Калуженин - прозвище Донского атамана Осипа Петрова, очевидно, полученное им по той причине, что он был выходцем из служилых полковых Казаков Г. Калуги (СМ. Петров Осип). 47 страница

ШОКЛА — трещина, щель.

ШОЛОХОВ Михаил Александрович — советский писатель, автор романов на темы взятые из казачьей жизни. Коренной житель Дона, Ш. по природному отцу считается Казаком, а по отчиму, фамилию которого носит — иногородний; мать — Украинка, После торжества на Дону соввласти, заявил себя ее сторонником и добровольно служил в отрядах, насильно отбиравших от Казаков продовольствие.

Быт станиц и казачий язык Ш. знал в совершенстве, а обладая тяготением к творческой работе и крупным литературным талантом, создал блестящий роман "Тихий Дон"_, эпическое произведение, осветившее жизнь Казаков, их участие в Первой Мировой войне и борьбу против внедрения на казачьей земле советской власти. Благодаря своей красочности и несмотря на некоторые отклонения от советской идеология, роман несколько раз переиздавался в СССР. Переведен также на многие иностранные языки.

Ш. писал о Казаках, противниках той власти, которой служил сам; он писал в эпоху, когда еще не остыли революционные страсти и все же злобы против Казаков в его романе не чувствуется. Как раз наоборот, «Тихий Дон» даже вызвал симпатии посторонних читателей к этому непреклонному и непокорному народу.

"И обо всем этом рассказано на том же самом языке, на котором говорят эти простые, несчастные и прекрасные люди, но только на языке пропущенном сквозь "магический кристалл" необыкновенного таланта художника. Ничего не потеряв из своего самобытного очарования, этот язык, и как бы очистился, и как бы сгустился и стал прозрачным. Всё это написано теми же красками, которыми донская степь встречает весну, лето» осень и зиму, утро и вечер, восход, и закат солнца, которыми играет она и в часы безмятежного безмолвия и в часы грозы: в красках жизни и в красках трепещущего сердца художника, вобравшего в себя и озарившего изнутри эти краски особенным светом радостности". Так пишет один из советских критиков (А. Калинин) в послесловии к четвертому тому "Тихого Дона". Дальше он говорит, что и теперь, после всего пережитого за последние пол века, "не поблекла, не заволоклась туманом забвения, а наоборот, выступила еще ярче, осеяная заревами революции эпохи, могучая живопись народной жизни на полотнах "Тихого Дона".

В 1965 г. Ш. получил за него Нобелевскую премию.

Но, к сожалению, этому роману Ш. отдал все свои творческие силы. Из под его пера после этого не вышло ничего достойного, внимания. Крупный талант, в этом случае, не сочетался с большой духовной мощью. Опьяненный успехами и похвалами, Ш. взял курс на "твердокаменную" партийность и за блага, ему предоставленные, стал низко кланяться в сторону компартии и власть имущих, оплачивая произведениями в "выдержанном идеологическом духе".

Ортодоксальный коммунизм в нём, как и в других художниках, оказался несовместим со свободным творчеством. Следующий роман "Поднятая Целина" не нашел положительной оценки даже в Кремле. Эмигрантская печать сообщила, что творчество Шолохова стало не по нутру и Сталину. "При его способностях, Шолохов мог написать шире и лучше, — сказал Сталин в частной беседе А. Н, Толстому. — Главный недостаток "Поднятой Целины" да и, вообще, произведений Шолохова тот, что отрицательные типы у него слишком ярки — ярче положительных, К тому же у него преувеличенное любование всем казацким... И довольно однообразная тематика". Конечно, у Сталина оценка положительных и отрицательных типов иная, чем у Казаков.

Сталинская линия одолела. Все, что после писалось, перерабатывалось и переделывалось, соответствовало требованиям "социального заказа"; всё это выглядят бесплодными потугами, пошловатой посредственностью. К тому же Ш. опорочил свое имя и лицо художника неоднократными и грубыми выпадами с трибун по адресу коллег — писателей, выступавших в защиту высоких идеалов свободного творчества.

ШПАК Григорий Захарович (куб.) — рожд. 1897 года, ст. Новоджерелиевской. Во время Первой Мировой войны стал офицером и после Октябрьского переворота 1917 г. два года участвовал в борьбе за Казачью Идею. В апреле 1920 г., на берегу Черного моря раненый попил в плен к "красным", перенес тюрьму, допросы с избиениями и многолетнее заключение в концлагерях. Когда началась Вторая Мировая война, его взяли из лагеря в армию и отправили на фронт, но он вскоре оказался по стороне противников СССР, в Казачьей дивизии фон Пантвица и с нею отошел на запад. После победы союзников, Ш. сумел предвидеть выдачу Сталину и вместе со многими своими Казаками на время скрылся в горах. Пребывал в Германии до 1963 г., когда переехал в США. Здесь, как сторонник Вольно-Казачьего Движения, вскоре был избран атаманом Казачьего нац. округа и, как таковой, призывался в Комиссию Конгресса, для дачи показаний об условиях жизни Казаков под властью Советов. Умер от рака легких 3-го октября 1964 г. в г. Акрон (штат Огайо).

ШПИГАНОВИЧ Владимир Львович (куб.) — рожд. 1881 году, ст. Кавказской; полковник. Участник Первой Мировой войны и борьбы за Казачью Идею в гг. 1918-20; после этого ушел в эмиграцию и умер 28 ноября 1939 г. в санатории для туберкулезных; погребен на кладбище гор. Вурдберга (Югославия).

ШПОРЫ — металлическое приспособление для понуждения коня. Одно время Ш. были принадлежностью казачьей полковой формы, но распоряжением от 8 июня 1867 г. изъяты из обмундирования рядовых и оставлены только казачьим офицерам. В форме Кавказских Казаков при черкеске не были никогда приняты.

ШТАНДАРТ — особый род кавалерийского знамени уменьшенного типа, с изображением черного двухглавого орла, В Русской армии казачьи полки обычно имели знамена, а Ш. жаловались им за особые заслуги. Казачьи гвардейские полки имели его все; из армейских им награждены: 26, 29, 30, 31, 36, 37 Дон. каз. полки;

1-й Таманский, 1-й Полтавский, 1-й Запорожский и 1-й Кавказский Кубанские полки: 1-й, 2-й, 3-й Кизляро-Гребенские Терские полки.

ШТОЕКЛЬ Гюнтер — автор немецкой книги "Происхождение Казачества" (Gunter Stokl, Die Entstehung des Kosakentums, Munchen 1953). Основная идея этого сочинения мало отличается от русско - украинской "беглохолопской" версии. Те же "колонизационные устремления", те же русские и украинские бегуны в Дикое Поле, скрывающиеся с насиженных мест внутри страны для того, чтобы жить с военной добычи и охранять от Татар то самое государство, которое они оставили из-за угнетений, нужды и безнадежности. Эту точку зрения на "происхождение" казачьих общин Ш. и пробует обосновать в своей книге. Но использовав весьма ограниченное количество первоисточников, он заменяет их многословным изобилием своих собственных и чужих соображений. Версии Броневского и Грушевского он расширил с немецкой аккуратностью, но его выводы так же далеки от истины и мало убедительны.

Ограничившись источниками не более древними, чем русские летописи и Кодекс Куманикус (XIII в.), он прошел без внимания указания восточных географов и достижения археологии. Дух кочевого Востока остался для него неведом, а со славянским языком летописей он тоже не проявил основательного знакомства.

Идя по следам историков, ставивших себе иные цели, чем выяснение истины, он говорит о Казаках Татарских, как о группах этнически обособленных от других Казаков. Казаки Татарские (Ордынские), Литовские, Русские, действительно встречаются в дипломатических актах, но это не значит, что они отличались друг от друга больше чем, например, Немцы Германские отличаются от немцев Австрийских, Немцев Русских или Польских. До своей полной ассимиляции в чужой среде Казаки оставались Казаками, а Немцы оставались Немцами.

Ш. упускает также из виду, что колонизация опасных земель за пограничной чертой всюду была связана с первоначальным завоеванием их вооруженной силой. Только после этого они заселялись завоевателями под военной охраной. Возвращение же Казаков на свои старожитные земли мало отличалось от передвижений, уходов и возвращений кочевых народов. А оборона границ при помощи чужих сил известна истории от античных времен. Рим и Византия пользовались помощью "федератов" (см.), которые привлекались из кочевавших поблизости иноплеменников, знавших пограничье лучше коренного населения страны. Что же касается смущающего многих историков однообразия в речи Русских, Украинцев и Казаков, то автору "Происхождения Казачества" следовало бы уделить внимание и тем процесса, которые происходили в границах его собственной родины: кельтские племена Швейцарии, Славяне-Венеды из Шпрееланд, Литовцы-Пруссы и Мазуры из Восточной Пруссии, не будучи Германцами, к нашему времени никаким другим языком, кроме немецкого, не пользовались.

ШТУРМА (некр.) — буря, шторм.

ШУБА ДОНСКАЯ — парадная женская делалась на лисьем мехудлиною до пят, покрывалась шелковой материей зеленого или синего цвета с черными узорами; широкие сверху рукава свисали много ниже рук, а если поднимались выше кистей, то собирались наверху вроде буфов. Вся Ш. Д. вокруг подола, бортов и ворота, часто была оторочена порешней ( мехомвыдры). Мужские — того же кроя, как и женские запахивались правой полой на левую, но шились на волчьем меху того же фасона и покрывались толстым сукном.

ШУБАШИ ИЛИ ШУБУШИ — у Турок начальники областей; в конце XV ст. эта должность учреждена и для Азова, после чего им должны были подчиняться Азовские Казаки, жившие еще в устьях Дона и в Приазовье. Точное турецкое значение: главный, возглавляющий.

ШУИНЫЙ (некр.) — левый.

ШУЙЦА (некр.) — левша.

ШУКАТЬ — искать.

ШУМИЛИН Кузьма (дон.) — генерал, член Донского Круга. После скитаний по советским тюрьмам и лагерям, в 1937 г. расстрелян на "Беломорстрое" как упорный противник власти.

ШУМНУТЬ — крикнуть, позвать.

ШУРУПОВ Иван Алексеевич (дон.) — рожд, 1898 г., стан. Усть - Медведицкой; казачий офицер. Участник борьбы за Дон; во время эвакуации а Крым оставлен на берегу Черного моря в Новороссийске, попав в плен к ленинцам, перенес преследования я тюремное заключение. В 1942 г. поступил добровольцем в казачью часть противников СССР и после войны остался в Германии. От 1952 г. проживал в США. Умер в г. Сиракюз шт. Нью-Йорк.

ШЫРЕШЬ — изломанный первый лед на Дону; когда низовый ветер подымает уровень водах, едва установившийся лед ломается и Ш. несется по руслу сбольшим шумом.

 

Щ

Щ — на Дону произносится как двойное Ш. в народной речи.

ЩЕКА Аннкий Данилович (куб.) — рожд. 1893 г., ст; Нойоджерелневской; участник Первой Мировой войны и борьбы заКазачью Идеию в годах 1918-20, после чего ушел в эмиграцию; от 1943 г. состоял добровольцем 1-го каз. полка в Русском корпусе противников СССР. Умер 16 марта 1957 года в лагере Талъхам (Австрия).

ЩЕПЕТНОЙ (дон.) — щеголеватый, небольшой,

ЩЕРБА — уха, суп из рыбы, заправленный крупой.

ЩЕРБАТЫЙ — зазубренный, человек с потерянным передним зубом.

ЩЕРБИНА Николай Федорович (куб.) — рожд. 1821 г. ст.. Новодеревянковсшй; знаток греческого языка и греческой литературы, поэт, творчество которого было посвящено древне-греческим темам. Умер в 1869 году.

ЩЕРБИНА Федор Андреевич (куб.) — род. 13 февраля 1849 года, ст. Новодеревявковской; писатель, член Русской Государственной думы, делегат Кубани на Московском Государственном Совещании, Член Верховного Круга Дова, Кубани и Терека. Происходил из семьи Казака-священника, закончил курс Ставропольской духовной семинарии и в 1872 году, получил войсковую стипендию для обучения в высшей школе. После этого принят в Петровско-Разумовскую Сельскохозяйственную Академию, но на втором году должен был ее оставить по требованию властей, какучастник студенческих волнений. Через год поступил в Одесский Новороссийский университет, а т. к. и здесь продолжал "хождение в "народ" с критикой действий правительства и уличен в связях с революционерами, Щ. подвергся аресту, просидел месяц в жандармском арестном доме, выпущен под залог и отправлен, как политически неблагонадежный, по месту жительства в свою станицу. Однако, вскоре снова арестован и сослан на поселение в Вологодскую губ. Он возвратился оттуда через три года в конце 1880 года.

Во время пребывания на севере Щ. опубликовал в журнале "Отечественные Записки" статью "Сольвычегодская земельная община" и написал серьезный труд "Очерки южно-русских артелей и общинно-артельных форм". Эта работа вышла отдельной книгой вскоре после возвращения из ссылки.

От этого времени он стал регулярно помещать в русских периодических изданиях статьи по вопросам казачьей экономики, создавшие ему известность в общественно - научных сферах. В 1884 году он принят на службу в Воронежское земство, как специалист, для организации статистического отдела. Работая там, Щ. на практике пришел ко многим оригинальным выводам, которые опубликовал в нескольких трудах. В 1887 г. Императорское Географическое Общество премировало золотой медалью его работу "Крестьянское хозяйство по Острогожскому уезду"; в 1889 г. его "Сборник оценочных сведений по крестьянскому хозяйству четырех уездов Воронежской губернии" получил от Харьковского университета денежную награду; в 1891 г. Российская Императорская Академия Наук присудила ему высшую денежную премию за работу "История Воронежского земства".

Кроме этих работ, Щ. опубликовал многие исследования но экономике в газете "Русские Ведомости" и в журналах "Отечественные Записки", "Русская Мысль", "Дело", "Киевская Старина", "Северный Вестник".

В эти годы, по поручению Кубанск. Наказн. атамана, он принял участие в обработке сборника "Кубанское Казачье Войско (1696-1888)" и написал для него очерк "История Кубанского Казачьего Войска", Ознакомившись с ним, Наследник Цесаревич Николай Александрович нашел его достойным награды и подарил автору золотой жетон и перстень с бриллиантом. Став Императором Николаем II-ым, он же выразил желание, чтобы награжденный им автор был назначен начальником "Экспедиции по исследованию степных областей". Административные власти должны были смириться перед монаршею волей и Щ., в их мнении опасный революционер-народник, пропагандист зловредных идей, бывший ссыльный, получил назначение и спокойно приступил к выполнению порученного ему задания.

Наделенный широкими полномочиями, он разъезжал по обширным областям империи, с интересом знакомился с бытом и настроениями отдельных казачьих общин на Урале и в Сибири, с материальным положением степных кочевников Средней Азии.

После писал, что повсюду у Казаков обнаруживалась тяга к объединению всех Казачьих Войск, в целях защиты их общих интересов, а вместе с тем и особенная, почти родственная симпатия ко всем встречным представителям казачьего рода по формуле: "я Казак и ты Казак — мы свои, акто не Казак, тот нам чужой". Такое сознание он чувствовал и в себе самом и считал его "логическим и последовательным выводом из всей казачьей исторической жизни".

Результаты работ экспедиции заняли десять томов описаний и выводов, и в отношении Киргизов стали пожеланием о необходимости обеспечить их большими земельными наделами на основах "учета средних потребностей" по методу самого Щ-ны.

Но возвратившись к месту прежней службы в Воронежское земство Щ. снова навлек на себя гнев властей, содержанием докладной записки о нуждах сельского хозяйства. Министр Плеве распорядился выслать его по месту жительства на Кубань.

Получив его обратно, Казаки в 1906 г. избрали его председателем экстраординарной Кубанской Р. и поручили ему разработку решении по поводу справедливого распределения земельных угодий между Кубанскими станицами. Затем Казаки послали его своим делегатом в Русскую Государственную Думу второго созыва, где он состоял председателем Казачьей фракции, а после революции 1917 г. и возрождения казачьего независимого строя Щ. стал неизменным членом Кубанских Краевой и Законодательной Рад всех созывов. В 1920 г. он ушел в эмиграцию, где был приглашен на пост профессора статистики в Украинский Технический Институт (Господарча Академия) в Падебрадах, а затем стал ректором Украинского Народного университета. Одновременно возглавлял "Общество Кубанцев в Чехословакии" и сотрудничал в вольно-казачьей прессе.

Умер в Праге (Чехия) 28-го октября 1936 года.

Наиболее значительные из его многочисленных трудов, им в разное время опубликованы: "Воронежское крестьянское хозяйство", "Крестьянские бюджеты", "Влияние урожаев и хлебных цен на крестьянское хозяйство", "Беглые и крепостные в Черномории", ''История самоуправления у Кубанских Казаков", "Земельная община Кубанских Казаков", "Малороссийская штунда", а также "Факты казачьей идеологии и творчества" в эмигрантской анкете "Казачество".

ЩОГЛА — рейка, лесной материал из ствола молодого дерева.

ЩУРАТЬ — щадить, помиловать.

 

 

Э

ЭВАРНИЦКИЙ Дмитрий Иваиович — родился в 1856 г.; археолог и казачий историк. Будучи сыном деревенского дьякона из Харьковской губ., сумел все же добиться высшего образования; учился в Харьковской гимназии и окончил курс университета там же на историко-филологическом факультете. После этого посвятил себя научной деятельности и в своих исследованиях занялся почти исключительно прошлым Днепровских Казаков. Результаты его раскопок на землях Запорожской Сечи опубликованы в "Трудах ХШ-го Археологического съезда в Екатеринославе в 1905 г.", Москва 1907. Кроме того, множество его статей появилось в газетах и журналах, а отдельными изданиями вышли: "История Запорожских Казаков" в 3-х томах (1892, 1895 и 1897 годов), "Запорожье в памятниках старины и в преданиях народа", 2 тома, С. Петербург, 1888 г. "По следам Запорожцев" С. Петербург, 1898 г., "Сборник материалов по истории Запорожских Казаков" по данным Екатеринославского архива и большая карта "Вольности Запорожья".

Некоторые его работы о Казаках имеют оттенок художественной беллетристики, и критики находят в них чрезмерную идеализацию сурового запорожского быта.

В 1902 г. Э., по приглашению Губернского Земства, занял место заведующего Екатеринославским Историческим музеем, который его стараниями обратился в один из лучших музеев Украины. В 1932 г. он был избран членом Украинской Академии Наук, а через два года уволен на пенсию и передал музей новому заведующему-коммунисту. Умер в 1940 году.

ЭКЗОПОЛИС — город указанный на картах: Птоломея (II в. по Р.X.), Меркатора (XVI в.) и капитана Смита (1603 г.); помещался на месте нынешнего Калача, в районе Волго-Донской Переволоки.

ЭМИГРАЦИЯ — переселение с родной земли в чужой край под давлением обстоятельств политического, экономического (в поисках заработка), или религиозного характера.

В многовековой казачьей истории Э. явление довольно частое. Наши богатые земли привлекали к себе и кочевников и оседлых соседей, выросших в могущественные государства. Под непреодолимым давлением тех и других, Казаки не раз были вынуждены массово покидать свои коренные "старожитные" земли на Дону и Сев. Кавказе, свое "Старое Поле" и удаляться от завоевателей в чужие страны.

Первая казачья Э., известная истории, это переход от своего Томаторканского княжества, под давлением Половцев, глубже в Кавказские горы или в лесостепи Подонья, Северщины и Поросья. Днепровские славяне прозвали их Черными Клобуками и Черкасами; значительная часть их укоренилась при Днепре и позднее известна в качестве Запорожских Казаков.

Следующая казачья Э. произошла в результате разрух и междуусобий в Золотой орде, перед началом XV в., когда большинство оседлого подонского населения должно было удалиться на южные, восточные и северные окраины Руси. Эта Э. продолжалась до начала XVI в., после чего Казаки начали изгонять со Старого Поля своих прежних покорителей Татар и возрождать там оседлую жизнь.

Очередная казачья Э. с Дона в турецкие владения на Кавказе была связана с вынужденной присягой московскому государю и преследованиями "старой веры". В гг. 1671-1675 многие Казаки - старообрядцы устремились на Кубань. В 1709 году они пополнились тысячами Некрасовцев, уходивших от зверств карательной экспедиции князя В. Долгорукова.

Тогда же в Турции нашли безопасное пристанище 8 тыс. Запорожцев с гетманом Мазепою. По тому же пути в 1776 г. ушли тысячи других Запорожцев после разгрома русскими войсками их Низовой республики. Через 17 лет большинство из них возвратилось в покинутое их далекими предками Приазовье под именем Черноморских Казаков.

Причиной последней многочисленной казачьей Э-ции послужил насильственный захват казачьих земель войсками новой московской соввласти и связанные с этим зверские насилия. В этом случае десятки и сотни тысяч казачьих эмигрантов устремились на запад двумя волнами: в 1920 г. и в 1945 году (см. Лиенц). Те, кому удалось избежать выдачи Сталину, разместились по многим странам Старого и Нового Света в качестве политических эмигрантов.

ЭНТА, ЭНТОТ — та,тот там вдали, в стороне.

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ — собрание сведений по различным отраслям знания, расположенное в алфавитном порядке; Э. бывает "общая", которая обнимает, по возможности, все отрасли человеческого знания, и "частная" — только по отдельным специальностям, напр. Э. историческая, Э. техническая, Э. медицинская и т. п.

ЭПОВ А. П. (уссур.) — офицер с дипломом Восточного Института по Восточному отделу; 1918-19 г. сподвижник Уссурийского атамана Калмыкова, но с 1920 г. его противник.

ЭТТА — Как его? Употребляется для выражения неуверенности, необходимости еще поразмыслить.

ЭФЕС — рукоятка холодного оружия; общекавказский эфес шашки, принятый и у Казаков, как правило, открыты без охранной дужки и даже без крестовины, защищающей кисть руки, оправлен металлом и часто украшался серебром золотом и дорогими камнями. Тип сарматский, в старину принятый у Запорожцев, имел только крестовину из цветного металла.

 

Ю

Ю — винительный падеж от местоимения "она" — "ее"; древняя славянская, форма, сохранившаяся у Некрасовцев: "Войпоймавши ю, в полон взяли".

ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ ПРОМЫШЛЕННЫЙ БАНК -учрежден на Дону во второй половине 1918 г. миллионерами Н. Е. Парамоновым и А. А. Лобовым с участием других донских промышленников, в качестве экономической базы нарождающейся казачьей федерации Юго-Восточного Союза. Банк прекратил свое существование в конце 1919 г., после того как Новочеркасск и Ростов были заняты советскими войсками.

ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ СОЮЗ — первоначальная форма народившейся казачьей федерации, основы которой заложены 20 октября 1917 г., а окончательно утверждены актом Верховного Круга от 11 янв. 1920 г. К октябрю месяцу 1917 года, т. е. через пол года после отречения императора Николая II-го, казачьи войсковые общины восстановили на своих землях старинные формы казачьей политической жизни; каждое Войско уже имело Народные Собрания, Круги и Рады, создавшие схемы краевых конституций, выборных атаманов и правительства. Но существовало и стремление к обще-казачьему объединению. Уже в июне 1917 г. донской атаман А. М. Каледин и председатель Донского правительства принимали в Новочеркасске, приехавших на совещание, гостей: Кубанского атамана А. П. Филимонова, К. Л. Бардижа, Терского атамана М. А. Караулова и члена Терского правительства Ткачева. И тогда уже идея тесного союза между казачьими и горскими общинами была принята с интересом и сочувствием. Для ее осуществления было постановлено учредить в Новочеркасске специальную комиссию, которая бы разработала вопрос о его деталях. Дальнейшее развитие событий заставило представительные учреждения Дона и Терека, по инициативе Кубанцев, принять решение о срочной необходимости образования общеказачьего территориального объединения, которое в будущем могло стать штатом Всероссийской федерации. В первой половине сентября 1917 г. Донской Круг, обсудив доклад посланцев Кубани и Терека о желательности федеративного устройства будущей России, выразил свое полное согласие с ними и постановил принять участие в намеченной конференции из представителей казачьих областей, коренных иногородних и степных народов, для разработки вопроса о союзной организации, которая должна быть создана в целях защиты их краевых интересов. Образование такого союза должно было общими силами обеспечить полную самостоятельность национальностей н крупных бытовых групп в сфере местного управления и законодательства: суда, земельных отношений, экономической и культурной жизни, даже при условии пребывания этого союза в границах Российской федерации.

В сложной обстановке неопределенности политического положения России, после февральской революции, и угрозы надвигавшейся опасности коммунистического переворота, это был первый шаг к возрождению и укреплению объединенного казачьего политического общества.

Казачья конференция собралась в Екатеринодаре 20-го сентября 1917 г. Она заседала 5 дней, во время которых разрабатывались основные положения организации Ю.-В. Союза.

Вторая конференция состоялась 15 октября того же года в расширенном составе, при участии Дона, Кубани, Терека, С. -кавказских Горцев и представителей Дагестана, Астраханских и Уральских Казаков. Конференция продолжалась до 20-го октября и закончилась постановлением о создании Ю.-В. Союза. Уполномоченные подписали союзный договор, по которому дело управления поручалось Объединенному правительству в составе двух, представителей от каждого народа-участника.

В первый состав Объединенного правительства были избраны: От Дона — В. А. Харламов и А. П. Епифанов; от Кубани — И. А. Макаренко и В. К. Бардиж; от Терека — Г. А. Вертепов и Н. А. Караулов; от Горцев Сев. Кавказа — Пшемахо Коцев и Айтек Намиток; от Дагестана — Гайдар Баммат и Топа Чермоев; от Астрахани и Калмыков — А, М, Скворцов и князь Тундутов; от Уральских Казаков — И. И. Иванов и А, А. Михеев. Оренбург, хотя и согласился участвовать в конференции, своих представителей не смог прислать.

Председателем Объединенного правительства был избран В. А. Харламов, а его заместителем И. Л. Макаренко.

Деятельность правительства началась с детальной разработки основных тезисов конституции Союза. Они и были намечены в основе: внешние сношения, военные дела, пути сообщения, торговля и финансы переходили в ведение союзной власти и в этом отношении предвиделось частичное ограничение самостоятельности договаривающихся сторон. Конституция в готовом виде получала силу основного закона, после утверждения ее Кругами и Радой, но большевицкий переворот в России принудил, правительство Ю.-В. Союза немедленно приступить к приведению в порядок железнодорожного движения, установить добрые отношения с соседями, разрешить вопрос об единой денежной системе, разработать план создания союзной армии и т. п. Однако, эта деятельность вскоре оказалась нарушена нашествием ленинской Красной гвардии и потому была отложена до лучших времен.

В 1918 г., после изгнания ленинцев с Дона и Кубани, идея Ю. - В. Союза возродилась в проекте атамана П. Н. Краснова, предлагавшего заменить его прежнее название именем Дон-Кавказской Федерации и внести некоторые поправки в конституцию. По словам видного казачьего политического деятеля Н. М. Мельникова, "Дон, Кубань, Терек и Астрахань, объединившись на началах федерации, по мысли ген. Краснова — в противоположность мысли Каледина — должны были быть совершенно независимыми от России". "В письме инструкции послу ген. Черячукину (23.6.18, № 141) ген. Краснов писал: "Германскому послу Мумму надо намекнуть, что слова Россия Единая были употреблены в видах внутренней политики и добрых отношений с Корниловской армией, которая нам нужна, на деле же я стремлюсь образовать Юго-Восточный Союз на началах федерации" ("Родимый Край" № 45, стр. 10).

Перемены в имени Союза и в его конституции требовали согласия всех участников союзного договора, а во время власти ген. Краснова территория Союза не была еще полностью освобождена от противника, поэтому считалось, что Ю.-В. С. продолжает существовать в ого прежних конституционных формах.

В последующее время, на территории Союза создалась крайне сложная обстановка: Казакам, кроме вооруженной борьбы с непрерывно растущей Красной армией, пришлось также противодействовать диктатуре "белых". Их вождь ген. Деникин не признавал никакого "областничества", автономий и сепаратизма, аугроза нового вторжения "красных" принуждала Казаков сотрудничать с ним и считаться с его пожеланиями.

Но все же 13 февраля 1919 года Кубанская Краевая Рада постановила ускорить выполнение принятого раньше решения и не позже марта месяца того же года созвать в Екатеринодаре конференцию представителей Дона, Кубани, Терека, Дагестана, Крыма, Грузии, Армении и Азербайджана, на предмет утверждения союзного договора и конституции Ю.-В. Союза. Однако неудачи на фронте заставили ее созыв отложить на некоторое время. Вопрос снова был выдвинут на очередь в расцвет наибольших успехов казачьего оружия, когда земли Сев. Кавказа и Дон оказались полностью освобождены от войск противника. 1-го июня 1919 г. Донской Круг принял постановление о завершении организации Ю.-В. Союза, "для укрепления экономической мощи Края и утверждения кровью добытых автономных прав, при сохранении самых искренних дружественных связей и отношений с главным командованием Юга России и в боевом сотрудничестве с ним в деле осуществления задач по воссозданию единой, великой родины России". В последних словах отдавалась дань общим требованиям западных союзников, считавших ген. Деникина главным руководителем борьбы. Но сам ген. Деникин не очень доверял подобным изъявлениям любви и преданности. Он видел в Союзе желание Казаков "использовать государственную смуту в интересах чисто местных". Началась энергичная и злобная кампания в "белой" русской прессе.