ой сезон «Любовь напрокат»

 

Омер не помнил, что ответил регистратору, но, судя по тому, что все дружно захлопали, расплылись в улыбках и бросились их поздравлять, он сказал «Да!». Все то время, что длилась церемония, Омер с Дефне вели немой разговор взглядами.

 

-За что ты так со мной?!- вопрошал Омер.

 

-Прости,- отвечала ему жалобным взлядом Дефне.

 

Голоса, звуки, движений людей: все было как в тумане. Омер взял новоиспеченную жену за руку и потянул ее на танцпол. Их первый танец… он так мечтал держать её в своих объятиях и медленно таять от прикосновений ее нежных ладошек к его плечам. Сейчас же он чувствовал совсем иное. Рука Дефне, зажатая в его ладони, была холодной, как лед. Они медленно двигались в такт прекрасной мелодии, но оба почти не слышали её. Дефне била мелкая дрожь. Озноб овладел всем ее телом.

 

-Ты должен был жениться… Нериман Ханым нашла меня, предложила 200 тысяч, - эти слова снова и снова эхом отдавались в голове Омера.

 

Дефне не смела поднять на него глаза, но когда всё же собралась с духом и сделала это, то увидела тень отвращения, пробежавшую по его лицу. Всего мгновение, всего миг, но она увидела то чувство, что сейчас он к ней испытывал и ее мир рухнул. В ее хрупком теле не осталось больше надежды, что он простит ее. Словно загипнотизированная, она смотрела в его черные, как ночь глаза и видела, как в них с каждой минутой растет гнев. Омер с такой силой сжал ее ладонь, что Дефне непроизвольно ахнула. Гримаса боли исказила ее прекрасное лицо. Омер тут же опомнился. Он выпустил жену из своих объятий и, резко развернувшись, направился к столику с аперитивом.

 

-Мне надо выпить, - сказал он себе, - иначе я просто сойду с ума.

 

Омер взял фужер с шампанским и резким движением опрокинул содержимое бокала себе в горло.

 

В первый раз в жизни он пожалел, что на свадьбах не принято подавать виски. Сейчас оно было бы в самый раз. И чем крепче, тем лучше.

 

Тут же на горизонте возник дядя и обеспокоенно спросил:

 

-Омер, сынок, все в порядке? Что-то случилось?

 

Племянника как ножом полоснуло - «сынок». Омер пристально посмотрел на дядю и медленно произнес:

 

-Ничего. Все в порядке. Просто голова разболелась. Не беспокойся, скоро пройдет.

 

-Хорошо, - удовлетворился таким ответом Неджми. – Но ты все же много не пей. Это сейчас лишнее,- продолжил дядя.

 

-Да, да. Я знаю. Лучше иди к невестке,- кивнул в ответ Омер.

 

Дядя похлопал племянника по спине и удалился за свой столик, где его ждали Нериман с дочерью.

 

Омеру же нестерпимо хотелось напиться, напиться до беспамятства, забыть все те слова, что сказала ему его «душа», его «смысл жизни», его Дефне, Дефне Омера. Кто-то подошел к нему, пожал руку, начал поздравлять. Сначала один, потом другой, вереница людей потянулась к новоиспеченному мужу. Омер словно стойкий оловянный солдатик принимал поздравления и дежурно улыбался.

 

-Еще немного и все это закончится,- говорил он себе.

 

Дефне незаметно подошла к мужу и тихонько произнесла:

 

-Может, поговорим… пожалуйста…

 

Омер повернулся к жене. Под его яростным взглядом она вся сжалась и словно превратилась в маленький дрожащий комочек. Их обмен взглядами прервал Синан. Он подошел и со своей неизменной улыбкой во все 32 зуба выпалил:

 

-Эй, влюбленные, чего стоим, киснем? Давайте быстрее, машина уже ждет у выхода. Вперед, в счастливое будущее!

 

- Повеселитесь там в Италии, - подмигнул Синан Дефне.

 

Та вздрогнула, и, почти не скрывая слез, катившихся из прекрасных глаз, произнесла:

 

-Синан Бей, мы… эээ… я…

 

Омер не дал ей продолжить. Он резко схватил Дефне за руку и произнес:

 

-Она хотела сказать, что мы так и сделаем. Оторвемся на полную катушку, Синан. Пойдем, дорогая, нас уже ждут,- добавил он, обратившись к жене, и увел за собой прочь с шумного празднества.

 

Они приехали в дом Омера. Переступив его порог, хозяин тут же произнес:

 

-Надеюсь, ты понимаешь, что ни о какой Италии не может быть и речи. Медовый месяц мы проведем здесь. Никто не должен знать об этом, впрочем, как и о том, что ты мне все рассказала.

 

-Хорошо, -покорно согласилась Дефне, - но, позволь мне все объяснить…

 

-Я не хочу,- холодно отрезал Омер. – Мне даже видеть тебя тяжело, не говоря уже о том, чтобы слушать. Так что будь добра, в ближайшие дни постарайся не попадаться лишний раз мне на глаза.

 

Он снял бабочку, расстегнул ворот рубашки и устало опустился на диван в гостиной.

 

-Я буду спать здесь,- произнес он. – А ты иди наверх в мою спальню. Все твои вещи уже там. Можешь располагаться.

 

Дефне с болью взглянула на любимого и медленно побрела прочь из гостиной.

 

В ту ночь они оба не спали. Сон просто не шел, не мог прийти. В голове Омера заведенной шарманкой повторялись слова признания:

 

- Меня нашла Нериман Ханым, ты должен был жениться, Корай бей знал, Синан…я лгала тебе…

 

Дефне же беспрестанно вспоминала взгляд Омера во время танца. Она чувствовала в нем презрение, почти что отвращение… Боже, а когда он сказал, что больше не может ее видеть, она словно получила сильный удар поддых. Она была одна, в его спальне, но ей и сейчас казалось, что он где-то рядом и смотрит на нее испепеляющим взглядом своих черных глаз, наполненным осуждением и яростью.

 

Прошло несколько дней. Они почти не виделись и не общались, даже на кухне старались не пересекаться. Омер ничего не делал и никуда не выходил. Чаще всего он смотрел в одну точку, уставившись на какой-нибудь предмет. В такие моменты он не замечал ничего вокруг. Он вел сам с собой безмолвные разговоры, задавал кучу вопросов и не мог найти на них ответы. Он не хотел, чтобы кто-то знал о том, что он «знает», потому что не имел понятия, на какое место в своей жизни он может поставить всю эту чудовищную правду, в какую часть своей души ее запихнуть.

 

Омер усмехнулся про себя:

 

- А есть ли она еще - его душа? Осталась ли? Не сгорела ли дотла в день свадьбы?

 

Именно за этими размышлениями и застала его Дефне.

 

-Омер, любимый, пожалуйста, давай поговорим,- жалобно произнесла девушка.

 

Тот вздрогнул и резко ответил:

 

-Никогда. Больше никогда не называй меня так.

 

Слезы брызгнули из прекрасных янтарных глаз. Дефне развернулась и убежала к себе в спальню.

 

Даже внизу в гостиной Омер слышал рыдания девушки. Но он ничего не мог сделать. Ему так же больно, как и ей. Боль засела очень глубоко, где-то возле сердца и никак не хотела утихать. Скорее, наоборот, с каждым днем она становилась все больше и больше. Взгляд Омера упал на шторы, которые они с Дефне с такой любовью выбирали для его дома, вернее, для их дома, для их уютного гнездышка. Омера, словно океанской волной, накрыла злость. Он вскочил с дивана, подошел к окну и одним резким движением сорвал тяжелые цветные шторы. Затем выволок их во двор, сгреб в кучу и со всех сил стал пинать ненавистную ткань ногами.

 

-Будьте вы прокляты!- кричал он, не помня себя.- Пусть все катится к черту!

 

Он опустился на колени и начал бить шторами оземь. Он даже не заметил, как из его глаз полились слезы. Солеными струйками они катились по его щекам и падали крупными каплями вниз на землю. Омеру захотелось кричать и из его горла вырвался дикий стон, наполненный душевной болью. Словно зверь, он поднял лицо к ночному небу и зарыдал в голос. Омер помнил, что последний раз так плакал очень давно. Тогда умерла мать. Сейчас же он оплакивал самого себя, свою счастливую жизнь с Дефне, друзей, семью, мечты, надежды. Все это было похоронено заживо, зарыто в сырую землю. Небо словно услышало, почувствовало его боль и заплакало вместе с ним. Омер подставил лицо внезапно хлынувшему дождю. Рыдания сотрясали его тело, но вместе с ними из груди уходила, поселившаяся в ней со дня свадьбы боль. Словно в сердце, в самую душу вонзили нож, и рана саднила, не затягивалась, пока не вылилась в приступ гнева на заднем дворе дома. Ему стало легче. Он весь насквозь промок. Омер поднялся с колен и пьяной побрел наверх в ванну. Нужно было принять горячий душ и переодеться. Но его словно магнитом тянуло к спальне. Омер осторожно, на цыпочках подошел к стеклянной перегородке, отделявшей его от Дефне, и заглянулза нее. На постели, прижав к себе одну из его сорочек, лежала его заплаканная Муза. Омер тихонько приоткрыл дверь и зашел в спальню. Рыжие волосы жены разметались по подушке. Она крепко спала. Даже сейчас с припухшими и покрасневшими от слез глазами Дефне была прекрасна. Омер невольно залюбовался ею и произнес про себя, – Любимая. Она словно услышала его, еще крепче прижала к себе мужскую рубашку, словно это был ее любимый плюшевый мишка, которого вот-вот норовят отобрать и тихо во сне прошептала, – Омер.

 

Тот глубоко вздохнул и нежно дотронулся до волос жены. Он сел на пол возле ее кровати и стал осторожно гладить золотистые пряди. Омер не помнил, сколько времени так просидел, но точно знал, что ему это было нужно. Живя целую неделю вместе, они почти не виделись и он безумно по ней соскучился. Конечно, между ними не будет все как прежде. Все будет по-другому. И он еще не знает как именно, но он был готов выслушать ее и попробовать понять. Завтра они поговорят, сядут друг напротив друга и поговорят. Омер горько усмехнулся, последний раз коснулся рыжих волос и тихо произнес:

 

- Похоже, мы опять остались на полпути. Что же ты натворила, любимая, что ты сделала со мной? Не могу уйти, и не могу расстаться….

 

Омер легким поцелуем коснулся лба Дефне и тихонько вышел, затворив за собой дверь. В коридоре он остановился и вздрогнул от осознания того, почему тогда, в день свадьбы сказал – Да!

 

Даже несмотря на все ее обманы и ложь, он не готов был отказаться от нее. Она должна быть его- его жизнь, его Муза, его душа, его Дефне, Дефне Омера, и, похоже, она навсегда останется для него «всем»…

Часть.

 

Когда Дефне проснулась, был уже полдень. Вчера ей было нестерпимо больно от слов Омера. Он запретил ей называть себя любимым, и там, внизу, она как могла старалась сдерживать слезы, но, увы, у нее не получилось. Она убежала на второй этаж в свою спальню, рухнула на кровать и разрыдалась. Дефне не помнила, как долго она так лежала, плача навзрыд, помнила только, как живя в одном доме, она безумно тосковала по Омеру. Ей хотелось обнять его, поцеловать, закрыть своими руками от всех невзгод, убаюкать нежным шепотом, залечить раны, которые сама же ему и нанесла, рассказав горькую правду. Она медленно поднялась, открыла шкаф и увидела несколько его безупречно выглаженных рубашек. Дефне сняла с вешалки одну из них и зарылась в нее лицом. Она втянула в ноздри запах исходивший от ткани - запах дорогого мужского одеколона, запах ее мужчины, ее мужа. Девушка вернулась на кровать, прижала рубашку любимого к себе и закрыла глаза. Пусть она не может обнять его на яву, но, по крайней мере, сейчас в ее руках была частичка него. Она закрыла глаза и, расслабившись от присутствия родного до боли запаха, провалилась в глубокий сон. Дефне проснулась разбитой, да и еще в придачу нестерпимо болела голова.

 

-Еще бы – усмехнулась Дефне – столько плакать. Такими темпами можно весь Стамбул затопить.

 

Девушка умылась и спустилась вниз. Омер хлопотал на кухне. Увидев мужа, наливающего себе кофе, она хотела развернуться и уйти, но он остановил ее.

 

-Дефне, постой, не уходи,- произнес Омер.

 

Дефне замерла в нерешительности:

 

-Но ты же сказал, чтобы я не попадалась тебе на глаза.

 

Омер вздохнул и продолжил:

 

-Доброе утро. Садись, завтрак почти готов.

 

-Доброе, – удивленно ответила Дефне.

 

Омер отодвинул для жены один из стульев и та присела.

 

Они ели молча. Только стук вилок о полупустые тарелки нарушал тишину.

 

-Нам нужно поговорить, – наконец произнес Омер. – Я хочу, чтобы ты мне все рассказала, ничего не утаивая, и не скрывая. Все до последней детали.

 

-Хорошо,- согласилась Дефне. - Тогда пойдем в гостиную.

 

-Не здесь, – отрезал Омер. - В другом месте. Будь готова через полчаса. Мы выйдем в город.

 

Дефне собиралась как в лихорадке. Руки дрожали от волнения. Она даже не помнила, что надела на себя, выходя из дома. Самое главное было то, что Омер хотел поговорить. Наконец-то он выслушает ее, даст возможность все объяснить. Дефне казалось, что они едут нестерпимо долго. Каждая минута, отделявшая их от разговора казалось вечностью. Наконец, они припарковались возле уютного кафе, веранда которого выходила на Босфор. Омер выбрал место, и они сели, заказав по чашке кофе.

 

-Итак, я слушаю тебя, – сказал Омер.

 

Дефне посмотрела на хмурое лицо Омера и в отчаянии поняла, что не знает, что сказать, как начать. Еще вчера в ее голове было столько мыслей, столько слов. Они проносились в ее голове сплошным потоком. Еще вчера она бы всех их исторгала из себя, как грозовая туча изливается дождем. Но сейчас, в данную конкретную минуту, здесь, сидя напротив него, напротив любимого мужчины на Дефне нашел ступор.

 

Говори же, – сказал Омер. - Я слушаю тебя.

 

Дефне тряхнула головой, пытаясь привести себя в чувства. Наконец она начала, но у нее все никак не получалось правильно рассказать. Омер сидел, не двигаясь, и пристально смотрел на нее, отчего Дефне нервничала еще больше и совсем не могла произвести хоть какой-то мало-мальски связный рассказ. Ее монолог состоял сплошь из обрывков фраз, длинных пауз и междометий. Она все время повторяла:

 

-Брата хотели убить, я не могла поступить иначе.

 

Разговор длился уже больше двух часов, но Омер так толком ничего и не понял. Он устало потер лицо и посмотрел на воду. Смеркалось. Вечерний Босфор отражал в своих водах яркие огни города. Омер не захотел начинать разговор о причинах открывшегося обмана в их доме- слишком много хороших воспоминаний было связано с этим местом. Он просто не хотел пачкать его неприглядными подробностями об игре ценой в 200 тысяч. Поэтому он выбрал именно это кафе. Большая открытая веранда и отдаленный столик на двоих. Красиво и романтично. Но у них, увы, сейчас все было совсем не так.

 

Дефне робко посмотрела на Омера и спросила:

 

-Ты очень злишься? Прости, я сделала тебе больно, я знаю, я виновата, но в той ситуации я просто не могла поступить иначе. Если бы не те обстоятельства, я бы ни за что не согласилась на такое. Я даже отказалась сначала, но потом… потом неоткуда было взять денег, и мне пришлось… Тебе очень больно?

 

Омер печально посмотрел на Дефне и ответил:

 

-Знаешь от чего мне больнее всего? От того, что ты ни разу не доверилась мне. Ты ни разу не пришла ко мне со своими бедами. Ты предпочла пойти к моему врагу Трамбе, едва знакомой тебе Гало, ты советовалась с Синаном, Нихан, с твоим братом, но только не со мной. А я ведь не раз говорил тебе, что ты можешь прийти ко мне с любой своей бедой.

 

-Я просто боялась, боялась тебя потерять, – пролепетала Дефне. –Я слишком тебя люблю.

 

-Любишь? – переспросил Омер. – Это ты называешь любовью? Врать, убегать, изворачиваться, заставлять меня в тысячный раз рассыпаться на мелкие кусочки?

 

Дефне нервно сглотнула. По ее лицу катились непрошеные слезы.

 

-Хорошо, я согласен, что ситуация была серьезной, очень сложной, но почему потом, когда уже знала, что мы любим друг друга, ты не рассказала?

 

-Синан Бей….тогда на премии он сказал, что ты не простишь. Не стоит даже пытаться тебе рассказать.

 

-Синан Бей сказал,- хмуро повторил Омер.

 

-Ведь он же твой друг, и знал тебя лучше, чем я. У меня не было причин не доверять его словам, – произнесла Дефне.

 

-Мой друг… Да, он мой друг, вернее был им. Теперь я даже не знаю, как его назвать, и кто мне все эти люди, которых я до недавнего времени звал своей семьей.

 

-Омер, ты должен поговорить с ними, с ними всеми. То, что между нами случилось – невозможно скрывать. Они увидят и поймут, что я все тебе рассказала. Должна быть веская причина, чтобы они захотели нашего брака. Я не верю, что это только из-за особняка. Неджми Бей любит тебя, он…

 

-Нет, - резко оборвал жену Омер. – До тех пор, пока я не разберусь что к чему, ты не скажешь им ни слова. Я слишком долго играл в их игры. Теперь же они будут играть в мои.

 

-Омер, не заставляй меня больше делать этого. Я не могу больше врать. Ложь и так уже разрушила все, что между нами было. Я не смогу больше так, - молила Дефне.

 

Но Омер был непреклонен.

 

Словно плевок в лицо, он кинул жене:

 

-Какая разница кому лгать. Лгала мне, сможешь и им. В конце концов, ты должна была уже привыкнуть.

 

Дефне утерла непрошеную слезу и тихо произнесла:

 

-Омер, а что будет с нами? Между нами все плохо? Ты сможешь меня когда-нибудь простить?

 

Тот долго молчал, прежде чем ответить. Наконец он произнес:

 

-Я не знаю. Думаю, что знаю, как поступить, но потом смотрю на тебя, и в моей голове все переворачивается вверх тормашками. И я уже не знаю, что правильно, а что нет.

 

-Хорошо,- успокаивающе произнесла Дефне и потянулась своей ладошкой к руке мужа.

 

Омер с ужасом посмотрел на ее хрупкие, тонкие пальчики, которые накрыли его широкую ладонь. От прикосновения Дефне по всему его телу прошло электричество. Омер передернул плечами.

 

-Не делай так, – сказал он и быстро отдернул свою ладонь.

 

Дефне осторожно взглянула на мужа.

 

В ее глазах читался упрек:

 

- Зачем ты так жестоко со мной?

 

Омер просто не мог переносить ее прикосновения. Он знал, что как только дотронется до нее, его чувства возобладают над разумом, и он кинется в водоворот страсти, не размышляя, не думая, без вопросов, сомнений и просто утонет в своей нежности и любви к ней, чего сейчас никак нельзя было делать. Слишком она его обидела, слишком глубоко ранила. Может быть, потом он позволит себе отпустить себя, сдаться ей, но не сейчас. Он не сделает этого до тех пор, пока не разберется с игрой своей семьи.

 

-Омер, пойми, – Дефне сделала еще одну попытку оправдаться перед мужем, – я не могла просто так прийти и вывалить всю правду, в один миг растоптав всю твою жизнь, разрушив ее до самого основания. Поэтому я так долго медлила, я просто не могла все в одночасье разрушить.

 

Омер поднял глаза на жену и, не отрывая взгляд от ее прекрасного грустного лица произнес:

 

-Кажется, ты так ничего и не поняла. Ты была моей жизнью, ты и никто больше. Ни фирма, ни огромный дом, ни семья дяди, ни мои коллекции. Только ты… Единственное, что я когда-либо боялся потерять – это тебя. После встречи с тобой остальное стало неважным. Только ты делала меня счастливым, заставляла парить над землей, любить этот мир со всеми его несправедливостями. Потому что в нем была ты. Все было благодаря тебе

 

- И я же все разрушила,- закончила за Омера Дефне.

 

Омер резко встал из-за стола и сказал:

 

- Пойдем.

 

Нужно было уйти из этого места, пока он не сказал чего-нибудь лишнего, не признался ей в своей слабости, в своем нестерпимом желании обнять, притянуть к себе и зарыться в ее густые шелковистые волосы.

 

Чета Ипликчи двинулась к выходу из заведения, когда кто-то окликнул Омера.

 

Тот обернулся и увидел, как навстречу ему идет Трамба. Дениз удивленно посмотрел на Омера и произнес:

 

Я думал, ты отправился в медовый месяц. Слышал, ты женился. Поздравляю.

 

-Спасибо, – с едва скрываемой неприязнью ответил Омер.

 

-А что жена невесела? Плохо любишь? – с сарказмом произнес Трамба.

 

-Это не твое дело, – процедил сквозь зубы Омер.

 

-Ну почему же, – продолжил Дениз. – Если ты не справляешься, можешь передать ее мне. Уж я то знаю, как надо обращаться с красивыми женщинами.

 

Омер еле сдерживал себя. Он почти уже был готов наброситься на заклятого врага, когда Дефне схватила мужа за руку.

 

-Не надо Омер. Он не заслуживает твоего внимания. Прошу, уйдем отсюда. Не слушай его,- просила она любимого.

 

Омер подошел к Трамбе впритык и медленно произнес, чеканя каждое слово:

 

-Дениз, не смей даже дышать в сторону моей жены. Эта женщина моя. Была моей и всегда моей будет. Так что тебе здесь нечего ловить.

 

-Зато есть, что ловить с «Chaussure». Я знаю, как давно ты хотел их заполучить, но контракт с ними достанется мне. Мы уже в процессе подписания. Хорошего вечера,- произнес Трамба и с довольной улыбкой направился за свой столик.

 

Омер вернулся домой раздосадованным. Он чувствовал, что больше не в состоянии контролировать свою жизнь. Любимая женщина врала ему с первого дня их знакомства, а заклятый враг вот- вот обойдет его в бизнесе. Омер не мог этого допустить. Весь вечер он думал, как переманить «Chaussure» к себе. Пасьонису нужна новая коллекция и нарисовать ее должен он - Омер Ипликчи. В его душе бушевала такая гамма чувств, что Омер не сомневался – идеи нового дизайна придут сами собой. Он никак не мог уснуть и решил скоротать время за работой. Одна за другой на холсте появлялись новые модели. Они были не похожи ни на что раннее им созданное.

 

-Еще бы, – усмехнулся Омер, – раньше не было и повода придумать что-то такое. Ведь тебя никогда раньше так жестоко не предавали.

 

Омер еще раз посмотрел на свои яркие вычурные эскизы и удовлетворенно улыбнулся. Было уже глубоко за полночь, когда он закончил свою последнюю модель, дав ей громкое название «Предательство». В горле пересохло. Он вышел из своего кабинета и направился на кухню. Омер не стал включать свет, просто подошел к тому месту, где обычно стоял графин с водой и наткнулся на Дефне. Та вскрикнула от испуга.

 

-Не бойся. Это всего лишь я, – попытался успокоить он свою любимую.

 

-Омер,- выдохнула Дефне и бросилась в его объятия.

 

Омер по привычке заключил ее в кольцо своих рук и теснее прижался к хрупкому женскому телу. Он уткнулся в шею жены, вдохнул аромат ее волос и, не раздумывая, произнес:

 

-Мммм, ночная Дефне, как прекрасно…

 

Спустя мгновенье он отстранился и попятился назад, но Дефне ухватила его за ладонь.

 

-Омер, не уходи,- словно моля, произнесла она.

 

Тот сглотнул, но не двинулся с места. Рука Омера осталась в ее ладони. Кухню заливал лунный свет, и им обоим было видно какой опасный огонь разгорается в их взглядах. Дефне сплела свои пальцы с его и подошла ближе. Ей казалось, что стук ее сердца слышен на весь дом. Она поднялась на цыпочки и потянулась к его губам. Но вдруг он отстранился и произнес свистящим шепотом:

 

-Не делай так.

 

-Как?- дрожа от возбуждения, произнесла Дефне.

 

-Не ходи так,- сказал Омер и указал на ее легкую, коротенькую сорочку.

 

-Почему?- озорно спросила она мужа.

 

-Мысли путаются,- из последних сил произнес Омер и бросился прочь из кухни, борясь с искушением заявить свои права на Дефне прямо там, у кухонного стола.

 

Дефне все никак не могла успокоиться. Дрожащей рукой она налила себе стакан холодной воды и залпом выпила его. Она была счастлива как никогда. Улыбка озаряла ее лицо. Казалось еще чуть -чуть и она рассмеется в голос.

 

Сегодня вечером поговорив с Омером она даже не надеялась на их примирение, но сейчас… сейчас она летала то радости.

 

Тот взгляд, каким он смотрел на нее на кухне, сказал ей больше, чем он хотел, чтобы она знала. Это было не только желание, но и любовь, и нежность, и затаившаяся в глубине души боль. Когда он позволил ей взять себя за руку и мучительно долго не размыкать пальцев, когда он так непринужденно обнял ее и произнес те самые слова… Дефне поняла, что он все еще любит ее, и для них не все потеряно. Они смогут преодолеть всю ту ложь, что стояла между ними и он научится снова доверять ей. Они снова будут счастливы, они снова будут вместе, ведь они любят друг друга. А любовь может все.