Культурология. XX век. Энциклопедия 33 страница

А.И. Пигалев

РОК-КУЛЬТУРА — явление молодежной субкультуры, возникшей в Великобритании и США в 60-х гг. вокруг нового муз. стиля и выражающей нонконформистский пафос. “Рок — это больше, чем просто музыка, это энергетич. центр новой культуры и молодежной революции”, — писал журнал “Роллинг стоунз” в пер. пол. 60-х гг. Ядро Р.-к. составляет контркультура. Поэтому рок — это, прежде всего, не искусство, не идеология, а система ценностей и образ жизни. Отсюда социальная направленность рока и практика, выраженная в шокирующей триаде: пансексуализм — наркотики — музыка. Р.-к. породила несколько феноменов: язык (слэнг) и стиль одежды, рок-периодику (“Роллинг Стоунз”), рок-энциклопедию, рок-концерт (сэйшен) и т.п.

Основу рока составляет музыка, представляющая собой синтез ориентальной (негритянский ритм-энд-блюз) и зап. (кантри) муз. фольклорных традиций. От первого в роке — экспрессивное, “горячее” интонирование блюзовых нот, т.н. “обратный бит” (с акцентом на 2-ую и 4-ую долю: ритмич. характеристика всего рока). Ритм в Р.-к. приобретает почти религ. значение. Это связано с тем, что метафизика контр культуры по духу и смыслу своему ближе всего к энергетич. варианту теории эманации. “Бог, то что мы называем богом, — это разновидность вибрации. Мы достигаем перевоплощения, когда мы достигаем той тончайшей вибрации, на к-рой мы становимся едины с богом. Мы вибрируем на том же уровне”, — из манифеста рок-общины. Другие особенности ритм-энд-блюза в роке — использование непрерывной переклички коротких риффов фраз “зова” и “ответа” певца и сольного инструмента, частые фальцетные перебои, крайнее насыщение тембра высокими обертонами, доходящими часто до полной утраты тональной определенности звучания, и наконец, электрогитара в качестве сольного инструмента. Кантри же оформил, придал законченность, в какой-то мере упростил импровизационность блюза. Культура наркотиков тоже имеет негритянское происхождение. Ориентализм рока проявился и в использовании других муз. традиций (индийской у “Битлз”), в увлечении дзэн-буддизмом...

Началом рока принято считать 1954, когда появился рок-н-ролл (рез-т вышеупомянутого муз. синтеза): Билл Хейли спел свою песню “Rock round the clock” в к/ф “Джунгли классных досок”, а у Элвиса Пресли вышла первая коммерч. пластинка.

Но только в 60-е гг. формируются и завоевывают массовое признание классич. роковые группы и исполнители: “Битлз”, “Роллинг стоунз”, Боб Дилан. В этот период рок-музыка была знаменем протеста против войны во Вьетнаме. Возникают организации “Рок против войны”, “Рок против расизма”. В кон. 60-х гг. развивается т.н. андеграунд-рок или прогрессивный рок. В Америке (“Дорз”, “Айрон Баттерфляй”, “Грэнд Фанк Рэйлроад”, “Джефферсон Эйрплайн”, “Вельвет Андеграунд”, “Степпенвулф”, “Блад, Свит энд Тирз”) он стал муз. выражением движения хиппи. В Великобритании связь с контркультурой была более опосредствованной (“Лед Цеппелин”, “Дип Перпл”, “Блэк Саббет”, “Назарет”, “Пинк Флойд”, “Дженезис”, “Ху”, “Йез”, “Джетро Талл”, “Кинг Кримсон”, “Ван дер Грааф Генератор”, “Э.Л.П.” (Эмерсон, Лэйк и Палмер)).В рамках прогрессивного рока формируются основная форма рок-искусства — долгоиграющий альбом с развернутой композицией, объединенной одной идеей.

Практич. воплощением ценностей Р.-к. стали грандиозные (до 0,5 млн. зрителей) муз. фестивали (Вудсток 1969, Монтре 1967), к-рые впоследствие приобрели культовое значение. Одним из гл. принципов рок-действ (от фестиваля до концерта) является хэппенинг. В нем реализуется декларируемый контркультурой в противовес зап. индивидуализму пафос живого общения внутри органич. коллектива, сооб-ва, что способствует эмоционально-психич. самовыражению и отвечает контркультурному требованию самораскрытия личности. Этому служит и практика самодеят. музицирования, свойственная Р.-к.

Несмотря на то, что текст (особенно в раннем роке) играет немалое значение, приоритет на рок-концертах имеют невербальные формы общения. Активизировать это общение призван худож. синтетизм Р.-к. В рок-действе слиты воедино текст, музыка, свет, танец, костюм. Этот синтетизм направлен в первую очередь на подсознание, вызов неведомых ощущений и реакций.Синтетизм рока способствует тому, что эмоции моделируются в единстве двух признаков: чувств, окраски и физич. ощущений. “Синестезия” — межчувств, восприятие — следствие культурного синтетизма рока.

Ярко выраженное ритмич. начало, единство чувств. и физич. ощущений, хэппенинг, громкий звук, — все это наделяет рок способностью к муз. суггестии (внушению). Рок-концерты поражают общностью переживаний. Атмосферу Вудстока один из его участников оценил как “достижение мимолетного ощущения единства поколения”. Интернационализм и демократизм рока сделали его своеобр. эсперанто молодежи.

Метрополией рока считается англо-язычный мир, но его принципиальная фольклорная основа позволила самостоятельно развиться нац. направлениям этого муз. жанра в Вост. и Зап. Европе, Африке, где, как правило, его бытование связано с практикой социального протеста.

В 70-е гг. возникает панк-рок, сознательно стремящийся примитивизированными муз. средствами и эпатажной практикой выразить протест против коммерциализации рок-музыки (“Секс Пистолз”, “Кисс” и др.).

С 80-х гг. на Западе рок перестал быть образом жиз-

ни и стал восприниматься только как предмет искусства. Совр. тенденции эволюции Р.-к. имеют следующие направления. С одной стороны, коммерциализация рока приводит к выхолащиванию его контркультурного содержания, сращиванию с поп-культурой и превращению в моду. Замечание о том, что рок перестал быть маргинальной культурой, равнозначно тому, что он перестал быть роком. С другой стороны, идет эстетизация и элитаризация рок-искусства, выражающаяся в развитии таких жанров, как симфо-рок, рок-опера, арт-рок, рок-авангард, джаз-рок и т.д.

Значение Р.-к. сводится к тому, что являясь наследницей контр культуры, она транслирует в бурж. об-ве альтернативную систему ценностей. А также, питаясь мощными фольклорными истоками, оздоравливает и обновляет массовую муз. культуру.

Рок в России (СССР) с сер. 60-х гг. — заимствование с запада. Техн. предпосылки: бытовые магнитофоны, сделавшие возможным неконтролируемое и неограниченное размножение фонограмм, вначале — зарубежных, переписываемых с пластинок. Эстетич. предпосылки: влияние зап. рок-групп, прежде всего “Битлз”.

Ранний рок, чаще именовавшийся “бит”, датируется 2-й пол. 60-х гг.; имел подражат. характер (критерий качества — сходство с зарубежным оригиналом); как правило, англоязычный; танцевальный. Не столько искусство (худож. творчество), сколько разновидность сферы услуг в специфич. молодежной среде.

В 70-е гг. появляется “хиппи-рок” со свойственным ему организационным и творч. самоопределением при сохранении ряда архаичных черт. Происходит расширение социальной базы; самостоят, творчество отмечено идейным влиянием т.н. “хиппизма”: анти-реализм, эскапизм, пессимизм вплоть до крайних форм саморазрушения. В текстах — возвышенные аллегории, нравоучения, рок дистанцируется от “советской эстрады”.

Собственно рус. рок в 1980-89 выходит за рамки молодежной субкультуры. Текст получает преимущество перед музыкой, запись — перед сэйшеном. Почти все звезды десятилетия выступают с “акустич.” бардовскими программами. Традиц. деление на рок и бардовскую песню теряет смысл: они сливаются в едином течении “народной магнитофонной культуры”. Для 1983-85 характерны репрессии, направленные на уничтожение рока как жанра: массовые облавы на сэйшенах, аресты и судебные приговоры. Карательные меры ведут к радикализации рок-подполья.

С началом перестройки на рубеже 1986/87 рок-движение вырывается на поверхность обществ, жизни. Легализация концертов явочным порядком, создание демократич. рок-клубов, новые авторы, сформировавшиеся в последние годы подполья. Весной-летом 1987 г. организуется серия всесоюзных рок-фестивалей, происходит укрепление взаимодействия с др. жанрами и традиц. фольклором. Рус. рок становится реальной обществ. силой, объединяющей многотысячные молодежные аудитории вокруг осознанной еще в подполье антибюрократич. и интернационалистской программы.

Хотя в 1987-88 рок-группы по-прежнему отстранены от офиц. каналов распространения (ТВ, грамзапись), они теснят звезд “советской эстрады” в моек. и региональных хит-парадах. Теоретически процесс мог привести к формированию цивилизованного шоу-бизнеса, учитывающего интересы разных слоев. Однако антибюрократич. движение (рок в т.ч.) оказалось не готово к позитивной самоорганизации. Октябрь 1987 — провал попытки Свердловского рок-клуба объединить рок-музыкантов в профсоюз (1-й и последний съезд Всесоюзной рок-федерации). В течение 1988 — быстрое разложение механизмов, обеспечивавших организац. и творч. независимость рок-движения.

К нач. 90-х гг. рок как жанр в России перестает существовать. Отд. его представители продолжают работать, порой даже успешно, в рамках той системы, с к-рой боролись в молодости, т.е. “советской эстрады”, принявшей в этот период откровенно суррогатные формы т.н.“попсы”.

Рус. рок становится товаром в зап. понимании уже после гибели, когда начинают выходить книги о нем, сб. текстов, независимые студии переносят на лазерные носители фонограммы, записанные в подполье.

Своеобразие рус. рока сказалось в двойственной природе, соединении мировой рок-традиции с местной бардовской, через нее — с рус. культурой поэтич. слова, а также в специфич. организационных механизмах, далеких от зап. “шоу-бизнеса” — именно эти архаичные механизмы обеспечили возможности для создания наиболее ярких и талантливых произведений. Традиции рока не угасли и в последние годы, хотя влияние их уменьшилось.

Лит.: Переверзев Л.Б. От джаза к рок-музыке // Конен В. Пути амер. музыки. М., 1977; Набок И.Л. Рок-музыка: эстетика и идеология. Л., 1989; Феофанов О.А., Налоев А.Е. Бунтари и конформисты: рок-музыка Запада за сорок лет. Ставрополь, 1989; Рок-музыка в СССР. М., 1990; Кнабе Г.С. Феномен рока и контркультура / ВФ. 1990. № 8; Житинский А.Н. Путешествие рок-дилетанта. Л., 1990; Кто есть кто в советском роке. М., 1991; Золотое подполье. Полная иллюстрированная энциклопедия рок-самиздата: (1967-94). Новгород, 1994; Смирнов И. Время колокольчиков: жизнь и смерть рус. рока. М., 1994; Meltzer R. The Aesthetics of Rock. N.J., 1970; Brown Ch.T. The Art of Rock and Roll. Englewood Cliffs (N.J.), 1983; Zimmer J. Rock-Soziologie: Theorie und Sozialgeschichte der Rock-Musik. Hamb., 1981; Barnard S. Rock: An illustrated History. L., 1986; Seca J.M. Vocations Rock. P., 1988.

Т. В. Пушкарева, И. В. Смирнов

РОЛЬ — стереотипное поведение, ожидаемое от человека, занимающего опр. позицию (или статус) в социальной структуре, в тех или иных типовых ситуациях взаимодействия. Понятие “Р.” широко используется в социологии, социальной психологии, антропологии и

психиатрии. Обычно человек играет множество социальных Р.: тем больше, чем в большем количестве взаимодействий, отношений, групп, типов деятельности он участвует. Иногда нек-рые из исполняемых индивидом Р. могут быть несовместимы и противоречить друг другу. Усвоение человеком социальных Р. имеет функцию размещения индивида в социальном пространстве (социальной структуре), закрепления за индивидом социального статуса. Принятие и воспроизводство социальных Р. происходит в процессе социализации индивида, имеет следствием воспроизводство социальной (ролевой) структуры. Дж. Болдуин и Дж.Г. Мид объясняли процесс принятия Р. склонностью ребенка к имитации: исследования, проведенные в 40-х гг. Н. Камероном, Т. Сарбином, X. Гафом, подтвердили наличие у ребенка способности к принятию Р. В ходе принятия и интеграции новых Р. в процессе социализации у ребенка складывается “Я-концепция”; здесь большое значение имеет механизм идентификации, благодаря к-рому индивид отождествляет себя с теми или иными Р. Овладение социальными Р. происходит гл. обр. бессознательно. С понятием “Р.” тесно связаны другие понятия: “ролевые ожидания”, “ролевая напряженность”, “комплекс ролей”, “ролевые требования” и т.п.

Понятие “Р.” впервые получило систематич. применение в 20-е гг. в социальной психологии Дж.Г. Мида, а также в работах других представителей Чикагской школы социальной психологии (Р. Парк и др.). Мид подчеркивал важность принятия Р. “другого” и “обобщенного другого” для формирования человеческого Я, сознания и об-ва. В 30-40-е гг. понятие “Р.” стало активно использоваться в социальных науках, началась разработка разл. теорий Р. Фрейд описал усвоение ролей в теории инфантильных идентификаций и Эдипова комплекса. Дж. Морено создал концепцию “психодрамы” и использовал ролевые игры и ролевое обучение в психотерапевтич. целях. Т.Сарбин (1943) описал гипнотич. поведение как разыгрывание Р. Х.Маурер (1935) связал личностную и социальную дезорганизацию с неудачным разрешением ролевого конфликта, когда индивид вынужден разыгрывать несовместимые друг с другом Р. Н.Камерон (1947) описал поведение людей с психич. нарушениями как ошибочное разыгрывание Р. и как следствие неспособности принять социально заданные роли. В 1936 Р.Лштон дал определение роли, признанное классическим: Р. — “динамич. аспект статуса”. Если статус понимался Линтоном как позиция в социальной структуре, с к-рой связаны опр. права и обязанности, то Р. интерпретировалась как разыгрывание статуса в поведении, соответствующем “ролевым ожиданиям”, связанным с данным статусом. Между статусом и Р. устанавливалось однозначное соответствие. Линтоновская трактовка понятия Р. была принята функционалистской социологией и социальной антропологией и получила здесь дальнейшее развитие. Р.Мертон (1949) ввел категории “комплекса ролей” (комплекс ролевых ожиданий, связанных с данным статусом” и “ролевого конфликта” (предъявление к индивиду несовместимых ролевых требований, или ролевых ожиданий). Функционалистское понимание Р. было подвергнуто критике как статичное, предполагающее пассивное принятие индивидом извне заданных социальной структурой ролей. Альтернативные, динамич. концепции Р. разрабатывались в интеракционизме (Р. Тернер, Э. Гоффман), феноменологич. социологии (А. Шюц), этнометодологии. Здесь подчеркивалось активное участие индивидов и групп в создании ролей в процессе социального взаимодействия, а статич. понимание роли признавалось неадекватным. Большое влияние на антропологию оказала концепция статуса и Р., разработанная Э. Гоффманом: он ввел в 1961 понятие “ролевой дистанции”, обозначающее психологич. дистанцирование индивида от тех Р., к-рые он вынужден разыгрывать перед людьми, несмотря на то, что они противоречат его Я-концепции. Здесь подчеркивается с “социально-драматургич.” позиций внешний, сценич., “театральный” характер разыгрывания Р., отражающий недостаток личностной вовлеченности индивида в исполнение навязываемых ему социальных Р. Исследование Гоффмана о психиатрич. больницах и тоталитарных организациях (1961), в к-ром было прослежено влияние группового давления на принятие ролей и сформулирована “теория ярлыков”, оказало заметное влияние на нек-рые направления исследований в социологии и психиатрии.

Лит.: Cameron N.A. The Psychology of Behaviour Disorders: A Biosocial Interpretation. Boston etc., 1947; Sociometry and the Science of Man. N.Y., 1956; Moreno J.L. Who shall survive? Found, of Sociometry, Group Psychotherapy and Sociodrama. Beacon; N.Y., 1978.

В. Г. Николаев

РУБИНШТЕЙН Сергей Леонидович (1889-1960) -психолог и философ, один из основоположников “деятельностного подхода” в психологии, педагогике, философии и культурологии. “Пограничность” теоретических исканий Р. поставила его вне большинства советских философов и психологов. Это имело серьезные последствия и в личной судьбе ученого, и в судьбе его идей, не укладывавшихся в прокрустово ложе тоталитарной культуры.

Р. окончил практически экстерном в 1908 Одесскую Ришельевскую гимназию, занимался самообразованием, много читал, изучал языки, увлекался философией и лит-рой, физикой и математикой, искал идеальное в самой жизни. Особое влияние на становление мировоззрения юного Р. оказали Достоевский, Горький и Л. Толстой; его занимали проблемы гуманизма и ненасилия, противоречивое единство в человеке и мире добра и зла, соотношение любви и ненависти, эроса и аскетизма, нравств. смысла революции и человеч. счастья, жалости и гордости и т.п. Именно нравственно-филос. проблематика привела Р. к изучению Маркса (чтение “Капитала” и кратковременное посещение подпольно-

го марксистского кружка), поискам путей преобразования об-ва, к изучению закономерностей перехода от чистой мысли к действительности, деятельности.

В 1908 Р. уезжает сначала во Фрейбург, а затем в Марбург, где поступает на филос. ф-т ун-та. Здесь Р. испытал сильное влияние Риккерта и его окружения, а затем — Г. Когена, Наторпа и Кассирера. В марбург. школе неокантианства Р. привлекало преимущественное обращение к миру ценностей — интеллектуальных, этич., эстетич., религиозных; критич. отношение к идеалистич. метафизике и теологии, с одной стороны, и научному позитивизму, с другой; особый интерес к логике и методологии науки, выводимых априорно — филос., а не конкретнонаучными средствами, а также сочувствие социалистич. идее, к-рая, как и любая идея, с т.зр. неокантианцев, является регулятивом опыта и разрешает искомое наукой бытие в становлении. В ун-те Р. прошел увлечение неокантианством и неогегельянством; познакомился с работами Дильтея, Шпрангера, Гуссерля, явившимися свидетельством “кризиса психологии”, заложившими начало феноменологии и зап. экзистенциализма; осмыслял генезис рус. экзистенциализма — от Достоевского до Л. Шестова; углубленно изучал марксизм, понимая его не как филос. учение, а как социол. теорию; основательно изучает естествознание, филос. вопросы физики (в частности теорию относительности), основы математики. Оканчивая ун-т в 1913, Р. вместо обычной студенч. выпускной работы подготавливает на нем. яз. докт. дис. “Изучение проблемы метода” и в том же году ее с блеском защищает (опубл. по-немецки в качестве монографии в 1914). К печати в “Филос. трудах”, редактировавшихся Когеном и Наторпом, был принят также большой труд Р. “Абсолютный и диалектич. рационализм и трансцендентальная философия”.

Критически отнесясь к идеализму своих учителей, прежде всего к положению, что “бытие не существует, а полагается мыслью”, а мысль, напротив, “сама порождает все свое содержание”, включая содержание бытия (Коген), Р. отвергал и скомпрометировавший себя материализм, действующий на научное знание “опустошит.” образом, не объясняя феномена сознания, а лишь затемняя его, и модернизированные, утонченные формы натурализма (напр., психологизм). Р.интересовали процессы, происходившие в зоне между бытием и сознанием: воздействие бытия на сознание и сознания на бытие, взаимопроникновение сознания и бытия, осознание бытия и бытие сознания и т.п. Фактически речь шла о разработке “третьего пути” в философии, избегающего крайностей материализма и идеализма. В дальнейшем Р. почти исключительно занимается проблемами психики, сознания, мышления, творчества (избегая рассуждать о материи); бытие для Р. и в марбург. период, и впредь является гораздо более широким и многообр. смысловым образованием, нежели материальный, вещный мир: оно включает в себя и разл. формы сознания (общественного и индивидуального), и выводимые наукой обобщения и закономерности, идеальные по своей природе, и разл. ценности, несводимые к своим материальным компонентам или атрибутам.

Бытие, по Р., несводимо к объекту, поскольку в него входят и субъективные моменты, и потому что бытие субъекта в значит, мере субъективно, оно подвижно и изменчиво, оно находится в зависимости от деятельности и творчества человека. В конце концов и понятие “бытия” оказывается узким для Р., — ему на смену приходит понятие “мир”, включающее человеч. ценности, идеалы, представления, цели и формы деятельности, нравственно-ответств. деяния, рез-ты творчества и творч. замыслы, а не только объективные, в т.ч. истор. условия, вещи, явления природы и т.п. Не менее сложным оказывается и понятие “человека”, соотносимое с понятием “мир”: испытывая многомерное воздействие окружающего и изменяющегося мира, личность действует и творит мир; в процессе своих деяний, в актах своей творч. самодеятельности человек не только обнаруживается и проявляется, но и созидается, определяется, сам себя формирует. Одним и тем же актом творч. самодеятельности личность создает свой мир и себя, она создается и определяется, лишь включаясь в объемлющее ее целое, и чем больше сфера ее действий, чем масштабнее мир, в к-ром она живет и действует, тем она значительнее. Все осн. теор. и методол. идеи Р. сформулировал уже в ранний период творчества — работая над дис., в работах 1915-18 и 1920-х гг. (“Методология истории и обществ, наук”, “О филос. системе Г. Когена”, “Принцип творч. самодеятельности”, “Наука и действительность”, “Психология Шпрангера как наука о духе” и др.); позднее он их лишь развивал и детализировал (иногда камуфлируя оригинальное содержание атрибутами офиц. советской идеологии). Лишь под конец жизни Р. окончательно вернулся к своим основополагающим теориям, вынашивавшимся им еще до Октября.

По существу, Р. интересует “мир человека”, взятый в его ценностно-смысловом измерении, т.е. культура, понимаемая не только как цель, содержание и рез-т человеч. деятельности (включая творч. мышление), но и как контекст человеч. бытия и сознания, как предпосылка поведения и мышления человека. В этом смысле и проблема детерминизма сознания бытием, и проблема преобразования бытия посредством человеч. деятельности, творч. мышления, и проблема изменения сознания в рез-те практич. деятельности человека — это проблематика культурфилос. и культурно-психологическая, в той или иной степени трактующая культуру в теор. и истор. аспектах. Даже проблематика природы для Р. выступает как культурфилософская: детерминируя человека как свою часть, природа задает масштаб человеч. культуре, включая общественно-истор., этич., эстетич. и др. планы, и разрыв с природой означает для человека и об-ва разрушение основ своей духовной жизни. Включение же природы в общественно-истор. процесс, в творч. деятельность человека делает ее объектом и частью культуры (не отменяя ее первичного качества “собственно природы”); культура же, пре-

одолевающая в себе и изгоняющая из жизни природу, разрушает самое себя и становится невыносимой для человека и об-ва.

Тем более важно понимать диалектику природного и культурного детерминизма психич. деятельности человека: большая часть форм чувствительности человека обусловлена продуктами культуры и является рез-том культурно-истор. развития человечества. Р. подчеркивает, что сознание индивидуума определяется объективным содержанием культуры, в к-рую он включен и к-рая, в свою очередь, является истор. продуктом реального обществ, развития; в то же время субъект играет активную роль в истор. созидании культуры: осмысленность его соотношений с культурой не противопоставлена его реальному бытию и деятельности, а органически включена в них. Субъект культуры, соотносясь с миром и преобразуя его, сам формируется; смысловые связи между психологией индивидуума и идейным содержанием истор. культуры, в к-рую он включен, также изменяются. Доказывая относительность противоположности между субъектом и объектом, субъективным и объективным, Р. утверждал, что всякое психич. явление (запечатленное культурой в качестве произведений лит-ры и искусства, научных теорий, истор. концепций или иных идеол. образований) одновременно отражает бытие объекта и выражает жизнь субъекта; более того, это всегда — отражение объекта, обусловленное и опосредствованное жизнью и деятельностью субъекта, или отражение действительности через выражение субъекта, эту действительность отображающего. На огромном и разнообр. психол. и филос. материале Р. разработал свое понимание принципа детерминизма: “внешние причины действуют только через внутр. условия”, и это положение закономерно казалось всем марксистским ортодоксам безусловно идеалистическим. Человеч. познание объективного мира и субъективное творчество предстает у Р. как бесконечный, незавершимый процесс, в к-ром и объект, и субъект оказываются взаимосвязанными, процессуально динамичными по отношению друг к другу и неисчерпаемыми.

В 1913 Р. отказался от предложений Когена и Наторпа занять должность профессора кафедры философии одного из европ. ун-тов и вернулся в Одессу, где ему пришлось ограничиться ролью преподавателя психологии, логики и философии в гимназиях — со всеми вытекающими отсюда психол. и материальными последствиями. В 1919 Р. становится приват-доцентом по кафедре философии историко-филол. ф-та Новорос. (Одесса) ун-та, но ненадолго: с приходом Добровольч. армии в 1920, подозреваемый в сочувствии большевикам, он отстранен от преподават. работы в высшей школе и восстановлен в должности лишь после утверждения Советской власти. В 1921, после смерти проф. Н.Н. Ланге, одного из крупнейших русских дореволюционных психологов, Р. избран профессором и заведующим кафедрой психологии Одесского ин-та народного образования, возникшего в рез-те объединения неск. ф-тов бывшего Новорос. ун-та и Укр. пед. ин-та в 1920.

Здесь он читает лекции по логике, математике, теории относительности Эйнштейна, теории искусства, истории философии, ведет семинар по методологии социальных наук, ведет большую организационную работу в системе народного образования. Параллельно Р. ведет курсы по педопсихологии и педологии в Педологич. ин-те, открытом в Одессе. Однако активность Р. на этом посту оказалась непродолжительной: развернувшаяся вокруг его курса по филос. проблемам совр. физики идеол. дискуссия, сразу приобретшая демагогич. характер, вынудила Р. сначала отойти от философии и перейти к чтению лекций по психологии как неидеол. науки, а после начала идеол. кампании против “педоло-гич. извращений” и психологии как “идеалистич. науки” — вообще оставить кафедру и фактически прекратить преподават. деятельность. Он становится (1922) директором Одесской Центр, научной библиотеки (бывшей библиотеки Одесского ун-та), сохранив за собой лишь второстепенный курс на дополнит, ф-те. В это время Р. продолжает интенсивно работать: им написан большой филос. труд (оставшийся в рукописи и опубл. до сих пор в самой незначит. части), изучены история и совр. состояние мировой и русской психол. науки, начата работа по созданию методологии психологии, но публикует Р. в это время лишь работы по библиотечному делу.

В 1930 по приглашению психолога М.Я. Басова Р. становится заведующим кафедрой психологии Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена. Как теоретик и методолог Р. заявил о себе программной статьей “Проблемы психологии в трудах К. Маркса” (“Советская психотехника”. 1934. № 1). Он организует циклы экспериментальных исследований, рез-ты к-рых регулярно освещаются в Уч. записках ЛГПИ под его редакцией; формируется коллектив научных единомышленников и учеников Р.; завязываются дружеские и деловые отношения с ведущими учеными-психологами — Б.Г. Ананьевым, Д.Н. Узнадзе, А.А. Ухтомским, А.Н. Леонтьевым, Б.М. Тепловым, А.С. Прангишвили, А.В. Запорожцем, П.Я. Гальпериным, с лингвистами (Н.Я. Марр и др.), естественниками (В.И. Вернадский) и т.д. В 1935 Р. публикует научную монографию (одновременно ставшую учебным пособием) “Основы психологии”, за к-рую Р. в 1937 была присуждена ученая степень д-ра пед. наук по психологии без защиты диссертации. С этой книги начинается известность Р. как крупнейшего советского психолога. В 1940 выходит следующая большая монография Р. — “Основы общей психологии”, удостоенная в 1942 Государств, премии. Р. избирается членом Ленсовета. В первую блокадную зиму он один из тех, кто организует оборону Ленинграда и разрабатывает психол. методики выживания в страшных, нечеловеческих условиях блокады. Будучи командиром большого эвакуационного состава, вывезшего из осажденного Ленинграда большую группу выживших ученых, он принимает бой с нем. отрядами и с честью выполняет свою миссию руководителя.

В 1942 Р. отозван в Москву. Он — лауреат Госу-

дарств. премии; назначен директором Ин-та психологии АПН РСФСР (1942-45); создает и возглавляет кафедру психологии в МГУ (1942-49); сектор психологии в Ин-те философии АН СССР (1945-49); зам. директора Ин-та философии (1945-48), чл.-корр. АН СССР (1943); акад. Академии пед. наук (1945). В этот период Р. создает свою научную школу. С началом политико-идеол. кампании против “безродного космополитизма и низкопоклонства перед Западом”, принявшей сразу антисемитскую направленность, Р. стал одним из первых обвиненных в “преклонении перед иностранщиной” и назван “агентом империализма”, 2-е издание “Основ общей психологии” (1946) было публично осуждено. В травле Р. приняли участие многие из его недавних сотрудников, учеников, друзей. Ученый был снят со всех постов; верстка его новой монографии “Философские корни психологии” была рассыпана. Только после XX съезда партии Р. возвращается в разгромленный сектор психологии ИФ АН и вновь возглавляет его. Один за другим начинают издаваться труды Р., написанные в период гонений и вынужденной безработицы. Однако жить Р. остается недолго. После смерти Р. его гл. труд “Человек и мир” в течение 13 лет не может выйти в свет, да и после публикации долго остается окруженным заговором молчания. Лишь в самое последнее время появляются первые отклики на осуществленный Р. переворот в гуманитарных науках (Г.С. Батишев, А.С. Арсеньев, М.С. Каган и др.).

Принципиальным для духовного раскрепощения Р. явилось его внутр. освобождение от пут сталинизма (а в скрытом виде — и ленинизма). Понимание того, что на высшем уровне социалистич. об-ва находились люди, не только погрязшие в собственной “моральной деградации”, но и “попиравшие всякую мораль”, заставило Р. по-новому взглянуть на соотношение политики и этики, тоталитарного коллективизма и критич. мысли индивида, механич. дисциплины и личностной инициативы и ответственности. На первый план в исследованиях и размышлениях ученого выходят вечные и общечеловеч. ценности и идеалы, необходимость сознательно осуществлять “строительство высших уровней человеч. жизни” и борьба против всего, что “снижает уровень человека”.