Из истории сексуальных отношений

 

Начнем с того времени, когда человек только стал человеком. Секс в первобытном обществе представлял собой некий суррогат из животных инстинктов и первых всходов человеческой любви. При этом мужчине отводилась роль сексуального субъекта, а женщине – сексуального объекта. Сексуальная эксплуатация женщины была нормой морали первобытного общества. Женщин брали силой, за женщин приходилось драться, женщина играла роль товара, и лучшую женщину получал сильнейший. Кстати, этот фактор сыграл не последнюю роль в выживании человека по закону естественного отбора. Благодаря этому рождались здоровые, крепкие дети, так что с биологи­ческой точки зрения такое отношение к женщине вполне оправдано.

К моменту вступления человечества в рабовладельческий строй женщина начинает приравниваться к мужчине по сексуальному статусу, хотя все еще преобладает отношение к ней как к объекту секса. Особенно это проявляется в Древнем Египте и Средней Азии, где подобные отношения остаются и по сей день (типичный пример – наличие гаремов в Средней Азии и налож­ниц в Египте).

 

Но в Греции и Древнем Риме наблюдался явный прогресс. Здесь произошел огромный скачок на пути установления равенства женщины с мужчиной в интимных отношениях. Появляется и нечто новое – платоническая любовь, которая ставит женщину на один уровень с мужчиной, т.е. жен­щина становится равноправным субъектом сексуальной жизни. Античные цивилизации были глубоко сексуально развиты и раскрепощены. Секс считался чем-то абсолютно нормальным и естествен­ным, о нем можно было говорить где угодно. Публичный секс, оргии и тому подобное были обыденностью, секс воспринимался как необходимость – такая же как пища и вода. Греки не чурались своего тела, красивое тело играло такую же роль, как и красивое лицо.

Одно то, что мы до сих пор пользуемся терминами, пришедшими к нам из греческой мифологии, говорит о мно­гом, например, нарциссизм — этот термин пришел к нам из греческого мифа о юноше Нарциссе, который был так красив, что увидев свое отражение в воде, влюбился сам в себя и превратился в цветок. Или другой пример: остров Лесбос, населенный нимфами, проклятый богами, на который не могла ступить нога мужчины, отсюда и пошел термин лесбийская любовь.

 

В это же время зарождаются и укореняются в древнем обществе первые проявления проституции. Первоначально отдаваться за деньги было религиозным актом: это происходило в храме богини любви, и деньги шли в сокровищницу храма.

Храмовая проституция от­личалась от проституции профессиональной и по социально-экономической роли, и по психологической мотивации. Ритуальное совокупления в древневосточных храмах – явление того же ряда, что и первобытный обычай отдаваться жрецу, старейшинам или даже всем мужчинам рода, дабы умиротворить божество. Половой акт расценивался в этом случае как искупительная жертва.

 

Но и занимаясь профессиональной проституцией, далеко не все продажные женщины занима­ли в античные времена низшие ступени общественной лестницы. Порой из сре­ды проституток (или наложниц-рабынь) выходили любовницы вельмож, правителей, политиков. Эти женщины оказывали зачастую серьезное воздействие на госу­дарственные дела.

В классической Греции, особенно в Афинах, сложился социальный слой хорошо оплачиваемых и влиятельных куртизанок-гетер. Торгуя собственным телом, гетера приобретала не столько деньги, сколько положение в обществе. Гетеры были, как правило, женщинами образованными и неглупыми, что придавало их продажной любви видимость благопристойности и изысканности.

 

Время от времени предприни­мались попытки запретить или изгнать продажных женщин, высказывались сетования на падение нравов, раздавались призывы отказаться от услуг гетер и наложниц. Однако даже талантливо составленные речи не могли предохранить общество от этих естественных последст­вий формирования моногамной семьи. Процесс этот неизбежно вел к фактичес­кому закреплению неравноправного отношения к жен­щине в семье, ибо формально существовавшее у античных греков, римлян, германцев, славян единобрачие оказывалось таковым только для женщин.

Жена становилась старшей служанкой в доме свободного гражданина. Законы и общественная нравственность осуждали внебрачные связи с замужними женщинами, но были весьма снисходительны, если мужчина изменял жене с женщинами лег­кого поведения. Однако шансы последних выйти замуж были чрезвычайно малы. В результате возникали социальные перегородки между женщинами добропорядочными и развратными. Последние обособлялись в отдельную группу, и им не оставалось ничего иного, кроме как сделать привычное развратное поведение источником дохода.

 

Таким образом, женщина по-прежнему остается объектом сексуальных отношений, что выражалось в принципе: женщина, живущая свободно на сексуальном поприще, не могла быть принята обществом, а женщина, принятая обществом, не могла жить сво­бодно на сексуальном поприще.

Еще одно изобретение античности, дожившее до наших дней, — публичные дома. Наиболее реалистичные политики древности понимали, что избавиться от проституции им не удастся, и стремились как-то регламентировать, упорядочить торговлю женскими ласками, поставить ее под контроль государства или общества.

В некоторых полисах была введена обязательная регистрация проституток, кое-где женщины легкого поведения должны были носить одежду особого цвета или покроя. Дома терпимости не только облегчали государ­ственный контроль за промыслом проституток, но в какой-то мере снижали риск массового распространения болезней. Постепенно они, как и возника­ющие в различных регионах притоны разврата, превращаются в доходное дело не только для их содержателей, но и для государственной власти, получающей долю прибыли через налоги или штрафы.

 

В средние века и начало нового времени отношение к половой любви бы­ло двояким: с одной стороны, разврат осуждался обществом, с другой – общество было крайне сексуально распущено. Женщина получает свободу в вы­боре любовника и практически полностью приравнивается к мужчине. Широко распространенным явлением стала платоническая любовь, которая легла в основу многочисленных рыцарских романов. Наравне с ней прогрессирует и половая любовь, появляются новые ее извращенные варианты, такие как садизм и мазохизм (термины произошли от фамилий двух «бунтарей», впервые описавших садомазохические проявления любви, Захера Мазоха и маркиза де Сада).

Отношение церкви к проституции в средние века также было двойственным. Формальное осуждение лю­бой формы разврата и столь же формальное сочувствие к падшим женщинам со­четалось с весьма снисходительным отношением к содержателям домов терпи­мости и санкционированием бесправия проституток. Интересно суждение весьма авторитетного раннехристианского мыслителя Августина Блаженного: "Избавьтесь от публичных девок, и сила страстей уничтожит все". Очевидно, не все пастыри разделяли подобное воззрение, и все же можно говорить о традиционном для большинства ду­ховных и светских властителей отношении к проституции как к неизбежному злу.

Некоторые священнослужители не только смотрели сквозь пальцы на прелюбодеяния своих прихожан, но и сами проявляли склонность к разврату. В немалой степени этому способствовало и обязательное для всех католических священников безбрачие (целибат). Безбрачие католического духовенства не только порождало половую распу­щенность части клириков, но и способствовало развитию проституции, увеличивая спрос на услуги женщин легкого поведения.

 

Власти некоторых средневековых городов стали отводить под публичные дома особые районы или кварталы. Содержатели притонов облагались налогами, издавались уставы, регламентирующие порядки в домах терпимости. В некоторых городах проституция юридически приравнивалась к другим ремеслам, а женщины легкого поведения объединялись в цехи. Разумеется, официальная легализация проституции или фактическое ее разрешение не предполагали отказа от словесного осуждения торговли женскими ласками.

 

В СССР история развития сексуальных отношений крайне инте­ресна, и ее нужно рассматривать отдельно. В эпоху «строящегося и развитого социализма» существовало утвержде­ние: «У нас секса нет!» — высказывание настолько абсурдное и парадоксальное, что стоит задуматься об интеллектуальном и умственном развитии человека, придумавшего подобное.

Десятилетиями молодежи втолковывали, что секс — это нечто постыдное и недостойное, что это происки капитализма, ставящего целью растление прогрессивной советской молодежи. В СССР господствовало ханжески-духовное представление о любви, вспомнить хотя бы отечественный кинематограф: ни малей­шего намека на эротику или секс, только платонические отношения. Когда во время съемок фильма «Полосатый рейс» артист Е. Леонов должен был появиться на экране обнаженным, и режиссер позволил себе эту вольность, разра­зился скандал: картину даже не хотели выпускать в прокат. В любой иностранной картине, шедшей на нашем экране, вырезались все эпизоды даже с самыми невинными эротическими сценами.

 

Бесполая любовь, пропагандируемая в советском обществе, являлась стопором нормального развития и общения новых поколений людей. Отсюда и все сексуальные проблемы в семьях, скандалы и непонимание между мужчиной и женщиной. Ведь не будь таких строгих ограничений в молодости, не будь такой замкнутости и непросвещенности, эти проблемы могли и не возникнуть.

Но шло время, и общественное сознание все больше нуждалось в пересмотре вопроса о запрете секса и эротики. На Западе 60-е годы ознаменовались «сексуальной революцией», и, хотели этого советские лидеры или нет, но «тлетворное влияние Запада» все же прорвалось через «желез­ный занавес".

Сначала «сексуальная революция» проявлялась у нас лишь в легкой эротической форме: стали популярными западные фильмы, наполненные эроти­кой, постепенно стали раскрепощаться взгляды. В моду вошли мини-юбки, а женщина с кувалдой в руках, в мешковатой одежде, уступила место красивой, хрупкой девушке, не скрывающей, а, наоборот, подчеркивающейсвою природную красоту стилем одежды.

 

Однако слишком долго мы жили в мире абсурда, чтобы спокойно и нормально воспринимать некоторые вещи в человеческом обиходе. Идеологизированное сознание, подпитываемое ханжеством, было помехой на пути тех, кто пытался всерьез изучать сексуальную сторону жизни человека, взаимодействие пола, личности и культуры. Слишком долгая изоляция привела к «сексуальному буму», который, как и любые перекосы, проявился весьма странно.

У нас теперь «было все»: и порнография, и эротика, и к сексопатологу можно записаться запросто, как к стоматологу. Есть лига по защите прав сексуальных меньшинств – и нападки на педерастов; нудистские пляжи – и штрафы за появление в городе в шортах в разгар летнего сезона; выставки эротического фото в лучших выставочных залах одного крупного культурного центра – и запрет местного совета другого, не менее крупного центра, на проведение подобной выставки; обсуждение в печати и на сессии горсовета вопроса об открытии публичного дома ­– и призывы устроить спецпоселения для «интердевочек» в районах вечной мерзлоты; обнаженные дивы на календарях в кооперативных киосках – и по-прежнему «бесполые» школьные уроки о семейной жизни; эротические комедии «толь­ко для очень взрослых", которые смотрят преимущественно несовершеннолетние, – и руководство по технике сексуального сношения, отпечатанное в подпольных типографиях и продающихся на каждом углу. Вакханалия – приходят в ужас одни граждане. Свобода – ликуют другие. Не вакханалия, к сча­стью, но и не свобода, к сожалению. Просто «сексуаль­ная революция" в 80-е годы носила показательный характер, и это естественно: ведь человек всегда стремился ко всему, что было запрещено.

 

«Наша страна уверенно занимает первое место в мире по ханжеству», — с этого утверждения начал свою лекцию о сексе, обществе и культуре в 1987 году известный советский сексолог И. Кон. Но пытаясь изменить свое сознание, мы не изменили своих стереотипов, мы только поменяли у них знаки. Главная же слабость нашего мышления – подростковый максимализм – осталась.

Нам все надо немедленно, сейчас. Для нас разрешить проблемы нашего общества – сделать так, чтобы проблем не было. Что касается вопроса сексуальных отношений, одних из важнейших человеческих взаимо­отношений, то они являются не нашей частной проблемой, а проблемой фундаментальной, общезначимой. Человеческая сексуальность — это не биологический феномен, а феномен культуры. Эти сюжеты не являются частными, они включены в жизнь общества. К тому же сексуальность — предмет общеинтересный, а проблема «нормы» здесь особенно сложна. Одному собственная сексуальность кажется чрезмерной, другому — недостаточной. Однако наличие каких-то личных проблем не исключает возможности их объективного исследования.

 

Сексуальная революция – сложный социальный процесс, который включает в себя тенденции разной длительности. В одних случаях это эволюционный процесс, который начался в 18 веке и продолжался полтора — два столетия, в другом – очень быстрые радикальные перемены, пришедшиеся на время после Второй мировой войны (в особенности – бурные сдвиги в 60-ые годы). Сексу­альная революция – процесс противоречивый. С одной стороны, это более терпимое отношение к сексуальности, понимание того, что она представляет собой важной аспект общественной и личной жизни, одно из проявлений свободы; с другой стороны – это негативные явления, связанные с тем, что запретительные нормы потеряли свое значение, а другие нормы внутреннего регулирования еще не сложились.

Понимание и терпимость, применительно к сексу, нередко называют у нас вседозволенностью. Да, волны сексуальной революции принесли много пены, но давайте разберемся в том, что можно считать дозволенным, а что недозволенным. «Разрешено все, что не запрещено законом», — фундаментальный принцип правового государства. Другое дело, что не все разрешенное и дозволенное — хорошо и необходимо, потому что кроме норм права существуют нормы морали и эстетические нормы — люди всегда старались строить свою жизнь, в том числе и сексуальную, по законам красоты. Кроме того, есть индивидуальные предрасположения, склонности, то, что хорошо для одного человека, может быть абсолютно неприемлемо для другого,иэто накладывает определенные ограничения. Люди сами, с учетом норм морали, своего понимания красоты и своих индивидуальных пристрастий, должны решать, что из сферы дозволенного они будут себе позволять, а чего не будут.

 

Еще одна особенность сексуальной революции – она существенно поменяла наши оценки. Сексуальность, которая раньше была в подполье, хотя всегда воспринималась положитель­но в личной жизни, стала нормой официальной культуры. Одно из главных завоеваний сексу­альной революции — принцип свободы, индивидуализации и многообразие форм сексуальности.

У свободы всегда есть два измерения: то, от чего человек хочет освободиться, и то, для чего человек хочет освободиться (помните – свобода негативная и позитивная?). Начинается с отрицания — снимаются всевоз­можные ограничения, запреты. Но в следующий момент неизбежно возникает вопрос: для чего это нужно, что я хочу, что я теперь могу?.. Естественно, чем сильнее угнетение, тем сильнее человек хочет от него избавиться, тем активнее, энергичнее освобождается он от оков.

Особенно это характерно было для Соединенных Штатов. Запреты там взрывались с наибольшим шумом. Многие люди демонстрировали свою необычную сексуальность, шокируя публику. Наибольшие сдвиги произошли в поведении женщин, так как они находились в наиболее угнетенном состоянии, и им хотелось и надо было доказать себе, какие они теперь свободные и раскованные. Но после того, как упоение свободой прошло, это пе­рестало быть интересным.

 

Стало ясно, что чувственность, сексуальность не заменяет и не отменяет потребности в любви, потребности в психологической интимности, которая предполагает длительный союз, союз не только тела, но и души. Традиционные старинные романтические идеалы нежности, верности, любви, которые оказались отодвинутыми псевдореволюционностью, стали снова осознаваться как непреходящие ценности. И это понятно: люди, которым за­прещается меньше, уже не имеют необходимости что-то демонстрировать своим сексуальным поведением, как подростки, вырвавшиеся из-под контроля.

Но либерализация сексуальной морали привела и к очень неприятным последствиям. Прежде всего экстенсивные связи со случайными партнерами вызвали волну венерических заболеваний и распространение СПИДа. Конечно, СПИД появился не в результате сексуальной революции, вирус этот существовал и раньше. Но поскольку он передается по­ловым путем, эта сфера жизни стала привлекать пристальное внимание общественности, вы­звала тревогу. В общественном сознании произошел определенный неоднозначный перекос.

С одной стороны, эпидемия СПИДа стала мощным сти­мулом для того, чтобы начать, наконец, в школах надлежащее сексуальное воспитание. Ведь не может быть контрацептивной культуры у подростков без сексуальной культуры и просвещения. Не может быть и профилактики СПИДа без этого. Кроме того, для профилактики СПИДа школы уже недостаточно, требуется прямой, открытый разговор в средствах массовой информации, прежде всего на телевидении.

С другой стороны, ожили традиционно-консервативные взгляды на секс. Люди консервативного склада увидели в этом чуть ли не божью кару за грехи, другие были не столь прямолинейны, но к сексу опять стали относиться с подозрением, как к чему-то грязному. Бытового поведения это не меняло, люди по-прежнему стремятся к сексу как к источнику наслаждения, радости, но создается двойственность ориентации, затрудняется коммуникация, возможность серь­езного разговора об этих проблемах. Консервативно настроенные слои общес­твенности во всех злоключениях современного общества винят либерализацию половой морали, появление обнаженного тела на экранах телевизоров, эротические фильмы и т.д.

 

Однако в этом вопросе должен быть определенный плюрализм. Существуют телевизионные программы и кинотеатры, рассчитанные на разные категории людей. Вам предлагают их смотреть, но не навязывают. Вы выбираете сами в соответствии с вашими вкусами, интересами. Вначале, когда у нас была отменена цензура, сняты барьеры, препятствующие показу эротики, она заполонила всю публичную сферу и, естественно, это раздражало многих людей. Но если перевести проблему в плоскость личного восприятия, то надо отметить, что эротика — дело весьма интимное, весьма индивидуальное. Образы, соответствующие вашим индивидуальным запросам, кажутся вам красивыми, при­емлемыми. Но у другого человека эротический набор может быть совсем иным, у него это может вызвать неприятие и даже отвращение.

Кстати, сейчас на западе порнокинотеатры пустуют. Люди предпочитают ходить в сексшопы, выбирают по каталогам кассеты и наедине или вдвоем их смотрят, не навязывая ее тому, кому она была бы противна. По существу, это продолжение процесса индивидуализации и, в определенной мере, один из путей решения проблемы. Вас не лишают свободы выбора, но какие-то вещи предпочтительнее потреблять в более индивидуализированном порядке.

 

Когда говорят об изнасилованиях как о следствии сексуальной револю­ции, это тоже неверно. В профессиональной литературе о сексуальном насилии существуют две точки зрения. Одна: сексуальное насилие никогда не мотивируется сексуально. И вторая: главная мотивация сексуального насилия та же, что и насилия вообще – это проявление ярости, гнева, злобы.

Когда в Дании сняли запрет на порнографию, то резко снизился процент половых преступлений, а затем эта индустрия вообще стала терять свои прибыли – публика перестала ходить в соответствующие заведения. Кто туда ходит, когда они общедоступны? Люди, испытывающие пси­хологические трудности, какие-то психосексуальные проблемы. Какое-то время это помо­гает, но затем оказывается недостаточным, требуется что-то более сильное... Поэтому, что касается законодательных ограничений, то они должны распространяться только на несовершеннолетних.

 

Главное завоевание сексуальной революции, на наш взгляд, – это растущее понимание в обществе того, что нормальная, здоровая сексуальность — явление не отрицательное, а положительное, источник удовольствия, радости, и что сты­диться и бояться ее не надо. Такое понимание связано с общей переориентацией современной культуры, в которой на первое место выходит индивид и в которой «реабилитированы» его тело и чувственность. Идея противоположности телесного и духовного, как низменного и возвышенного, где возвышенное должно подавлять низменное, оказалась пересмотренной и практически, и теоретически. В результате обнаружилось большое разнообразие форм сексуальной жизни и эротики, и к ним стали относиться в обществе с большим пониманием, более терпимо.

Безусловно, сексуальная революция как положительные, так и отрицательные моменты, но в общем и целом, это новая волна демократии и свободы. Несомненно, необходимо воспитывать в обществе, особенно в подрастающем поколении, здоровую сексуальность, свободу сексуальных отношений, необходимо освобождаться от заложенных в нас стереотипов. Причем не только новое поколение, но и «взрослые» нуждаются в высокой эротической культуре.

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

 

Геополитика - geopolitics - междисциплинарное научное направление, изучающее зависимость внешней политики государств и характера международных отношений от системы политических, экономических и военных стратегий, обусловленных географическим положением страны (региона) и рядом природно-экономико-географических факторов (климатом, природными ресурсами, расселением и т.д.). Цель геополитики - разработка геостратегии государства, т.е. обоснование направлений и механизмов его внешнеполитической деятельности. Динамичный процесс глобализации мировой истории повышает значимость географического положения страны как ее природно-экономического ресурса. Если ранее оно оценивалось главным образом с позиций геостратегии, то в настоящее время большую роль приобретают такие его новые компоненты, как уникальность экосистем и их значимость для глобальных природных систем жизнеобеспечения; близость к мировым научно-техническим и финансовым центрам, международным транспортным потокам т.п.

 

Герменевтика - hermenevtics - искусство истолкования и понимания текстов; направление в философии и гуманитарных науках, в котором понимание рассматривается как условие осмысления социального бытия. В узком смысле - совокупность правил и техник истолкования текста в ряде областей знания - филологии, юриспруденции, богословии, информатике и др. Глубина понимания текста, представленного в Интернете, зависит от умения пользователя выявить и уточнить его компоненты, лексические единицы, синтаксические и семантические отношения между ними; выделить те характеристики текста, которые импонируют ему, отвечают его устремлениям и намерениям; постигнуть смысл сказанного в тексте, а занчит установить, к чему стремился его автор, какими мотивами руководствовался, какие задачи перед собой ставил, создавая текст; и наконец, осознать содержание текста, погрузить его в историко-культурный контекст, выявить связи содержания текста с тенденциями общественного развития. Все эти уровни понимания текста позволяют приблизиться к великой тайне живучести в веках великих произведений литературы, искусства, науки, которые отличает глубинное совпадение авторского замысла и тенденций развития социума, благодаря чему в великих призведениях прошлого ищутся и находятся ответы на вечные вопросы, внося свой вклад в переосмысление текстов. Обогащение интегральной модели понимания в современной науке осуществляется и через проникновение в ее структуру ценностных параметров. Понимание всегда аксиологически нагружено, оно связано с включением в шкалу собственных ценностей тех или иных положений. Понимание — подведение под ценность, понять — значит оценить. Безоценочное понимание невозможно.

 

Глобализация - globalization - философско-культурологическая интегративная концепция, отражающая тенденции развития мировой истории на современном этапе. В рамках данной концепции утверждается, что современное общество - это целостный и взаимосвязанный мир, постоянно сталкивающийся с необходимостью культурного плюрализма при решении глобальных проблем современности (установление международного порядка на принципах равноправия и взаимовыгодного сотрудничества; развитие экономической интеграции; проблема предотвращения мировой ракетно-ядерной войны; экологические проблемы во всех проявлениях; демографические, энергетические, продовольственные проблемы; проблема использования космоса; субглобальные проблемы социокультурного, гуманитарного ряда, связанные с ликвидацией эксплуатации, нищеты и других форм социального неравенства). Становится ясно, что при всей уникальности и неустранимости различий между отдельными цивилизациями - западной, исламской, индийской, африканской, китайской и других, при всем их культурном, этническом, социальном плюрализме, тезис о единстве мировой цивилизации уже не кажется ложной концепцией, а рассмотрение современного мира сквозь призму европоцентристского, рационального, западного видения не отвечает духу времени и глобальному планетарному мировосприятию. Вне диалога отдельных культур, “встречи цивилизаций”, вне коммуникационно-понимающей трактовки цивилизаций, вне устойчивого и определяющего взаимодействия и равноправия современный мир представить уже невозможно. Глобальное взаимодействие культур, не оставляющее иллюзий о сохранении “чистых” цивилизационных образований в их первозданном этническом и социокультурном изоляционизме, приводит к становлению в XXI столетии глобальной культуры,единой планетарной цивилизации с новой шкалой общечеловеческих ценностей.Предвестником современной глобальной культуры с коллективным общепланетарным Разумом, Памятью, Духовным миром, с общечеловеческими ценностями является современное кризисное состояние общества, выход из которого возможен только через обновление общечеловеческих ценностей, идеалов Добра, Совести, Справедливости, Добродетели, Долга, Чести, Достоинства, Милосердия, Красоты, Истины, Толерантности, Согласия, Взаимоуважения и Взаимопонимания в третьем тысячелетии. Термин global (глобальный) в вычислительной технике означает универсальный, т.е. относящийся ко всему файлу, документу, программе или другому объекту. Так, глобальная операция поиска с заменой найдет все фрагменты текста, указанные как образец для поиска, встречающиеся в документе, и везде заменит их другим словом.

Киберкультура - cyberculture - технократическое направление в развитии культуры, основанное на использовании возможностей компьютерных игр и технологий виртуальной реальности.

 

Коммуникация и общение - communication and intercourse.

В обыденном словоупотреблении, а иногда и в философско-научной литературе понятие “коммуникация” используется иногда как синоним понятия “общение”. Вместе с тем необходимо указать на существенные различия между ними. В строгом смысле слова коммуникация - чисто информационный процесс, передача субъектом некоей информации какому-то объекту ее принимающему, безразлично то ли определенному лицу, то ли соответствующему механизму. Задача получателя информации или приемника (адресата, коммуниканта, реципиента, пользователя) заключается прежде всего лишь в том, чтобы принять содержание данного положения, возможно более точно извлечь информацию из текста, в котором она закодирована, и усвоить ее.

Общение же, в отличие от коммуникации, предполагает не только информационную, но и личностно-экзистенциальную, субъективную связь между людьми. Общение симметрично, ибо предполагает функциональное равенство участвующих в нем лиц как субъектов единой совместной коммуникативной деятельности. Коммуникация же асимметрична, ибо роли отправителя сообщения и его получателя различны, что передается обозначением первого как субъекта, а второго как объекта. В современном обществознании понятие коммуникации используется не только в плане передачи информации, информационного обмена в технологически ориентированных системах, но и в более широком смысле слова, включая в себя и те подходы, которые характерны при интерпретации понятия “общение”. В этом плане коммуникация рассматривается как интеллектуальный процесс, имеющий соответствующую содержательную наполненность и связанный с определенными ситуациями социального действия. Обращается внимание на такое измерение коммуникации как ее экзистенциальная составляющая, как акт обнаружения “Я” в другом (при этом используется понятие “экзистенциальная коммуникация”). Коммуникативное поведение ориентировано на понимание, предполагает принятие другого в качестве самодостаточной ценности. В Интернете для общения с другими пользователями существуют сервисы talk и chat. Talk позволяет вести разговор в реальном времени с другим пользователем в Сети. Chat - это обобщенный образ talk, выступает как полилог, разговор в кругу многих лиц. Такой разговор, конечно, несколько отличается от обычного и имеет свои правила этикета (например, такие правила, как: никогда не прерывать собеседника, дав ему возможность договорить; закончив свою мысль, необходимо дважды нажать клавишу перехода на новую строчку (enter), дав собеседнику тем самым знать, что он может начать говорить; перед окончанием разговора следует попрощаться; правило запрета на использование грубых, нецензурных выражений). См. также: Сетевой этикет.

Интернет-зависимость ( Internet addiction disorder – IAD) – реально существующий феномен психической зависимости от Интернета.Различают два подхода к интерпретации сетевой зависимости: в рамках первого подхода пристрастие к Сети рассматривается как социальное явление, как феномен массовой культуры, когда человек, работающий в Сети, получает «удовольствие от общения» (communication peeasure); с точки зрения второго, альтернативного подхода – интернет-зависимость трактуется как болезнь, как результат влияния информационных технологий на человеческое сознание, проявляющийся в особой страсти к Сети, когда человек так или иначе страдает от такой зависимости, но не может без посторонней помощи прекратить такого рода общение или адекватно регулировать его.

Некоторые приверженцы данного подхода считают, что сетевая зависимость вырабатывается сравнительно быстро (у 25 % ее пациентов IADвозникла за полгода активной жизни в Сети, 58 % стали аддиктами в течение второго полугодия, лишь 17 % респондентов получили зависимость спустя год и более). Считается, что аддикты, как правило, обладают высоким уровнем абстрактного мышления, они явные индивидуалисты, люди упрямые, с тенденциями к конформизму и склонностью к депрессии. Средний возраст пациентов 33 года. Среди них около 70 % мужчин. Некоторые авторы различают такие разновидности IAD: зависимость от сексуальных применений Интернета; зависимость от социальных контактов в чатах и по e-mail; зависимость от возможности играть на бирже, участвовать в аукционах, делать покупки в электронных магазинах и т.д.

Сетевой этикет (нэтикет) - netiquette - новая область знания, связанная с необходимостью и потребностью осмысления и нравственной оценки бурно развивающихся интернет-технологий, их достижений и проблематики. Появляется на основе классической этики - философской науки о морали, ее происхождении, природе, критериях нравственной оценки деятельности человека. Принадлежит к разделу прикладной этики (наряду с такими ее отраслями, как биоэтика, экологическая этика, биомедицинская и др. этики), выступающей как способ нормативной регуляции поведения и общения в Интернете: запрет грубости, пропаганды наркотиков, насилия, размещения материалов порнографической, нацистской направленности. Правила нетикета носят рекомендательный характер и в отличие от правовых норм, предусматривающих определенные санкции за их нарушение, не регламентируют конкретные меры наказания за тот или иной нравственный проступок, кроме общественного порицания. Внутренним гарантом пользователя Интернета выступает совесть, а внешним - общественное мнение. Тем не менее, информационное сообщество, учитывая специфику совершенно новой сферы - Сети, обеспечивающей внедрение новых информационных и коммуникационных технологий, формирует соответствующие принципы сетевой этики. Например, принцип личной свободы (иногда этот принцип называют принципом анархии), согласно которому каждый пользователь Интернета волен делать все, что ему будет угодно, если это не вредит другим членам общества, не ущемляет его интересов. Этот принцип вполне согласуется с “золотым правилом морали”, сформулированным еще в древности: “ Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой ”. И. Кант этот принцип выразил в своем категорическом императивесловами: “ Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в тоже время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом ”. Некоторые авторы называют в качестве принципа сетевого этикета принцип здорового консерватизма, предусматривающий бережное отношение сетевого сообщества к уже достигнутым знаниям, соблюдению требования преемственности. Наряду с этим указывается и на принцип самосохранения сетевого сообщества, которое должно беречь и защищать свою среду обитания - Сеть, обеспечивая ее устойчивость, адекватно используя механизмы обратной связи. Сетевой этикет налагает огромную ответственность на каждого члена сообщества, получающего и представляющего свою собственную информацию в Интернете. Все категории классической этики (добро и зло, долг и добродетель, совесть и честь, достоинство и благородство, справедливость и ответственность) сохраняют свою общечеловеческую значимость в Интернете, ориентируя пользователей на открытый диалог, толерантность и взаимоуважение.

ВЕЛИКИЕ ФИЛОСОФЫ О МОРАЛИ

Ницше о морали.

Мораль - это важничанье человека перед природой.

Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.

Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.

Домогание есть счастье; удовлетворение, переживаемое как счастье, есть лишь последний момент домогания. Счастье – быть сплошным желанием и вместо исполнения – все новым желанием.

Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного – более высокая потенция сострадания.

Иные люди так привыкли быть наедине с собой, что они не сравнивают себя с другими, а спокойно и радостно ведут свое монологическое существование среди бесед с самими собой и даже среди смеха… Итак, следует предоставить некоторых людей их одиночеству и отказаться от столь частой глупой жалости к ним за это.

Лишь теперь я одинок: я жаждал людей, я домогался людей – я находил всегда лишь себя самого – и больше не жажду себя.

Жизнь в сопровождении морали невыносима.

Сострадательные натуры, всегда готовые на помощь в несчастье редко способны одновременно и на сорадость: при счастье ближних им нечего делать, они излишни, не ощущают своего превосходства и потому легко обнаруживают неудовольствие.

Существуют люди, которые, вспылив и оскорбив других, требуют, во-первых, чтобы на них не обижались и, во-вторых, чтобы к ним испытывали сострадание за то, что они подвержены столь острым пароксизмам; так далеко заходит человеческая наглость. – Требование сострадания как признак наглости.

Мизантропия и любовь: Лишь тогда говорят о том, что пресытились людьми, когда не могут их больше переваривать, хотя желудок еще заполнен ими. Мизантропия есть следствие слишком ненасытной любви к людям и «людоедства» – но кто же просил тебя глотать людей, как устриц, мой принц Гамлет?

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

 

Шопенгауэр о морали

Общество, по его мнению, не только облагораживает нравы, но, напротив: среди бесчисленных несчастий, выпавших на человеческую долю, одно из самых больших – то, что он вынужден жить в обществе и общаться с себе подобными. Ибо именно в общество эгоизм становится злобой, а естественные влечения приобретают извращенную форму.

О дружбе: Истинная, подлинная дружба предполагает сильное, чисто объективное и вполне бескорыстное участие в радости и горе другого человека, а это участие в свой через предполагает действительное отождествление себя с другим. Это настолько идет в разрез с эгоизмом человеческой природы, что истинная дружба принадлежит к вещам, относительно которых… остается неизвестным, принадлежат ли они к области басен или действительно где-нибудь существуют.

Чтобы не уронить себя «по отношению к тупицам и дуракам существует только один способ показать свой ум: …не говорить с ними».

 

М. Бубер: ОДИНОЧЕСТВО

«Более всего склонен и наилучшим образом подготовлен к самосознанию <…> человек, ощущающий себя одиноким, т.е. тот, кто по складу ли характера, под влиянием ли судьбы или вследствие того и другого остался наедине с собой и своими проблемами, кому удалось в этом опустошающем одиночестве встретиться с самим собой, в собственном «Я» увидеть человека…».

В истории европейской мысли осознание бесприютности и одинокости человеческого существования возникло не вдруг и не сразу. Этот процесс углублялся от эпохи к эпохе, и с каждой ступенью, по мнению Бубера, одиночество становилось всё холоднее и суровее, а спастись от него было всё труднее.

Бубер различает в истории «эпохи обустроенности» (Behausheit) и «эпохи бездомности». В эпоху обустроенности человек чувствует себя органичной частью космоса – как в обжитом доме. В эпоху бездомности мир уже не кажется гармонически упорядоченным целым, и человеку трудно найти себе «уютное место» в нём, - отсюда чувство неприкаянности и «сиротства». Самочувствие обустроенности характерно, например, для мышления древних греков. Человек тут – вещь наряду с другими вещами, наполняющими мир; он не гость в странном и непонятном мире, а обладатель собственного угла в мироздании. В рамках такого мировоззрения нет предпосылок для того, чтобы человек осознавал себя фатально одиноким.

В дальнейшем христианская вера и мысль создали новый космический дом для одинокой души послеавгустиновского Запада. Христианство «обустроилось», его мир стал даже ещё более замкнут, чем мир Аристотеля, ибо теперь не только пространство, но и время было представлено замкнутым, имеющим окончание в день Страшного суда. Строительство христианского «дома» увенчалось учением Фомы Аквинского (1225/1226-1274), в котором вопрос о природе человека уже не казался проблемой.

В результате перемен в мировоззрении, происшедших в Новое время, личность «стала бездомной посреди бесконечного». «…Был расторгнут изначальный договор Вселенной и человека, и человек почувствовал, что он в этом мире пришелец и одиночка».

Космос Эйнштейна можно помыслить, но нельзя вообразить. Человек вынужден принять как факт свою бездомность и затерянность во Вселенной.

Наконец, ХХ век, с его глобальными потрясениями, вполне открыл человеку глаза на его бесприютное, негарантированное существование.

Итак, ХХ век породил, по словам Бубера, «невиданное по своим масштабам слияние социальной и космической бездомности, миро- и жизнебоязни в жизнеощущении беспримерного одиночества. Личность чувствует себя одновременно и подкидышем природы, брошенным подобно нежеланному ребёнку, не произвол судьбы, и изгоем посреди шумного человеческого мира».

Есть ли выход из тупика одиночества? Реакциями на новую ситуацию бездомности оказались индивидуализм и коллективизм. Первая реакция – индивидуализм, - чтобы спастись от отчаяния, поэтизирует одиночество. Индивидуалист принимает его как рок и пытается внушить себе amor fati – «любовь к року». Это - иллюзорное решение, ведь чтобы справиться с ситуацией, одной лишь её поэтизации недостаточно.

Вторая реакция – коллективизм – состоит в том, что личность, спасаясь от одиночества, пытается раствориться в каком-нибудь большом групповом образовании. Но это растворение само по себе не даёт единения личности с личностью.

Ни тот, ни другой не решают проблемы одиночества, и выбор одного из этих двух – это ложная альтернатива. Подлинным решением является «Третье» - диалогическое существование человека с человеком. Это «Третье» Бубер называет сферой «Между» (das Zwischen). Сфера «Между» - это как бы узкая кромка, на которой происходит встреча Я и Ты. Познание сферы «Между» и должно помочь человечеству в преодолении одиночества.

 

Афоризмы

Amicus Plato, sed magis amica veritas. Платон – друг, но истина дороже.

Quod licet Jovi, non licet bovi. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Quos Juppiter (quem deus) perdere vult, dementat. Кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума.

Suum cuique – Каждому свое.

Tempora mutantur, et nos mutamur in illis. Время течет, и мы меняемся вместе с ним.

Vanitas vanitatum et omnia vanitas. Суета сует и всяческая суета.

Audiatur et altera pars: Следует выслушать и противную сторону. (Аврелий Августин)

В споре рождается истина.

И самому мудрейшему из умов еще есть, чему поучиться. (Сантаяна)

Нет радостей выше тех, которые нам доставляет изучение истин. (Бэкон)

Любовь к истине – это наиболее благоприятное условие для нахождение ее. (Гельвеций)

Пути научных исследований почти столь же разнообразны, как и человеческие характеры. (Уотсон)

Убеждение должно быть дорого потому только, что оно истинно, а совсем не потому, что оно наше. (В.Г. Белинский)

Можно быть неправым, но нельзя быть невежливым. (Н. Бор)

Стремление к истине дороже, ценнее уверенного обладания ею. (Лессинг)

Говорят, что посредине между противоположными мнениями лежит истина. Никоим образом! Между ними лежит проблема. (И.В. Гете)

Меня мучает, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт. (А. де Сент-Экзюпери)

 

Молодежная субкультура