Глава 1. Биография Д. С. Мережковского

ФАКУЛЬТЕТ МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ

КАФЕДРА ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

Реферат

По дисциплине «Философия»

На тему: «Религиозная метафизика Мережковского»

 

Выполнил: студент (ка) II курса очного отделения_____062____группы Чубенко Мария Игоревна ___006149____(№зачетной книжки)

 

Проверил_______________________________________________________(ФИО)

 

Отметка реферата:_____(дата) _______________(подпись)

 

Санкт-Петербург

 

Содержание.

Введение………………………………………………………………………….3

Глава 1. Биография Д. С. Мережковского………….......................................................................................5

Глава 2 Метафизика………………………………………………………………..

Заключение……………………………………………………………………….17

Список литературы………………………………………………………………18

 

Введение

 

Ты сам — свой Бог, ты сам — свой ближний.
О, будь же собственным творцом,
Будь бездной верхней, бездной нижней,
Своим началом и концом.

Д. Мережковский

 

Метафизика есть учение о духовных первоосновах и принципах бытия, она есть мысль, направленная на поиск универсальной основы человека, живущего в мире природы и в мире свободы. Метафизика есть слово о разумном и осмысленном универсуме, о человеке, стремящемся постичьлогос мира и обрести мудрость. Любовь к мудрости ведет человека к истине и свободе как необходимым условиям осмысленного личного бытия.

Философская мудрость открывает человеку ценность личности, ее бесконечную глубину и высоту, она указывает человеку его предназначение быть центром пересечения природного и духовного миров.

Метафизическая мысль открывает в самосознании личности ее высшее «Я», она освобождает личность от пространственных и временных границ и трансцендирует «Я» в область безусловного и ноуменального. Философский разум требует от личности ее духовного роста, ее восхождения от эмпирического и повседневного существования к подлинному и сакральному бытию.

Устремленность духа к ценностям высшего порядка не отменяет ценности более низкого уровня, а придает им их должный порядок.

Философская мысль утверждает свободу личности как безусловную ценность, она вручает ей выбор ценностных ориентаций, но требует от человека быть ответственным в выборе своих ценностных предпочтений. Размышления философаметафизика дают ему уверенность и надежду в осуществлении выбранных ценностей, они толкают его к их жизненному воплощению, к жизнетворчеству.

Философия с момента своего рождения стремится быть мудростью, она направлена к примирению мысли и жизни, к превращению в способ и искусство жизни. Метафизика как теоретическое и систематическое знание о смысле существования человека призывает личность к гармонизации своего личного бытия с разумными принципами универсального бытия.

Русские мыслители любовь возводят в принцип бытия. Принцип утверждает любовь как первоначало бытия, как его движущую, восходящую и объединяющую силу. Любовь, в их понимании, есть трансцендентная сила, та сила, которая соединяет человека с «Ты» и образует соборное «Мы». В любви бесконечность бытия открыта человеку, а человек, в свою очередь, открыт к принятию мира.

Любовь есть экстатическое чувство переживания единения личности с Другим – с Богом, миром, другой личностью, со своим глубинным «Я». Принцип любви полагает бытие как переживание, как внутренний опыт ощущения человеком полноты бытия в единстве восторга и страдания. Принцип любви содержит положение о том, что само существование мира не может быть постигнуто посредством метафизического слова, его существование есть очевидный факт, данный во внутреннем опыте человека; в переживании любви мир открывается человеку как проявление высшей реальности. Принцип любви обосновывает высшую реальность как таинственную и несказуемую.

В любви проявляется самолюбие человека к самому себе: к его духовному, метафизическому «Я». Глубинное «Я» человека раскрывается и переживается в мистической любви: «В момент экстаза "Я" выходит из

своих пределов и расплескивается в бесконечном. Это одновременно утрата и выигрыш, доступ "Я" к более высокому образу бытия. Можно было бы сказать, что самая возвышенная точка, которой может достичь "Я", это точка, где оно ощущает потерю себя в чем-то, совершенно его превосходящем». В мистической любви душа человека касается божественного, от этого прикосновения она сама загорается и становится источником света для других. Восходящая любовь человека нисходит на землю и растрачивает, дарует себя окружающим.

Цель настоящей работы заключается в исследовании истории русской

мысли о любви. Развитие идеи Эроса на почве русской философской мысли имеет интересную и драматическую историю. Русская философия воплотила мысль Платона о сущности философии как Эросе. Можно сказать, что в русской философии произошла встреча Логоса и Эроса, оказавшая плодотворное влияние на развитие русской культуры в целом.

Задачей предлежащего исследования является концептуализация любви, формирование концепта Эроса у русских мыслителей. Думаем, что движение русской мысли об Эросе стремилось к синтезу всех высказываний о любви, имеющихся в мировой культуре: в центре находится положение Платона о любви как восходящей духовнотелесной силе человека к красоте, оно соединяется с суждением Плотина, Августина и христианского опыта любви как божественном даре, как Агапе – жертвенном служении людям. Диалектическая природа восхождения и нисхождения Эроса и Агапе обогащается рассуждениями о дионисийском начале любви.

Исследование истории русской мысли о любви обогащается жизненным биографическим опытом мыслителей, их жизненным уникальным эротическим экспериментом, проверяющим истинность своих метафизических идей в жизни.

Исследование осуществлено с помощью следующих методов: историкофилософский, диалектический, проблемный, диалогический, филологический, биографический.

 

Глава 1. Биография Д. С. Мережковского

Дмитрий Сергеевич Мережковский родился в Санкт-Петербурге в 1866 г. Его отцом был мелкий дворцовый чиновник. С 13 лет Мережковский начинает писать стихи. В 15 лет, он, будучи гимназистом, вместе с отцом посетил Ф.М. Достоевского, который нашел стихи подростка слабыми и сказал ему: «Чтобы хорошо писать,— страдать надо, страдать!» Тогда же Мережковский познакомился с Надсоном, которому на первых порах подражал в стихах и через которого вошел в литературную среду.
Мережковский - поэт впервые заявляет о себе в 1888 г. с выходом его первого сборника «Стихотворения». Здесь поэт выступает как ученик Надсона. Но, как отмечает В. Брюсов, он сразу сумел взять самостоятельный тон, заговорив о силе и о радости, в отличие от других учеников Надсона, «нывших» на безвременье и на свою слабость.
С 1884 г. будущий поэт и религиозный мыслитель учился на историко-филологических факультетах Петербургского и Московского университетов. Здесь Мережковский увлекся позитивистской философией, а сближение с сотрудниками «Северного вестника» В. Короленко, Г. Успенским, В. Гаршиным обусловило понимание социальных проблем с народнических позиций. Однако это увлечение было недолгим. Знакомство с европейскими символистами и поэзией Владимира Соловьева существенно изменили мировоззренческую ориентацию Мережковского. От «крайнего материализма» он переходит к символизму.
В 1889 г. он женился на Зинаиде Гиппиус, с которой в течение 52 лет ни на день не расставался. Этот духовный и творческий союз Гиппиус описала в своей неоконченной книге «Дмитрий Мережковский». Именно жена поэта была «генератором» идей, которые Мережковский развивал и оформлял.
В конце 1880-х и в 1890-е годы супруги много путешествовали по Европе. Мережковский переводил с греческого и латыни античные трагедии, выступал в качестве критика, печатался в таких изданиях, как «Северный вестник», «Русское обозрение», «Труд».
В 1892 г. Д.С Мережковский выступает с лекцией «О причинах упадка и новых течениях в современной русской литературе», где дает первое теоретическое обоснование символизма: он утверждал, что именно «мистическое содержание», язык символа и импрессионизм расширят «художественную впечатлительность» современной русской словесности. А незадолго до выступления выходит его сборник стихотворений «Символы», который и дал имя новому поэтическому направлению.
Третий сборник стихов Мережковского «Новые стихотворения» выходит в 1896 г.
С 1899 г. у Мережковского начинается период поворота в мировоззрении. Его занимают вопросы христианства о соборной церкви. Г. Адамович в статье «Мережковский» вспоминает, что «если разговор был действительно оживлен, если было в нем напряжение, рано или поздно сбивался он на единую, постоянную тему Мережковского — на смысл и значение Евангелия. Пока слово это не было произнесено, спор оставался поверхностным, и собеседники чувствовали, что играют в прятки».
Осенью 1901 г. у З. Гиппиус зародилась идея создания общества людей религии и философии для «свободного обсуждения вопросов церкви и культуры». Так возникли знаменитые в начале века религиозно-философские собрания, основной темой которых было утверждение, что возрождение России может совершиться только на религиозной основе. Эти собрания проходили вплоть до 1903 г. с разрешения обер-прокурора Священного Синода К.П. Победоносцева и при участии священнослужителей. И хотя христианство «Третьего завета» не было принято, само стремление создать новое религиозное сознание на переломном этапе развития России было близко и понятно современникам.
Много времени Мережковский уделял работе над исторической прозой, в частности трилогией «Христос и антихрист», центральная идея которой — борьба двух принципов, языческого и христианского, и призыв к утверждению нового христианства (так называемого третьего завета, идея которого и обсуждалась на религиозно-философских собраниях), где «земля небесная, а небо земное».
Первый роман трилогии «Смерть богов. Юлиан Отступник» вышел в свет в 1896 г. В 1901 г. была издана вторая часть — «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи». Завершающий роман — «Антихрист. Петр и Алексей» — вышел в 1905 г.
В 1909 г. выходит четвертая книга стихотворений Мережковского «Собрание стихов». Здесь мало новых стихотворений, это скорее антология, чем новая книга. Но определенный выбор стихотворений, сделанный автором, придал ей новизну и современность. Включены же были лишь те произведения, которые отвечали изменившемся взглядам поэта. Старые стихотворения обрели здесь новый смысл, а несколько новых «озарили всю книгу особым, ровным, но неожиданным светом».
Среди поэтов своего времени Мережковский был резко обособлен, как поэт общих настроений. В то время, как К. Бальмонт, Андрей Белый, А. Блок даже касаясь тем общественных, «злободневных», прежде всего говорили о себе, о своем к ним отношении, Мережковский даже в интимнейших признаниях выражал то, что было или должно было стать всеобщим чувством, страданием или надеждою.
Что же касается внешнего вида Д.С. Мережковского, то, наверное, лучше всего донесли его до нас воспоминания Андрея Белого в книге «Арабески», озаглавленные: «Мережковский. Силуэт». «Если бы два года тому назад вы прошли около часу в Летний сад в Петербурге, вы встретили бы его, маленького человека с бледным, белым лицом и большими, брошенными вдаль глазами... Он прямой как палка, в пальто с бобровым воротником, в меховой шапке. Высокое его с густой, из щек растущей каштановой бородкой лицо: оно ни в чем не может остановиться. Он в думах, в пурговом хохоте, в нежном, снежном дыме. Мимо, мимо проплывал его силуэт, силуэт задумчивого лица с широко раскрытыми глазами — не слепца: все он видит, все мелочи заметит, со всего соберет мед мудрости... Его лицо тоже символ. Вот он проходит — подойдите к нему, взгляните: и восковое это, холодное это лицо, мертвое, просияет на мгновение печатью внутренней жизненности, потому что и в едва уловимых морщинах вокруг глаз, и в изгибе рта, и в спокойных глазах — озарение скрытым пламенем бешеных восторгов; у него два лица: и одно, как пепел; и другое, как осиянная, духом сгорающая свеча. Но на истинный лик его усталость мертвенная легла трудом и заботой. Отойдите — и вот опять маска. И нет на ней печати неуловимых восторгов неугасимых...
Если бы мы подошли к нему здесь, в Летнем саду, посмотрел бы на нас он холодным, неприязненным взором, поклонился бы сухо, сухо».
В марте 1906 г. Мережковские уехали в Париж, где прожили до середины 1908 г. В 1907 г. в соавторстве с З. Гиппиус и Д. Философовым Мережковский написал книгу «Le Tsar et la Revolution». Здесь же он начал работу над трилогией по материалам российской истории конца XVIII – начала XIX в.в. «Царство Зверя». После выхода в 1908 г. первой части трилогии, романа «Павел I», Мережковский подвергся судебному преследованию. Вторая часть — «Александр I» — вышла в 1913 г. В 1918 г. был опубликован последний роман трилогии — «14 декабря».
В 1911-1913 г.г. книжным товариществом О. Вольфа было издано семнадцатитомное собрание сочинений Мережковского, а в 1914 г. Д. Сытин выпустил двадцатичетырехтомное. Проза Мережковского переводилась на многие языки и была популярна в Европе. При этом в России его произведения подвергались жесткой цензуре, причиной чему служили высказывния писателя против самодержавия и официальной церкви.
В 1917 г. Мережковские еще жили в России. В канун революции она виделась поэту в образе «грядущего хама». Уже после Октябрьской революции, прожив два года в Советской России, он утвердился во мнении, что большевизм — это нравственная болезнь, следствие кризиса европейской культуры. Мережковские надеялись на свержение большевистского режима, но, узнав о поражении Колчака в Сибири и Деникина на юге, решились бежать из Петрограда. В конце 1919 г. Мережковский добивается мандата на чтение лекций в красноармейских частях. Затем в январе 1920 г. он и З. Гиппиус переходят на территорию, оккупированную Польшей. В Минске поэт читает лекции для русских эмигрантов. А в феврале Мережковские переезжают в Варшаву, где занимаются активной политической деятельностью. После того, как Польша подписала перемирие с Россией и, убедившись, что «русскому делу» в Варшаве положен конец, Мережковские выехали в Париж. Они поселились в квартире, которая была у них с дореволюционных времен, и установили знакомство и старые связи с русскими эмигрантами. Сам Д.С. Мережковский рассматривал эмиграцию, как своего рода мессианство, а себя считал пророком и духовным «водителем» русской эмиграции. В 1927 г. Мережковские организовали литературное и религиозно-философское общество «Зеленая лампа», президентом которого стал Г. Иванов. Общество сыграло видную роль в интеллектуальной жизни первой русской эмиграции и соединило лучших представителей русской зарубежной интеллигенции. Общество прекратило свои собрания с началом Второй мировой войны в 1939 г. Но еще в 1927 г. Мережковские основали журнал «Новый курс», который продержался лишь год. В сентябре 1928 г. они участвовали в 1-м съезде русских писателей-эмигрантов, организованном югославским правительством в Белграде. В 1931 г. Мережковский был выдвинут на получение Нобелевской премии, но она досталась И. Бунину. В русской среде Мережковских не любили; неприязнь вызвала их поддержка Гитлера, чей режим им казался более приемлемым, чем сталинский. В июне 1940 г., за десять дней до оккупации немцами Парижа, Мережковский и Гиппиус переехали в Биарриц на юге Франции.
Умер Д.С. Мережковский 9 декабря 1941 г. в Париже.

 

Глава 2.Метафизика

Особое место в русской философии 20 в. занимает религиозная метафизика. Определяя роль религиозной философии в российском философском процессе начала века, следует избегать крайностей: в тот период она не была «магистральным» или наиболее влиятельным направлением, но она не была и неким второстепенным явлением (внефилософским, литературно-публицистическим и т.п.). В философской культуре русского зарубежья (первая, послереволюционная эмиграция) творчество религиозных мыслителей определяет уже очень многое и может быть признано ведущим направлением. Более того, можно вполне определенно утверждать, что намеченный в самом начале столетия своеобразный российский «метафизический» проект (прежде всего сборник Проблемы идеализма, 1902, провозгласивший будущий «метафизический поворот») был реализован и стал одним из наиболее ярких и творчески успешных опытов «оправдания» метафизики в философии 20 в. Все это произошло в исключительно неблагоприятных исторических обстоятельствах: уже в 1920-е годы русская философская традиция была прервана, вынужденная эмиграция ни в коей мере не способствовала продолжению нормального философского диалога. Тем не менее и в этих сложных условиях метафизическая тема в русской мысли получила свое развитие, и в результате мы имеем сотни серьезных трудов метафизического характера и значительное разнообразие метафизических позиций русских мыслителей 20 в.

Значение этого русского метафизического опыта может быть понято только в контексте мирового философского процесса. В послекантовской философии отношение к метафизике определяло характер многих философских направлений. Философы, видевшие опасность, которую представляли для самого существования философии тенденции радикального эмпиризма и философского субъективизма, искали альтернативу в возрождении и развитии традиции метафизического познания сверхчувственных принципов и начал бытия. На этом пути и в Европе, и в России нередко происходило сближение философии и религии. Русские религиозные мыслители 19-20 вв., определяя собственную позицию именно как метафизическую, использовали данный термин в качестве классического, восходящего к Аристотелю обозначения философии. В словаре Брокгауза Вл.С.Соловьев дает определение метафизики как «умозрительного учения о первоначальных основах всякого бытия или о сущности мира». Там же философ пишет и о том, каким образом метафизический опыт понимания «бытия самого по себе» (Аристотель) вступает в соприкосновение с религиозным опытом.

Первым зримым результатом религиозного движения российской интеллигенции в начале века принято считать Религиозно-философские собрания (1901- 1903). Среди инициаторов этого своеобразного диалога между интеллигенцией и церковью были Д.С.Мережковский, В.В.Розанов, Д.Философов и др. В 1906 в Москве было создано Религиозно-философское общество имени Вл.Соловьева (Бердяев, А.Белый, Вяч. Иванов, Е.Н.Трубецкой, В.Ф.Эрн, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков и др.). В 1907 начинает свои заседания Петербургское религиозно-философское общество. Религиозно-философские темы рассматривались на страницах журнала «Новый путь», который начал выходить в 1903. В 1904 в результате реорганизации редакции «Нового пути» на смену ему приходит журнал «Вопросы жизни». Можно сказать, что известный сборник «Вехи» (1909) имел не столько философский, сколько мировоззренческий характер. Впрочем, его авторы — М.О.Гершензон, Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, А.Изгоев, Б.Кистяковский, П.Б.Струве, С.Л.Франк — именно так и понимали свою задачу. Вехи должны были повлиять на настроение интеллигенции, предлагая ей новые культурные, религиозные и метафизические идеалы. И, конечно, решалась задача всесторонней критики традиции российского радикализма. Недооценивать значение Вех было бы неверно, это важнейший документ эпохи. Но необходимо учитывать и то, что потребовалось еще немало времени, чтобы те же Бердяев, Булгаков, Франк смогли в полной мере творчески выразить свои религиозно-философские воззрения. Религиозно-философский процесс в России продолжался: в Москве было образовано философское издательство «Путь», первым изданием которого стал сборник О Владимире Соловьеве (1911). Авторы сборника (Бердяев, Блок, Вяч. Иванов, Булгаков, Трубецкой, Эрн и др.) писали о различных аспектах творчества философа и совершенно определенно рассматривали себя в качестве продолжателей его дела. Издательство «Путь» обращалось к творчеству и других русских религиозных мыслителей, выпустив сочинения И.В.Киреевского, книги Бердяева о Хомякове, Эрна — о Сковороде и др.

Творчество, в том числе и творчество философское, далеко не всегда поддается жесткой классификации по направлениям и школам. Это относится и к русской религиозной философии 20 в. Выделяя в качестве ведущего направления последней послесоловьевскую метафизику всеединства, мы вполне обоснованно можем отнести к данному течению творчество таких философов, как Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк, Л.П.Карсавин. В то же время необходимо учитывать и определенную условность подобной классификации, видеть принципиальные различия в философских позициях этих мыслителей. В тот период традиционные темы мировой и отечественной религиозной мысли получали развитие как в собственно философских сочинениях, так и в литературных формах, имевших мало общего с классическими вариантами философствования. Эпоха «серебряного века» российской культуры на редкость богата опытом выражения метафизических идей в художественном творчестве. Ярким образцом своеобразной «литературной» метафизики может служить творчество двух крупнейших деятелей религиозно-философского движения рубежа веков — Д.С.Мережковского.
Мережковский как философ-мыслитель.

Известность Мережковскому философу-мыслителю принес его историко-литературный труд: «Л.Толстой и Достоевский» (1901). Как в исследовании о Толстом и Достоевском, так и в других статьях попытки Мережковского обосновать новое религиозное миросозерцание сводятся к следующему. Мережковский исходит из старой теории дуализма. Человек состоит из духа и плоти. Язычество «утверждало плоть в ущерб духу», и в этом причина того, что оно рухнуло. Христианство церковное выдвинуло аскетический идеал «духа в ущерб плоти». В действительности же Христос «утверждает равноценность, равносвятость Духа и Плоти» и «Церковь грядущая есть церковь Плоти Святой и Духа Святого». Рядом с «историческим» и уже «пришедшим» христианством должна наступить очередь и для «апокалиптического Христа». В человечестве теперь обозначилось стремление к этому «второму Христу». Официальное, «историческое» христианство Мережковского называет «позитивным», т. е. успокоившимся, остывшим. Оно воздвигло перед человечеством прочную «стену» определенных, окаменевших истин и верований; оно не дает простора фантазии и живому чувству. В частности «историческое» христианство, преклоняющееся перед аскетическим идеалом, подвергло особенному гонению плотскую любовь. Для «апокалиптических» чаяний Мережковского вопрос пола есть по преимуществу «наш новый вопрос»; он говорит не только о «Святой Плоти», но и о «святом сладострастии». Этот довольно неожиданный переход от религиозных чаяний к сладострастию смущает и самого Мережковского. В ответ на обвинения духовных критиков он готов признать, что в его отношении к «историческому христианству» есть «опасность ереси, которую можно назвать, в противоположность аскетизму, ересью астартизма, т. е. кощунственного смешения и осквернения духа плотью». Несравненно ценнее другая сторона религиозных исканий Мережковского. Второй из его «двух главных вопросов, двух сомнений» — «более действенный, чем созерцательный вопрос о бессознательном подчинении исторического христианства языческому Imperium Romanum»: об отношении церкви к государству. Став в начале 1900-х годов в главе «религиозно-философских» собраний, Мережковский подверг резкой критике всю нашу церковную систему, с ее полицейскими приемами насаждения благочестия. Эта критика, исходящая от кружка людей, заявлявших, что они не атеисты и не позитивисты, а искатели религии, в свое время произвела сильное впечатление.

§1 “Новое религиозное сознание” Мережковского
Начиная с конца 1890-х гг. вся жизнь и деятельность Д.С.Мережковского описывается парадигмой последовательного созидания и развития особого концептуального дискурса — создания нового религиозно-мистического учения на основе формирования “Нового религиозного сознания”, разработка нового апокалипсического христианства, исповедующего Третий Завет, фундаментом которого должна была стать Церковь Святого Иоанна. Метафизические и религиозные интенции учения Мережковского традиционно эклектичны. Здесь можно указать на некоторые теоретические источники, в форматоре которых скользила его мысль. Это традиция русского утопизма как религиозного, так и революционного: Н.Г.Чернышевский. Н.Ф.Федоров и др.; историософская теория христианского “богочеловеческого процесса” как совокупного спасения человечества В.С.Соловьева; эзотерические опыты толкования значений чисел; Халкидонский догмат о божественной и человеческой природе Христа; Климент Римский (известный отец христианской церкви 1 в.); идея трех периодов в истории человечества: время Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа итальянского мистика аббата Иоахима Да Фиоре (ок.1130-1202), распространившаяся в XIX в. англиканская теория “трех ветвей” вселенской Церкви и пр.

Идея Новой Церкви впервые прозвучала у Мережковского в исследовании “Л.Толстой и Достоевский”, 1899 г. С этой работы начинается история главного дела Мережковских, реализуемая по крайней мере по трем направлениям: действенное, теоретическое и художественное. Предпринимается попытка организации новой Церкви — создается религиозное “троебратство” (Д.С.Мережковский. З.Н.Гиппиус, Д.В.Философов), целью которого является практическое обретение нового религиозного опыта, вплоть до сочинения собственного специального молитвослова (З.Н.Гиппиус). Предпринимались конкретные попытки создания аналогичных троебратств как в России, так и в Европе, которые, однако, не увенчались успехом. Чета Мережковских неоднократно выступала с программными заявлениями в печати и на петербургских Религиозно-философских собраниях и т.д. и т.п.

Отправным моментом в теоретических построениях Мережковского было нетрадиционно артикулированное христианство, что, кстати, характерно практически для всех мыслителей русского духовного Ренессанса (Н.А.Бердяев, В.С.Соловьев, В.В.Розанов, П.А.Флоренский, Л.И.Шестов, С.Л.Франк, С.Н.Булгаков). Важнейшей задачей неохристианства Мережковского было стремление преодолеть традиционный для христианства, как ему казалось, дуализм Земли и Неба на путях собственного осмысления учения Христа о “равносвятости” Духа и Плоти, о том, что сам Дух — не бесплотная святость, а “Святая Плоть”. В представлении Мережковского, этот дуализм существовал на протяжении тысячелетий в истории человечества, выступал неизменно актуальной проблемой в различные эпохи, продуцируя разнообразные практики его преодоления. Именно эти практики перманентно завораживали его взгляд, заставляя выхватывать в различных контекстах один и тот же мотив от Аменхотепа IV египетского до Наполеона I. Антиномия, которую не разрешило традиционное христианство, разрешалась, по его убеждению, в духовной практике героев его “метафизических патериков”.
В рамках учения Мережковского нашла свое своеобразное преломление эзотерическая, внехристианская, символика чисел. Пристальное внимание уделялось андрогинному принципу “два в одном”, который совершенно неожиданно связывался с символикой Троицы, трактуемой как выражение принцип “три в одном”. Показательно в этой связи то, как транскрибировала динамику “Третьего Завета” в социальный контекст (“Тройственное устройство мира”) З.Н.Гиппиус в период первой русской революции 1905 г.: один — единство и неделимость человека; два — божественная по своей природе “чувственная любовь” (“два в одном”), сохраняющая при этом индивидуальность каждого; три — общность людей, множественность как таковая, представляющая собой “три в одном” и не разрушающая любовного “два”; все это призвано гарантировать будущее в организации общества — утопическую гармонию личных, религиозных и общественных потребностей всех и каждого.

“Три в одном” становится центральным структурообразующим и смыслопорождающим стержнем учения Мережковского. Чаще всего в христианской традиции принцип троичности связывается со Святой Троицей. У Мережковского же он распространяется на всю моделируемую им будущую религию. Развивая идеи Иоахима Да Фиоре, он делит историю церкви на три периода: время Бога Отца, время Бога Сына и время Бога Святого Духа, и соответствующие каждому из периодов “Три Завета”: “Первый Завет — религия Бога в мире; второй Завет Сына — религия Бога в человеке — Богочеловека; третий — религия Бога в человечестве — Богочеловечества… Отец воплощается в Космосе; Сын — в Логосе; Дух — в соединении Логоса с Космосом, в едином соборном вселенском Существе — Богочеловечестве”. Важным интенциональным мотивом здесь выступает концепция Любви и Свободы, пути развития исторического христианства от язычества (Царство Отца) через “бесплотную святость” христианского аскетизма (Царство Сына) к единству “Святого Духа и Святой Плоти” (Царство Третьего Завета). Бесконечные искания идеальной любви, соединяющей в себе духовное и физическое начала, в процессе истечения божественного бессмертного ракурса человеческой сущности, является условием и целью эволюции как таковой. Плотские, низшие формы любви человека сквозь “влюбленность”, по мнению Д.С.Мережковского, рано или поздно непременно преобразятся в формы возвышенные, качественно отличающиеся от похоти и просто любви. Подобное понимание должно стать обязательной составляющей “нового религиозного сознания”.

Будущая новая церковь Д.С.Мережковского предполагает некое синкретическое единство исторически разнесенного материала (принцип “два в одном”): язычество и христианство, дионисийского и аполлонического начал, Ветхого и Нового Заветов, мужских и женских ипостасей.
Теоретические построения Д.С.Мережковского вызывали критические оценки современников. Так, С.Л.Франк считал, что “Третье откровение” (“религия Святого Духа”), соединяющее земное и небесное, призвано у Мережковского “освятить доселе антирелигиозное и внерелигиозное культурное творчество, примирить религию с мирской жизнью и тем завершить “богочеловеческий процесс”. О. П.Флоренский не принимал у четы Мережковских попытку “насильно стяжать Дух Святого. В непременном желании уничтожить времена и сроки”, из-за чего, по мнению философа, “они перестали видеть то, что есть у них перед глазами”, хотя и считал, что “в основе “нового сознания” лежит истинная идея”.

Таким образом, концептуальный метафизический конструкт Д.С.Мережковского, трактуемый им как христианский, располагался вне канонических и исторических форм христианства и организации церкви, т.е. был внехристианской, внецерковной и внетемпоральной религиозно-мистической фикцией.