Духовный переворот XVIII века

В конце XVII - начале XVIII века в нашей стране произошли грандиозные по своему значению и последствиям события - Московская Русь как бы распалась на два мира, на два типа «цивилизации». Говоря языком В.О. Ключевского, «из древней (т.е. допетровской) России вышли не два смежные периода нашей истории, а два враждебные склада и направления нашей жизни, разделившие силы русского общества и обратившие их на борьбу друг с другом вместо того, чтобы заставить их дружно бороться с трудностями своего положения». (Ключевский В.О., Сочинения в 8-ми томах, Москва, 1959, том 5, стр. 218). Об этом же весьма убедительно еще до Ключевского писали И.В. Киреевский и А.И! Герцен. Причем существование двух «враждебных складов» оценивалось ими (разумеется, с различными мотивировками) как основная характеристика русской жизни, как ее главное противоречие. Очень точно о драме раскола России на две субкультуры сказано у современного историка и культуролога А.И. Панченко: «Всякое изменение и социального и культурного статуса нации есть историческая драма. Драматическим было и крещение Руси... Б.А. Успенский сопоставлял реформу Владимира с реформами Петра: «Здесь возникает разительная аналогия, с процессами европеизации при Петре I, одним из моментов которого также было насильственное обучение». Такая аналогия, действительно резонна, но драматизм христианизации не идет ни в какое сравнение с драматизмом и даже трагизмом европеизации. Во втором случае общество буквально раскололось, раздвоилось, оказавшись в состоянии войны, - отчасти социальной и прежде всего идеологической» (Панченко А.М., Эстетические аспекты христианизации Руси - Русская литература, Ленинград, 1988, №1 стр.50).

Таким образом, Россия после Петра представляет собой два «склада» жизни, два типа «цивилизаций». Первый «склад» - многомиллионная, в основном крестьянская масса, находившаяся в крепостной зависимости или у помещиков или у государства. Этот «склад» вплоть до конца пореформенного периода хранит в себе «заветы темной старины». Он прочно укоренен в средневековой культуре Руси. Буквально всё отличает его от другого главного «склада» русской истории XVIII - XIX веков: отношение к жизни и смерти; времени и пространству, труду и досугу, любви и семье, власти и собственности, праву и морали. Второй «склад» включал в себя европеизированные верхи России: аристократию, дворянство, чиновничество («чернильное дворянство», по выражению А.И. Герцена) и некоторые иные социальные группы. К пореформенной эпохе он наполняется за счет разночинной интеллигенции и зарождающейся буржуазии. Будучи поначалу внутренне достаточно единым, постепенно, данный склад раскалывается на противостоящие друг другу группы, блоки. Его отличительные черты - относительная неукорененность в национальных традициях, в значительной мере искусственный и насильственный характер формирования, ориентации на европейское просвещение и стиль существования. В целом это была попытка создания европейской культуры на русской почве. Отсюда и определенная «поверхность» и неподлинность, искусственность второго главного «склада» русской жизни.

В это же самое время (конец XVIII - начале XIX века) начинается и набирает силу русское Просвещение. Его можно квалифицировать как культуру (в узком смысле слова) петербургского периода или, в социальном плане, как культурную функцию второго главного «склада» русской послепетровской жизни. Основным содержанием этой новой культуры и было просвещение. Но просвещение в кантовском (АиЯс1апп§ 131 Аизптй с!ег Мепзспек аиз с!ег 8е1Ъзгуег§с1ш1ае1:еп) смысле. И ни в каком другом. Это - работа, в ходе которой происходит взросление человека, формирование его как «совершеннолетней» личности, без опосредовании предстоящей перед Богом, природой, историей. Просвещение включает в себя и десакрализацию социальных отношений, и секуляризацию сознания, оно предполагает новый язык и новые формы быта, оказывает огромное воздействие на политическую и правовую культуру, видоизменяет политическую практику. Оно обязательно влечет кризис веры и самоидентификации личности.

Конечно, и этим исторический контекст эпохи не исчерпывается. Однако, думается, остальное хорошо известно и многократно описано другими исследователями. Что же касается раскола России на две субкультуры и. проблемы русского просвещения то это, на наш взгляд, определяющие характеристики послепетровской отечественной истории.