Международно-правовой статус субъектов Российской Федерации

Как известно, Конституция СССР 1977 г. признавала союзные республики субъектами международного права. Украина и Белорус­сия были членамиООН, участвовали во многих международных до­говорах. Менее активными участниками международных отношений были другие союзные республики, конституции которых предусмат­ривали возможность заключения международных договоров, обмена представительствами с иностранными государствами. С распадом СССР бывшие союзные республики обрели полную международную правосубъектность, и проблема их статуса как самостоятельных субъ­ектов международного права отпала.

Однако процессы суверенизации, охватившие новые независи­мые государства, поставили вопрос о правосубъектности бывших национально-государственных (автономные республики) и админи­стративно-территориальных (области, края) образований. Особую значимость эта проблема приобрела с принятием новой Конституции РФ 1993 г. и заключением Федеративного договора. Сегодня о своей международной правосубъектности заявили некоторые субъекты Российской Федерации.

Субъекты РФ пробуют самостоятельно выступать в международ­ных отношениях, заключают соглашения с субъектами зарубежных федераций и административно-территориальными единицами, обме­ниваются с ними представительствами и закрепляют соответствую­щие положения в своем законодательстве. Устав Воронежской облас­ти 1995 г., например, признает, что организационно-правовыми фор­мами международных связей области являются общепринятые в меж­дународной практике формы, за исключением договоров (соглаше­ний) межгосударственного уровня. Принимая участие в международ­ных и внешнеэкономических отношениях самостоятельно или с дру­гими субъектами РФ, Воронежская область открывает на территории иностранных государств представительства для представления инте­ресов области, которые действуют в соответствии с законодательст­вом страны пребывания.

Нормативные акты некоторых субъектов РФ предусматривают возможность заключения ими международных договоров от своего имени. Так, ст. 8 Устава Воронежской области 1995 г. устанавлива­ет, что частью правовой системы области являются международные договоры Воронежской области. Нормы аналогичного содержания зафиксированы в ст. 6 Устава Свердловской области 1994 г., ст. 45 Устава (Основного закона) Ставропольского края 1994 г., ст. 20 Ус­тава Иркутской области 1995 г. и др. уставах субъектов РФ, а также в конституциях республик (ст. 61 Конституции Республики Татар­стан).

Более того, в некоторых субъектах РФ приняты нормативные акты, регулирующие процедуру заключения, исполнения и прекра­щения договоров, например, принят закон Тюменской области «О международных соглашениях Тюменской области и договорах Тю­менской области с субъектами Российской Федерации» 1995 г. Закон Воронежской области «О правовых нормативных актах Воронежской области» 1995 г. устанавливает (ст. 17), что органы государственной власти области вправе заключать договоры, являющиеся норматив­но-правовыми актами, с органами государственной власти РФ, с субъ­ектами РФ, с иностранными государствами по вопросам, представля­ющим их общий, взаимный интерес.

Однако заявления субъектов РФ о своей международной дого­ворной правоспособности еще не означают, по моему глубокому убеждению, наличия этого юридического качества в действительнос­ти. Необходим анализ соответствующих норм законодательства.

Федеральное законодательство не решает пока этого вопроса.

Согласно Конституции РФ (п. «о» ч. 1 ст. 72), координация меж­дународных и внешнеэкономических связей субъектов РФ относится к совместному ведению РФ и субъектов Федерации. Однако Консти­туция прямо не говорит о возможности субъектов РФ заключать соглашения, которые являлись бы международными договорами. Не содержит таких норм и Федеративный договор.

Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г. также относит заключение международных дого­воров РФ к ведению РФ. Установлено, что международные договоры РФ, затрагивающие вопросы, относящиеся к ведению субъектов Фе­дерации, заключаются по согласованию с соответствующими органа­ми субъектов. При этом основные положения договоров, затрагива­ющих вопросы совместного ведения, должны направляться для вне­сения предложений в соответствующие органы субъекта федерации, которые, однако, не имеют права вето на заключение договора. О договорах субъектов Федерации в законе 1995 г. ничего не говорится.

Следует учитывать и тот факт, что ни КонституцияРФ, ни Феде­ральный конституционный закон «О Конституционном Суде Россий­ской Федерации» от 21 июля 1994 г. не закрепляют норм о проверке конституционности международных договоров субъектов Федера­ции, хотя в отношении международных договоров РФ такая проце­дура предусмотрена.

В ст. 27 Федерального конституционного закона «О судебной сис­теме Российской Федерации» от 31 декабря 1996 г., устанавливающей компетенцию конституционных (уставных) судов субъектовРФ, вчисле правовых актов, которые могут быть предметом рассмотрения в этих судах, международные договоры субъектов РФ также не названы.

Пожалуй, единственная норма федерального законодательства, свидетельствующая о наличии у субъектов РФ элементов договорной правоспособности, содержится в ст. 8 Федерального закона «О госу­дарственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г., согласно которой субъекты РФ имеют право в пределах своей компе­тенции заключать соглашения в области внешнеторговых связей с субъектами иностранных федеративных государств, административ­но-территориальными образованиями иностранных государств.

Однако положения о признании за субъектами РФ некоторых элементов международной правосубъектности закреплены во многих договорах о разграничении полномочий.

Так, Договор Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 г. «О разграничении предметов ведения и вза­имном делегировании полномочий между органами государствен­ной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан» предусматривает, что органы госу­дарственной власти Республики Татарстан участвуют в междуна­родных отношениях, устанавливают отношения с иностранными го­сударствами и заключают с ними соглашения, не противоречащие Конституции и международным обязательствам Российской Феде­рации, Конституции Республики Татарстан и настоящему Договору, участвуют в деятельности соответствующих международных орга­низаций (п. 11 ст. II).

В соответствии со ст. 13 Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Рос­сийской Федерации и органами государственной власти Свердлов­ской области от 12 января 1996 г. Свердловская область вправе высту­пать самостоятельным участником международных и внешнеэконо­мических связей, если это не противоречит КонституцииРФ, феде­ральным законам и международным договорамРФ, заключать соот­ветствующие договоры (соглашения) с субъектами иностранных фе­деративных государств, административно-территориальными обра­зованиями иностранных государств, а также министерствами и ве­домствами иностранных государств.

Что касается практики обмена представительствами с субъектами иностранных федераций, то это качество не является главным в ха­рактеристике международной правосубъектности, однако заметим, что ни в Конституции, ни в законодательстве РФ данный вопрос пока никак не урегулирован. Указанные представительства открываются не на основе взаимности и аккредитуются при каком-либо органе власти субъекта зарубежной федерации или территориальной едини­цы. Эти органы, являясь иностранными юридическими лицами, не имеют статуса дипломатических или консульских представительств и на них не распространяются положения соответствующих конвенций о дипломатических и консульских сношениях.

То же самое можно сказать и о членстве субъектов РФ в между­народных организациях. Известно, что уставы некоторых междуна­родных организаций (ЮНЕСКО, ВОЗ и др.) допускают членство в них образований, не являющихся независимыми государствами. Од­нако, во-первых, членство в этих организациях субъектов РФ пока не оформлено, и, во-вторых, этот признак, как уже говорилось, далеко не самый главный в характеристике субъектов международного права.

Учитывая вышеизложенное, можно сделать следующий вывод:

хотя в настоящее время субъекты РФ не обладают в полной мере всеми элементами международной правосубъектности, тенденция развития их правосубъектности и оформления их в субъекты между­народного права налицо. На мой взгляд, этот вопрос требует решения в федеральном законодательстве.