В поисках теоретических основ

Интеллектуалы с трудом отвыкают от представлений об истории как равномерном и прямолинейном процессе, поэтому всякий раз испытывают растерянность в случаях возникновения попятных движений и возрождения социальных и политических явлений, казалось бы, давно ушедших в прошлое. Возвратные процессы сравнительно недавно получили серьезное теоретическое обоснование в мировой социологии и в политической науке, и, возможно, поэтому всякий откат, например, от демократии, у одних вызывает почти мистический ужас, а у других – представления о будто бы предопределенной невосприимчивости к демократии тех или иных народов. То, что откат от демократии – это закономерный процесс, не исключающий ее последовательное распространение в мире, одним из первых обосновал С. Хантингтон, предложивший такую модель этого процесса, которая использует образ морских приливов и отливов. Он ввел в научный оборот понятие «обратной волны» (rеverse wave) демократизации, обосновав почти неизбежные, но временные отступления ранней демократии под напором традиционных и более укоренных в жизни народов недемократических режимов[13]. Согласно С. Хантингтону, существовало три волны глобальной демократизации, которые привели к росту на планете числа стран с демократической формой правления. Однако на каждом этапе обратная волна вымывала значительную часть новообращенных стран из зоны демократии и вновь уносила их к традиционному авторитаризму.

На мой взгляд, концепция «обратной волны» хорошо объясняет не только трудный и извилистый путь к демократизации, но и более широкий круг социально-исторических процессов. Так эта концепция позволяет лучше понять природу одного из парадоксов глобализации. Речь идет об одновременном проявлении с конца XX века двух, казалось бы, взаимоисключающих тенденций: с одной стороный, роста взаимосвязи стран и народов мира, определенной стандартизации их культур, а с другой – нарастания культурной дифференциации и дезинтеграции, связанных с феноменом так называемого «этнического и религиозного возрождения» [13]. Под ним понимается подъем интереса к возрождению традиционно групповых, «аскриптивных» фом идентичности (этнической, религиозной, расовой), а также традиционных социальных практик[7].

Рост групповых форм идентичности проявился с конца 1960-х годов и резко усилился в 1980–1990-х годах в большинстве стран мира. Эти процессы сопровождались усилением конфликтов между группами. В началеXXI века такие конфликты стали охватывать не только бывшие колониальные страны и общества с незавершенными процессами национальной консолидации, но и государства-нации Европы и США.

Итак, в основе этой статьи лежит гипотеза о возможности применения концепции С. Хантигтнона об «обратной волне» для объяснения феномена этнического религиозного возрождения». Вторая же часть моей гипотезы состоит в том, что сам Хантингтон, развивая другую свою концепцию - «столкновения цивилизаций» - оказался подхваченным той самой «обратной волной» традиционализма, которую первым же и обосновал

С. Хантингтон, безусловно, один из самых ярких мыслителей конца XX – начала XXI века, хотя его творчество весьма противоречиво. Три его последние и широко известные в мире работы – «The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century» (1991), «The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order» (1996), «Who Are We? The Challenges to America’s National Identity» (2004) – написаны с использованием разных и мало совместимых между собой научных парадигм.

Самый популярный его труд «Столкновение цивилизаций» основан на парадигме культурного детерминизма, предполагающего существование исторически почти не изменяющихся, сверхпрочных и относительно замкнутых цивилизационных систем, подчиняющих своему влиянию современную политику и экономику. Такие внутренне консолидированные и весьма специфичные системы склонны к столкновениям. Этот концепт принципиально противоположен идеям предшествующей работы о волнах демократизации, написанной с позиций универсального эволюционизма. Плохо сочетается с идеями культурного детерминизма и последняя из крупных работ С. Хантингтона, посвященная современным вызовам американской идентичности. Она написана почти в конструктивистском ключе. Ученый полагает, что ряд процессов, сформировавшихся в конце XX века, представляет угрозу национальной консолидации американцев, поскольку снижает роль англо-протестантской цивилизации, которая на протяжении трех столетий являлась стержнем американской национальной идентичности[15]. В числе таких факторов ученый называет «растущую популярность доктрин мультикультурализма и диверсификации в интеллектуальных и политических кругах, распространение испанского в качестве второго языка на территории США и испанизацию социума, утверждение групповых идентичностей, основанных на понятиях расы, этноса и пола…» и др. [15] Перечитывая это, я в который раз задаю себе вопрос: как С. Хантингтон мог не заметить столь очевидного противоречия между двумя его идеями: о незыблемых цивилизациях, находящихся между собой в перманентном столкновении и другим его утверждением о том, что даже сравнительно слабые управленческие импульсы (всего лишь смена политических и интеллектуальных стратегий) оказались способными за три десятилетия ослабить влияние цивилизации, утверждавшейся в США триста лет?

На мой взгляд, идея столкновения цивилизаций наименее удачная в богатом творчестве С. Хантингтона, а парадигма культурного детерминизма наименее информативная из всех применяемых ученым. Вместе с тем я хочу подчеркнуть, что сам поиск новых парадигм выдающимся исследователем весьма показателен, он отражает научные искания мировой гуманитарной мысли на рубеже XX и XXI веков, осознающей ограниченные возможности объяснения всей сложности социального и культурного мира с помощью какого-то одно теоретического подхода.