Печать в Нидерландах и Бельгии

Первые голландские газеты, по-видимому, шли по пятам немецких; не следует забывать, что книгопечатание весьма рано распространилось в Голландии и очень быстро дало здесь блестящие результаты. Старейшей нидерландской газетой, дошедшей до нас, принято считать антверпенский листок, сентября 1609 г. «напечатанный братьями Янц из Курантье в лагере его Высочества Наследного Принца». В нем наподобие немецких газет и в форме, их характеризующей, содержатся сообщения из Рима, датированные 10 августа, Венеции – 9 августа, Вены – 11 августа, Праги – 11 августа, Франкфурта-на-Майне – 23 августа и перепечатки из «Niederlantsche Tijdinghe» («Нидерландской ведомости») – 30 августа. Но первой постоянной газетой, выходившей периодически, является, по всей вероятности, «Oprechte Haartemsche Courant», существующая и поныне. 8 января 1656 г. Авраам Кастелин, «по настоянию некоторых любителей, желавших получать известия из важнейших мест Европы», напечатал первый номер своей «Weekelycke Courante van Europa» («Еженедельный вестник Европы»). Несколько лет спустя этот заголовок был дополнен эпитетом «Oprechte» (достоверный). В 1737 г. газета по наследству перешла в собственность фамилии Эншедэ, которой принадлежит и поныне.

Весьма скоро после издания «Haarlemsche Courant» появляются и другие газеты в других нидерландских городах, но ни одна из них не получила особого значения. Лишь в XVIII столетии для голландских газет наступила эпоха небывалого расцвета, вызванного своеобразными политическими и государственно-правовыми отношениями в Европе.

Мы уже имели случай отметить, что удушливая атмосфера, навеянная католической реакцией, в начале XVIII в. постепенно рассеивалась и выступление Фридриха II совпало со значительным подъемом духа в политической жизни главнейших европейских стран. Но пресса по-прежнему – и в особенности в Германии и Франции – была втиснута в тесные рамки, которые не позволяли ей удовлетворять требованиям публики о сообщениях и разъяснении жгучих вопросов. Это обстоятельство было использовано голландскими издателями, деятельно принявшимися за издание газет и журналов, писавших обо всем, что было запрещено в Германии, и таким образом произошло то странное, на первый взгляд, явление, что немецкая политическая печать на долгое время переселилась в Голландию. «Нидерландская республика при своем бездеятельном и вялом правлении и со своими «сотнями регентов», – говорит Дройзен, – представляется нам своего рода мировой биржей политических известий, слухов и тенденциозных измышлений, но одновременно и тем духовным центром, из которого общественное мнение Европы получало свою пищу, в значительной мере – и направление». Постепенно весь дипломатический мир стал пользоваться голландскими газетами как средством для проведения в публику наполовину вымышленных, часто совершенно неверных сообщений. Усердие, с которым голландские издатели исполняли свою роль, навлекло на них многочисленные жалобы «регентов» Нидерландской республики, и последние не скупились на эдикты, полные угроз, но эдикты в большинстве случаев не приводились в исполнение и быстро предавались забвению самим правительством. В дипломатической переписке XVIII столетия сохранились многие следы бесконечных жалоб на голландскую печать. Большую причину на недовольство и жалобы имела Пруссия, к которой голландские газеты не питали ни малейших симпатий, всецело примыкая к Австрии. Венский двор сохранил многие из своих старинных связей в Голландии и щедро раздавал газетам денежные субсидии, так что прусский король нередко при всем своем желании не мог поместить ни в одном из органов голландской печати важных для него разъяснений.

Языком этих, предназначенных для всего образованного мира газет был, конечно, не голландский, а язык дипломатических сношений – французский.

Наилучшие связи с иностранными кабинетами и с лицами, подчас весьма сомнительного характера, подвизавшимися при различных дворах, имела «Nouvelles extraordinaires des divers endroits», часто называвшаяся просто «Gazette de Leyde». Она доставляла многочисленные и важные разоблачения и мало-помалу получила мировую известность. Основанная в 1680 г. французом Жаном-Александром де ля Фонтом, в эпоху своего наибольшего блеска (с 1738 г.) она редактировалась Этьеном Люцаком, замечательным стилистом и человеком большого ума. В многочисленных конфликтах с различными правительствами, в которые попадала газета, наиболее резким был конфликт с Польшей. Польский сейм, возмущенный нескромными замечаниями, догадками и сообщениями о его деятельности, появлявшимися на столбцах «Gazette de Leyde», под страхом денежной пени в 2000 гульденов воспретил распространение ее в Польше. Газета продержалась до 1798 г., когда декрет исполнительной власти Батавской республики[47][47] навсегда прекратил ее издание. Столь же популярна была «Gazette d'Utrecht», выходившая в 1710–1787 гг. В ней, между прочим, в январе 1745 г. была опубликована нота прусского короля английскому министерству иностранных дел, открывшая собой переговоры, приведшие к заключению гановеранской конвенции. Последняя снова подтвердила готовность Англии принять, в случае военных осложнений, сторону Пруссии и вызвала всеобщую сенсацию. Далее, в Амстердаме выходили газеты «Nouveau Journal Universel» за промежуток между 1688–1792 гг. и «Gazette de Amsterdam» с 1690 г., также до 1792 г. Кроме того, в Гааге издавался ежемесячник «Mercure historique et politique» за 1686–1782 гг. Он был основан известным Куртильцом де Сандрас, но лишь с 1724 г., после того как редакция перешла в руки Жан-Батиста Руссо, журнал получил большое значение и оказывал сильное влияние на всю европейскую дипломатию. «Mercure historique» сделался настольной книгой для каждого дипломата; но главное значение принадлежало в нем не сообщениям и фактическим данным, а политическим статьям, в которых приводилась оценка деятельности официальных лиц, формулировались мнения за и против известных течений в международной политике и пр. Наиболее ожесточенные нападки были направлены на прусскую политику, и в частности по адресу короля Фридриха II. С наступлением наполеоновской эпохи эта своеобразная отрасль газетной литературы заметно пришла в упадок, и собственно голландские и бельгийские листки снова выступили на первый план; но и они были подчинены правилам о печати, введенным Наполеоном для французских газет, и претерпели некоторое изменение в своем внешнем виде: столбцы стали разделяться продольной чертой на две части с одинаковым текстом на голландском и французском языках.

При новом порядке вещей, созданном постановлением Венского Конгресса, в силу которого Бельгия в 1815 г. была объединена с Голландией в одно королевство, для прессы настал новый период развития. В Бельгии с каждым годом росло общее недовольство по поводу неестественного соединения с Голландией, послужившее толчком к возникновению многочисленных газет на французском и фламандском языках, которые, совместно с остальными, существовавшими и прежде, деятельно принялись пропагандировать идею отложения от Голландии. Наиболее ревностных защитников эта идея имела в лице: «Courrier des Pays-Bas» в Брюсселе, в котором остроумный аббат де Потэ поместил целый ряд написанных в страстном тоне статей, «Catholique des Pays-Bas», «Courrier de la Meuse» в Люттихе, «Politique» и «Journal de Louvain», основанный в начале 1830 г. учащейся молодежью. Правительственная партия находила поддержку со стороны «Gazette des Pays-Bas», «Journal de Gand» и бойкой и остроумной «Sentinelle», далее «Amsterdam'sehe Handelsblad», «Utrecht'sche Dagblad» и «Arnhem'sche Courant»; но эти газеты не обнаружили достаточного умения и ловкости, и правительство было принуждено основать в начале 1830 г. в Брюсселе газету «National» и назначить ее руководителем графа Либри-Баньяно. Этот выбор, однако, скоро оказался весьма неудачным. Правда, Либри-Баньяно с большой энергией обрушился на либералов и сделал все, что мог, для того, чтобы дискредитировать их в общественном мнении, но он был человек с весьма не безупречным прошлым, а это давало его противникам опасное оружие, которым они пользовались очень успешно. Не видя против газетной среды других оборонительных средств, правительство выработало строжайший законопроект о печати, встретивший, однако, столь единодушный отпор со стороны общества, что проведение его в жизнь оказалось невозможным; законопроект был взят обратно, и на место его были введены смягченные правила о преступлениях в печати. Последние, впрочем, остались без всякого значения для прессы: восстание 1830 г. положило конец господству голландцев в Бельгии и лишило эти правила их практической надобности.

С этого времени печать Голландии и Бельгии лишь в редких случаях привлекает к себе внимание-иностранцев. Руководящими голландскими газетами являются ныне: «Nieuws van den Dag» и «Algemeen Handelsblad» в Амстердаме, «Nieuwe Arnhem'sche Courant», «Dagblad», «Vaderland» и «Nederl. Staats-Courant» в Гааге, «Nieuwe Rotterdam'sehe Courant», «Rotterdam'sch Nieuwsblad» и «Wereldkroniek» в Роттердаме. Из бельгийских газет на первом месте следует назвать основанную в 1830 г. «Indépendance belge», газету в стиле крупных английских изданий этого типа, «Etoile belge» в Брюсселе, «Gazette van Antwerpen» и «Le nouveau Précurseur», антверпенский «Handelsblad», «Journal de Gant» и «Flandre libérale» в Генте, «La Meuse» и «La Gazette de Liège» в Люттихе, «Gazet van Lenven» в Левене и «L'Union libéral» в Вервье. Кроме того, в Бельгии заслуживают внимания листки, вызванные в жизнь фламандским движением. Духовным отцом этого движения был Ян Франс Виллемс, к которому вскоре примкнул в качестве деятельного помощника поэт Консьенс. Движение преследует упрочение гибнущей фламандской народности и фламандского языка и достигает крупных размеров в округах Лимбург, Антверпен, а также и в восточной и западной Фландрии. Большинство этих фламандских листков незначительны по своим размерам и распространению, но они исполняют важную миссию – сохранение южногерманского народного наречия, которому грозила серьезная опасность. Значительнейшие из них это: «Vlaamsche Gazet» в Брюсселе и «Vlaamsche Heelaal» в Боргенгуте.