Цели внешней политики стран антифранцузской коалиции

В 1792—1793 гг. европейские монархи вступили в войну с Францией, чтобы подавить в этой стране революцию, угрожав­шую, по их мнению, устоям общества, восстановить монархию и вернуть трон Бурбонам. Таковы были их официально объяв­ленные цели войны. Разумеется, кроме этого, монархи руко­водствовались и тайными расчетами. Издавна они соперничали с Францией за влияние в германских землях и Италии, за пер­венство на морях и в колониях. Поэтому они стремились вос­пользоваться удобным случаем, чтобы ослабить ее военное и морское могущество, подорвать ее влияние в Европе и мире.

Однако по мере того, как менялась международная обста­новка в ходе революционных и наполеоновских войн, вынуж­дены были пересматривать свои внешнеполитические цели и страны антифранцузской коалиции. Франция, вопреки их на­деждам, сумела дать отпор интервентам, и это сорвало планы реставрации дореволюционных порядков. Рухнули надежды и на то, что удастся подорвать ее военную мощь. Хотя основные силы французского флота были уничтожены, и Франция на какое-то время утратила роль одной из основных морских дер­жав, ее сухопутная армия не раз доказала свое превосходство над противником. Постепенно сама Франция, перейдя от обо­роны к активной внешней экспансии, а затем — и к борьбе за господство в Европе, стала угрожать независимости и террито­риальной целостности европейских государств. Поэтому в их политике на первое место вышли оборонительные задачи.

Озабоченные прежде всего собственной безопасностью, ев­ропейские монархи заметно охладели к судьбе Бурбонов (бра­тьев казненного короля Людовика XVI — графа Прованского и графа д'Артуа, впоследствии французских королей Людови­ка XVIII и Карла X), живших в эмиграции и вынужденных с тех пор скитаться по разным странам Европы, где на них косо по­сматривали как на нежелательных иностранцев. Распущена была и эмигрантская армия Конде. В 1798—1799 гг. она квартировала в России. Здесь же в Митаве (нынешней Елгаве в Латвии) на ру­беже столетий размещался и двор короля-изгнанника Людовика XVIII, перебравшегося впоследствии в Великобританию.

Оборонительные цели войны были закреплены союзными договорами, которые заключали между собой участники анти­французских коалиций в начале XIX века. В этих документах они не скрывали свою антипатию как к республике, так и к империи. Они выражали убеждение в том, что лучшей формой правления для Франции является монархия Бурбонов. Но при этом они отвергали обвинение, будто бы они стремятся навя-

зать французам то или иное правительство по собственному выбору, вопреки их желанию. Союзники подчеркивали, что воюют лишь за освобождение захваченных Францией террито­рий. В частности, Россия и Великобритания, заключив 30 марта (11 апреля) 1805 г. союзный договор для войны против наполе­оновской Франции, единодушно выражали мнение, что «союз­ные державы готовы признать всякую форму правления, какая волею нации будет установлена во Франции, лишь бы она была совместна с общественным спокойствием».

Главной целью своей внешней политики державы антифран­цузской коалиции провозглашали стремление восстановить ба­ланс сил в Европе, нарушенный «чрезмерным честолюбием фран­цузского правительства и превышающим всякие соображения влиянием, которое оно стремится себе присвоить». В подписан­ных ими договорах нашло выражение и стремление народов, из­мученных бедствиями войны, к справедливости и миру. В част­ности, в российско-британском союзном договоре 1805 г., из ко­торого взята и предыдущая цитата, подчеркивалось стремление правительств обоих государств «обеспечить в Европе постоянный и прочный мир, основанный на принципах справедливости, правосудия и международного права», и с этой целью созвать по окончании войны «всеобщий» международный конгресс.

Разумеется, и в ходе оборонительных войн участники анти­французской коалиции не забывали о собственных государст­венных, династических и прочих интересах. Кроме официально объявленных, явных целей войны они вынашивали и тайные, до поры до времени их не афишируя. Противники Франции рассчитывали воспользоваться переменами, происходившими в Европе и мире под влиянием войн для того, чтобы усилить свои международные позиции. Они либо прямо добивались признания своего права на «вознаграждение» за понесенные в результате войны потери и жертвы, как делала это Австрия по союзному договору 1804 г. с Россией. Либо старались не упус­тить возможности добиться благоприятного для себя измене­ния границ и присоединения новых земель иным способом. Об этом свидетельствовали разделы Польши, осуществленные в 1793 и 1795 гг. тремя восточноевропейскими монархиями — Россией, Пруссией и монархией Габсбургов. Об этом также свидетельствовали неоднократные попытки правительств этих стран договориться с Францией на основе полюбовного разде­ла тех или иных спорных территорий, как это сделала Пруссия в 1795 году. В частности, согласно Базельскому договору, Франция обещала ей щедрые территориальные компенсации в обмен за уступку своих владений на левом берегу Рейна. В полной мере аппетиты участников антифранцузской коалиции

обнаружились лишь после победы над Францией, когда они приступили к дележу добычи.

Но в своей основе войны коалиции против Франции в на­чале XIX в. были оборонительными и освободительными. Более того, их борьба с Францией постепенно приобрела ярко выраженный отечественный, патриотический характер. Это во многом объяснялось тем обстоятельством, что вопреки тради­циям династических войн XVIII в., которые велись почти ис­ключительно силами профессиональных армий, на борьбу с иностранными захватчиками поднялись сами народы.

В начале революции просвещенные, свободолюбиво настро­енные слои общества европейских стран с надеждой взирали на Францию, рассчитывая на ее помощь в осуществлении ли­беральных и демократических преобразований, но ее захватни­ческая политика их глубоко разочаровала. Поэтому они не только поддержали свои правительства в борьбе против фран­цузских захватчиков (народное ополчение в Пруссии, России и других странах), но временами даже брали в свои руки ее ини­циативу.(испанская гверилья).

Как правило, общественное мнение европейских стран было настроено более решительно, чем сами правительства, по отношению к противнику. Правительства, руководствуясь так­тическими соображениями, часто были вынуждены вести пере­говоры с Наполеоном и в целях самосохранения идти ему на уступки, как это сделалк в 1807 г. Пруссия и Россия, а в 1809 г. — Австрия. Такого рода династические сделки с Напо­леоном общественное мнение стран, подвергшихся притесне­ниям со стороны Франции, критиковало как противоречившие «национальным интересам». Патриотический подъем в странах Европы во время наполеоновских войн во многом повлиял на характер внешней политики европейских государств.