Познавательная функция литературы

В прошлом познавательные возможности искусства (и литературы в том числе) нередко недооценивались.

Например, Платон считал необходимым изгнать из идеального государства всех истинных художников (даже Гомера, правда, увенчав его предварительно лавровым венком). Для Платона искусство – низшая форма постижения идеи. Материальные вещи, по Платону, – тень идеи. Искусство – тень материальных вещей, поэтому оно – тень тени. Так уже на заре философского мышления било высказано недоверие к познавательным возможностям искусства. Для Гегеля искусство также было низшей формой познания истины, уступающей, в конце концов, место философии и религии.

Однако познавательные возможности искусства огромны, его нельзя заменить иными сферами человеческой духовной жизни. Так, Энгельс отмечал, что из романов Бальзака мы можем узнать о жизни общества больше, чем из сочинений всех историков, экономистов, статистиков той эпохи, вместе взятых.

Искусство способно к отражению и освоению тех сторон жизни, которые труднодоступны науке. В научной формуле воды Н2О схвачен закон существования этого явления. Но явление богаче закона. В формулу воды не вошли не прелестное журчание ручья, ни переливы волн, ни лунная дорожка на поверхности моря, ни бушующий девятый вал, который мы видим на картине Айвазовского и в котором живет мощь стихии. Сотни свойств воды, все ее конкретно–чувственное богатство осталось за пределами научного обобщения.

Таким образом, познавательная информация, содержащаяся в искусстве (то есть и в литературе, как ведущем виде искусства) огромна. Оно существенно пополняет наши знания о мире. Сопрягая личный жизненный опыт с опытом других людей, искусство служит средством познания мира и самопознания личности.

Функция предвосхищения («кассандровское начало», искусство как предвосхищение).

Почему «кассандровское начало»?

Как известно, Кассандра предсказала гибель Трои в дни расцвета и могущества города. В искусстве и особенно в литературе всегда жило «кассандровское начало» – способность предвосхищать будущее. Интеллект человека способен совершать прыжок через разрыв информации, обнажать сущность современных и даже грядущих явлений при очевидной неполноте исходных данных.

На способности художника ясно и достоверно предугадывать будущее основаны фантастические, утопические, антиутопические, социально прогнозирующие произведения искусства.

Литература часто предвосхищала будущее. Задолго до первой подводной лодки «Наутилус» прошел 80 тыс. миль под водой в романе Жюля Верна. Полеты в космос вначале были осуществлены на страницах романа А. Толстого «Аэлита». Этот же писатель в романе «Гиперболоид инженера Гарина» предсказал изобретение лазерного луча.

В литературе живет дух Кассандры. Она проектирует техническое будущее человечества, пытается проникнуть в его грядущую социальную структуру, предугадать судьбу личности.

Существует фантастика предупреждения, которая пробуждает в людях настороженность и активность по отношению к той или иной тенденции общественного развития. Порой художественные предвосхищения полны опустошающей душу безнадежности. Для романа Кафки «Процесс» характерно резкое смещение логики, переход от отчетливо выписанных реальных подробностей к ирреальному. Кафку занимает проблема отчужденных от личности, враждебных ей и управляющих ею сил. По мнению писателя, мир обречен потому, что он противочеловечен, а личность не способна противостоять метафизическому злу бытия. Безнадежность, отчаяние, ощущение крушения личности и абсурдность мира – таков общий смысл предвосхищений Кафки.

С особенной силой способности литературы к предсказанию проявились в русской литературе. Многие русские писатели ХIХ века чувствовали, что Россия поставлена перед бездной и летит в бездну. Об этом, например, говорит Лермонтов в стихотворении «Предсказание».

Это романтическое по форме стихотворение, написанное в 1830 году, предвидит ужасы революции почти за столетие.

Русскую революцию предсказывают также и Ф.Тютчев с Ф.Достоевским. При этом последний в мельчайших подробностях рисует картины революции задолго до осуществления ее.

Революцию предсказывает и А.Блок. Ужасы сталинщины предсказывает в своем романе «Мы» Е.Замятин и М.Булгаков в фельетоне «Грядущие перспективы» и др.