Психологическое консультирование

ЗАДАЧИ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

ВОЗРАСТНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО

КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

1.1. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ЗАДАЧИ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ

Как следует из подзаголовка данной работы, она посвящена психологическим проблемам нормального детства. На первый взгляд такая формулировка может показаться противоречивой. Действительно, может ли идти речь о каких-либо серьезных проблемах применительно к нормальному детству, за рамки которого по определению вынесены все многообразные расстройства, нарушения и отклонения от нормального хода развития? Указанное противоречие, однако, легко обнаруживает свой мнимый характер и снимается, если учесть многозначность употребления понятия «норма» как в обыденном, так и в научном языке. Подчеркнем, что, обращаясь к анализу психологических проблем нормального детства, встающих в практике консультирования, мы относим к ним затруднения и проблемы распространенные, типичные, свойственные если не большинству, то значительной части детского населения (и, следовательно, опираемся при этом на статистическое понятие нормы). Как показывают специальные исследования и консультативная практика, в развитии детей и при отсутствии патологических нарушений, т. е. в рамках медико-биологической нормы, имеется множество трудностей психологического плана, требующих своевременного обнаружения и коррекции. Квалификация тех или иных особенностей психического развития или поведения детей как неблагоприятных, нежелательных, требующих коррекции основывается в первую очередь на критерии несоответствия их предъявляемым требованиям со стороны социально-культурного окружения, т. е. при нарушении функциональной нормы. Кроме того, возможно и необходимо сравнение реального хода развития ребенка с оптимальным, т. е. максимально достижимым, уровнем в благоприятных условиях (последнее опирается на представление о норме как идеальном варианте развития). В любом случае понятие нормального детства не имеет ничего общего с представлением о некоем «правильном», беспроблемном развитии ребенка.

За рубежом психологическое консультирование в области детской психологии активно развивается уже более 60 лет. На-

чало ему было положено историческими работами А. Вине, посвященными разработке методов измерения умственного развития с целью дифференциации здоровых, но социально и педагогически запущенных детей от детей с аномалиями развития. Первоначально в сферу деятельности консультаций входили преимущественно дети с отклонениями в развитии, а главную задачу составляли психотерапия и помощь в социальной адаптации детей с теми или иными формами патологии. Постепенно, однако, сфера консультативной практики стала значительно расширяться за счет включения собственно психологических проблем, не связанных с патологией: высокой тревожности ребенка, нарушений межличностных отношений, трудностей в обучении, семейном воспитании и т. д. В то же время преимущественная ориентация на проблемы, имеющие ярко выраженный, а не лишь намечающийся характер, отчасти сохранилась. В настоящее время в качестве двух основных показаний для психологической помощи детям называют: возникновение кризисной жизненной ситуации (распад семьи, госпитализация, неуспеваемость в школе и др.) и грубое или устойчивое расстройство поведения (страхи, драчливость, воровство, лживость и др.) [см.: 125]. Профилактические функции консультирования развиты заметно меньше.

В отечественной психологии необходимость систематического контроля за ходом психического развития детей была признана с первых же лет ее становления. В работах Л. С. Выготского, Н. М. Щелованова и других советских ученых эта задача с самого начала понималась весьма широко. Из представлений о детстве как периоде подлинного формирования личности ребенка (в противоположность наследственно предетерминированно-му «развертыванию») закономерно следовали выводы об особом значении условий жизни и развития ребенка и необходимости психологического контроля за развитием нормального ребенка с целью своевременного обнаружения даже легких, далеких от патологии трудностей и отставаний, профилактики возможных неблагоприятных вариантов развития [см.: 17; 95]. В этой связи Л. С. Выготский ориентировал исследователей на изучение «всех особенностей каждого возраста... всех основных типов нормального и аномального развития, всей структуры и динамики детского развития в их многообразии» [18, с.261].Теоретически возрастно-психологический анализ и диагноз развития давно признаны у нас необходимой основой для совершенствования системы условий воспитания и обучения ребенка как в семье, так и в различных детских учреждениях, обществе в целом. Однако практическая реализация этого, бесспорно, справедливого требования и сегодня представляется весьма отдаленной.

Как известно, во все времена в самых различных обществах процесс воспитания детей ставил перед родителями множество сложных проблем, порождал разнообразные трудности. В то же время очевидны своеобразие наиболее острых и типичных про-

£

блем в различные исторические эпохи, их зависимость от конкретных социально-экономических условий и процессов духовной жизни общества. Что же характерно для данного времени, какие проблемы делают столь актуальным создание в нашей стране психологической службы по оказанию помощи в сфере воспитания и обучения детей? Не стремясь к полному освещению этих объемных вопросов, попытаемся выделить некоторые наиболее существенные (и тревожащие), на наш взгляд, обстоятельства.

В настоящее время практика консультирования сталкивается с усилением в нашем обществе ряда неблагоприятных тенденций, существенно осложняющих психическое развитие и воспитание детей. Заметное место среди них принадлежит отрицательному влиянию ряда социально-экономических факторов. Ощутимые осложнения несет с собой, например, фактор возрастания занятости родителей, особенно матерей, в общественном производстве. Ориентация на массовую систему дошкольных учреждений существенно повлияла на «психологию родителей», точнее, на их социально-воспитательные установки.

Наиболее прямое и очевидное выражение этих сдвигов состоит, например, в тенденции переносить многие исконно родительские функции на ясли и детские сады, а позднее на школу и другие учреждения. Между тем специалистам хорошо известно, насколько серьезными для эмоционального состояния и здоровья детей во многих случаях бывают последствия от излишне раннего помещения детей в ясли (см.: 38]. Более того, в стране постоянно растет число так называемых круглосуточных групп в яслях и детских садах, где дети находятся в течение пяти дней в неделю. Сложный комплекс острых психолого-педагогических проблем, возникающих в этих условиях (порой вплоть до эмоциональной депривации, задержки речевого и общего психического развития и др.)» требует специального обсуждения.

Мы отмечаем здесь эти факты лишь как одно из наиболее очевидных свидетельств активно происходящих массовых изменений в воспитательных традициях и установках родителей. (Крайним, но далеко не исключительным их выражением является резкий рост числа родителей, отдающих своих детей на воспитание в учреждения закрытого типа.) Но даже если оставить в стороне эти крайние случаи и обратиться к типичным, то и тогда можно со всей определенностью утверждать, что современный ритм жизни и занятости родителей (вместе с другими факторами) существенно искажает характер взаимоотношений родителей и детей.

Среди многообразных проявлений этого прежде всего следует выделить уменьшение продолжительности и обеднение содержания общения в семье, дефицит теплоты, внимательного отношения друг к другу, исчезновение действительно совместных форм полезной деятельности ребенка со взрослыми. Место личностного и познавательного общения все больше занимают его

узко прагматические формы — по поводу обихода, режима, учебы и т. д. Обеднение и формализация контактов в сочетании с повышенной требовательностью к исполнительности ребенка не способствуют формированию у него ощущения самоценности, значимости для других. Напротив, нередко уже в раннем возрасте эти факторы провоцируют у детей неуверенность в своих силах, стойкое эмоциональное неблагополучие, негативизм, аффективные реакции, отрицательные формы самоутверждения, создают у них серьезные смысловые барьеры в понимании требований взрослых — одним словом, еще сильнее осложняют жизнь как самих детей, так и их родителей.

Чрезвычайно усложняет условия развития детей и неуклонно происходящий у нас в стране рост числа разводов и неблагополучных, конфликтных семей. Достаточно сказать, что, по мнению многих специалистов, распад семьи относится к категории весьма сильных психогенных факторов, ставящих ребенка в тяжелую ситуацию, на психологическое преодоление которой, как показывают исследования, детям требуется в среднем не менее двух лет. Разумеется, «проблемны» не только неполные семьи. Так, к группе существенного «воспитательного риска» обоснованно относят и многих детей, растущих в семьях с единственным ребенком [см.: 38]. По существу, в любой семье с низкой культурой межличностных отношений формирование личности ребенка не может протекать благополучно.

Важнейшее место среди источников разнообразных психологических проблем, осложняющих развитие ребенка, занимает школа. Неудовлетворительное состояние существующей ныне системы среднего и специального образования в нашей стране стало предметом широкого общественного обсуждения и всестороннего критического анализа, результаты которого частично отражены в правительственном постановлении о реформе средней и высшей школы.

Не углубляясь в эту обширную самостоятельную проблематику, приведем лишь некоторые данные, указывающие на истинные масштабы неблагополучия, порождаемого современной школой. Только по медицинским критериям 15—20% детей школьного возраста находятся в состоянии школьной дезадаптации и нуждаются либо в кратковременной, либо в более или менее систематической психотерапии [см.: 42]. Спектр распространенных психологических проблем школьников чрезвычайно широк: потеря учебной мотивации, низкая успеваемость, неорганизованность, конфликтные отношения с учителями и сверстниками, низкая самооценка, склонность к участию в асоциальных группировках, различные формы отклоняющегося поведения и др.

Многие из перечисленных проблем имеют в качестве одной из общих причин недостаточный учет современной школой и обществом в целом глубинных закономерностей и потребностей возрастных этапов формирования личности, а также игнори-

рование индивидуальных психологических и психофизиологических особенностей детей как результат стандартизованных требований к их поведению. Как правило, в школе не находится места настоящей творческой активности, присущей каждому ребенку, и подлинно коллективным формам жизни, от которых прямо зависит формирование личности детей в школьном периоде детства. Между тем консультирование родителей и учителей показывает, что большинство из них недооценивают степень расхождения между практически создаваемыми школой условиями и условиями, необходимыми для реализации их возрастных возможностей. Серьезные трудности и осложнения развития части детей, с которыми столкнулась попытка начала всеобщего школьного обучения с шести лет, также являются прямым следствием устоявшейся в обществе недооценки объективного характера законов психического развития ребенка.

В связи с этим необходимо подчеркнуть, что радикальное разрешение многих острых психологических проблем детства находится за рамками возможностей индивидуальной консультативной помощи. Устранение их причин и источников лежит на пути коренной реформы существующей системы общественного воспитания и образования и не менее коренного оздоровления социальной, культурной, материально-бытовой и других сторон жизни семьи¹. Что же касается функций индивидуально-психологической помощи, то в сложившихся в настоящее время условиях она, очевидно, может быть направлена на поиск и определение таких конкретных способов адаптации ребенка к наличным условиям (в том числе и к существующей системе общественного воспитания), которые бы в наименьшей степени ущемляли интересы развития личности ребенка, способствовали бы нормализации и оздоровлению микросоциальной среды, в которой растет ребенок.

Возвращаясь к вопросу о неблагоприятных тенденциях в изменении условий развития и воспитания детей, характерных для настоящего времени, необходимо отметить определенное ослабление органических предпосылок психического развития детей. Имеется в виду рост числа детей с поврежденной или ослабленной нервной системой. Так, по данным академика Л. О. Бадаля-на, приводимым в широкой печати, у 30% новорожденных детей отмечаются различные поражения нервной системы (в результате осложнений беременности, родовых травм и других факторов), у 40% — минимальные нарушения; соответственно доля здоровых новорожденных составляет 30%. Значительный вклад в эту тяжелую картину вносят по крайней мере три группы при-

¹ В связи с глубоким и массовым характером отмеченных проблем большого интереса заслуживает гипотеза А. Л. Венгера, В. И. Слободчикова и Б. Д. Эльконина о кризисном характере современного этапа истории детства, убедительно обоснованная в теоретическом плане и подкрепленная примерами типичных психологических проблем детей разных возрастов [см.: 14].

чин: алкоголизм родителей, влияние неблагоприятной экологической обстановки, а также недостаточные медицинский контроль и помощь. Даже учитывая большие компенсаторные возможности детского возраста и преходящий, временный характер значительного числа нарушений, необходимо признать, что чрезвычайно ответственные периоды раннего онтогенеза психики у значительной части детей проходят в осложненных условиях.

Не менее красноречивые данные в отношении дошкольников приводятся в исследовании И. А. Шашковой [94], проведенном в московских детских садах. В результате комплексного лонги-тюдного прослеживания психоневрологического статуса детей было обнаружено, что на четвертом году жизни патологические отклонения в состоянии их нервно-психического здоровья отмечаются у 9% детей, а функциональные нарушения —у 62% детей исследованной выборки. На долю «благополучных» детей приходится, таким образом, только 29%. Показательна динамика дальнейших изменений: на седьмом году жизни в результате частичного преодоления функциональных нарушений и частичного их перехода в устойчивые отклонения соответствующие показатели составляли 21 (патология) и 38% (функциональные нарушения). Таким образом, приведенные здесь данные углубленного исследования свидетельствуют о том, что к концу дошкольного периода детства стойкие нервные расстройства обнаруживаются у каждого пятого ребенка, функциональные — у каждого третьего, здоровыми же в собственном смысле слова можно считать менее половины детей.

Принципиально важное значение при этом имеет то обстоятельство, что в массовой практике медицинская диагностика негрубых нарушений высшей нервной деятельности, по общему признанию, достаточно затруднительна. Хорошо известно, что легкие нарушения высшей нервной деятельности у детей вначале проявляются на поведенческом и лишь позднее на клиническом уровне. Это приводит, например, к тому, что легкие мозговые дисфункции выявляются главным образом в школьном возрасте, когда клиническая картина становится выраженной вследствие трудностей в обучении, а вместе с тем психологические проблемы приобретают глубокий и генерализованный характер.

Показательно, что многие специалисты-медики признают первостепенную роль психологии в ранней диагностике негрубых нарушений нервной деятельности у детей. Подчеркивается, в частности, что диагностика пограничных расстройств психики у детей и подростков «не может считаться полноценной без лич-ностно-динамического подхода при обследовании состояния и динамики психического здоровья детей и без использования методов социально-психологического анализа развития детей и окружающей их микросреды» [70, с. 28]. Другим своеобразным свидетельством того, что именно психологический контроль развития выдвигается на первый план, служит предложение некоторых медиков вооружить врачей-педиатров психологическими

методами обследования и критериями оценки психического развития детей [см.: 41]. Очевидна, однако, неосуществимость этого предложения из-за отсутствия у медиков необходимой подготовки в области психологии, а значит, заведомо большого риска ошибочной диагностики.

В то же время и сугубо положительные особенности ребенка, к примеру: рано проявившаяся яркая одаренность в музыке, поэзии, математике и т. д. или резко ускоренный темп общего психического развития, во многих случаях могут, как известно, стать источником немалых психологических и педагогических проблем. Они связаны с необходимостью индивидуализации сроков и содержания обучения, трудностями межличностных отношений такого ребенка в коллективе более старших учеников, нестандартностью его интересов и многих личностных качеств, опасностью формирования чрезмерных ожиданий и уровня притязаний как у самого ребенка, так и у его близких (родителей, учителей). Примечателен в этой связи факт создания в США и ФРГ психологических консультаций, специализирующихся на вопросах помощи детям с высокими способностями.

Практика, таким образом, показывает, что на современном этапе развитие нашего общества не приводит к автоматическому снятию многообразных социально-психологических проблем детства, а в ряде случаев даже повышает их актуальность. Справедливо заметить, что большая часть приведенных выше проблем не менее актуальна и для многих западных стран. Поэтому на данном этапе становления психологической службы индивидуальная работа с населением по возрастно-психологиче-скому консультированию должна быть направлена на активную пропаганду психологических знаний среди родителей и учителей, на профилактику отклонений от нормального хода психического развития ребенка, а также на разработку рекомендаций по организации коррекционно-педагогической работы с детьми. Однако контролем и рекомендациями далеко не исчерпываются потенциальные возможности помощи детям и родителям со стороны психологов. Одно из наиболее действенных направлений расширения работы составляет организация при консультациях специализированных психолого-коррекционных групп для детей и родителей. Это диктуется тем, что по многим причинам родители далеко не всегда могут самостоятельно проводить успешную коррекцию. Между тем, как подчеркивал Д. Б. Эльконин, «без педагогической коррекции контроль бессмыслен» [59, с. 144].

Итак, какова же роль возрастных психологов в решении обозначенных выше проблем? В начале 30-х гг. Л. С. Выготский утверждал, что «решительно все практические мероприятия по охране развития ребенка, по его воспитанию и обучению, поскольку они связаны с особенностями того или иного возраста, необходимо нуждаются в диагностике развития» [18, с. 268]. И хотя сегодняшняя действительность еще далека от «применения диагностики развития к решению бесчисленных и бесконечно

1Ногообразных практических задач» [там же], и общество зачатую обходится интуитивным, а не научным пониманием логики юзрастного развития, тем не менее реальное участие психологов i решении проблем детского развития постепенно расширяется. 1то же касается их конкретных задач в различных областях кизни семьи и общества, то они обозначились уже достаточно (етко. Кратко перечислим их.

Общую задачу возрастно-психологического консультирования.оставляет контроль за ходом психического развития ребенка ia основе представлений о нормативном содержании и перио-[изации этого процесса. Указанная общая задача на сегодняш-1ий день включает следующие конкретные подзадачи:

1) ориентацию родителей, учителей и других лиц, участвую-цих в воспитании, в возрастных и индивидуальных особенностях гсихического развития ребенка;

2) своевременное первичное выявление детей с различными склонениями и нарушениями психического развития и направ-1ение их в психолого-медико-педагогические консультации;

3) предупреждение вторичных психологических осложнений г детей с ослабленным соматическим или нервно-психическим здоровьем, рекомендации по психогигиене и психопрофилактике (совместно с детскими патопсихологами и врачами);

4) составление совместно с педагогическими психологами)екомендаций по психолого-педагогической коррекции трудно-;тей школьного обучения для учителей, родителей и других лиц;

5) составление рекомендаций по воспитанию детей в семье (совместно со специалистами по семейной психотерапии);

6) коррекционную работу в специальных группах при кон-:ультации с детьми и родителями;

7) психологическое просвещение населения с помощью лекционной и других форм работы.

В заключение хотелось бы подчеркнуть особое значение современной психологической помощи детям и их близким, а также несводимость ее главных задач лишь к выявлению отклонений от нормы. Известно, что глубокий, нередко «застарелый»-характер психологических проблем взрослых людей, обращающихся за помощью в консультации, дает определенные основания для пессимистической оценки возможностей современной психологии в практике консультирования. Однако в отношении детского возраста подобный пессимизм вряд ли уместен. Развитие ребенка не может рассматриваться как фатально обусловленный процесс. Формирование личности открыто влиянию всех благотворных перемен как в объективных, так и в субъективных условиях этого процесса. В определенном смысле это позволяет, на наш взгляд, говорить о приоритетном значении проблем детства в рамках службы психологической помощи.

1.2. ВОЗРАСТНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ ПО ПРОБЛЕМАМ ДЕТСКОГО РАЗВИТИЯ

Основы возрастно-психологического консультирования, составляющего специальную отрасль прикладной психологии развития, не получили еще необходимой глубокой и детальной разработки. Достаточно сказать, что в отечественной литературе пока отсутствуют работы, систематически излагающие переход от основных методологических и теоретических положений к принципам и содержанию деятельности психолога-консультанта при решении многообразных психологических проблем развития ребенка. Несколько более продвинутой представляется разработка диагностических вопросов консультирования, ориентированного на проблематику взрослых людей [см.: 61], однако ее результаты практически не применимы к детям, так как не учитывают специфики процессов развития на начальных этапах -онтогенеза ².

В то же время было бы неправомерно недооценивать значения имеющегося теоретического базиса и того практического опыта, который уже накоплен в возрастной психологии. Общий подход к проблемам индивидуального развития психики ребенка, заданный работами советских психологов школы Л. С. Выготского, в значительной мере определяет постановку и пути решения конкретных консультативных задач. Остановимся кратко на исходных теоретических посылках консультативной практики, содержащихся в советской возрастной психологии.

Здесь, в отличие от многих западных концепций, опирающихся на двухфакторную схему «наследственность — среда», анализ процесса психического развития ребенка ведется в системе категорий источника, движущих сил и условий развития [см.: 50]. Данная понятийная триада отражает специфику психического развития человека как существа по своей природе социального и активного, «деятельностного». Индивидуальные формы психической деятельности возникают (формируются) на основе процесса усвоения ребенком опыта человеческих поколений, воплощенного в материальной и духовной культуре общества, на основе овладения многообразными средствами и способами ориентации в сфере человеческих отношений и предметной практики, в мире в целом. Усвоение родового опыта деятельности не сводится, таким образом, к приобретению ребенком «знаний» и «умений» или совокупности «культурных навыков». Это гораздо более глубокий процесс, включающий в себя формирование потребностей и способностей ребенка, его целостной личности³.

² В данной работе мы не рассматриваем общих вопросов психологического консультирования.

³ Мы не рассматриваем в данной работе и дискуссионный вопрос о соотношении периодизации психического развития и личностного развития ре-

Хорошо известно, что усвоение не может происходить помимо активной деятельности самого ребенка — общения, игры, учения и др. В противоречиях, порождаемых собственной активной деятельностью ребенка в мире, и заключены подлинные движущие силы его развития. В то же время для анализа процессов индивидуального развития особенно важно то,' что по своему строению деятельность ребенка может быть качественно различной, причем та или иная ее организация складывается не спонтанно и самопроизвольно, а в зависимости от определенных условий. К числу таких условий, жизненно необходимых для психического развития и потому требующих в индивидуальном психологическом анализе первостепенного внимания, как известно, относится общение. Начиная с самых ранних этапов онтогенеза, оно приобретает личностный характер и предполагает возможность тесного реально-практического взаимодействия ребенка со взрослым.

В соответствии со сменой возрастных этапов развития первоначально совместные, а затем совместно-разделенные формы взаимодействия ребенка и взрослого уступают место его самостоятельной деятельности, а со временем приобретают характер подлинной самодеятельности. В этом смысле справедливо положение, согласно которому подлинный объект онтогенетического развития составляет не отдельный индивид, а система ребенок— взрослый [см.: 28; 99]. Несмотря на свой весьма общий характер, это положение имеет прямую проекцию на консультативную практику, которая нередко раскрывает те или иные личностные особенности ребенка как производные от конкретной системы взаимоотношений его со взрослыми. Взаимоотношения внутри указанной системы не являются раз и навсегда данными: для поступательного хода развития необходима их своевременная перестройка на каждом возрастном этапе.

Нет необходимости специально доказывать, что психическое развитие ребенка, формирование личности в целом теснейшим об разом связаны с процессом обучения и воспитания. В практических целях важно различать две его формы: стихийно-практическое взаимодействие ребенка с миром (не только в младенчестве или игре раннего возраста, но и в общении на протяжении всего детства) и целенаправленный, т. е. специально организованный взрослым, и лучше или хуже управляемый процесс (например, школьное обучение). Обе формы — каждая по-своему— делают вклад в формирование ребенка, отсюда необходимость анализа всего «объема» его жизни.

Качественно иным, чем общение, но не менее необходимым условием развития ребенка является полноценность его органи-

бенка. Наиболее убедительной нам представляется точка зрения В. В. Давыдова: «Развитие личности — это не какой-либо самостоятельный процесс. Оно включено в общее психическое развитие ребенка (поэтому развитие личности и не имеет какой-либо самостоятельной периодизации)» [28, с. 81].

ческого субстрата, понимаемая как сохранность нейроанато-мических структур и тонких физиологических механизмов мозговой деятельности (так же как и органов чувств, двигательной системы и, по сути дела, всех других функциональных систем организма). В предшествующем разделе мы привели немала фактов, свидетельствующих о справедливости данного положения и практической остроте связанных с ним проблем. Но необходимо подчеркнуть и другую сторону этого вопроса: формирование морфофункциональных мозговых систем, обеспечивающих высшую нервную деятельность, возможно лишь при условии соответствующей, специально организуемой активной деятельности ребенка во внешней среде. Только в этом случае нормально функционирующий мозг открывает возможность формирования любой специфически человеческой способности. Существенно иначе обстоит дело при нарушении нейрофизиологических функций, но и тогда мы сталкиваемся с процессами развития, формирования психики ребенка, хотя и в нарушенных или аномальных условиях.

Сказанное не означает отрицания огромной индивидуальной вариативности органических предпосылок психического развития, а также недооценки значения благоприятного или осложняющего влияния врожденных органических особенностей на развитие ребенка, но лишь подчеркивает, что это влияние с первого дня жизни ребенка опосредовано его социальным окружением. Современная практика остро требует углубленного исследования нейрофизиологической стороны онтогенеза, ее влияния на психическое развитие ребенка — ведь созревание охватывает весьма продолжительные периоды онтогенеза, вплоть до юношеского возраста. Однако предметом психологии остаются содержание и условия взаимодействия ребенка с миром*, формирование ориентации в нем. Вывод советских психологов о том, что оптимальные способы ориентации активности ребенка взрослым нередко превосходят по своему значению роль «природных особенностей» и, напротив, самые благоприятные предпосылки могут остаться нереализованными при отсутствии адекватных форм организации деятельности и общения ребенка, имеет принципиальное значение для стратегии консультативной помощи.

Таковы главные посылки онтогенетической теории, определяющие стратегическую линию разработки многих практических проблем. Из них вытекает направленность прикладной психологии детства на контроль за ходом и полноценностью содержания и условий психического развития ребенка, на помощь в организации оптимальных форм его деятельности и общения. Рассмотрим далее более частные вопросы возрастной психологии, имеющие прямое отношение к содержанию консультативной работы, одним из зачинателей которой в нашей стране был Л. С. Выготский.

Выготский не только заложил основы онтогенетической теории, но и начал конкретную разработку таких ключевых вопро-

сов психологической диагностики и практики, как схема психологического обследования, понятия психологического диагноза, прогноза и др. Уже в то время он высоко оценивал потенциал детской психологии и придавал большое значение его реализации в практике индивидуального консультирования. Этой проблематике он посвятил несколько фундаментальных работ, в том числе такие, как «Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства» (1931) и «Проблема возраста» (1932). В этих работах, написанных более 50 лет назад, но, на наш взгляд, не потерявших своей актуальности и для современного этапа психологии, Л. С. Выготский наметил путь решения ряда важнейших проблем консультативной практики, опираясь на созданную им концепцию возраста. Этой концепции он придавал принципиальное значение: «Проблема возраста не только центральная для всей детской психологии, но и ключ ко всем вопросам практики» [18, с. 260].

Суть данной концепции связана с введением новой единицы анализа детского развития: вместо отдельных психических процессов и функций, традиционно изучаемых психологией (восприятия, внимания, мышления и др,)> нужно рассматривать целостные возрастные периоды развития. Поскольку, в отличие от других единиц анализа, они имеют самостоятельную и закономерную динамику, подчиняющую и определяющую «роль и удельный вес каждой частичной линии развития» [18, с. 256], детская психология в первую очередь должна оперировать этими особыми структурными «макроединицами» периодизации детства. Частные явления психологического генезиса должны рассматриваться в контексте понятия возраста.

Психологический возраст Выготский раскрывал как «новый тип строения личности и ее деятельности, те психические и социальные изменения, которые впервые возникают на данной возрастной ступени и которые в самом главном и основном определяют сознание ребенка, его отношение к среде, его внутреннюю и внешнюю жизнь, весь ход его развития в данный период» [18, с. 248]. Если рассмотреть приведенное определение в контексте всего учения Выготского об онтогенезе и выделить в нем ключевые моменты, то основными составляющими психологического возраста окажутся социальная ситуация развития, деятельность ребенка и новообразования в сфере сознания и личности.

Чтобы показать нетривиальность приведенной позиции не только для своего времени, но и для современной психологии, достаточно сравнить ее с другим распространенным пониманием возраста, изложенным, в частности, в работах Б. Г. Ананьева. В статье, опубликованной в 1968 г., он предложил следующее определение: «Фактор возраста, который рассматривается в психологических исследованиях, является в действительности сум-мацией разнородных явлений роста, общесоматического, полового и нервно-психического созревания, зрелости и старения, кон-

вергируемых со многими сложными явлениями общественно-экономического, культурного, идеологического и социально-психологического развития человека в конкретных исторических условиях» [1, с. 192]. Весьма отчетливо здесь представлена попытка соединения разнородных аспектов и факторов человеческого развития без установления каких-либо связей между ними. Аналогичную позицию можно встретить и в ряде ведущих концепций развития в современной зарубежной психологии, в частности в «психологии жизненного цикла» и др. (см.: 11].

Каждый возраст, по Выготскому, характеризуется прежде всего социальной ситуацией развития, т. е. теми единственными и неповторимыми связями и взаимоотношениями ребенка со взрослыми, социальной средой в целом, которые складываются на данном возрастном этапе [см.: 18]. С жизнью ребенка в определенной социальной ситуации неразрывно связаны и типичные для данного возраста деятельности ребенка, составляющие его вторую важнейшую характеристику. Теоретическая и экспериментальная разработка этих идей Выготского, проведенная его последователями, привела к дополнению первоначальной периодизации психического развития ребенка характеристикой ведущего типа деятельности на каждом возрастном этапе. Именно в ней возникают и развиваются новые психологические функции и качества. Таким образом, психологические новообразования являются не только предпосылкой, ко и результатом, своеобразным «продуктом» возрастного развития. Накапливаясь с течением времени, они постепенно приходят в противоречие со старой ситуацией развития, ведут к ее слому и построению новых отношений, открывающих новые возможности для развития ребенка в следующем возрастном периоде.

Все вышесказанное имеет непосредственное отношение к разработке практических вопросов прикладной психологии детства,. так как в предложенном Л. С. Выготским определении психологического возраста, по сути, заключена основная методологическая схема возрастного подхода к анализу различных явлений психического развития ребенка. Согласно этой схеме, сущностная характеристика любого возрастного этапа складывается иа единства трех названых выше и тесно взаимосвязанных составляющих: характеристики социальной ситуации развития ребенка, анализа типичных видов его деятельности и квалификации уровня развития его сознания и личности. Психологический возраст, таким образом, рассматривается как триединое образование, имеющее свою структуру и динамику.

С учетом вклада последующих исследований можно наметить первичную конкретизацию указанных составляющих психологического возраста. Так, среди многообразных отношений ребенка, образующих социальную ситуацию развития, Выготский разделял «ближайшие и далекие» отношения с обществом. Позднее первые получили свое содержательное раскрытие в исследованиях генезиса форм общения ребенка (М. И. Лисина и др.), а

вторые — в исследованиях ролевых отношений, обусловленных объективным положением (местом) ребенка данного возраста в системе общественных отношений (А. Н. Леонтьев, Д. Б. Эль-конин и др.).

Применительно к индивидуальному психологическому консультированию анализ социальной ситуации развития ребенка означает одновременный учет двух планов отношений: во-первых, с «общественным взрослым» как представителем социальной функции, института (воспитатель, учитель, врач и т. д.), воплощающим в своем поведении социальные нормы и требования, общественные смыслы деятельности, и, во-вторых, индивидуальные, личностные отношения с близкими взрослыми (в первую очередь в семье) и детьми (главным образом сверстниками). Данный анализ предполагает также учет опосредствованного влияния различных микросредовых условий и особенностей обстановки — всегда присутствующих тонких (или грубых) различий в условиях жизни детей. Дифференцированное, системное представление о социальной ситуации развития включает в себя все значимые для развития ребенка сферы взаимоотношений, оно необходимо как основа для поиска источников трудностей, неблагоприятных тенденций или нарушений развития. Вместе с тем конкретных, тем более системных исследований социальной ситуации развития на сегодняшний день еще явно недостаточно.

Деятельность представляет собой другую чрезвычайно важную сторону возрастно-психологической характеристики ребенка, поскольку никаких отношений к действительности — предметной («миру вещей») или социальной («миру людей»)—вне деятельности не существует. Характер деятельности, ее структура, виды и их иерархия имеют фундаментальное значение для развития ребенка, а значит, и для анализа индивидуальных особенностей развития в конкретных случаях. Тем не менее может возникнуть вопрос: зачем психологу-консультанту исследовать состояние ведущей и других видов деятельности, осуществляемых ребенком? Не достаточно ли с помощью различных экспериментальных, клинических или тестовых методик исследовать сами новообразования, другими словами, квалифицировать картину «психического развития» ребенка в собственном смысле слова?

Полагая, что исследования наличного психологического уровня ребенка принципиально недостаточно, мы исходим из того, что психика и формируется в деятельности, и проявляется в ней. Для диагностики важны оба аспекта деятельности — и как формирующей психику, и как обнаруживающей ее. Для консультанта, ограниченного в своих возможностях исследования реального процесса развития ребенка в его естественной обстановке, достигнутый уровень и особенности строения игровой, предметной и многих других видов деятельности имеют поэтому огромное диагностическое значение. Отчасти установленные при

соответствующем наблюдении, отчасти почерпнутые из свидетельств родителей ребенка, они могут служить существенными показателями благополучного или отклоняющегося хода развития. Особое значение при этом имеет сопоставление реального места и значимости того или иного вида деятельности (например, изобразительной или конструктивной деятельности дошкольника, общения со сверстниками) в жизни ребенка с уровнем формирующихся психологических процессов и качеств. Фундаментальные исследования советских психологов, посвященные генезису общения, игры и других видов деятельности, служат общей основой для анализа индивидуальных случаев. (Встающих здесь проблем преобразования показателей и исследовательских методик в диагностические мы коснемся ниже.)

В отношении третьей составляющей «возрастно-психологиче-ского портрета» ребенка — характеристики возрастных новообразований— в работах Л. С. Выготского был выдвинут ряд интересных гипотез. Им были предположительно определены центральные психологические новообразования младенческого, раннего и дошкольного возраста. Однако реальная разработка этой стороны концепции возраста началась позднее и связана с экспериментальными исследованиями деятельности ребенка на различных этапах онтогенеза. В то же время и сегодня вопрос о конкретных показателях развития сознания и личности ребенка, пригодных для использования в диагностических целях, далек от желаемой ясности. По этому поводу справедливо замечено, что «содержание диагностики определяется степенью проникновения в процессы психического развития, характерной для настоящего момента развития детской психологии, в ходе более глубокого раскрытия процессов психического развития содержание изменяется и уточняется» [32, с. 7].

Существенный шаг в определении практических следствий из экспериментально-теоретических исследований 60—70-х гг. был сделан Д. Б. Элькониным [см.: 32]. В частности, для диагностики развития дошкольника были выделены следующие стороны психического развития (помимо игровой деятельности): уровень наглядно-образного мышления, общих познавательных мотивов, знаково-символической функции, уровень развития общих представлений о действительности. Соответственно для любого другого возраста содержание диагностируемых сторон должно быть иным. Для младшего школьного возраста, например, оно должно включать диагностику уровней развития внутреннего (умственного) плана действий, обобщений и ряда других показателей [там же]. Приведенная здесь попытка определить ключевые показатели возрастного развития вряд ли может рассматриваться как исчерпывающая или окончательная, однако она отчетливо демонстрирует логику возрастно-психологиче-ского подхода к решению диагностических проблем.

Специфика индивидуальной консультативной деятельности связана главным образом с психологическим обследованием, ди-

агностикой развития ребенка и составлением программы помощи. Относятся к этой области и понятия психологического прогноза, коррекции и некоторые другие. Кратко остановимся на них.

Понятие психологического диагноза относится к числу наименее разработанных в современной психологии и не имеет, по существу, четкого обоснования. В практической психологии термин «диагноз» получил распространение в предельно широком и неопределенном значении — как констатация количественной или качественной характеристики признака [см.: 59]. В зарубежной психологии и психометрии данное понятие является производным от процедур тестового измерения и не имеет, по сути, самостоятельного значения. Достаточно сказать, что психологическая диагностика определяется как «идентификация психологических характеристик индивида с помощью специальных методов» [111, с. 62]. Такое понимание психологического диагноза широко распространилось и в отечественных работах, сохраняя в первоистоках связь с логикой психометрического подхода. Вместе с тем указанный подход не является единственным. Предпосылки иного, содержательного подхода к построению понятия психологического диагноза были намечены Л. С. Выготским, а затем развиты Д. Б. Элькониным, Л. А. Венгером, Н. Ф. Талызиной и др.

В работах, посвященных детскому развитию, Выготский первым в отечественной науке поставил вопрос о сущности и специфике психологического диагноза (см.: 17]. Материалы для острой постановки этого сложного вопроса дала практика педологического консультирования, начавшая активно развиваться в нашей стране в 20-х гг. Первые же шаги обнаружили две характерные особенности: тенденцию к подмене психологического диагноза медицинским и склонность к чисто эмпирическому описанию картины внешних проявлений неблагополучия ребенка (последнюю Выготский называл «пересказом жалоб» языком научной терминологии). Эти тенденции Выготский в равной мере считал неправомерными и опасными, хотя и вполне понятными на начальном этапе развития теоретической и особенно практической психологии⁴.

⁴ Не преодолены они до конца и в настоящее время, несмотря на значительное число исследований. Не случайно в современной зарубежной психологии многие специалисты отвергают термин «диагноз>, утверждая, что' его следует избегать из-за медицинского, т. е. ориентированного на болезнь, значения [см.: 121]. При этом подчеркивается, что главная задача психологов и педагогов состоит в том, чтобы обучать, реабилитировать детей, имеющих те или иные недостатки, тогда как «диагностические ярлыки> не могут ни объяснить трудностей ребенка, ни подсказать необходимые меры помощи, коррекции. Действительно, некое подобие медицинского диагноза не может служить достаточной основой для организации психологической помощи, однако это говорит только о том, что психологический диагноз должен иметь-иное, собственное содержание.

Признавая очевидную недостаточность знаний о природе и механизмах психического развития, в том числе его осложнений и нарушений, Л. С. Выготский тем не менее отвергал редукционистский путь в решении вопроса о психологическом диагнозе. Он подчеркивал, что этот вопрос с самого начала может и должен быть методологически правильно поставлен. Это означало прежде всего опору на четкую возрастную периодизацию, на закономерности «всей последовательности хода детского развития», ориентацию на тщательный учет «всех особенностей каждого возраста, стадии и фазы, всех основных типов нормального и аномального развития, всей структуры и динамики детского развития в их многообразии» (18, с. 261].

С этой точки зрения недостаточно выявить симптоматику, представить психологический статус, «определить уровень и характер развития, который достигнут ребенком на настоящий момент» [17, с. 310]. Необходимо установить целостный процесс развития, «лежащий в основе этих симптомов» или фактических данных [17, с. 317]. Поэтому единственно научный путь построения психологического диагноза Выготский видел в квалификации данного этапа развития ребенка в контексте этапов и закономерностей всего психологического онтогенеза, в исследовании механизмов формирования установленных трудностей («видов трудновоспитуемое™»). Особое место при этом занимает выявление каузально-динамических связей с источниками и условиями образования трудностей. Подчеркнем, что в сферу психологического диагноза Выготский включал всю полноту процесса развития, подразумевая под этим прежде всего позитивную характеристику уровня психического развития ребенка, его качественного своеобразия на данной стадии, а также характеристику совокупности условий, его определяющих. Выготский не ставил в центр психологического диагноза негативные или болезненные проявления даже в случае аномалий развития: «Диагноз всегда должен иметь в виду сложную структуру личности» [17, с. 320]. В плане изучения конкретного случая это означало необходимость двустороннего анализа: как в направлении «расчленения психологических функций», выяснения их качественного своеобразия, так и по линии установления «сложных структурных и функциональных связей между развитием отдельных сторон личности ребенка» [17, с. 273].

В последующей работе Л. С. Выготского «Проблема возраста» указанные требования к возрастному диагнозу были дополнены еще одним важным требованием: не только определять уровень достигнутого, актуального развития, но и исследовать «зону ближайшего развития», т. е. характеризовать состояние развития ребенка «как со стороны созревшего, так и несозревшего процесса» [18, с. 267]. Реализация этого требования представляется трудной задачей и для современной психологии⁵.

⁵ Из работ Л. С. Выготского следует, что под «зоной ближайшего развития» и «несозревшими процессами» он подразумевал нечто гораздо боль-

В свое время Выготский не мог опереться на сколько-нибудь разработанную концепцию структуры личности, но, несмотря на это, подчеркивал, что именно такая структура должна быть основой научно построенного психологического диагноза. В отношении научного прогноза развития Выготский также мог высказать идеи лишь самого общего плана, однако и сейчас они представляют существенный интерес. Как необходимые качества психологического прогноза Выготский выделял его развернутый, дифференцированный характер, имеющий такую же полноту содержания, как и в диагнозе, и разбивку на отдельные периоды, последовательные возрастные этапы. Он считал принципиально возможным предсказать на основе всестороннего исследования ребенка путь и характер детского развития, но только в том случае, если все условия развития ребенка сохраняются в прежнем виде и с ним проводится длительное динамическое исследование [см.: 17, с. 320].

Впоследствии принципиальные уточнения по поводу прогностического значения диагностических методик были высказаны Л. А. Венгером, который обоснованно подчеркивал, что «если обучение играет в умственном развитии ведущую роль, то естественно, что существенное изменение условий обучения может решающим образом повлиять на дальнейшее развитие, изменить его показатели» [31, с. 14], и, следовательно, любые далекие прогнозы развития неправомерны, а близкие оправданы только в том случае, когда основываются на действительно содержательных и надежных методиках.

В рамках консультативной практики нам представляется целесообразным также говорить об условно-вариантном прогнозе развития ребенка, под которым мы понимаем возможные линии (варианты) дальнейшего хода развития ребенка в случае реализации различных условий. Другими словами, речь идет не о предсказании однозначного исхода (что принципиально невозможно), а о том, какой наиболее вероятный ход развития ждет ребенка, если те или иные неблагоприятные условия либо сохраняются, либо будут сняты, либо, напротив, усугублены и т. д. Подобная экстраполяция касается главным образом ближайших. возрастных этапов развития и должна строиться с учетом всей совокупности возрастных и индивидуально-психологических факторов развития. И хотя на современном этапе психология еще не располагает достаточно четким и конкретным знанием вариантов детского развития, можно утверждать, что для многих ак-

шее, чем «обучаемость» ребенка. Что же касается способа определения зоны ближайшего развития как разницы между достижениями ребенка в сотрудничестве со взрослыми и в самостоятельной деятельности, то он явно носит частный характер и не исчерпывает всего содержания этой идеи. Для воз-растно-психологического анализа важны представления Выготского о латентном, скрытом формировании инструментальных и мотивационных образований, не обнаруживающихся в поведении ребенка до определенного момента, но заявляющих о себе в результате структурных изменений строения сознания и личности ребенка на рубеже возрастных эпох.

туальных в практике консультирования проблем построение условно-вариантного прогноза вполне осуществимо.

Наконец, «наиважнейшей практической частью» индивидуального консультирования, сообщающей смысл всему обследованию, Л. С. Выготский называл психолого-педагогическое назначение. Принципиальную опасность в составлении рекомендаций Выготский видел в попытках возвратить обратившимся родителям или педагогу то, что исследователь от них получил, ограничиться абстрактными, неопределенными и бессодержательными советами, стереотипным примером которых стала формула «индивидуального подхода» к ребенку. Уйти от подобной «бедности» на том этапе развития детской психологии было трудно, тем не менее Выготский писал о своей убежденности, что путь к «расцвету всей лечебной педагогики» лежит через научное понимание ребенка, дающее специальные приемы и -средства психолого-педагогического исследования и воздействия на ребенка [см.: 17].

Результаты последующих исследований в советской психологии подтверждают этот вывод. Сегодня можно привести немало ярких примеров содержательной расшифровки некоторых «странных», чисто детских особенностей развития в результате экспериментально-теоретического исследования генезиса общения (например, феномена «амбивалентного поведения» у детей раннего возраста [см.: 51] или специфической природы и функции жалоб дошкольников [см.: 81] и др.). Другой пример: раскрытие психологического содержания и структуры развития (формирования) познавательных способностей в дошкольном периоде детства создает подлинную основу для анализа индивидуальных различий в способностях и определения эффективных способов их формирования и коррекции [см.: 74]. Тем самым мы хотим подчеркнуть прямой выход на консультативную практику многих экспериментальных исследований.

Стратегия активного формирующего эксперимента составляет отличительную черту советской психологии. В ней накоплен богатый экспериментальный опыт формирования и развития различных психических процессов в дошкольном и младшем школьном возрасте. Этот опыт может быть широко использован не только в диагностике, но и в коррекции личностного развития ребенка, для разработки образцов игр и занятий с детьми, направленных на развитие речи, логического и наглядно-образного мышления, формирование пространственных представлений, де-центрацию ребенка и т. д. Руководящей идеей при составлении психологами рекомендаций, касающихся того, как родителям следует заниматься с детьми, может служить идея А. В. Запорожца о создании условий для всемерного обогащения (амплификации) развития ребенка в противоположность тенденциям к его искусственному ускорению (акселерации) [см.: 22].

Таким образом, в рамках концепции возраста Л. С. Выготского, разработку которой продолжили его последователи, важ-

нейший вопрос диагностики развития в консультативной практике— вопрос о ее содержании — получает вполне определенный, хотя и требующий дальнейшей конкретизации, ответ: полноценная возрастно-психологическая характеристика развития ребенка (своего рода «психологический портрет») складывается из анализа трех основных составляющих: 1) социальной ситуации развития (круга общения и характера взаимоотношений со взрослыми и сверстниками в семье, школе и т. д., с обществом в целом); 2) уровня развития ведущей, а также других типичных для данного возраста видов деятельности (игры, учения, рисования, конструирования, элементов труда и т. д.), оценки его соответствия возрастным нормативам; 3) диагностики характерных для данного возрастного этапа преобразований в эмоционально-личностной и познавательной сферах психического раззития ребенка, в области самосознания. Однако эта развернутая характеристика принципиально недостаточна без анализа предшествующих этапов и общей динамики развития ребенка. Поэтому большое внимание должно быть уделено также истории его развития.

Исходя из этого, можно следующим образом представить специфику возрастно-психологического консультирования. Детский психолог, не подменяя в своей работе педагога, патопсихолога, психотерапевта или дефектолога, с которыми он может тесно сотрудничать в случае пограничных проблем, решает свои конкретные консультативные задачи. Они связаны с разносторонним анализом условий развития и воспитания ребенка, диагностикой возрастных и индивидуальных особенностей его познавательной деятельности и личности, составлением условно-вариантного прогноза и психолого-педагогических рекомендаций.

1.3. ПРОБЛЕМЫ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО И МЕТОДИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ КОНСУЛЬТАТИВНОЙ ПРАКТИКИ

На сегодняшний день возрастно-психологический подход к консультированию в области детского развития находится в процессе разработки. Вполне естественно поэтому, что попытки его применения на практике поднимают целый ряд нерешенных вопросов в теоретическом плане и особенно в плане методического обеспечения. Попытаемся указать на наиболее острые проблемы в этой области, требующие, на наш взгляд, серьезных исследований.

В качестве первой из них следует назвать необходимость более детальной периодизации психического развития ребенка, включающей сведения о конкретном содержании и показателях развития его мотивационно-смысловой и операционно-техниче-ской сторон, а также о динамике их изменений и взаимосвязей в рамках известных возрастных периодов. Сегодняшние представления о психическом развитии детей разных возрастов нуж-

даются в дополнении данными о том, как происходит этот процесс «внутри» возраста. К настоящему времени психология во многих случаях не имеет конкретных показателей формирования новообразований внутри возрастного этапа, а также средств прослеживания их судьбы в последующих возрастах. Идея создания достаточно подробной «карты» психологического возраста для каждого периода детства в разной форме неоднократно высказывалась советскими психологами. Особенно назревшей эта задача становится в связи с необходимостью поставить индивидуальное консультирование на прочную научную основу. Речь, таким образом, идет о чрезвычайно масштабной задаче — проанализировать огромное множество накопленных фактических данных, наблюдений и результатов экспериментальных исследований, отражающих разные стороны психологического онтогенеза, и создать на этой основе системную модель периодизации психического развития ребенка.

Концепция возраста, выдвинутая Л. С. Выготским, представляется нам достаточно мощной исходной парадигмой, в рамках которой можно освоить ценный теоретический вклад и практический опыт самых разных направлений и подходов в психологии развития. Ключевое значение имеют исследования, прямо направленные на изучение специфики социальной ситуации развития, видов деятельности и форм общения, характерных психологических образований в каждом периоде детства.

За рубежом психологическое консультирование в области детского развития не имеет какой-либо единой теоретической и методологической основы. В зависимости от характера проблемы специалисты действуют в русле психоаналитического, бихевиористского, гуманистического или других направлений. Широко практикуется привлечение частных концепций и отдельных понятий из различных теорий. Вместе с тем комплексный характер большинства практических проблем детского развития приводит к осознанию необходимости опоры на достаточно широкие, «синтетические» концепции развития [см.: 11].

Значительные трудности связаны с методическим обеспечением возрастно-психологического консультирования. К настоящему времени в результате многочисленных исследований по детской психологии разработан большой арсенал методик, направленных как на определение состояния, так и на формирование самых разных сторон психического развития ребенка. В то же время в своем большинстве эти исследовательские методики слишком трудоемки и громоздки, чтобы прямо использоваться в практике консультативного обследования ребенка, его социальной ситуации развития и т. д. Требуется, следовательно, большая работа по выделению методик, наиболее адекватных целям консультирования, с последующей их модификацией, в том числе и стандартизацией на соответствующих выборках детей (возрастных или каких-либо специфических, например группах риска), а значит, и с получением так недостающих сегодня

детализированных нормативов. В итоге могут быть составлены методические наборы (батареи) нового типа, тесно увязанные с моделью периодизации и имеющие под собой прочную фактическую базу. Однако переработка исследовательских методик в собственно диагностические и коррекционные (наглядным примером этой большой и сложной работы могут служить методики диагностики умственного развития дошкольника, созданные коллективом психологов под руководством Л. А. Венгера) потребует целого этапа в построении научных средств, обеспечивающих практику возрастно-психологического консультирования.

В настоящее время, когда почти полностью отсутствуют специально созданные теоретически адекватные и надежные методические средства, практические психологи вынуждены использовать имеющийся арсенал диагностических и коррекционных методик разного рода, внося в них модификации, подсказываемые собственным опытом профессиональной деятельности. В этих условиях нам представляются оптимальными систематическое сочетание в обследовании клинических и стандартизованных методик, а главное, подбор их направленности и интерпретация результатов с точки зрения сведений о нормативном содержании развития ребенка в соответствующем периоде детства, т. е. с учетом основных выделенных психологических новообразований, структуры и видов деятельности и общения, специфики социальной ситуации развития. При этом, говоря словами Выготского, задача «субъективной обработки», «расшифровки, интерпретации, вскрытия разумных осмысленных связей, зависимостей и отношений» сохраняется и продолжает составлять «главную и основную задачу исследования в интересующей нас области» индивидуального консультирования [17, с. 299]⁶.

Практика психологического консультирования ставит на повестку дня и вопрос о разработке научно обоснованной систематики психологических трудностей и проблем в сфере развития ребенка. В настоящее время в отечественной литературе происходит активное накопление результатов исследований, анализирующих психологические механизмы различного рода трудностей и нарушений в конкретные возрастные периоды (например, конфликты подросткового возраста, вопросы психологической готовности к школьному обучению, причины школьной дезадаптации и др.). В то же время попытки создания целостной, системной картины возможных психологических трудностей и нарушений у детей разных возрастных групп в литературе пока не представлены.

Что же касается намного более длительного опыта работы над этой проблемой в зарубежной психологии, то существующие

^в Отвергая монопольное значение тестов даже в условиях острейшего дефицита иных диагностических методик, Выготский подчеркивал: «Чрезмерная боязнь так называемых субъективных моментов в толковании и попытка получить результаты... исследований чисто механическим, арифметическим путем, как это имеет место в системе Бине, ложны» [там же].

в ней на сегодняшний день «классификации» трудностей носят эмпирическо-описательный характер и строятся не по единому, а по весьма различным, часто внешним критериям. К примеру, в объемном руководстве по психологическому консультированию, созданном коллективом словацких психологов под руководством И. Кожчо [см.: 119], приводится следующий перечень проблем «трудных детей»: высокая психологическая напряженность, психомоторная неустойчивость, психологическая незрелость (инфантилизм), интрапунитивная направленность,дисгармоническое развитие личности, парциальные недостатки познавательных процессов, расстройства двигательных функций, социальная запущенность, интеллектуальная недостаточность и низкая норма интеллекта. В специальном разделе рассматриваются также проблемы одаренных детей.

Аналогичным образом решается проблема систематики случаев, требующих психологической помощи, и в других авторитетных источниках [см.: 121]. Есть основания полагать, однако, что вскрытие и подробное описание возрастно-специфических механизмов формирования психологических затруднений позволят преодолеть имеющий место сегодня преимущественно симптоматический характер их квалификации и систематики.

Назрела необходимость и в специальной группе исследований, направленных на углубленное психологическое изучение таких актуальных вопросов формирования личности и характера ребенка, как, например, леность, лживость и др. Следует заметить, что многие из них до сих пор осмысливались главным образом как проблемы педагогические, воспитательные и, по существу, выпадали из сферы собственно психологического анализа. Между тем, как показывает практика консультирования, названные явления должны рассматриваться в контексте целостного процесса формирования личности ребенка.

Наконец, как уже говорилось ранее, психологическое консультирование предполагает анализ развития ребенка не только в возрастном аспекте, но и в плане его индивидуальных психологических особенностей. Однако второй из названных аспектов применительно к детскому развитию разработан еще совершенно недостаточно, в отличие, например, от индивидуально-типологических особенностей высшей нервной деятельности, активно изучавшейся и в онтогенетическом плане. Несмотря на очевидную важность проблемы индивидуальных различий, обнаруживающихся уже в младенческом возрасте, отечественная психология располагает крайне малым числом работ, направленных на исследование возрастной динамики индивидуальных различий у детей, в том числе и проявлений полового диморфизма. Другими словами, проблема «индивидуальных вариантов» развития в детской психологии лишь намечена. По-видимому, перспективы развития практики возрастно-психологического консультирования тесно связаны с проведением как нормативных, так и углубленных лонгитюдных исследований.

Глава 2

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ