Проблематика и поэтика сатирической драматургии 1920-х годов

В 20–х годах был создан ряд театров комедии. На поприще комедиографии оттачивали свое сатирическое мастерство М.Горький и Л.Леонов, А.Толстой и В.Маяковский. На мушку сатирического прицела попадали бюрократы, ни карьеристы, ханжи. Предметом беспощадного разоблачения являлось мещанство. Известные в те годы комедии «Мандат» и «Самоубийца» Н.Эрдмана, «Воздушный пирог» Б.Ромашова, «Зойкина квартира» и «Иван Васильевич» М.Булгакова, «Растратчики» и «Квадратура круга» В.Катаева были посвящены именно этой теме. Почти одновременно с «Днями Турбиных» Булгаков написал трагифарс «Зойкина квартира» (1926). Сюжет пьесы был весьма актуален для тех лет. Предприимчивая Зойка Пельц пытается скопить денег на покупку заграничных виз для себя и своего любовника, организуя подпольный бордель в собственной квартире. В пьесе запечатлен резкий слом социальной реальности, выраженный в смене языковых форм. Граф Обольянинов отказывается понять, что такое «бывший граф»: «Куда же я делся? Вот же я, стою перед вами». Он с демонстративным простодушием не принимает не столько «новые слова», сколько новые ценности. Блистательное хамелеонство обаятельного проходимца Аметистова, администратора в Зойкином «ателье» составляет разительный контраст не умеющему применяться к обстоятельствам графу. В контрапункте двух центральных образов, Аметистова и графа Обольянинова, проступает глубинная тема пьесы: тема исторической памяти, невозможности забвения прошлого. Особое место в драматургии 20–х годов принадлежит комедиям Маяковского «Клоп» и «Баня» они представляют собой сатиру (с элементами антиутопии) на обуржуазившееся общество, забывшее о тех революционных ценностях, ради которых создавалось. Внутренний конфликт с окружающей действительностью наступавшего «бронзового» советского века, несомненно, оказался среди важнейших стимулов, подтолкнувших поэта к последнему бунту против законов мироустройства – самоубийству.

11. Художественно-документальное («Чапаев» Д. Фурманова) и обобщенно-эпическое («Железный поток» А. Серафимовича) изображение революции в прозе 1920-х годов

Дмитрий Андреевич Фурманов 1891 г.р. В марте 1919 года Фурманова назначили комиссаром 25- й стрелковой дивизии, во главе которой стоял легендарный герой гражданской войны Василий Иванович Чапаев Полки этой славной дивизии нанесли решительное поражение колчаковцам и освободили Уфу Как вихрь носился Чапаев по заволжским и уральским степям, преследуя колчаковцев и белоказаков И вместе с ним всегда был его неизменный друг комиссар Дмитрий Фурманов Они спаяли дивизию в одну боевую семью, готовую перенести любые невзгоды и лишения, чтобы отстоять завоевания революции. Направляющая роль большевистской партии в руководстве революционной массой. Именно эта идея будет положена в основу романа "Чапаев", который был опубликован в 1923 г. Роман - классическое произведение социального реализма, где автор правдиво нарисовал историческую картину гражданской обороны, изобразил процесс формирования социального сознания народа, победу нового над старым. В послереволюционной советской, по своим настроениям, литературе лишь два произведения, которые дают такие неизгладимые, яркие и «воспитательные» впечатления. Это «Железный поток» Серафимовича и «Чапаев» Фурманова. В «Железном потоке» чувствуется опытная рука большого мастера. «Железный поток» — это законченный эпос. «Чапаев» свидетельствует, конечно, о несомненном беллетристическом даровании своего автора, но написан, в сущности, без расчета на чистую художественность. Это необыкновенно живые записки о виденном, пережитом и сделанном, записки отзывчивого, умного, энергичного комиссара, частью набросанные, можно сказать, в самом пылу боев. Преимущества, которые есть у «Железного потока», благодаря яркости языка и мастерской конструкции всей эпопеи, вполне уравновешиваются яркостью свидетельства очевидца и участника. Есть, конечно, много общего между обеими книгами. Это — вещи, продиктованные самой революцией. В самом деле, и Фурманов, и Серафимович на первый план ставят массу. Книга Фурманова так и озаглавлена «Чапаев»; в повести о великом отступлении, описанном Серафимовичем, герой-руководитель играет исключительную роль, является подлинным кристаллом наилучше направленных воль своего многострадального и героического коллектива. И все же и там и здесь нет никакого поклонения перед героем, и герой кажется естественным органом масс. Такая масса не может не иметь подобных вождей. В самом деле, если бы это не был Чапаев, это был бы кто-нибудь другой, ибо вокруг Чапаева целый ряд фигур, вроде Еланя и т. д., которые немногим ему уступают. Сходна психология основной массы, отступающего отряда у Серафимовича и Чапаевской дивизии у Фурманова. И тот и другой авторы начинают с собирания сравнительно распыленной массы, еще не скованной в одно целое, и чувствуется, как невыразимые страдания и нечеловеческие подвиги, выпадающие на долю данной части организованной силы революции, в конце концов поднимают какой-то ее остаток после бесчисленных жертв до степени чуть не сверхчеловеческого коллектива, с такой степенью выносливости, с такой привычкой к бешеной отваге, дисциплине, взаимопомощи, что этот новый облик вышедшего из войны революционного коллектива внушает читателю восторг и благоговение, совершенно заглушающее мгновенные вспышки острого сострадания к этим страстотерпцам. Есть, однако, и бросающаяся в глаза разница между обоими эпосами. Фурманов — умный, храбрый, чуткий комиссар Чапаевской дивизии — чуть прикрывает повествование в первом лице. Он разумно, по-марксистски старается разобраться в явлениях, участником которых он оказался. Он очарован Чапаевым, его привлекательными качествами, но он как бы торопится для себя и для других рассечь аналитическим ножом его фигуру, как можно точнее отдать себе отчет в его недостатках и постараться парализовать их практически, он старается также разложить само явление вождя в социальном целом. Он совершенно точно понимает место такого явления в общей ткани революционных взаимоотношений сил. Книга Серафимовича производит к концу впечатление ошеломляюще- героическое. Она невольно вызывает в сердце взрыв восхищения перед чудом революции, преобразовавшим в семью героев разношерстный сброд, побежавший перед казаками из степей Кубани. Но никакого интеллектуального явления сам Серафимович не производит. Может быть, ему, как художнику, показалось это даже излишним. Он, конечно, правдиво, по в то же самое время и романтически живописует своего массового героя. Он не хочет лгать и прикрашивать, но он не хочет и расхолаживать. Тов. Фурманов этого не боится. Фурманов хочет познать и дать другим познать, но так как явление, им изучаемое, великолепно и высоко, то, конечно, это познание не приводит к разочарованию и книгу Фурманова делает своего рода живым учебником не только по психологии гражданской войны, но отчасти и по организаторскому искусству, с нею связанному. Прежде всего, это революционер с головы до ног, это настоящий коммунист- марксист, который в течение всей войны отдавал свою энергию, свой ум и свою кровь делу борьбы за революцию. Он остро наблюдал, много и подчас мучительно работал головой и в результате получил богатый опыт, который он передал своему коллективу, партии, Советской России, Коминтерну, миру. И как рядом с этим он умел найти достаточно ярких слов, умел более или менее интересно связать отдельные части своего опыта, то уже, так сказать, во второй очереди он оказывается и художником, и произведения его художественными. В книге Фурманова есть трогательный эпизод, когда командный состав Чапаевской дивизии отказывается от прибавки, чтобы не раздражать красноармейские массы, но в то же время настаивает на присылке хороших пьес па фронт «в прозе и стихах». У Фурманова есть не мало ярких страниц, характеризующих, какую большую моральную помощь оказывало искусство Чапаевской дивизии в ее трудных переживаниях. Окончание Чапаева датировано 4 января 1923 г. "Железный поток". Отступление громадных масс бедноты с Кубани, где поднялись против Октябрьской революции зажиточные кулацкие слои, и революционное преображение этих масс стало основой романа. К работе автор приступил в 1921 году, намереваясь создать целый цикл произведений о революции,- "Из цикла "Борьба". Однако "Железный поток" остался единственным, цельным, вполне законченным произведением цикла. Роман основан на реальных событиях. В августе-сентябре 1918 года совершила свой славный поход-прорыв Таманская армия. В августе, когда на Кубани разгорелось восстание контрреволюционеров и белые захватили Екатеринодар, таманцы оказались отрезанными от красных войск на Северном Кавказе. Командование решило вывести армию из окружения. С бойцами пошли их семьи; беднейшая часть населения станиц также уходила с Таманской армией от белого террора. Пятьсот верст преодолели таманцы. На этом пути им пришлось вступать в жестокие бои с белокаэачьими отрядами и пикетами грузинских меньшевиков. Армия прошла через жесточайшие испытания, и все же таманцы пробились к своим через заслон врага и приняли участие в успешном наступлении на Южном фронте. Серафимович неуклонно добивался последовательного воплощения основной идеи своего романа. Кожух, который вначале был весьма близок к своему прототипу, со временем сильно отдалился от него и в окончательном варианте романа стал олицетворением несгибаемого коммуниста, сохранив при этом индивидуальные черты характера. Смолокуров сначала не удавался писателю. Фигура заносчивого, склонного к анархизму командира, являясь антиподом Кожуха, заострила идею романа и зримо показала тот вред, который может принести революционной армии неорганизованность и расплывчатость убеждений. Характеры в романе раскрываются через действие, поступки, а действие это в условиях классовой, революционной борьбы всякий раз оказывается героическим.

12. Проблема революционного насилия и гуманизма в прозе 1920-х годов (А. Фадеев «Разгром», И. Бабель «Конармия»)

Александр Александрович Фадеев — писатель, чья биография очень тесно связана с историей нашего государства: революция, Гражданская война, война Отечественная.
Роман “Разгром” - это лиро-эпическое произведение, где описания и переживания слиты в многозначительных подробностях, где даже пейзажи по-своему романтичны, эмоциональны. Фадеев ориентировался на толстовское восприятие фразы в романе, на толстовский подход к изображению. Но в итоге получилось романтическое и светлое произведение. Стихия героизма и лиризма как бы входит в произведение с самого начала и остается в нем до конца. Психологическая зоркость — вот что характерно для романа Фадеева. Вот один из примеров. Пойманного белыми Метелицу, жизнелюбивую натуру, допрашивает белый офицер. Метелице ясно, что его ждет смерть, и весь допрос ему просто противен. Вдруг офицер, глядя на его изрытое лицо, спрашивает, как бы внося ненужную, фальшивую для Метелицы ноту человечности, сожаления, хрупкой надежды, как бы сближающую их через барьеры: “Оспой давно болел?” Зачем этот вопрос? К чему случайная, никуда не ведущая сентиментальность? Метелица раздражен, он не принял подобного отношения, игры в гуманизм, фальшивого очеловечивания поединка. Он не хочет цепляться за жизнь, быть униженным перед врагом. Реальная подробность в романе подается заостренно, наглядно. Для выявления ее сущности создается особая ситуация, сюжетная поправка. Реализм Фадеева — это окрыленный мечтой реализм; этот реализм обусловил все искусство концентрации действия, резкую очерченность характеров Левинсона, Морозки, Метелицы и их антипода Мечика. Основную идею романа Фадеев определил так: “В гражданской войне происходит отбор человеческого материала... Все неспособное бороться отсеивается... Происходит переделка людей”. Такая переделка и произошла со всеми героями этого произведения. Какой бы противоречивой ни была оценка гражданской войны с позиции сегодняшнего дня, несомненной заслугой Фадеева является то, что он показал войну изнутри. Широкому кругу читателей Бабель стал известен в 1924 году, когда Маяковский напечатал в "Лефе" несколько новелл молодого автора. Вскоре после этого вышла в свет " Конармия ". За малым исключением его книги показывают два мира, его поразившие: дореволюционную Одессу и поход Первой конной армии, участником которого он был. В 1920 году Бабель - в Первой конной армии. В тетрадку молодой автор заносил свои военные впечатления. Есть в "Конармии" новелла "Гедами", в которой показан старьевщик-философ. В центре "Конармии" - одна из основополагающих проблем бабелевского реализма: проблема человека в революции, человека, вступившего в борьбу за новое начало. Стремлением понять человеческое в революции, ее гуманистическое содержание проникнуты многие страницы "Конармии". Человек и борьба, свобода и революционная необходимость, насилие и так называемая социалистическая законность, пролетарская диктатура и пролетарский гуманизм, возвышенное и низменное в человеке - вот, пожалуй, те основные вопросы, которые присутствуют в каждой новелле цикла " Конармия ". Написав "Конармию", И. Бабель одновременно подписал себе приговор, лишь оттянутый во времени.
Там есть такое предложение: "Мы представляли мир как цветущий сад, по которому гуляют красивые женщины и лошади". Емкость этого предложения колоссальна: так и видишь молодых, почти пацанов, бойцов конармии, отдыхающих после боя и мечтающих совсем о немногом - о мире. Но мир - это не только отсутствие войны. Это еще и весь земной шар, так как они борются за победу большевизма во всем мире. И в этом мире везде цветут сады, много красивых женщин и обязательно - лошади. Они же красные конники! А вокруг кровь, сифилис, беспредел, голод, море самогона, мародерство под видом репатриации, самоуверенный командарм "в красных штанах с лампасами" - будущий палач писателя. В "Конармии" нет адвокатской защиты революции. Ее герои подчас жестоки, порой смешны; в них много бурного, военного разлива. Однако правотой дела, за которое они умирают и сражаются, проникнута вся книга, хотя ни автор, ни герои об этом не говорят. Для Бабеля бойцы "Конармии" не были схематическими героями, которых мы встречаем в нашей литературе, а являлись живыми людьми с достоинствами и пороками.

13. Проблематика романа К. Федина «Города и годы».

Федин - поэт города. Целый ряд городов рисуется в романе. Художник чертит их с болью, скрежеща зубами. "Петербург шелушится железной шелухой, и шелуха со звоном билась по крышам и падала, скрежеща, на каменные плиты улиц". Кипучая, сумбурная жизнь города отражается на всем построении романа. Федин начал с НЭПа, рассказал о войне, революции. Весь роман - история гибели интеллигента. В центре - студент Старцов. Большевик Курт убил Старцова и комитет из семи, обсудив вопрос, разорвал стенограмму об убийстве. Его можно было убить его нужно было убить, его должно было убить.
Вся жизнь Андрея - искание личного счастья. Война, революция кровь борьба, а у него любовь, к нему "жаркими ночами кралась Мари по променадам". Борьба с бандами для него лишь способ забыться, отвлечь себя от терпких дум. Попадая в среду революционеров в Семидоле, Андрей остается верным себе, - тут у него снова роман.
Поповская дочка Рита, для которой жизнь "маленький кусочек", которого ей жалко, "если он пройдет так, безо всего..." увлекает Андрея, и он отдается ей. Он настолько пассивен, что даже в любви не он делает первый шаг. К нему пришла Мари, его увлекла Рита. Андрей ненавидит войну за ее кровь, за ее жестокость. "Мне отвратительно само слово - война. Я, вероятно, не мог бы убить никого" - признается он Курту.
Когда основа только в личном - не может быть удовлетворенности, поэтому скитается Андрей как та жалкая собаченка, к которой он приравнял себя. "Она напрасно царапала передними лапами запертую дверь". "Она не могла понять, что не нужна на этом свете". Мари. Девушка, поражающая своей смелостью и решительностью, способная на любое безрассудство. Она решила в детстве разыскать убитую маркграфиню и провалилась в подземелье, она бежала из пансиона с лейтенантом фон-Шенау, она организовала в Бишофсберге Совет Солдатских Депутатов, она, для того, чтобы попасть в Россию и найти Андрея, вышла замуж за первого попавшегося русского солдата и приехала в Москву в самое тяжелое время. Искусно изображены люди "высшей марки" - лейтенант фон Шенау, фрау Урбах, благотворительность дам, завязывающих пакетики с сигарами для больных и раненых. Крестьяне несколько раз появляются в романе. Всегда стихийно, всегда массой. Здоровая практичность русского мужика, жизнерадостность и трезвость дана в Лепендине. В общем крестьянство - темная жестокая масса, не организованная, не спаянная общностью интересов (восстание под Семидолом, картина повещения Лепендина и др.). О рабочих Федин совсем не говорит в романе, - они у него появляются лишь вначале войны в Германии. Это люди под номером. Когда же они вышли на улицу с демонстрацией против войны, они превратились в бесформенную толпу. Революция. "Полураздетая женщина с грудями, как пустые мешки, обирала на своем тряпье насекомых, безногий солдат запекал в золе картошку". Войну Федин ненавидит, она у него нарисована самыми сумрачными красками. "Война мясорубка". Лазарет с человеческими обрубками. Вагоны, наполненные ранеными. Бесчеловечность, бессмысленность. И гражданская война для него не необходимость, а жестокость, ненужная, жуткая. Проблема космического и потерянность человеческой личности во вселенной - самая мучительная, самая жгучая мысль Федина. Поэтому "Андрей увидел себя соринкой среди громадных масс, двигавшихся машиноподобных неизбежностей". Характерное мироощущение интеллигента, копающегося в себе, не видящего смысла в жизни - это мироощущение Андрея, близкое и самому автору. Поэтому в революции видит Федин преимущественно теневые стороны. Сначала рассказывает о смерти героя, потом знакомит с его жизнью. Характерно построение глав. Каждая глава состоит из нескольких отрывков, часто между собой ничем не связанных. Для характеристики героев часто приводятся письма, отрывки из дневника. Точка стоит не там, где кончается мысль, а там, где останавливается внимание читающего. Особенно характерно в композиции романа построение путем контраста, Оно проходит через весь роман, начиная от характера изображаемых героев и сочетания глав и отрывков в каждой главе, до построения фраз, до сочетания слов в фразе. У Федина есть излюбленный прием - повторение. "Хороши девушки в Саксонии" - берет он одну фразу и вкрапливает ее несколько раз, приурочивая к самому разнообразному содержанию. Быстрота развертывания сюжета создает динамичность языка. У Федина нет длинных фраз. Федин не пренебрегает кинематографическими трюками. Мари спускается в подземелье - и в это время происходит обвал, Рита приехала в Москву и сразу находит Андрея. Фон Шенау приходит за пропуском, и ему ничего не стоит убежать, когда он навлек на себя подозрения.

14. Проблема «нового человека» в прозе 1920-х годов (К. Федин, А. Фадеев, М. Булгаков, Ю. Олеша)

При изображении человека в прозе 1920-х годов писатели опи­рались на богатый опыт предшественников: искусство психологи­ческого анализа, «энергию заблуждения» в построении сюжета, мастерство использования хронотопа и т. п. Но обнаружились и необычные подходы. Так, на первых порах, изображая большевиков — героев време­ни, А. Фадеев, Ю. Либединский, Б. Пильняк и некоторые другие писатели описывали преимущественно внешность, одежду, по­ступки своих персонажей. Возник стереотип показывать их людьми громадного роста и физической силы, с зычным голосом, не ве­дающими сомнений и человеческих слабостей, прямолинейными в мыслях и поведении. Эти условные, схематические, часто без­жизненные фигуры стали называть, с легкой руки Б. Пильняка, «кожаными куртками».

15. Послеоктябрьская драматургия М. Горького: темы, проблемы, поэтика

1868 – 1936гг. Что бы понять позицию Горького как писателя, нужно знать, что он был не только писателем, но и просветителем, великим гуманистом. Литературный труд не самоцель, а просвещение и свобода человека. Ещё до революции он создаёт издательство «Знание» в котором публикует молодых писателей, публикует из большими тиражами. В годы гражданской войны организовывает издание «Всемирная литература». Там публикуются русские и зарубежные классики. В 28 году после возвращение на родины из эмиграции выпускает альманахи и журналы. ЖЗЛ. Серия «Библиотека поэта». Позиция Горького не совпадала с линией большевиков и с линией Ленина. В публицистике первых лет революции Горький открыто оппонирует Ленину. За это в 21 году Горький отправлен в эмиграцию. «Несвоевременные мысли» - статья, предупреждение об опасности от радикальных методов большевиков. Большевики делали ставку на маргиналов, на озлобленные массы, которые могут всё разрушить. Сначала Горький изображает Ленина как фанатика, заигрывающего с этими массами. Однако в 20е годы Горький идёт на сближение с большевиками, потому что это единственная сила в стране, которая может навести порядок. Горький панически боялся русских крестьян и их бунта. Теперь он пишет литературные портреты современников и Ленина сравнивает с Петром I. Однако отстаивает свою независимость и возможность критиковать власть. С 21 по 28 год – в эмиграции. В эмиграции заканчивает автобиографическую трилогию («Детство. В людях. Мои университеты»). В ней образ русского народа противоречив: звериный хаос и чудесная сила. 20е годы – ключевая тема – хаос жизни и идеологизма. Мир не понятен, противоречив. Этим темам посвящены рассказы 20х годов. «Отшельник», «Проводник», «Карамора». «Карамора». Главный герой – провокатор. Показана вседозволенность, жестокость этого героя, человека. То есть вседозволенность и жестокость русского человека. 1925 году заканчивает работу надо романом «Дело Артамоновых». Роман о трёх поколениях купеческой семьи. Начало действия в 1963 году. Показано нравственное и моральное вырождение в купеческо–буржуазной семье. В словах Ильи Артамонова, внука, звучит идея «преодоления хаоса и иррациональности русской жизни». Драматургия Горького. В 31 году пишет пьесу «Егор Булычов и другие». Действие пьесы разворачивает в доме богатого купца Булычова во время первой мировой войны. Он неизлечимо болен, а родственники уже грызутся за его наследство. Но главное событие в пьесе – это прозрение Булычова перед смертью. Вся жизнь зря, заблуждался. Что буржуа – это жалкие люди, не способные изменить жизнь России. Уже по возвращению в Россию Горький вновь пересматривает свою позицию. Сближение связано с пьесой «Васса Железнова». 10 год первая редакция. 36 год – вторая. Виден переход Горького к компромиссу с властью. Горький упрощает жизнь. Горький в первой редакции изобразил Вассу как богатую и духовно могучую личность. Она утраивает судьбу всей семьи, и не боится замараться в крови. Во второй редакции Васса – эгоистичная собственница. Во второй редакции вводит резонёра или антагониста Вассы – революционерку француженку Рашель. Конфликт упростился. С 28 по 33 год Горький наезжает в Союз. Вокруг Горького Сталин создаёт целый спектакль, чтобы он не видел жизни. Начинает работать над своим итоговым произведением «Жизнь Клима Самгина». 11 лет пишет 4 тома. Этот роман называют «движущаяся панорама 10летия». Обобщение русской жизни, общественной жизни конца 19 начала 20 века. В центре повествования – пустая душа русского интеллигента. Клим Самгин – типичный русский интеллигент. Горький подчёркивает, что он не имеет собственных мыслей, что он лишён возможности создавать. Этим он ставит под сомнение роль русской интеллигенции в истории России. Роман – эпопея наполнен огромным количеством лиц, событий. В романе представители всех концепций философии: народники, марксисты, декаденты, сектанты, большевики и т.д. Все увлечения русской интеллигенции, все этапы. Горький считает, что главная цель Самгина, а значит русской интеллигенции, сытое комфортное существование. Именно в этом Горький обвиняет русскую интеллигенцию. Самгин лишён способности мысли, не знает, как устроить свою жизнь. В конце романа «А был ли мальчик-то?». Горький в романе создаёт образ хаоса. Показывает, что русская общественная жизнь – это хаос, всеобщее непонимание, показывает, что все друг друга дурачат, никто ни чего не понимает, не знает. Образ русского мужика, пытающегося обмануть русского интеллигента. Роман построен многослойно и хаотично. Нет линейно фабулы. Хаос самой жизни. Послеоктябрьскому творчеству свойственна работа над историей и теорией литературы. Именно он считается теоретиком соцреализма. Он по иному понимал этот метод, нежели официальные идеологи. Он создаёт статьи о русских классиках – Пушкине, Некрасове, Салтыкове – Щедрине, Достоевском и т.д.