Долг и совесть: глас Бога или воля человека? 1 страница

 

СОВЕСТЬ

категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков; одно из выражений нравственного самосознания личности. С. проявляется как в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий, так и в форме эмоциональных переживаний (напр., «угрызений С.»).

 

 

Понятие долга ввел в античную философию Сократ, причем не теоретически, а своим послушанием тому приговору, который ему вынес суд Афин. Хотя Сократ был не согласен с приговором суда, но он не мог его нарушить, будучи законопослушным гражданином; тем самым, он продемонстрировал своей смертью пример выполнения гражданского долга. Понятие долга в теоретическом плане появляется только у римских стоиков. Идея долга как основополагающего понятия нравственности имеет свои особенности на Востоке. Восточное осмысление долга связано с его максимальной конкретизацией. Например, в индуизме долг каждого человека состоит из трех обозримых и достижимых вещей: в соблюдении своей “дхармы” (наследственных обязанностей), в выполнении “артхи” (обязанности домохозяина и гражданина), а также в исполнении “камы” (обязанностей любви). Все эти обязанности достаточно конкретны и прозрачны, для их выполнения не надо прилагать каких-либо интеллектуальных усилий. Западное понимание долга, наоборот, максимально абстрактно носит философский характер. Это связано с тем, что к моменту появления этой идеи на Западе уже сложилась интеллектуальная философская традиция. Западная этика провозглашает лишь саму идею долга, которую сам человек должен наполнить конкретным содержанием. Только сам индивид, исходя из конкретной жизненной ситуации, может и должен решить, в чем конкретно заключается его долг. Так, римские стоики (Эпиктет, Сенека, Марк Аврелий) проповедовали идеал невозмутимости и покоя (атараксии). Это состояние достигалось путем разделения всех благ на внешние (которые не находятся во власти человека и по отношению к которым следует быть совершенно спокойным). А также внутренние (состояние души, которое находится целиком во власти человека и зависит от него). Все внешнее относится к безразличной с моральной точки зрения сфере адиафоры (adiafora). Адиафора – сфера нравственно безразличная, которая не находится во власти человека (к этой сфере стоики относят все явления внешнего мира – дом, богатство, друзья, родственники, даже само физическое тело человека). Стоики считали, что только внутренний мир человека имеет нравственное значение и определяет его состояние души (счастье). “Единственное благо – в нас самих, говорит Эпиктет, также как зло – в наших неразумных понятиях и преступных желаниях”. Следует подчиняться тому, что от тебя не зависит (внешний мир) и улучшать в себе то, что зависит от тебя (внутренний мир). В чем заключается долг человека в понимании стоиков? Во-первых, в познании необходимости и подчинении ей. Во-вторых, в развитии своей воли и формировании внутреннего мира. В-третьих, в достижении особого душевного состояния – внутренней свободы, невозмутимости и спокойствия. Наконец, долг состоит в том, чтобы “быть человеком” в любых ситуациях.

 

Основные заповеди стоицизма сводятся к следующему:

1. Презрение к смерти и связанное с этим презрение к телу и к чувственным наслаждениям. “Не природа, а величие души делают человека благородным”. С этим связано и презрение к страданию. Мудрый человек не должен бояться страданий, наоборот, он должен “радоваться страданиям как воин битве”. В случае же несчастной судьбы стоик демонстрирует свое презрение к жизни и к смерти и проявляет свою свободную волю в самоубийстве.

2. Человек - свободное существо, в этом его главное уникальное отличие от остальной природы. Но люди не осознают этого. “Покажи мне, кто рабствует в том или ином смысле, – спрашивает Сенека, имея в виду рабов похоти, жадности, честолюбия. – Главным врагом свободы является человеческое тело, а главным оплотом свободы является его душа. Состояние души зависит не от материальных благ, а от мастерства овладения временем, то есть от особого отношения человека к своему настоящему, прошлому и будущему, а также к жизни в целом, от способности взглянуть на все происходящее “с точки зрения вечности”.

3. Выполняй свой долг перед людьми, перед самим собой, перед человечеством. Способность преодолевать материальные и чувственные привязанности отличают мудреца от толпы, погрязшей в чувственности и во зле. Долг превыше всего, поэтому стоики презирают понятие счастья как расслабляющее волю и мешающее исполнять долг.

4. Высшая ценность – это человеческая личность, имеющая богатый внутренний мир. Будь человеком – высшая заповедь стоицизма. “Кто сохранил себя, тому ничего не страшно”. Из человека как личности вытекает идея общечеловеческого равенства, идея человечества как целого. “Выполняя обязанности человека, мы не замыкаемся в стенах одного города или государства, но выходим на простор мира”, – писал Сенека. Человек нравственный – это житель Вселенной. Многие идеи стоицизма, прежде всего, учение о нравственном долге, были развиты в Новое время И. Кантом. По вкладу в этику его можно сравнить разве лишь с Аристотелем, хотя он разделяет во многом противоположные взгляды. Основная проблема этики И. Канта, как и Сократа, а также стоиков – проблема свободы. Хотя корни его этики лежат еще глубже – в золотом правиле нравственности. Главное открытие И. Канта – в морали человек выступает собственным (и одновременно всеобщим) законодателем. Представление о долге, по мнению И. Канта, не выводится из опыта, который фиксирует испорченность человеческой природы. “Не нужно быть врагом добродетели, чтобы сомневаться, есть ли в мире добродетель”. Моральные законы берут свое начало в чистом разуме, на этом основывается их всеобщность и необходимость. Чистый разум – это очищенное от всего эмпирического мышление, исходящее из логических идей. Чистый разум дает людям моральный закон, который имеет форму императива, то есть чистый разум принуждает человека к поступкам. Автономия чистого разума и есть свобода. Нравственный закон, выведенный из чистого разума, является безусловным, автономным, всеобщим и священным. Важнейшее понятие этики И. Канта – идея человеческого достоинства. “Не поддерживает ли честного человека в огромном несчастье, которого он мог бы избежать, если бы мог пренебречь своим долгом, сознание того, что в своем лице он сохранил достоинство человечества и оказал ему честь и что у него нет основания стыдиться себя и бояться внутреннего взора самоиспытания?... Человек живет и не хочет в собственных глазах стать недостойным жизни. Это внутреннее успокоение удерживает человека от опасности потерять собственное достоинство... Оно – результат уважения не к жизни, а к чему-то совершенно другому в сравнении с чем жизнь со всеми ее удовольствиями не имеет никакого значения”.

 

В этических работах И. Канта прослеживаются мотивы стоицизма. Перечислим их:

1. И. Кант придерживается концепции стоиков, разделивших философию на три части: логику, физику (философию природы), этику (философию свободы). Этика – самая важная часть философии, так как ее предметом является человек как Homo phenomenon, то есть как феномен. Нравственность – одно из важнейших измерений человеческого мира и бытия в целом. Заслуга И. Канта – в определении специфики морали (царство свободы как иное протяжение мира по сравнению с царством природы). Этика, предшествующая ему, находилась под сильным влиянием философского натурализма, рассматривавшего человека как природное, естественно заданное существо, имеющее “естественные” стремления и потребности.

2. И. Кант выступает против натурализма, отказавшись видеть в природе основу морали. В этом, как и во многих других вопросах, он близок к стоицизму, проповедовавшему презрение к телесному миру и воспитывавшему уважение к силе духа, к силе воли и стремлению “быть человеком” независимо ни от каких обстоятельств или естественных условий. В сфере смысложизненных вопросов человек мыслит совсем не так, как в области объективно предметного познания. Он проецирует себя в мир, привносит в него свой смысл. Человеку следует исполнять свой долг и сохранять свое достоинство. Его единственной наградой будет осознание собственной добродетели. Исходными началами кантовской этики являются постулаты о свободе воли, бессмертии души и бытии бога, то есть как раз те идеи, которые не смог разрешить чистый, теоретический разум. Чистый разум не в состоянии решить эти вопросы, поскольку он впадает в неразрешимые противоречия – антиномии, связанные с тем, что разум способен доказать оба противоречащих друг другу суждения (Бог есть – Бога нет; человек свободен – человек подчиняется, подобно всему природному миру, законам естественной необходимости, т.е. не свободен; мир имеет начало во времени и пространстве -мир бесконечен). Выход из сложившегося тупика был найден Кантом в наличии у человека практического разума, или морали. Для того чтобы спасти мораль (и человека как моральное существо), необходимо признать свободу воли. Поэтому главным и основополагающим постулатом кантовской этики является постулат о свободе воли. Ответ на вопрос: как возможна свобода? является ответом на вопрос: как возможна мораль? Условием существования морали является свобода воли, поэтому мы должны признать ее в качестве постулата. Однако человек есть часть природы и действует в природном мире, подчиняясь законам естественной необходимости, поэтому всякое его действие предсказуемо с точностью явления природы. Но, с другой стороны, нисколько не нарушая этой причинной цепи событий в своих поступках, он способен к самодетерминации, выступая при этом уже не как природное существо, а как вещь в себе, ноумен, умопостигаемая и трансцендентная (находящаяся за пределами природной необходимости) сущность. Как существо разумное, человек не просто обусловлен извне, но еще и изнутри. Таким образом, человек – существо двух миров; мира природной необходимости (и несвободы) и мира культуры и нравственности (базирующегося на способности человека к самодетерминации и свободе). Главное открытие Канта в том, что человек в морали выступает сам себе законодателем, при этом его решение будет моральным, если он выступает от имени всего человечества. Собственно моральным является такое поведение, которое не обусловлено никакими причинами, способными на него повлиять. Свобода воли понимается Кантом как независимость от условий или безусловность. Если человек выполняет чужую волю, он не свободен. Если он действует из какого-то интереса (корыстного, честолюбивого) либо из побуждений чувственности, он не свободен. Если он действует вследствие какой-либо побуждающей причины (внутренней или внешней), он не свободен. Такие действия подходят под формулу гипотетического императива, имеющего вид: “если хочешь достичь такой-то цели, сделай то-то”. Гипотетический императив относится к действиям, когда известна цель и известны средства. Часто это просто технический императив: если хочешь повесить картину, вбей гвоздь. Если хочешь стать богатым, иди в сферу торговли. Если хочешь стать счастливым, следуй правилам житейского благоразумия. Совсем иной характер имеет категорический императив, в котором отражается сущность морали. Категорический императив ничего не говорит ни о цели, ни о средствах, но только о форме поступка, по которой можно судить о его моральности. Это чистое долженствование, основанное на идее свободы воли каждого человека как разумной и ответственной личности. Поступок является моральным, если он сам является целью и может стать образцом для всеобщего законодательства. Высший моральный закон И. Канта имеет несколько формулировок:

1. “Поступай согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом”. Так как нравственный закон не содержит в себе ничего, кроме всеобщей целесообразности поступков, категорический императив не может быть ничем иным, как требованием к человеческой воле руководствоваться данным законом.

2. “Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству”, или чтобы человечество в нашем лице всегда было свято и выступало самоцелью. Этот императив является высшим принципом учения о добродетели. Категорическим он является по той причине, что его следует выполнять не ради каких-то иных целей, а ради него самого, и потому, что он не нуждается в каких-либо доказательствах. Основанием его служит то, что “разумное естество существует как цель сама по себе”. Моральность вообще состоит в подчинении своих действий принципу разума.

3. “Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства”.

Человек, как моральное существо, должен поступать таким образом, как если бы он был всегда законодательствующим членом во всеобщем царстве целей. Единство человеческого рода, его способность к совершенству заключены в интеллигибельном (внутреннем, но умопостигаемом) или трансцендентальном (находящемся за пределами эмпирического мира) царстве целей. Моральность человека есть, по сути дела, его возвышение из области повседневного мира в область интеллигибельного. Это требование является категорическим, а не гипотетическим, потому что оно говорит о чистой цели, к которой стремятся ради нее самой и потому, что оно не требует никаких доказательств. Моральный закон, по мнению Канта, находится в душе и в совести каждого человека. Как он попал туда – величайшая тайна, такая же тайна, как звездное небо над головой. Но он есть в душе каждого человека, что свидетельствует в пользу божественного происхождения человека, в пользу бессмертия его души. Таким образом, из постулата о свободе воли выводится идея бессмертия души и идея Бога. Нравственный закон (категорический императив) не может быть выведен из эмпирического мира. Для его обоснования необходимо предположить существование какой-то другой реальности, которую Кант обозначает понятием умопостигаемого мира. Человек – существо двух миров, эмпирического, подчиненного необходимости и умопостигаемого – мира свободы воли. Умопостигаемый мир выходит за пределы опыта и всех явлений, относясь к сфере безусловного. Безусловность и есть свобода. Как существо чувственное, человек принадлежит миру явлений (феноменов). Как существо разумное, нравственное, он принадлежит умопостигаемому миру вещей в себе (ноуменов). Таким образом, Кант считает, что свобода и необходимость существуют в разных отношениях, в разных мирах, они нигде не пересекаются.

Кант конкретизирует понятие долга, выделяя следующие его виды:

1. Долг человека по отношению к высшим существам (если они есть).

2. Долг человека перед человеком.

3. Долг человека перед низшими существами (например, животными).

Более подробно он останавливается на втором виде долга (собственно нравственном), разделяя его на две части – долг человека перед собой и долг перед другими людьми. Долг человека перед самим собой распадается на две части – забота о сохранении своего физического тела (забота о собственном здоровье) и забота о себе как духовном существе (обязанность совершенствоваться в культурном и нравственном смысле). Долг человека перед другими заключается в обязанности уважения, благожелательности и любви. Способствовать счастью ближнего - нравственный долг человека, гораздо более благородный и достойный, чем цель стремиться к собственному счастью.

Долг – это принятая личностью необходимость подчинять себя общественной воле.

Нравственный долг – это превращение требований общественной морали в личный императив конкретного лица и добровольное его выполнение. Источником долга является общественный интерес. В долге он обретает повелительный характер, формируя нравственную обязанность индивида по отношению к другим людям и самому себе. Таким образом, долг не тождествен обязанности: простое исполнение обязанностей еще не есть долг в этическом смысле слова. Понятие долга обогащает сухое понятие обязанностей глубокой личной заинтересованностью в их исполнении, добровольным принятием и осознанием их необходимости. Таким образом, долг – это нравственная обязанность человека, выполняемая под влиянием не только внешних требований, но и внутренних нравственных побуждений. Общество ожидает от человека не просто точного и беспрекословного выполнения своих обязанностей, но и личностного отношения к ним. Переживания требований долга в связи со своими интересами и приводит к появлению у человека осознания своего долга и чувства долга.

 

 

Особенности проявления долга

 

1. Добровольность. В зависимости от степени осознания необходимости, справедливости, важности долга и, следовательно, от отношения к нему, его требования могут осуществляться на разном уровне добровольности: от выполнения по принуждению или из боязни общественного мнения до следования долгу по внутренней потребности. Подлинно моральным долгом является свободное следование общественно-необходимым требованиям или личным обязательствам, независимое от внешних или внутренних принуждений.

2. Активная гражданская позиция. Люди нравственного долга активны, деятельны, не проходят равнодушно мимо морального или иного ущемления прав другого человека, они крайне чувствительны к любой несправедливости и активно утверждают в жизни добро. Нравственный долг пробуждает у таких людей чувство личной сопричастности всему происходящему в мире, стремление вносить посильный вклад в общее дело.

3. Множественность долгов. Существует сложная “иерархия” долгов: долг перед обществом, перед коллективом, перед семьей, перед друзьями, перед самим собой. Это порождает определенные трудности, связанные с необходимостью выбирать, какие долги надлежит выполнять в первую очередь, особенно если они противоречат друг другу.

 

 

Взаимосвязь совести и долга

 

1. С одной стороны, долг и совесть образуют единый морально-психологический механизм регуляции поведения личности, в котором совесть выступает в качестве основания для выполнения долга.

2. С другой стороны, между совестью и долгом могут возникать конфликты, порождаемые, как правило, несовпадением целей и интересов личности и общества. Вопрос о правоте совести и долга зависит от обстоятельств, от правильного или неправильного понимания долга.

Итак, нормативное содержание понятий долга, совести, достоинства является исторически конкретным. Оно зависит от характера требований, предъявляемых обществом к личности и от тех задач, которые личность сама готова возложить на себя в связи с выполнением определенных общественных функций. Общественные стандарты поведения, факт незримого присутствия общества даже в отношениях двух отдельно взятых людей, собственно, и наполняет долг и совесть конкретным содержанием.

Определяя конкретное содержание долга, нужно рассмотреть его соотношение еще с двумя категориями: честью и достоинством.

 

Этика марксизма.

 

 

Марксизм и этика

 

Тема “марксизм и этика” не является новой, есть даже немало книг с такими или схожими названиями1. Тем не менее в ней есть ряд неисследованных аспектов, исключительно важных для понимания как марксизма, так и этики. Вот только некоторые из них: являются ли случайными встречающиеся в текстах К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина морально-нигилистические утверждения, и если нет, то каков их контекстуальный смысл? Совпадает ли действительный (непроговоренный) моральный пафос марксистского учения с его сознательно выраженным отношением к морали и этике? Не страдает ли в скрытой форме сам марксизм столь ненавистным ему недугом морализирования? Насколько марксистскими по существу, по объективному теоретическому содержанию являются создававшиеся в рамках формальной марксистской традиции концепции морали (К.Каутского, Д.Лукача, О.Г.Дробницкого и др.)? Ответственна ли марксистская теория за вдохновленную ею нравственную практику, в частности и прежде всего за нравственный опыт советского общества? Я остановлюсь только на первом из сформулированных вопросов и смогу сделать это лишь в самой общей форме; при этом, разумеется, в соответствии с темой я ограничусь только К.Марксом.

 

1. Концептуальный подход К.Маркса к морали и этике в их исторически сложившихся формах можно определить как их радикальное отрицание. Соответствующих мест в его индивидуальных и совместных с Ф.Энгельсом работах достаточно много. Они известны. В этом отношении показательны слова из “Немецкой идеологии” о том, что “коммунисты не проповедуют никакой морали ”2. Такая позиция, по-видимому, также психологически соответствовала бунтарской, революционной натуре Маркса и он формулирует ее с необычайной энергией – не только как философскую истину, но и как личное убеждение.

 

Последователи Маркса, начиная с первого поколения (П.Лафарг, А.Бебель, и др., в какой-то степени даже поздний Энгельс), не говоря уже о последующих (Э.Бернштейн, К.Каутский, Г.В.Плеханов, А.Ф.Шишкин и др.) пытались смягчить, перетолковать шокирующий этический нигилизм учителя (мол, имелась в виду не вообще мораль, а мораль господствующих классов, резкость формулировок определялась полемическими соображениями и т.п.). Я думаю, эти попытки были неверными по существу и сомнительными по мотивам. Желая подправить К.Маркса, “припудрить” его с тем, чтобы представить в более выгодном с их точки зрения свете, они на самом деле упускали из внимания самое специфичное и, как теперь на исходе XX века обнаруживается, самое ценное в его взгляде на мораль. Действительное открытие Маркса в этике состояло в том, что он поставил под сомнение саму мораль. За этими пределами в его взглядах на мораль нет ничего, что представляло бы особый теоретический интерес.

 

Нельзя говорить об этике К.Маркса в том же смысле, в каком мы говорим, например, об этике Эпикура или Канта. Маркс вообще не создавал теории морали. Он не ставил перед собой такой задачи – не в том смысле, что он этим не занимался, а в том смысле, что такая задача, с его точки зрения, по существу фальшива. Маркс предлагает критику морали. Он считает, что мораль – превращенная форма общественного сознания, она не отражает, не выражает, а искажает и прикрывает действительное положение вещей. Она, если говорить более конкретно, дает ложный выход социальному негодованию масс, подменяет действительное решение проблем иллюзией их решения, представляет собой воплощенное бессилие (“бессилие, обращенное в действие” – так звучит одно из марксовых определений морали). Моральная деформация общественного сознания, согласно К.Марксу, призвана обслуживать интересы господствующих, привилегированных слоев общества, помочь им навязать свою волю всему обществу. Люди нуждаются поэтому не в теории морали, а в том, чтобы освободиться от ее дурмана. В принципиально-философском плане подход К.Маркса к морали ничем не отличается от его подхода к религии (что, заметим в скобках, является косвенным признанием их внутреннего единства). Словом, суть марксовой позиции состоит в том, что мораль недостойна теории. Ведь теория какого-либо предмета есть вместе с тем санкция этого предмета, признание его необходимости, законного существования – именно в этом, в законности, бытийной легитимности К.Маркс и отказывает морали.

 

2. Что отрицает К.Маркс, когда отрицает мораль и этику, что он при этом понимает под моралью и этикой? Он рассматривает их в предельно обобщенном, свернутом виде – как идеологическую форму, специфичную для огромной эпохи классово-разделенных обществ3. Такой взгляд с птичьего полета вполне допустим, а для определенных, в частности философско-исторических, целей необходим и продуктивен, если, разумеется, его не абсолютизировать, не считать единственно истинным и исчерпывающим.

 

Мораль в том трудно уловимом, расплывчатом, определенном в своей неопределенности содержании, которое получило выражение в понятиях добра, долга, совести, справедливости и др.4, сложилась приблизительно в середине первого тысячелетия до нашей эры, в так называемое “осевое время” (К.Ясперс). Она возникает как гуманистическое мировоззрение и характеризуется тем, что ставит человека в центр мира, а в самом человеке возвышает духовное над материальным. Мораль утверждает самоценность человеческой личности и взаимность отношений в обществе; в живом сознании она наиболее адекватно воплотилась в золотом правиле нравственности: (не) поступайте по отношению к другим так, как бы (не) хотели бы, чтобы поступали они с вами. Гуманистическая мораль связана с реальными индивидами и их нравами сугубо отрицательно – то, что предлагает она, противоречит тому, чем на самом деле являются и что в своих взаимоотношениях практикуют индивиды.

 

Будучи выражением отрицательного отношения к миру в его несовершенстве, мораль могла существовать только как идеальная конструкция (пожелание, мечта, цель, регулятивный принцип). Говоря словами К.Маркса и Ф.Энгельса, мораль эмансипируется от мира в виде совокупности абстрактных норм и начинает мнить, будто она “может действительно представлять себе что-нибудь, не представляя себе чего-нибудь действительного...”5. Разве выраженная здесь мысль не является повторением того, над чем ломал голову Сократ, когда он установил, что афиняне считают добродетель, мужество, справедливость, прекрасное и другие понятия из этого высшего ряда, названного в последующем моральным, самыми важными для себя и в то же время они не знают, что обозначают эти понятия, ибо ничто в мире им не соответствует?! Конечно, является. Отличие между ними (и, надо сказать, очень важное отличие) состоит в том, что по мнению К.Маркса мораль порождается действительным миром, является его испарением, миражом, а Сократ вместе со своим учеником Платоном пришли к выводу, что она падает с неба, представляет собой воспоминание человеческой души о виденном некогда в занебесном царстве.

 

3. Философская этика становится на точку зрения морального сознания в его конфронтации с реальными нравами. Как она ни видоизменялась в различные эпохи, как ни различались между собой ее многочисленные школы, тем не менее в целом философская этика от Сократа до Канта имела между собой то общее, что она принимала внутреннюю логику морального сознания. Она вырастает и базируется на констатации глубокой и совсем не случайной испорченности нравов, “греховности” мира. Вместе с тем философская этика, стремясь удержаться в пределах достоверного знания, исходит из представления о мире как совокупности объектов внешней по отношению к человеку реальности, подчиненной своим собственным законам. Так как по человеческим меркам мир, с одной стороны, несовершенен, а с другой стороны, объективен, т.е. он объективно несовершенен, то человеку, поскольку он недоволен миром и своим существованием в нем, не остается ничего иного, как обратиться к самому себе и попытаться поверх того несовершенного мира создать свой совершенный мир.

 

Этот другой – идеальный – мир по необходимости должен был быть миром идеального, особым состоянием человеческого духа. Различные философско-этические системы предлагали различные нормативные программы, строили различные модели морально совершенного существования, которые, не отменяя реального мира, тем не менее призваны были дополнить его, компенсировать его недостатки. Так возникает этика удовольствий, этика внутренней стойкости, этика любви, этика созерцательного блаженства, этика долга и т.д., каждая из которых предлагала свою схему того, как и куда можно убежать от несчастий реальной жизни. Философская этика, в общем и целом, предлагала следующее: раз ничего нельзя поделать с миром, который не благоволит человеку, то последнему необходимо изменить свое отношение к миру таким образом, чтобы сосредоточиться на том и довольствоваться тем, что подвластно ему самому – своих чувствах, мыслях, строе души, личностно выраженных формах общения, как, например, дружба. Человеку необходимо научиться отвечать за самого себя и идентифицировать себя с тем, за что он может отвечать.

 

Всякая этическая теория дает ответы на коренные вопросы о том, как соединить: а) добродетель со счастьем и б) свободное волеизъявление личности со всеобщностью (общезначимостью) морали. Европейская этика вплоть до Нового времени полагала, что такое соединение можно мыслить только по ту сторону социальной прагматики, экономической и политической жизни, а то и вовсе по ту сторону земного существования. Это и есть основная мишень марксовой критики.

 

4. Маркс согласен со всей предшествующей мыслью в ее критической части, в том, что мир действительно несовершенен, плох, что существующий разрыв между добродетелью и счастьем нельзя признать нормальным, достойным человека. Но он в отличие от нее не рассматривает мир как совокупность объектов, внешнюю по отношению к человеку реальность. К.Маркс понимает бытие как общественную практику. Это – основоположение его философии. Оно предопределило и его взгляды на мораль.

 

Так как бытие есть общественная практика, то его возможно преобразовать по человеческим меркам. Можно создать моральное бытие. Морали незачем замыкаться областью познания внутренних мотивов, индивидуального опыта, незачем искать места где-то помимо реального мира (над ним, рядом с ним, в его случайных нишах), грезить о фантастических островах, изолированных садах, заброшенных бочках и т.п. Сам реальный мир может быть совершенным, принципиально дружественным по отношению к человеку. В этом, собственно, и заключался смысл знаменитого одиннадцатого тезиса К.Маркса о Фейербахе. Один пример замечательным образом проясняет мысль Маркса. В “Немецкой идеологии” К.Маркс и Ф.Энгельс выявляют свое принципиальное отношение к этике Канта: “Кант успокоился на одной лишь “доброй воле”, даже если она остается совершенно безрезультатной, и перенес осуществление этой доброй воли, гармонию между ней и потребностями и влечениями индивидов, в потусторонний мир...”6. Обратим внимание: Кант критикуется не за идею доброй воли (она, как и весь морально-гуманистический пафос прежней философии, принимается К.Марксом и Ф.Энгельсом), а за то, что он остановился на ней, не увидел возможности ее осуществления в посюстороннем мире.