартийную деятельность. Рыков,

Томский и Бухарин вносят в ЦК заявление об отставке, думая этим запугать

партию. ЦК осуждает эту саботажническую политику отставок. Наконец,

ноябрьский пленум ЦК 1929 года признал пропаганду взглядов правых

оппортунистов несовместимой с пребыванием в партии и предложил вывести из

состава Политбюро ЦК Бухарина, как застрельщика и руководителя правых

капитулянтов, а Рыкову, Томскому и другим участникам правой оппозиции было

сделано серьезное предупреждение.

Атаманы правых капитулянтов, видя, что дело принимает плачевный оборот,

подают заявление о признании своих ошибок и правильности политической линии

партии.

Правые капитулянты решили временно отступить, чтобы уберечь свои кадры

от разгрома.

На этом заканчивается первый этап борьбы партии с правыми

капитулянтами.

Новые разногласия в партии не остаются не замеченными внешними врагами

СССР. Полагая, что "новые раздоры" в партии являются признаком ослабления

партии, они делают новую попытку втянуть СССР в войну и сорвать еще не

окрепшее дело индустриализации страны. Летом 1929 года империалисты

организуют конфликт Китая с СССР, захват китайскими милитаристами

Китайско-Восточной железной дороги (которая принадлежала СССР) и нападение

белокитайских войск на дальневосточные границы нашей родины. Но наскок

китайских милитаристов был ликвидирован в короткий срок, милитаристы

отступили, разбитые Красной армией, и конфликт был закончен мирным

соглашением с манчжурскими властями.

 

Мирная политика СССР еще раз восторжествовала, несмотря ни на что,

несмотря на козни внешних врагов и "раздоры" внутри партии.

Вскоре были восстановлены прерванные в свое время английскими

консерваторами дипломатические и торговые отношения СССР с Англией.

Успешно отбивая атаки внешних и внутренних врагов, партия вела

одновременно большую работу по развертыванию строительства тяжелой

индустрии, по организации социалистического соревнования, по строительству

совхозов и колхозов, наконец, -- по подготовке условий, необходимых для

принятия и осуществления первого пятилетнего плана народного хозяйства.

В апреле 1929 года собралась XVI партконференция. Главным вопросом

конференции была первая пятилетка. Конференция отвергла защищавшийся правыми

капитулянтами "минимальный" вариант пятилетнего плана и приняла

"оптимальный" вариант пятилетки, как обязательный при всяких условиях.

Партия приняла, таким образом, знаменитую первую пятилетку по

строительству социализма.

По пятилетнему плану размер капитальных вложений в народное хозяйство

на 1928--1933 годы был определен в 64,6 миллиарда рублей. Из них в

промышленность вместе с электрификацией намечалось вложить 19 с половиной

миллиардов рублей, в транспорт -- 10 миллиардов рублей, в сельское хозяйство

-- 23, 2 миллиарда рублей.

Это был грандиозный план вооружения промышленности и сельского

хозяйства СССР современной техникой.

"Основная задача пятилетки, -- указывал тов. Сталин, -- состояла в том,

чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна

перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и

транспорт, но и сельское хозяйство -- на базе социализма" (Сталин. Вопросы

ленинизма, стр. 485).

Этот план, несмотря на всю его грандиозность, все же не был чем-либо

неожиданным и головокружительным для большевиков. Он был подготовлен всем

ходом развития индустриализации и коллективизации. Он был подготовлен тем

трудовым подъемом, который охватил перед этим рабочих и крестьян и который

нашел свое выражение в социалистическом соревновании.

XVI партийная конференция приняла обращение ко всем трудящимся о

развертывании социалистического соревнования.

Социалистическое соревнование показало замечательные образцы труда и

нового отношения к труду. Рабочие и колхозники выдвинули на многих

предприятиях, в колхозах и в совхозах встречные планы. Они показали образцы

героической работы. Они не только выполняли, но и перевыполняли намеченные

партией и правительством планы социалистического строительства. Изменились

взгляды людей на труд. Труд из подневольной и каторжной повинности, каким он

был при капитализме, стал превращаться "в дело чести, в дело славы, в дело

доблести и геройства" (Сталин).

По всей стране шло новое гигантское промышленное строительство.

Развернулась стройка Днепрогэса. В Донбассе началась стройка Краматорского и

Горловского заводов, реконструкция Луганского паровозостроительного завода.

Выросли новые шахты и доменные печи. На Урале строились Уралмашстрой,

Березниковский и Соликамский химкомбинаты. Началось строительство

Магнитогорского металлургического завода. Развернулась стройка больших

автомобильных заводов в Москве, Горьком. Строились гигантские тракторные

заводы, заводы комбайнов, гигантский завод сельскохозяйственных машин в

Ростове-на-Дону. Расширялась вторая угольная база Советского Союза --

Кузбасс. Громадный тракторный завод вырос за 11 месяцев в степи, в

Сталинграде. На строительстве Днепрогэса и Сталинградского тракторного

завода рабочие превысили мировые рекорды производительности труда.

История еще не знала такого гигантского размаха нового промышленного

строительства, такого пафоса нового строительства, такого трудового героизма

миллионных масс рабочего класса.

Это был подлинный трудовой подъем рабочего класса, развернувшийся на

основе социалистического соревнования.

Крестьяне на этот раз не отстали от рабочих. В деревне также начался

трудовой подъем крестьянских масс, строивших колхозы. Крестьянские массы

стали определенно поворачивать в сторону колхозов. Большую роль сыграли

здесь совхозы и машино-тракторные станции, вооруженные тракторами и другими

машинами. Крестьяне массами приходили в совхозы, в МТС, наблюдали за работой

тракторов, сельхозмашин, выражали свой восторг и тут же выносили решение --

"пойти в колхозы". Разбитые на мелкие и мельчайшие единоличные хозяйства,

лишенные сколько-нибудь сносных орудий и тягловой силы, лишенные возможности

распахать огромные целинные земли, лишенные видов на улучшение хозяйства,

забитые нуждой и одинокие, предоставленные самим себе, -- крестьяне нашли,

наконец, выход, дорогу к лучшей жизни -- в объединении мелких хозяйств в

коллективы, в колхозы, --в тракторах, способных распахать любую "твердую

землю", любую целину, -- в помощи государства машинами, деньгами, людьми,

советами, -- в возможности освободиться от кабалы кулаков, которых совсем

недавно разбило Советское правительство и пригнуло к земле на радость

миллионным массам крестьянства.

На этой основе началось и развернулось потом массовое колхозное

движение, особенно усилившееся к концу 1929 года и давшее такие невиданные

темпы роста колхозов, каких не знала еще даже наша, социалистическая

индустрия.

В 1928 году посевная площадь колхозов составляла 1.390 тысяч гектаров,

в 1929 году -- 4.262 тысячи гектаров, а в 1930 году колхозы имели уже

возможность запланировать распашку 15 миллионов гектаров.

"Нужно признать,-- говорил тов. Сталин о темпе роста колхозов в своей

статье "Год великого перелома" (1929 год), -- что таких бурных темпов

развития не знает даже наша социализированная крупная промышленность, темпы

развития которой отличаются вообще большим размахом".

Это был перелом в развитии колхозного движения. Это было начало

массового колхозного движения.

"В чем состоит новое в нынешнем колхозном движении?", спрашивал тов.

Сталин в своей статье "Год великого перелома". И отвечал:

"Новое и решающее в нынешнем колхозном движении состоит в том, что в

колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а

целыми селами, волостями, районами, даже округами. А что это значит? Это

значит, что в колхозы пошел середняк. В этом основа того коренного перелома

в развитии сельского хозяйства, который составляет важнейшее достижение

Советской власти..."

Это означало, что назревает, или уже назрела, задача ликвидации

кулачества, как класса, на основе сплошной коллективизации.

 

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ.

 

В борьбе за социалистическую индустриализацию страны партия преодолела

за 1926--1929 годы огромные внутренние и международные трудности. Усилия

партии и рабочего класса привели к победе политики социалистической

индустриализации страны.

Была разрешена в основном одна из труднейших задач индустриализации --

задача накопления средств для строительства тяжелой промышленности. Были

заложены основы тяжелой индустрии, способной перевооружить все народное

хозяйство.

Был принят первый пятилетний план социалистического строительства. Было

развито огромное строительство новых заводов, совхозов, колхозов.

Это продвижение вперед по пути социализма сопровождалось обострением

классовой борьбы внутри страны и обострением внутрипартийной борьбы.

Важнейший итог этой борьбы: подавление сопротивления кулачества,

разоблачение троцкистско-зиновьевского капитулянтского блока, как

антисоветского блока, разоблачение правых капитулянтов, как кулацкой

агентуры, изгнание троцкистов из партии, признание взглядов троцкистов и

правых оппортунистов несовместимыми с принадлежностью к ВКП (б).

Будучи идеологически разбиты большевистской партией, потеряв всякую

почву в рабочем классе, троцкисты перестали быть политическим течением и

превратились, в беспринципную карьеристскую клику политических мошенников, в

банду политических двурушников.

Заложив основы тяжелой индустрии, партия мобилизует рабочий класс и

крестьянство на выполнение первого пятилетнего плана социалистического

переустройства СССР. В стране развертывается социалистическое соревнование

миллионов трудящихся, рождается мощный трудовой подъем, вырабатывается новая

дисциплина труда.

Этот период заканчивается годом великого перелома, который означал

крупнейшие успехи социализма в промышленности, первые серьезные успехи в

сельском хозяйстве, поворот середняка в сторону колхозов, начало массового

колхозного движения.

 

 

ГЛАВА XI