Глава девятая Порт Анжелес 4 страница

– Ты мог бы позвонить мне, – сказала она.

Какое странное умозаключение, – Но я же знал, что с тобой все в порядке.

– Но я не знала, где ты. Я… – она замолчала и уставилась на свои руки.

– Что?

– Мне так плохо, – сказала она, застеснявшись, ее щеки порозовели, – Когда я не вижу тебя. Я ведь тоже беспокоюсь.

Ну, теперь ты счастлив? Спросил я сам себя. Вот и награда всем моим надеждам.

Меня переполняли смущение, ликование и ужас – большей частью ужас – оттого, что все мои безрассудные мечты были так близки к реальности. Так вот почему для нее не имело значения то, что я монстр. И именно поэтому для меня больше не было никаких правил. Поэтому «правильно» и «неправильно» не оказывали больше на меня своего неодолимого воздействия. По этой причине все мои приоритеты отошли на задний план, превыше всего стала эта девушка.

Белла тоже переживала за меня.

Я знал, что в сравнении с моей любовью к ней, это было ничем. Но этого было достаточно для того, чтобы она сидела рядом со мной, рискуя своей жизнью. Делая это с такой радостью.

Этого было достаточно, чтобы причинить ей боль, если я поступлю правильно и оставлю ее.

Было ли хоть что-нибудь, что я мог бы сделать, не причинив ей боли? Хоть что-нибудь?

Я должен держаться от нее подальше. Я должен навсегда уехать из Форкса. Я не причиню ей ничего кроме боли. Только остановит ли это меня сейчас? Смогу ли я уйти и не сделать все еще хуже?

Нет. Ничто меня не остановит.

– Нет, – простонал я, – Это так неправильно.

– Что я такого сказала? – спросила она, тут же взяв всю вину на себя.

– Разве ты не видишь, Белла? Одно дело – мучиться самому, совсем другое – впутывать в это тебя. Я не хочу слышать, что ты чувствуешь что-то ко мне.

Это было правдой, это было ложью. Наиболее эгоистичная часть меня парила от осознания того, что я был нужен ей, также как она мне.

– Это не правильно. Это не безопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, пойми это.

– Нет, – она с обидой надула губы.

– Я не шучу, – я изо всех сил боролся сам с собой – отчаянно желая, чтобы она поняла, и также отчаянно желая не произносить больше никаких предупреждений – слова вырывались сквозь мои зубы с рычанием.

– Я тоже, – настаивала она, – Я тебе уже сказала, мне все равно, кто ты есть. Слишком поздно.

Слишком поздно? Мир внезапно на одну бесконечную секунду утратил краски, я видел, как в моих воспоминаниях, тени ползут к Белле, спящей на солнечной лужайке. Неотвратимые, неумолимые. Они наплывают на нее, и Белла погружается в темноту.

Слишком поздно? Видение Элис всплыло в моей голове: красные, налитые кровью глаза Беллы равнодушно смотрят на меня. Бесстрастно – но она не может не ненавидеть меня за это будущее. Она будет ненавидеть меня за то, что я украл у нее все. Украл ее жизнь и ее душу.

Нет, не может быть настолько поздно.

– Никогда так не говори, – прошипел я.

Она уставилась в окно, закусив губу. Ее руки были сжаты в кулаки. Дыхание участилось, а потом прервалось.

– О чем ты думаешь? – я должен был знать.

Она помотала головой, не глядя на меня. Я увидела, как на ее щеке, что-то блеснуло, будто кристалл.

Немыслимо.

– Ты плачешь?

Она плачет из-за меня, я настолько больно задел ее.

Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.

– Нет, – соврала она, ее голос сорвался.

Какой-то древний давно забытый инстинкт заставил меня протянуть к ней руку – в этот момент я почувствовал себя человеком как никогда ранее. А потом я вспомнил, что я… не человек. И убрал руку.

– Прости, – сказал я, мои челюсти сжались. Как я мог ей сказать, насколько мне было жаль? Я сожалел обо всех глупых ошибках, которые я совершил. Я просил прощения за свой бесконечный эгоизм. Я просил прощения за то, что она была настолько не удачлива, что разбудила во мне первую, несчастную любовь. Я сожалел обо всех своих чувствах, которые не мог обуздать – больше всего о том, что я был тем самым монстром, который волей судеб был предназначен прервать ее жизнь.

Я глубоко вздохнул – игнорируя мои низменные инстинкты на запах в машине – и постарался сосредоточиться. Я хотел сменить тему, подумать о чем-то другом. Хорошо, что мой интерес к этой девушке был неиссякаем. У меня всегда были вопросы.

– Скажи мне кое-что, – сказал я.

– Да? – хрипло спросила она со слезами в голосе.

– О чем ты думала, когда я выехал из-за угла? У тебя было такое лицо – не испуганное, а будто бы очень сосредоточенное на чем-то, – я вспомнил ее лицо, стараясь не задумываться над тем, через чьи глаза я его видел, оно было полно решимости.

– Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника, – уже более спокойно сказала она, – ну, знаешь, что-нибудь из курса самозащиты. Сломать ему нос, например.

Ее спокойствия не хватило на всю фразу, под конец голос зазвенел от ненависти. И она не преувеличивала, в этой ее реакции рассерженного котенка не было ничего забавного. Я мог видеть тогда ее хрупкую тонкую фигурку, перекрываемую мощными, крупными монстрами в человеческом обличии. Где-то на краю моего сознания закипал гнев.

– Неужели ты собиралась драться? – мне хотелось рычать. Ее реакции были убийственны – для нее самой, – Ты не думала о бегстве?

– Я часто падаю, когда бегу, – сказала она застенчиво.

– А кричать не пробовала?

– Как раз собиралась.

Я неверяще покачал головой. Как ей удавалось оставаться в живых до приезда в Форкс?

– Ты была права, – мрачно сказал я, – Спасая тебе жизнь, я действительно сражаюсь с судьбой.

Она вздохнула и посмотрела в окно, потом взглянула обратно на меня.

– Я увижу тебя завтра? – внезапно спросила она.

Шагая по дороге в ад, я еще и наслаждался путешествием.

– Конечно, мне тоже надо сдавать сочинение, – я улыбнулся, мне нравилось ей улыбаться, – я тебе займу место за ланчем.

Ее сердце затрепетало, на моем сердце неожиданно стало теплее.

Я остановился у дома ее отца. Она не пошевелилась.

– Ты обещаешь, что придешь завтра? – настаивала она.

– Обещаю.

Как могли такие ошибочные поступки дарить мне столько счастья? Безусловно, все это было совершенно неправильно.

Она кивнула сама себе, довольная ответом, и начала стаскивать с себя мой пиджак.

– Ты можешь оставить его себе, – быстро уверил я ее. Мне хотелось, чтобы у нее осталось что-то мое. Талисман, как та крышка от бутылки, что была сейчас в моем кармане…, - Тебе же не в чем теперь идти завтра.

Она протянула его мне, печально улыбнувшись.

– Не хочу ничего объяснять Чарли, – сказала она.

Ну, конечно. Я улыбнулся.

– Да, верно.

Она взялась за дверную ручку и замерла. Ей не хотелось уходить, также как и мне не хотелось отпускать ее, оставлять ее беззащитной даже на несколько минут…

Питер и Шарлота уже наверняка были на пути домой, давным-давно миновав Сиэтл. Но всегда остаются другие. Этот мир никогда не будет безопасным местом для человека, а для нее он, похоже, был гораздо опаснее, чем для всех остальных.

– Белла? – позвал я, удивленный тем, как приятно мне было произносить ее имя.

– Да?

– Пообещай мне кое-что.

– Конечно, – пообещала она, но тут же напряглась, будто придумывая заранее причину для отказа.

– Никогда не ходи в лес одна, – предупредил я ее, гадая снимет ли эта просьба напряжение в ее глазах.

Она озадаченно моргнула, – Почему?

Я настороженно вглядывался в темноту. Отсутствие света не составляло для меня никаких проблем, также как и для другого охотника, а вот люди в темноте слепли.

– Здесь кроме меня бывают и другие опасные существа, – сказал я, – поверь мне.

Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась мне, ответив.

– Как скажешь.

Ее дыхание коснулось моего лица, такое сладкое и свежее.

Я бы так и просидел тут всю ночь, но ей надо было спать. Два равных по силе противоречия боролись во мне: желание обладать ею и страх за ее безопасность.

Я вздохнул от невозможности совместить несочетаемое.

– Увидимся завтра, – сказал я, отлично зная, что увижу ее вновь гораздо раньше.

Хотя она, действительно, увидит меня только завтра.

– До завтра, – ответила она, открывая дверь.

Видеть, как она уходит, было мучительно.

Я потянулся за ней, желая удержать, – Белла?

Она повернулась и замерла, удивленная тем, как близко были наши лица.

Я тоже был ошеломлен этой близостью. Ее тепло волнами касалось моего лица. Я почти что чувствовал нежность ее кожи.

Ее сердце сбилось с ритма, а губы приоткрылись.

– Спокойной ночи, – прошептал я и отклонился назад – будучи преисполненным как знакомой уже жаждой, так и совершенно новым, неизвестным голодом, который я внезапно почувствовал – чтобы не совершить чего-нибудь, что могло бы навредить ей.

Еще мгновение она не шевелилась, стояла зачарованно, широко раскрыв глаза. Ослеплена и поражена, догадался я.

Так же, как и я.

Она пришла в себя, хотя на лице еще отражалось потрясение, и почти что выпала из машины, споткнувшись, но в последний момент ухватилась за дверь машины и удержалась от падения.

Я усмехнулся – надеюсь, что слишком тихо для ее слуха.

Я увидел, как она еще раз споткнулась на пути к пятну света на крыльце ее дома. Теперь она в безопасности. А я скоро вернусь, чтобы в этом убедиться.

Я чувствовал, что она смотрит мне вслед, когда уезжал вниз по темной улице. Это было непривычным для меня ощущением. Обычно я просто видел себя со стороны глазами человека, чьи мысли в тот момент читал. Это было неожиданно приятно – чувствовать на себе взгляд внимательных глаз. Я знал, что дело было в том, что это были именно ее глаза.

Тысячи мыслей проносились в моей голове одна за другой, пока я бесцельно несся по ночной дороге.

Долгое время я кружил по улицам, думая о Белле и том необъяснимом облегчении, которое я испытывал от того, что она знала правду. Больше мне не надо было бояться, что она узнает, кто я есть. Она знала. И это не имело для нее значения. Не смотря на то, что для нее в этом не было ничего хорошего, мне это приносило удивительное облегчение. К тому же я думал о Белле и взаимности наших чувств. Конечно, она не могла любить меня также, как я любил ее – такой неодолимой, всепоглощающей, сокрушительной любовью, которую ее хрупкое тело просто не выдержало бы. Но ее чувство тоже было достаточно сильным для того, чтобы ослабить инстинктивный страх. Достаточно сильным, чтобы она хотела быть рядом со мной. А для меня возможность быть рядом с ней была величайшим счастьем.

На какой-то момент – находясь в одиночестве и не опасаясь, что я могу причинить кому-то боль – я позволил себе насладиться этим счастьем, не задумываясь о горестях. Просто быть счастливым потому, что она беспокоилась обо мне. Просто ликовать потому, что я добился ее расположения. Представлять себе как буду день за днем сидеть рядом с ней, слушать ее голос и получать ее улыбки.

В своем воспоминании я увидел ее улыбку, как приподнялись уголки её губ, а на гладкой щеке появляется ямочка, как теплеют и тают ее глаза… Ее пальцы были такими мягкими и теплыми на моей руке. Я представил, каково было бы прикасаться к нежной коже ее щек – шелковой, теплой… такой хрупкой. Будто шелк на хрустале… пугающе хрупкой.

Я не видел, куда ведут меня эти мысли, пока не стало слишком поздно. Пока я раздумывал об этой поразительной уязвимости, новые образы ее лица вторглись в мои фантазии.

Оно было в тени, бледное от страха, хотя она была полна решимости, челюсти сжаты, глаза жесткие, сосредоточенные, тонкая фигурка в темноте, готовая к броску на окружавших ее массивных преследователей.

– Вот дьявол, – простонал я, когда закипающая ненависть, которую я почти забыл, наслаждаясь своей любовью, снова превратилась в опустошающую ярость.

Я был один. Белла тоже. Я надеялся, что дома она в безопасности. На какой-то момент я чертовски обрадовался тому, что Чарли – глава местного подразделения полиции, натренированный и вооруженный – ее отец. Это должно было, в какой-то мере, защищать ее.

Она в безопасности. А у меня не займет много времени месть за нападение…

Нет. Она заслуживает лучшего. Я не могу допустить, чтобы она переживала за убийцу.

Но… как же остальные?

Да, с Беллой было все в порядке, с Анжелой и Джессикой тоже, они, конечно же, уже спокойно спали в своих кроватях.

Но тот урод все еще бродил где-то по улицам Порт-Анжелеса. Если он человек, то является ли его устранение исключительно проблемой людей? Я не должен был убивать его, хоть и жаждал это сделать. Я это знал. Но и позволить ему совершить еще хоть одно нападение я не мог.

Та блондинка, хозяйка ресторана. Или официантка, на которую я так ни разу и не взглянул. Они обе были немного назойливыми в определенном смысле, но разве это означало, что они не достойны жизни. К тому же любая их них могла быть для кого-то Беллой.

Это обстоятельство и определило мое решение.

Я повернул на север, подгоняемый появившейся целью. Всегда, когда у меня появлялась проблема, которую я не мог решить самостоятельно – такая же существенная как эта – я знал, к кому мог обратиться за помощью.

Элис сидела на крыльце, ожидая меня. Я остановился прямо перед домом, вместо того, чтобы объехать его и припарковаться в гараже.

– Карлайл занят самообразованием, – сказала она мне до того, как я задал вопрос.

– Спасибо, – ответил я, взлохматив ей на ходу волосы.

– Ага, спасибо, что перезвонил, – язвительно отозвалась она.

– Ой, – я остановился у двери и вытащил телефон, чтобы посмотреть пропущенные вызовы, – Прости. Я даже не проверил, кто звонил. Я был… занят.

– Да, я знаю. И тоже прошу прощения. К тому времени, как я увидела, что должно произойти, ты уже был на пути к ней.

– Да, еле успел, – пробормотал я.

– Прости, – ответила она виновато.

Легко быть великодушным, зная, что с Беллой все в порядке, – Не переживай. Я знаю, ты не можешь следить за всем. Никто и не ждет от тебя всезнания, Элис.

– Спасибо.

– Я чуть было не позвал тебя поужинать сегодня, ты предвидела это до того, как я передумал?

Она улыбнулась, – Нет, это я тоже пропустила. Жаль, что не знала. Я бы приехала.

– Чем же ты была так занята, что столько всего пропустила?

– Джаспер раздумывает над нашей годовщиной, – она засмеялась, – он пытается не принимать окончательного решения по поводу подарка для меня, но мне кажется, что у меня есть одна очень неплохая догадка…

– Бессовестная.

– Ага.

Тут же она сжала губы и уставилась на меня, на ее лице промелькнула тень обвинения.

– Я должна была заметить это раньше. Ты собираешься сказать им, что она знает?

Я вздохнул, – Да. Потом.

– Я ничего им не скажу. Сделай мне одолжение, оповести об этом Розали, когда меня не будет по близости, хорошо?

Я дернул плечами, – Конечно.

– Белла очень хорошо все восприняла.

– Слишком хорошо.

Элис ухмыльнулась, – Не стоит недооценивать Беллу.

Я постарался заблокировать видение, которое не хотел видеть – Белла и Элис, лучшие подруги.

Я тяжело вздохнул в нетерпении. Я хотел поскорее покончить с неприятной частью этого вечера, но мне было немного тревожно покидать Форкс.

– Элис…, - начал было я, но она увидела, что я хочу сказать.

– С ней все будет хорошо. Теперь я буду присматривать внимательнее. Похоже, что за ней нужно круглосуточное наблюдение?

– По крайней мере.

– В любом случае, ты уже скоро будешь рядом с ней.

Я глубоко вздохнул. Эти слова были прекрасны для меня.

– Иди, разберись со всем этим поскорее, чтобы быть там, где тебе хочется, – сказала она.

Я кивнул и поспешил в кабинет Карлайла.

Он ждал меня, он смотрел скорее на дверь, чем на объемную книгу, лежащую перед ним.

– Я слышал, что Элис сказала, где меня найти, – сказал он и улыбнулся.

Каким облегчением было находиться рядом с ним, видеть понимание и сопереживание в его глазах. Карлайл скажет, что делать.

– Мне нужна помощь.

– Что угодно, Эдвард, – пообещал он.

– Элис сказала тебе, что случилось сегодня с Беллой?

Почти случилось, – уточнил он.

– Да, почти. Я не знаю, как поступить, Карлайл. Видишь ли, мне… очень хочется… убить его, – слова понеслись быстрее, – Ужасно хочется. Но я понимаю, что не стоит этого делать, потому что это будет просто месть, а не правосудие. Только гнев, никакой объективности. Но нельзя же позволить серийному насильнику и убийце разгуливать по Порт-Анжелесу! Пусть я там никого не знаю, но я не могу допустить, что кто-то еще может оказаться на месте Беллы и стать его жертвой. Все остальные женщины – ведь для кого-то они также важны, как важна для меня Белла. И этому кому-то будет больно так же, как было бы больно мне, если бы она пострадала. Нельзя, чтобы…

Его широкая, внезапная улыбка оборвала мою страстную речь на полуслове.

– А она хорошо на тебя влияет, не так ли? Столько сострадания, столько самоконтроля. Я впечатлен.

– Я не напрашиваюсь на комплименты, Карлайл.

– Конечно, нет. Но не могу же я перестать думать, – он снова улыбнулся, – Я позабочусь об этом. Можешь не беспокоиться. Никто больше не окажется на месте Беллы.

Я увидел план в его голове. Это было не совсем то, чего бы мне хотелось, это не удовлетворяло мою жажду к безжалостной расправе, но это был верный поступок.

– Я покажу, где найти его.

– Поехали.

По пути он прихватил свою черную сумку. Я бы предпочел применение более агрессивной формы успокоительного – например, проломленный череп – но пусть Карлайл поступает по-своему.

Мы взяли мою машину. Элис все еще сидела на ступеньках и помахала нам вслед. Я уловил ее видение: у нас не возникнет трудностей.

Поездка была очень короткой по темной, пустой дороге. Я выключил фары, чтобы не привлекать внимания. Интересно, как бы отреагировала Белла на эту скорость. Ведь я и так ехал гораздо медленнее обычного – чтобы побыть с ней подольше – когда она раскричалась.

Карлайл тоже думал о Белле.

– Невозможно было предугадать, что она будет настолько хороша для него. Это неожиданно. Возможно, в каком-то роде, это было предначертано. Вероятно, это служит неким высшим целям… Однако…

Он представил Беллу со снежно-белой кожей и кроваво-красными глазами и сам вздрогнул от представленного.

Да. Вот именно. Однако. Потому что как может быть верным уничтожение чего-то столько невинного и милого?

Я уставился в темноту, вся радость от вечера была разрушена этими мыслями.

Эдвард достоин счастья. Он заслужил его. Убежденность в мыслях Карлайла удивила меня.

Должен быть выход.

Хотел бы я в это верить. Но не было никакого высшего смысла в том, что происходило сейчас с Беллой. Просто ужасная гарпия, уродливая, злая судьба, не дающая Белле шанса на ту жизнь, которую она заслуживает.

Я не задерживался в Порт-Анжелесе. Я подвез Карлайла к притону, в котором существо по имени Лонни запивало свое разочарование с несколькими дружками, двое из них уже отключились. Карлайл видел, насколько мне трудно было находиться так близко – насколько невыносимо было слышать мысли этого урода и видеть его воспоминания, в которых образ Беллы смешивался с девушками, которым повезло гораздо меньше, и которых никто уже не мог спасти.

Мое дыхание участилось. Я сжал руль.

Иди, Эдвард, – мягко сказал Карлайл, – Я позабочусь обо всех остальных. А ты возвращайся к Белле.

Именно это и надо было мне услышать. Только ее имя могло отвлечь меня сейчас. Я оставил его в машине, а сам побежал в Форкс по прямой через спящий лес. Это заняло меньше времени, чем первая поездка туда же на мчащейся машине. Уже через несколько минут я, взобравшись по стене ее дома, залез в окно.

Я тихонько вздохнул, беспокойство отступило. Все было именно так, как должно было быть. Белла в полной безопасности спала в своей кровати, ее мокрые волосы извивающимися прядями рассыпались по подушке.

Но в этот раз, в отличие от остальных ночей, она свернулась в маленький клубочек, натянув на плечи одеяло. Наверно, замерзла. До того, как я успел устроиться на своем привычном месте, она вздрогнула во сне, ее губы задрожали.

Я задумался на секунду, а потом выскользнул в коридор, впервые исследуя остальные помещения ее дома.

Чарли ровно и громко храпел. Я даже уловил кусочек его сна. Что-то связанное с плещущейся водой и терпеливым ожиданием… наверно, рыбалка.

Там наверху возле лестницы стоял комод, который выглядел многообещающе. Я открыл его с надеждой на то, что найду там искомое. Выбрав самое толстое одеяло из всех, что были в этом маленьком бельевом шкафу, я понес его к ней в комнату. Я успею вернуть его до того, как она проснется, и никто ни о чем не догадается.

Задержав дыхание, я осторожно укрыл ее одеялом, она не отреагировала на появившуюся дополнительную тяжесть, и вернулся к креслу-качалке.

Пока я ждал, когда она согреется, я думал о Карлайле, гадая, где он теперь. Я знал, что его план пройдет гладко – Элис предвидела это.

Я вздохнул, вспомнив о своем отце – он слишком хорошо обо мне думал. Хотел бы я быть тем, кем он меня видит. Тем, кто заслуживает счастья, кто мог бы быть достойным этой спящей девушки. Все было совсем по-другому, если бы я был тем Эдвардом.

Как только я подумал об этом, странный, незваный образ появился в моей голове.

На какой-то момент уродливая морда судьбы, которую я себе представлял, той самой, что так жаждала смерти Беллы, сменилась на образ самого глупого и безрассудного ангела. Ангела-хранителя, того, кем, по мнению Карлайла, должен был быть я. С бездумной улыбкой, с озорством в небесно-голубых глазах, этот ангел создал Беллу так, чтобы у меня не было единого шанса не заметить ее. Невероятно сильный запах, чтобы привлечь мое внимание, закрытые мысли, чтобы не иссякало мое любопытство, нежная красота, чтобы я не мог отвести глаз, бескорыстная душа, вызывающая у меня трепет. Он убрал у нее инстинкт самозащиты – чтобы она могла находиться рядом со мной – и в, конце-концов, добавил широкий шлейф потрясающего невезения.

Беззаботно смеясь, этот безответственный ангел отправил свое хрупкое создание прямо мне в руки, слепо веря в то, что оставшиеся во мне крохи моральных принципов позволят Белле остаться в живых.

В этом видении я не был для Беллы смертельным приговором, она была для меня вознаграждением.

Я вытряхнул из головы видение бестолкового ангела. Он был ни чем не лучше гарпии. Я не мог представить, что какие-то высшие силы могут совершать столь опасные и глупые поступки. Пусть это будет гарпия, с которой я мог бы бороться.

А у меня не было своего ангела. Они доставались только хорошим – людям вроде Беллы. Только где же был этот ее ангел все это время? Кто присматривал за ней?

Я тихо придушенно рассмеялся оттого, что в данный момент именно я выполнял эту роль.

Вампир в роли ангела – это уже явный перебор.

Примерно через полчаса Белла расслабилась, развернувшись. Она задышала глубже и начала что-то бормотать. Я улыбнулся, успокоенный. Это была мелочь, но все-таки сегодня она спала с большим комфортом, благодаря тому, что я оказался здесь.

– Эдвард, – выдохнула она и тоже улыбнулась.

Я выкинул из головы все проблемы и вновь разрешил себе быть просто счастливым.

 

Глава одиннадцатая Вопросы

 

Си-Эн-Эн выпустили сюжет первыми.

Я был рад, что наткнулся на новости прежде, чем отправился в школу, с тревогой ожидая услышать какое мнение сложится у людей, и сколько привлечет внимания. По счастливой случайности, этот день был богат на известия. Произошло землетрясение в Южной Америке и политическое похищение людей на Среднем Востоке. Поэтому все заняло только заслуженные несколько секунд, несколько фраз и одну зернистую картинку.

«Алонсо Кальдерас Уоллес, подозреваемый серийный маньяк и убийца, разыскиваемый в штатах Техас и Оклахома, был задержан прошлой ночью в Портленде, штат Орегон благодаря анонимному предупреждению. Этим ранним утром Уоллес был найден без сознания в переулке, всего лишь в нескольких ярдах от полицейского участка. В настоящее время власти не способны сообщить нам, какому из двух городов – Хьюстону или Оклахоме – он будет выдан дабы предстать перед судом».

Изображение было нечетким – фото с паспорта, и когда его фотографировали у него была густая борода. Даже если Белла увидит фото, она скорее всего не узнает его. Я надеялся на это; ее страх был бы сейчас некстати.

– Обсуждать это в Форксе не будут. Слишком далеко, чтобы задеть местные интересы, – сказала мне Элис.

Хорошо, что мы попросили Карлайла забрать его из штата.

Я кивнул. Белла редко смотрела телевизор, относясь к нему небрежно, и я никогда не видел, чтобы ее отец смотрел что-нибудь, кроме спортивных каналов.

Я сделал, что мог. Это чудовище не будет больше охотиться и я не был убийцей. В последнее время, по крайней мере. Я был прав, доверившись Карлайлу, так как не хотел, чтобы монстру все так легко сошло с рук. Я поймал себя на мысли – какой-то частью своего сознания я очень хотел, что бы его выдали Техасу, где смертная казнь так популярна…

Нет. Это не имело значения. Я оставил это в прошлом и сосредоточился на том, что действительно было важным.

Я покинул комнату Беллы меньше часа назад. И уже жаждал снова увидеть ее.

– Элис, как ты думаешь…

Она прервала меня:

– Повезет Розали. Она будет прикидываться раздраженной, но ты же знаешь, на самом деле, она не прочь покрасоваться своей машиной, – прозвенел смех Элис.

Я усмехнулся ей.

– Увидимся в школе.

Элис вздохнула и моя ухмылка превратилась в гримасу.

Я знаю, знаю, – думала она. – Ещё не время. Я буду ждать, когда ты будешь готов разрешить мне познакомиться с Беллой. Тем не менее, ты должен знать, что это не сугубо мое эгоистичное желание. Я тоже нравлюсь Белле.

Я не ответил ей, так как уже вышел за дверь. Это была другая точка зрения на ситуацию. Хочет ли Белла познакомиться с Элис? Иметь в друзьях вампира?

Зная Беллу… такая расстановка дел нисколько её не взволнует. Из-за этого я нахмурился. То, что Белла хочет и то, что будет для нее лучше, были двумя разными вещами.

Я почувствовал волнение, когда припарковал свою машину возле подъездной дорожки у дома Беллы. Человеческие поговорки утверждают, что утром все становиться иным – все меняется после сна. Буду ли я выглядеть другим для Беллы в слабом свете туманного дня? Более или менее зловещим, чем я был в черноте ночи? Улеглась ли в её мыслях вся эта правда, пока она спала? И начнет ли она, наконец, бояться?

Ее сны, несмотря на прошлый вечер, были спокойными. Всякий раз, когда она произносила мое имя, её лицо озаряла улыбка.

Несколько раз за ночь сквозь сон она бормотала о том, что бы я остался. Может, на этот раз это ничего не значит?

Нервничая, я ждал, прислушиваясь к звукам в доме – быстрые, спотыкающиеся шаги по лестнице, звук разорвавшейся фольги, дребезжание содержимого холодильника, когда захлопывалась дверца. Казалось, что она спешит. Торопилась попасть в школу? Эта мысль заставила меня улыбнуться, снова одаривая надеждой.

Я посмотрел на часы. Учитывая скорость её дряхлого грузовика, похоже, что она уже немного опаздывала.

Белла вылетела из дома. Ранец свисал с ее плеча, волосы, закрученные в пучок, уже порядком выбились из пучка на шее. Толстый зеленый свитер, в который она была одета, не защищал её хрупкие плечи он густой холодной мглы.

Длинный свитер был чересчур ей велик. Он скрывал ее стройную фигуру, превращая все ее изящные изгибы и мягкие линии в бесформенную нелепость. Я оценил это настолько, насколько мне было жаль, что на ней сейчас не что-то вроде той голубой блузки из мягкой ткани, что она носила вчера…. ткань так привлекательно облегала ее кожу, и ещё то зачаровывающее декольте, обнажающее ее ключицы, спускаясь ниже горловой впадины. Голубое струилось как вода по изящному силуэту её фигуры…

Гораздо лучше было бы (просто необходимо) что бы мои мысли были где-нибудь дальше, намного дальше от этого тела и поэтому я был благодарен нелепому свитеру, в который она была одета. Я не мог позволить себе совершать ошибки, а это было бы чудовищной ошибкой – задерживаться на странных желаниях, которые возникали при мысли о ее губах… ее коже… вызывая дрожь внутри меня. Желания, которые не касались меня сотню лет. Но я не мог разрешить себе думать о прикосновении к ней, потому что это было невозможно.

Я бы убил её.

Белла так быстро отвернулась от дома, что она едва ли не пробежала мимо моей машины, не заметив её.

Затем она резко остановилась при чем ее колени сомкнулись как у испуганного жеребенка. Ее сумка соскользнула с плеча, а глаза в удивлении широко распахнулись, как только она заметила машину.

Я вышел, даже не стараясь перемещаться с человеческой скоростью, и открыл пассажирскую дверь для нее. Я больше не пытался обмануть Беллу – когда мы были вдвоем, в конце концов, я мог быть самим собой.

Она уставилась на меня снова удивленно, поскольку выглядело это так, как будто я появился прямо из густого тумана. Но потом удивление в ее глазах сменилось чем-то другим, и я больше не боялся или, точней сказать, я уже не надеялся, что ее чувства ко мне изменились за прошедшую ночь. Тепло, трепет, очарование – все это переливалось в растопленном шоколаде ее глаз.