Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 17 страница

менами рассматриваются как основание для сравнения: «Я считаю, что выполнил свою роль, отслужив два года за рубежом. Этого достаточно для любого солдата... Пусть ребята из USO получают эту пищу время от времени, затем пусть они узнают, что значит спать в грязи с москитами, жужжащими вокруг них, как Р-38», «Нам следова­ло бы дать шанс вдохнуть немного свежего воздуха на некоторое время. Но я предпо­лагаю, вы лучше удержите ребят из USO дома, а здесь не будет никого из USO», «Труд­но — как в аду — быть здесь и читать в каждой газете, прибывшей из дома, что рядо­вой Джо Докес снова дома в отпуске после исполнения трудных обязанностей в каче­стве охранника на городском радио», «Мы получаем письма от солдат, которые еще не покидали Штаты и которые уже второй раз в отпуске» (I, 188). Эти замечания так­же содержат мимолетные упоминания источников информации, сообщающих о си­туации солдат, оставшихся на родине: «читает в каждой газете», «мы получаем пись­ма» и так далее. Но авторы «Американского солдата» не рассматривали такой нагляд­ный случайный материал в качестве достаточного основания для систематического анализа. — Примеч. автора.

²⁴ Потребность в данных по референтно-групповому поведению (предвосхищае­мая сейчас) получила новый пример их дальнейших перспектив в исследовании го­лосования в 1948 году в Эльмире (позднее опубликованном: В. Berelson, P.F. Lazarsfeld, W.N. McPhee, Voting, (University of Chicago Press, 1954). С помощью гранта от фонда Рокфеллера для исследования методов опроса общественного мнения в социальных исследованиях была организована конференция в Свортмор по референтно-группо­вому поведению для того, чтобы имеющиеся материалы связать с этими понятиями, введенными в исследования голосования в Эльмире. «Американский солдат» дает огромное число новых понятий, которые можно похожим образом включить в даль­нейшие исследования. Именно этот процесс продолжающегося взаимодействия между теорией и эмпирическими исследованиями упускают из виду, когда делают такие суж­дения, как Глезер, согласно которым понятие относительной утраты «нельзя опро­вергнуть фактами» (см. примечание 3 к этой главе). Теоретическое понятие, возник­шее или развитое в ходе одного исследования, если оно вообще имеет эмпирическую релевантность, может быть использовано (или если оно ошибочно — изменено или фальсифицировано) в последующих исследованиях. Если исследования в целом со­зидательные, они не должны ограничиваться проверкой предопределенной гипоте­зы. Новые понятия и гипотезы возникают в процессе исследования и таким образом становятся основой для дальнейших исследований. Мы считаем, что именно таким образом создается последовательность в науке. — Примеч. автора.

данные по группам, которые индивиды действительно принимают в качестве ориентиров для своего поведения; таким образом, можно оп­ределить, будут ли изменения в установках и поведении личности со­ответствовать изменениям в референтно-групповом контексте.

Возможность превращения опосредующей переменной «референ­тная группа» из допущения в факт подводит нас к пятой проблеме. До погружения в исследование условий, при которых люди сравни­вают себя с конкретными другими людьми или группами, необходи­мо рассмотреть психологический статус этих сравнений. Когда люди эксплицитно и осознанно принимают такие эталоны сравнения, тог­да социологические исследования, включающие интервью с большим количеством людей, не сталкиваются с большими процедурными ос­ложнениями. Соответствующие вопросы могут выявить необходимую информацию о группе, статусных категориях или людях, которые рас­сматриваются как эталоны для сравнения. Но, разумеется, ни по этой, ни по какой другой причине нельзя допустить, что сравнение себя с другими всегда является осознанным. Многочисленные эксперимен­тальные исследования по социальной психологии показали, что люди непроизвольно реагируют на различные стандарты сравнения, предло­женные на их рассмотрение экспериментатором. Для изучения фун­кционирования неосознаваемых референтных групп, существующих в повседневной жизни, исследовательские технологии должны быть усовершенствованы.

Необходимо также сконструировать соответствующие исследова­тельские методики для изучения референтных групп, которые всту­пают в действие спонтанно и эксплицитно. Они будут отличаться от исследования реакций на референтно-групповой контекст, который предлагает экспериментатор или интервьюер. Как интервью, так и экспериментальные исследования были до сих пор связаны по боль­шей части с реакциями на референтно-групповой контекст, соответ­ствующий предмету исследования. Эти исследования могут быть в дальнейшем развиты благодаря упорядочению сравнительных кон­текстов, которые могут выглядеть так:

Считаете ли вы, что получаете достаточно хорошую оплату за вашу работу по сравнению с другими людьми в вашей рабочей группе (или дру­гой членской группе)?

...по сравнению с людьми в дирекции?

...по сравнению с президентом фирмы?

Подобным образом можно дать информацию о зарплате различ­ных людей и групп экспериментальной группе, но скрыть ее от конт­рольной группы рабочих, чтобы определить, изменятся ли последую-

щие самооценки и удовлетворенность экспериментальной группы в зависимости от того, какие из возможных референтных групп пред­ложены исследователем.

Но подобные предварительные типы исследования, в которых пред­ставлены отдельные референтные группы, разумеется, совершенно не затрагивают неисследованную область спонтанного выбора референт­ных групп в различных ситуациях. Почему А в одной ситуации сравни­вает себя с В, а в другой с С? Или более конкретная иллюстрация: когда рабочие сравнивают свою участь с участью других рабочих, хо­рошо им знакомых, а когда с другими людьми, принадлежащими к совершенно другому статусу? Какие аспекты социальной структуры и какие социологические процессы ограничивают круг отдельных личностей и групп, рассматриваемых как соответствующие эталоны для сравнения? Именно этот тип проблем — процессы, формирую­щие выбор референтных групп, — представляет первоочередную ис­следовательскую задачу²⁵.

Единообразие поведения, выводимое из теории референтных групп

С этой точки зрения мы рассмотрим исследования, в которых понятие относительной утраты было эксплицитно применено Ста-уффером и его сотрудниками при объяснении эмпирических данных. Занимаясь этим, мы пытались, во-первых, определить, как это поня­тие может быть включено в более общую, хотя все еще примитивную, теорию референтно-группового поведения, и, во-вторых, показать, как эти исследования могут дать начало новым теоретическим и эмпири­ческим проблемам, которые могут стать объектом новых и кумулятив­ных исследований. Мы хотим сейчас рассмотреть, действительно ли теория референтных групп будет обладать более широким применени­ем, чем, по-видимому, специальное понятие относительной утраты. К счастью, многочисленные исследования «Американского солдата» дают нам возможность проверить это, хотя бы до некоторой степени. Неко-

²⁵ Замечательное начинание есть в исследовании, которое прокладывает новые пути: Herbert H. Hyman, «The Psychology of Status», Archives of Psychology, № 269, 1942. Хаймен просил людей сообщить о группах или индивидах, с которыми они сравнивали свой собственный статус. Прямые вопросы такого рода могут, разуме­ется, выявить только осознанные и запомнившиеся эталоны сравнения. Но про­грессу теории референтных групп воспрепятствовало то, что она не сумела восполь­зоваться предложением Хаймена о стихийном возникновении референтно-группо­вых координат. — Примеч. автора.

торые из этих исследований включают данные, которые, по-видимо­му, не соответствуют понятию относительной утраты, так как они обращены к образу «Я», а не к уровню удовлетворенности собствен­ной участью; но мы уверены, что даже они могут быть объяснены бла­годаря применению к ним теории референтных групп. Исследуя, дей­ствительно ли эта теория позволит нам обнаружить социологическое единообразие, лежащее в основании различных образцов поведения, мы вместе с тем получаем возможность дополнить перечень конкрет­ных проблем, требующих решения для развития теории референтных групп.

Случай 4 (II, 242—272). Группы фронтовиков были вообще под­вержены большой текучести состава. Верно, что некоторые части были обучены и введены в боевые действия с незначительными изменени­ями в личном составе, но даже в этих случаях часто требуется попол­нение из-за выбывших из строя солдат. Исследовательский сектор правильно оценил социологически важный факт, что неопытные сол­даты находятся, таким образом, в двух совершенно различных соци­альных структурах: некоторые временно находятся в однородных частях, составленных полностью из таких же неопытных солдат, а другие — в подразделениях с боевыми ветеранами. И здесь исследо­вание получает решительный социологический поворот. В отличие от обычного анкетного опроса в социальной психологии, которая сравнивает совокупности людей различного статуса (возраст, пол, класс и т.д.), в исследовании не просто сравниваются установки нео­пытных солдат из невоевавших частей и ветеранов. Это было бы только сравнением двух совокупностей людей в двух разных статусах — важ­ный тип сравнения, но обладающий ограниченной ценностью для со­циологии. Они увидели здесь возможность изучить влияние группово­го контекста на установки разных типов людей — проблема, которая, конечно, является старой, старше, чем сама социология, но которая чаще становится объектом поверхностной дискуссии, чем системати­ческих эмпирических исследований.

Исследовательский сектор, следовательно, сосредоточил внима­ние на групповом контексте, в котором находятся эти солдаты: нео­пытные солдаты в частях, полностью состоящих из таких же нович­ков; неопытные новички в подразделениях, состоящих еще и из бое­вых ветеранов; и сами ветераны в этих частях²⁶. В этих трех группах

²⁶ Конечно, существует четвертый групповой контекст, который может опера­тивно войти в систематическое сравнение, а именно подразделения, полностью со­стоящие из фронтовиков-ветеранов. Однако армейская практика пополнения частей не давала возможности Исследовательскому сектору включить такие полностью ве­теранские подразделения в свое исследование. — Примеч. автора.

солдатам были предложены некоторые из тех вопросов, которые Ис­следовательский сектор называет «областью установок» (готовность к бою, уверенность в своей способности принять командование груп­пой в бою, оценка своей физической формы и так далее). Это обсле­дование обнаружило разнотипные образцы различий в ответах предста­вителей трех групп. В первой «области установок», например, ветера­ны выражают большую неприязнь к вступлению в бой, чем солдаты в частях, состоящих из необстрелянных новичков, а новобранцы в бое­вых частях находятся посредине между ними. В то время как 45% лич­ного состава еще не участвовавших в боевых действиях частей были «готовы вступить в реальную боевую зону», эта доля снижается до 28% среди новобранцев в боевых частях и составляет только 15% среди ве­теранов. Конечно, именно контраст между неопытными солдатами еще не обстрелянных частей и пополнением боевых частей является наи­более значительным, поскольку они сходны по своему индивидуально­му атрибуту (им всем свойственен недостаток боевого опыта), но раз­личны по виду группы, в которой они находятся. Такие же образцы от­ветов встречаются при опросе об отношении к сержантам (ответы но­вого пополнения боевых частей занимают среднее положение между ответами ветеранов и неопытных солдат).

Но, как сообщает Исследовательский сектор, — это только один образец ответа. Совершенно иной образец мы можем найти в ответах на вопрос об уверенности в своей способности «принять командова­ние группой людей» во время боя. Как некоторые могли бы ожидать на основании здравого смысла, ветераны более часто выражали уве­ренность в своей способности выполнить эту роль, чем неопытные солдаты в частях, состоящих только из новобранцев. Но здесь наибо­лее существенно то, что в отличие от первого вопроса о готовности к бою, когда ответы новобранцев боевых частей занимали промежуточ­ное положение, в этом случае из всех трех групп именно они были менее уверенными в себе²⁷.

И еще один тип «установки»: отношение к своей.собственной физической форме. Новобранец в боевой части практически не от-

²⁷ Если бы здесь существовала возможность для полной перепроверки этих дан­ных, было бы необходимо рассмотреть проблему «достоверности вопроса», поскольку три различных показательных вопроса в этой «области установок» на «уверенность в себе» ведут к совершенно различным образцам ответа. Тем не менее это не является существенным для наших целей, особенно поскольку мы здесь рассматриваем глав­ным образом пополнение из новобранцев, которые последовательно менее уверены, чем ветераны и новички, по всем трем пунктам (данные см. II, 252). См. также анализ вопросов в исследовании P.L. Kendall, P.F. Lazarsfeld, «Problems of Survey Analysis», R.K. Merton, P.F. Lazarsfeld, Continuities in Social Research (Glencoe, Illinois: The Free Press, 1950), 133—196. — Примеч. автора.

личался от неопытных солдат в невоевавших частях, но чаще, чем ве­теран, рассматривал себя «в хорошей физической форме».

Эти три ряда данных, следовательно, демонстрируют три различ­ных образца ответа; в первом из них новобранцы боевых частей отве­чают более сходно с ветеранами, чем с неопытными солдатами из не­воевавших частей; во втором ответы наиболее отличаются от ветера­нов и вместе с тем не похожи на ответы новобранцев из невоевавших частей; и в третьем их ответы ничем не отличаются от ответов их необ­стрелянных собратьев из невоевавших частей. И поскольку эти три об­разца различны, Исследовательский сектор предлагает различные ин­терпретации. По отношению к сходной с ветеранами неприязни ново­бранцев к бою они предполагают, что «до некоторой степени новобран­цы перенимают отношение воевавших ветеранов, окружающих их, чьи взгляды на бой могли иметь для них высокий престиж» (II, 250). По отношению к возможности руководить группой в бою, в чем новобран­цы наиболее отличаются от ветеранов, предполагается, что «для вете­ранов опыт является их сильной стороной, по отношению к которой новобранцы в контакте с ними испытывают сильнейшее чувство не­полноценности, оказавшись действительно в тени ветеранов (II, 251). В тех случаях, когда новобранцы боевых частей ничем не отличаются от своих собратьев в невоевавших подразделениях, например, в оценке своей физической формы, предлагается гипотетическое объяснение, что эти суждения, возможно, отражают реальные (объективные) раз­личия физической формы у ветеранов и других солдат.

Теоретическое осмысление. Признаем сразу, что здесь возникает интригующий вопрос и брошен вызов социологической теории. Пове­денческие реакции новобранцев боевых частей, кажется, представля­ют почти беспорядочные вариации — ситуация неприятная для теоре­тиков, чья задача — осознать основополагающее единообразие посре­ди подобного очевидного беспорядка. Это напоминает ситуацию, с которой столкнулся Дюркгейм, когда он обнаружил бесконечное раз­нообразие уровня самоубийств у разных полов, в сельских и городских районах, у военных и у гражданского населения, в различных религи­озных группах и т.д. Он скорее стремился вывести эти бесчисленные вариации из ограниченного набора предположений, чем давать само­стоятельное новое объяснение для каждого круга различий. Так и в нашем примере: различные образцы ответов новобранцев ставят перед социологической теорией задачу разглядеть существенные переменные ^и Условия, которые являются причиной этих внешне разнообразных поведенческих реакций.

Хорошо известно, что первый шаг в поиске социологической упо­рядоченности среди очевидного беспорядка — перепроверка понятий,

с помощью которых сообщаются данные с точки зрения теории. Чаще всего обнаруживается, что эти понятия могут принести пользу после уточнения и переформулировки. Это проявляется и в данном случае. Полученные данные описываются как установки, входящие в различ­ные «области установок». Теоретик мог бы сразу принять во внимание возможность того, что основные концептуальные различия в этих дан­ных могли быть затемнены из-за использования одного неточно опре­деленного понятия²⁸. Единственное всеобъемлющее понятие «установ­ка» также далеко не всегда направляет внимание аналитика натеорию, подходящую для интерпретации данных. И, в конце концов, из-за не­гласного включения существенно различных элементов в одно недиф­ференцированное понятие эмпирические данные могут казаться ано­мальными, противоречивыми, разнокалиберными, хотя в действитель­ности это не так.

Что показывает новая концептуальная формулировка этих дан­ных? Первая переменная, «готовность к бою», может действительно успешно описываться как «установка» в относительно верном смыс­ле «ментального и нервного состояния готовности, воспитанного бла­годаря опыту и оказывающего директивное или динамическое влия­ние на индивидуальную реакцию, направленную на все объекты и си­туации, к которым она имеет отношение»²⁹. Но вторая переменная — «уверенность в своих лидерских способностях», — как здесь показа­но, вызывает впечатление не столько определенной направленности при подготовке поведения, сколько образа Я и самооценки. Два след­ствия вытекают из предварительной переформулировки одного по­нятия «установка» в два понятия: «установка» и «самооценка». Во-первых, мы больше не считаем, что данные, имеющие отношение к этим двум переменным, следует включать в общее сравнение: сейчас это становится спорным вопросом, а не молчаливым допущением. И второе: переформулировка данных с использованием термина «само­оценка» подводит нас сразу к референтно-групповой теории само-

²⁸ Во введении Стауффер обращает внимание на неопределенность понятия «ус­
тановка», принятого в этих исследованиях: «...в основной работе Исследовательско­
го сектора и в большинстве текстов данных томов отсутствует операциональное по­
нятие установки, по этой причине такие понятия, как «установки», «склонности» и
«мнения», используются более или менее неопределенно и даже иногда заменяя друг
друга...» (1, 42). Здесь мы занимаемся изучением некоторых эмпирических и теоре­
тических последствий переопределения понятия. Точное изложение этой методики
см. в W.J. Goode, P.K. Hatt, Methods in Social Research (New York: McGraw Hill, 1952),
48—53. — Примеч. автора.

²⁹ Процитировано частное определение, данное Дж.У. Олпортом, но различные
современные концепции «установки» имеют, по существу, тот же самый основной
смысл. — Примеч. автора.

оценки. Переформулировка понятий, в которой точно определены зависимые переменные, таким образом устанавливает гипотетичес­кую связь с предшествующими теориями: мы не должны изобретать совсем новые гипотезы, стоящие одиноко и не связанные с общим содержанием теории, но можем, вероятно, вывести эти данные из ус­тановленных гипотез, концентрирующихся вокруг структуры, функ­ций и динамического механизма самооценки в различных групповых контекстах. Более того, именно эта теория включает понятие отно­сительной утраты, используемое везде в этих томах «Американского солдата», но не используемое в рассматриваемом примере.

С этим новым концептуальным базисом мы готовы перепроверить данные «Американского солдата», чтобы рассмотреть, действительно ли они демонстрируют определенную аномалию, когда три разных об­разца ответов даются при одних и тех же условиях. Если общая теория будет создаваться на основе этих данных, но вне объяснений, предло­женных в «Американском солдате», то она должна будет охватить эти на первый взгляд различные образцы ответов и отнестись к ним как к выражению лежащих в их основе закономерностей.

Исходя из теоретических оснований, разработанных Джеймсом, Кули, Мидом, а также Хайменом, Шерифом и Ньюкомом, мы утвер­ждаем в своей гипотезе: поскольку подчиненная или формирующая­ся группа членов хочет объединиться с данной группой, они будут стремиться ассимилировать настроения и ценности авторитетного и престижного слоя этой группы. Функция конформизма состоит в том, чтобы заслужить одобрение и признание со стороны группы, в свою очередь, возрастающее признание группой усиливает тенденцию к конформизму. И ценности этих «значительных других» являются зер­калом, в котором люди видят образ своего «Я» и формируют само­оценки. Применим сказанное к рассматриваемому конкретному слу­чаю: для только что призванного солдата значительными другими в одной членской группе являются такие же необстрелянные солдаты, а в другой — опытные ветераны, с их особым комплексом ценностей и настроений.

Применяя общую гипотезу, следует ожидать, что новобранцы как «аутсайдеры», желающие присоединиться к престижному и автори­тетному слою (ветераны), могли бы полностью настроится на все те Ценности и чувства ветеранов, которые здесь рассмотрены. Это дол­жно быть абсолютно ясно. Если мы правильно оценили объяснитель­ные возможности гипотезы, на нее следует положиться, а не изме­нять или отвергать ее только потому, что в тексте «Американского солдата» есть сообщение о том, что ответы новобранцев в этих «обла­стях установок» были фактически различны. Наша гипотеза дает нам

ряд подсказок: мы должны перепроверить эти сообщения о различ­ных образцах, чтобы определить, являются ли они действительно раз­личными или просто кажутся такими.

Предварительно и в той мере, в какой это позволяют изложенные данные, мы считаем, что эти различия только кажущиеся. В основа­нии проявившихся различий в процентном распределении ответов на заданные вопросы (среди ветеранов, новобранцев боевых частей и нео­пытных солдат из необстрелянных частей) лежит определенная зако­номерность, соответствующая нашей гипотезе.

Итак, во-первых, о готовности вступить в бой: ветераны считают, в сущности, что «бой есть ад», и, следовательно, ветераны наиболее часто выражают отвращение к вступлению в бой. Неопытные солда­ты из невоевавших войск, напротив, позднее расставшись с граждан­ской жизнью, скорее всего разделяют набор ценностей гражданского населения военного времени, со всеми его «условными стереотипа­ми» о бое как предоставленной возможности для драматического ге­роизма. Это фактически подтверждается текстом в другом месте и в другой связи, где говорится, что «сильнейшим групповым кодексом (среди фронтовиков)... был запрет на любой разговор шовинистичес­кого вида... Суть установки фронтовиков заключается в том, что лю­бой разговор, в котором идеалистические ценности и патриотизм преобладают над жестокой реальностью боевой ситуации, — это ли­цемерие, а человек, который выражает такие идеи, — ханжа»³⁰.

В первом примере, следовательно, наша гипотеза, происходя­щая из теории референтных групп, заставляет нас ожидать, что но­вобранцы, ищущие объединения с авторитетным и престижным сло­ем ветеранов, заменят гражданские ценности на ценности ветера­нов. Так и случилось. Для новобранцев в боевых частях ассимиля­ция ценностей ветеранов означает самый легкий способ получить признание у группы с высоким статусом, и в таких условиях подчи­ненная группа новобранцев не имеет самостоятельных притязаний на легитимный престиж.

Но если гипотеза согласуется с первым рядом данных о готовнос­ти к бою, может ли она также сохраняться для второго ряда данных,

³⁰II, 150 [курсив мой]. По существу, те же самые аспекты противоречия в оценке фронта между гражданским населением и фронтовиками описаны много раз на стра­ницах этих двух томов: например, 11, 11—112, 151; 1, 484. Следует также рассмотреть замечание втаблице VIII в главе Зтома II, показывающее, что ветераны очень далеки от вероятности заявить, как неопытные солдаты, что «эта война — не имеющая зна­чения борьба». И, наконец, следует сказать, что противоречие между определениями боевой ситуации, данными гражданскими людьми и фронтовиками, описано Брюс-тером Смитом, который также проводил анализ поведения новобранцев, рассматри­ваемый сейчас. — Примеч. автора.

относящихся к так называемой «установке на уверенность в своей способности к лидерству» (особенно потому, что в этом примере было выявлено, что ответы новобранцев расходились с ответами ветеранов даже больше, чем с ответами новобранцев из невоевавших частей)? Действительно, авторы относятся к этому образцу ответа как «нети­пичному» или «дивергентному». Конечно, во втором примере очевид­ное распределение ответов отличается от первого. Но рассмотренное с точки зрения теории референтных групп, оно является, мы увере­ны, только другим выражением тех же самых динамических законо­мерностей, определяющих поведение людей в этом групповом кон­тексте.

Мы можем проверить это, применяя нашу гипотезу. В случае уве­ренности в себе, как мы видели, мы имеем дело скорее с самооцен­кой, чем с установкой (понимаемой как подготовка к определенной направленности действий). Согласно мнениям и ценностям ветера­нов, «реальный боевой опыт требует подготовки рядового к командо­ванию группой людей в бою»³¹. Но если, как мы предвидели в гипоте­зе, новобранцы стремятся приинятьэту ценность и судить о себе со­ответственно, причем судить с точки зрения престижных для них ве­теранов, они могут только посчитать, что в общем и целом они не подготовлены для внезапного лидерства в бою. Согласно нашей ги­потезе, новобранцы, короче говоря, должны вести себя именно так, как ведут, потому что для них проще всего сказать, что они не готовы принять командование людьми в бою (это связано с более низкой са­мооценкой, чем самооценкане сравнивающих себя с ветеранами нео­пытных солдат из подразделений, не принимавших участия в боях). Таким образом, хотя Исследовательский сектор описал такое распре­деление ответов как иной образец ответа, который значительно отли­чается от распределения ответов ветеранов, тем не менее в этих двух примерах новобранцы демонстрируют тот же самый образец поведе­ния; но это становится ясно только в том случае, когда оно реконст­руировано с позиции теории референтных групп. Новобранцы асси­милируют ценности ветеранов и, таким образом, как бы заранее со­единяют себя с этим авторитетным и престижным слоем. В первом примере («готовность к бою») это предусматривает только прямую поддержку мнения ветеранов, что приводит к сходству распределе­ния ответов новобранцев с ответами ветеранов. Во втором примере

³¹ Статистические данные по ответам на вопрос «Считаете ли вы, что получили Достаточное обучение и опыт для того, чтобы вы могли хорошо послужить, приняв командование группой солдат в бою?» являются основанием для точки зрения, что ве­тераны признают такую ценность. Обсуждение ценностей фронтовиков (главным об­разом в разделе II главы 3) подтверждает это. — Примеч. автора.

(«уверенность в своей способности к лидерству») они также ассими­лируют стандарты ветеранов, но поскольку здесь речь идет не просто об установке, но о самооценке, они применяют эти стандарты к себе и находят себя сравнительно неумелыми; следовательно, и распреде­ление ответов на вопросы о самооценке у них иное, чем у ветеранов. Таким образом, в основании различных образцов демонстрируемых ответов, очевидно, лежит единообразие социальных процессов.

Та же самая гипотеза может быть проверена вновь на других дан­ных об «установках» ветеранов, новобранцев, составивших пополне­ние участвовавших в боях частей, и новобранцев из невоевавших под-разделений; возьмем, к примеру, вопрос об «отношении к своей фи­зической форме». В этом случае новобранцы из невоевавших и вое­вавших частей отвечали сходно, 57% и 56%, соответственно, говорят, что они в хорошей физической форме; напротив, только лишь 35% ве­теранов сделали такое утверждение. Об этом сообщается как о третьем образце ответов (то есть о новом эмпирическом распределении часто­ты ответов), что подводит Исследовательский сектор к еще одной ин­терпретации этого, по-видимому, нового образца: сходство ответов но­вобранцев из воевавших и невоевавших частей рассматривается как «несомненное параллельное сходство в реальной физической форме людей»³².