Аптекарский приказ пытался внести свою лепту и в решение задачи, поставленной еще на Стоглавом соборе, — в создание государственных больниц

Правда, больницами в России многие столетия, начиная с XI века, тради­ционно занималась движимая христианским милосердием православная церковь. «Церковь на Руси ведала тогда не одно только дело спасения душ: на нее возложено было много чисто зем­ных забот, близко подходящих к задачам государства. Она является со­трудницей и нередко даже руководительницей мирской государственной власти в устроении общества и поддержании государственного порядка».

Проведенный русскими историками анализ Писцовых книг, относя­щихся ко второй половине XVII века, показывает, что право­славная церковь содержала немало «особых мест для призрения немощ­ных». Например, только в 23 уездах и вотчинах Троице-Сергиевой лавры было 1132 таких помещений, а в 12 городах — 470 помещений.

Православные монастыри долго продолжали оставаться единствен­ным местом лечения тех, кто «в уме помешался». Известно, например, что царь Михаил Федорович однажды «указал послать Микиту Уварова в Кириллов монастырь под начало для того, что Микита Уваров в уме помешался».

Призрением и лечением больных занимались многие служители православной церкви (они были тогда наиболее образованными людьми). Известно, например, что лечебной практикой занимался даже патриарх Никон, когда по определению Московского собора он в 1666 г. был сослан в Ферапонтов монастырь. До­кументально установлено, что здесь, начиная с 1672 г., он вел прием боль­ных — читал над ними молитвы, мазал их освященным маслом, давал им разные лекарства.

Один из келейных старцев Никона, дьякон Мардарий, покупал ему в Москве «для лекарства деревянное (оливковое) масло, ладан, скипи­дар, траву чечуй, целебиху, зверобой, нашатырь, квасцы, купорос, камфа­ру»: из этих компонентов и других продуктов (мед, свиное сало, утиный жир и пр.) Никон составлял лекарства и лечил разные бо­лезни — падучую, страхование от бесов, забывчивость, мнительность и бе­зумие, порчу, черную болезнь, галлическую, расслабление членов, волоса­тик, трясавицу и гнетеницу, слепоту и др. По всей вероятности, это были заболевания, которые сейчас находятся в компетенции психоневрологов: как свидетельствовали современники, Никон часто добивался успеха. Впоследствии следственным властям, посланным собором в 1676 г., между прочим велено было «все Никоновы лекарства, коренья, травы, водки, ма­зи сжечь на огне и бросить в реку, чтоб от него ничего не осталось».

Искусным врачевателем показал себя архиепископ Холмогорский и Вятский Афанасий, образованный человек, много занимавшийся в Патри­аршем книгохранилище в Москве. При Холмогорском монастыре Афа­насий завел аптеку, в которой был широкий набор лекарств, в т.ч. достав­ленных из Москвы; об этом свидетельствует находящаяся в библиотеке Академии наук рукопись «Тетрадь преосвященного Афанасия архиеписко­па Холмогорского», в которой приведена «роспись» лекарств — масел (гвоздичного, мятного, анисового, полынного, сперматанарум), мазей (диалтейной, попилевой, белильной, бобковой), сложных порошков, сиропов, бальзамов. Афанасий был и автором научных трудов, в т.ч. по медици­не — наибольшую ценность представляет «Преосвященного Афанасия ар­хиепископа Холмогорского и Вятского Реестр из доктурских наук» (руко­пись хранится в Военно-медицинском музее в Санкт-Петербурге): историк медицины И.Л.Аникин оправданно считал этот труд одной из первых рус­ских фармакопеи.

Православная церковь была в российском государстве крупной обще­ственной и политической силой, не только духовной, но и мирской, свет­ской. Монастыри имели свои земельные владения — обширные вотчины, энергично вели хозяйство и имели возможность оказывать помощь «боль­ным, сирым и убогим». Масштабы этой помощи были достаточно велики.

Не подлежит сомнению, что в XVII в. в России многие монастыри, да и церкви тоже, содержали больницы. Например, когда келарь Иринарх в 1655 г. построил в Троицком монастыре церковь, то при ней были сооружены и больничные кельи. При Белгостицком монастыре по описи 1685-1686 гг. значились, среди других, «пять келий братских, келья больнишная, а в них живут пятнадцать старцев». В 1685 г. патри­арх Иоаким в грамоте к новгородскому митрополиту Корнелию признал необходимым «Николаевской белой монастырь с вотчинами и со всеми угодьи переписать в Софейский дом и в том монастыре построить больни­цу для прокормления и покоя болящих и питати их из вотчины того Ни­колаевского Белаго монастыря». В 1678 г. Вологодский и Белозерский архиепископ Симон распоря­дился устроить в Успенском горнем девичьем монастыре новую больницу. В Нижегородской епархии при Благовещенском соборе в XVII веке Алек­сеевская каменная церковь, как сказано в старинном документе, стояла между двумя каменными больницами: в длину простиралась она с боль­ничными келиями на 24 сажени, а в ширину на 11 сажень.

Первым подлинным больничным учреждением в России нужно счи­тать приемный покой для раненых, устроенный в 1612 г. монахами Троице-Сергиева монастыря. Впоследствии создавались другие подобные боль­ницы, вернее госпитали, для лечения раненых. Так, в 1656 г. военно-вре­менной госпиталь был открыт в Смоленске. 29 сентября 1678 г. по указу царя Федора Алексеевича «ведено занять Рязанское подворье для лечения ратных раненых больных всяких чинов людей, которые ранены на... службе в Чигирине и под Чигириным». Туда поступило сначала 159 человек. Потом оказалось, что раненых 746 человек. Тогда были заняты еще Вологодское и Казанское подворье. Расходы по содержанию раненых были возложены на Приказ Большого Дворца, а лечили их лекари Апте­карского приказа братья Митрофан, Кирило и Артемий Петровы.

Устраивались больницы и на частные средства — на средства жертво­вателей. Наиболее известным жертвователем был боярин Федор Ртищев — незаурядная личность, видный государственный деятель и приближенное лицо царя Алексея Михайловича, воспитатель его сына царевича Алексея Алексеевича. Федор Ртищев был образованным человеком, отличался до­бротой и гуманностью. Во время войны с Польшей, находясь в действую­щей армии, он подавал пример заботы о раненых воинах: «ни одного из них, от скорби изнемогающего, не оставлял без вспомоществования», встречая их на дороге, брал в свою коляску, уступая в ней даже свое мес­то, несмотря на многолетнюю болезнь ног; доставив их в ближайшие го­род или деревню, изыскивал все способы для их призрения, лечения и пропитания, устраивал для этих людей временные госпитали и лечил их на свой счет и на деньги, данные ему на это дело царицей. А в мирное время в Москве богатый царедворец Федор Ртищев велел собирать по ули­цам валявшихся пьяных и больных и направлять их в особый приют, где содержал их до вытрезвления и выздоровления.

О боярине Ртищеве писали, что «он, построя во многих городах боль­ницы и богадельни, собирал в оныя бедных и немощных, определял к ним врачей, приставников и снабжал всем на содержание нужным». Неудивительно, что именно боярин Федор Ртищев стал основателем первых гражданских больниц: в 1656 г. он на свои деньги устроил в Москве первую гражданскую больницу из двух палат на 15 больных.

Следует сказать о том, что благотворительная деятельность боярина Ртищева стала высоким образцом для тогдашнего русского обще­ства; обратили на нее внимание и при царском дворе. В царствование Фе­дора Алексеевича «возбужден был вопрос о церковно-государственной благотворительности. На церковном соборе, созванном в 1681 г., царь предложил патриарху и епископам устроить такие же при­юты и богадельни по всем городам, и отцы собора приняли это предложе­ние.

Так, частный почин влиятельного и доброго человека лег в основание целой системы церковно-благотворительных учреждений, постепенно воз­никавших с конца XVII века.

На средства жертвователей создавались больницы при монастырях и церквах. Так, в 1652 г. построил в Новоспасском монастыре в Москве больницу с церковью князь Яков Черкасский. Патриарх Филарет, отец царя Михаила Федорови­ча, основал в Москве «больничный» монастырь святого Федора.

Важное событие произошло в 1682 г. Был обнародован указ царя Фе­дора Алексеевича об организации двух гражданских госпиталей на Гранатном дворе, у Никитских ворот, и в Знаменском монастыре. «На пропитание» этих учреждений им отводились вотчины. Подчеркива­лось, что «больные и увечные, а лечить их можно, и у того дела молодым дохтурам не малая польза, и в науке своей изощрение. И вскоре учение и искусство каждого дохтура при лечбе таких людей познати; также и лека­рей, которые ныне Государево жалованье емлют же, некоторым делать не­чего». Предусматривалась и рациональная организация этих граж­данских госпиталей. «Для лечбы их по всякой нужде надобно, чтоб у них был приставлен дохтур, аптекарь, да лекарей человека три или четыре с учениками. И аптека небольшая, для того, что со всяким рецептом ходить в город неудобно. А лекарства можно прочих держать недорогия, однако ж пользу будут чинити».