Благословление хлебов на вечерне

Благословление хлебов на вечерне известно всем. Но оно, между прочим, означает, что после вечернего богослужения некогда полагалась трапеза — агапа. И напоминание о ней сохранилось в самой молитве священника: «Господи Иисусе Христе. Боже наш, благословивый пять хлебов и пять тысяч насытивый, Сам благослови и хлебы сия, пшеницу, вино и елей и умножи сия во граде сем и во всем мире Твоем, и вкушающие от них верныя освяти...».

3. «Чин о панагии»

«Чин о панагии» содержится в «Часослове» и совершается в монастырских трапезных следующим образом:

старший:

«Христе Боже, благослови ястие...» и благославляет кушания. Затем влагает в панагиар просфору и ставит во главе стола.

После вкушения пищи:

«Благословен Бог, милуяй и питаяй...», «Слава Тебе, Господи...», «Господи помилуй» (трижды),

старший:

«Благословите мя отцы святии и простите ми грешному.»

все:

«Бог простит ти и помилует тя»,

Старший (вознося просфору перед образом Св. Троицы):

«Велико имя Св. Троицы» (знаменуя) «Пресвятая Богородица помоги нам»,

все:

«Тоя молитвами, Боже, помилуй и спаси нас» и после пения «Достойно есть» вкушают просфору.

Спрашивается: что это, если не прямое подражание Евхаристической агапе?

P. S. Интересно, что и у католиков существует подобный панагиар (он называется у них «монстранс»), куда влагается гостия и совершается усиленное поклонение ей в послепасхальный период.

А у православных сходный чин называется «Последование артоса».

4. «Последование артоса»

Пасхальный артос (т. е. хлеб) приносится в первый день Пасхи (после заамвонной молитвы) в алтарь и освящается кроплением св. водой. Затем, на всё время пасхальной седьмицы он занимает место панагии: на панагиаре. А в Субботу Светлой седьмицы, по отпусте Литургии несёт его в трапезную, читая молитву:

«... и якоже благословил еси пять хлебов в пустыне, и ныне благослови хлеб сей, яко да вси вкушающе от него телесного и душевного благословения и здравия сподобятся...»

После чего артос раздробляют и вкушают.

Надо ли добавлять, что православные мiряне приготовляют собственный «мiрянский артос» (т. е. кулич), освящают его в храме и вкушают в Пасхальную ночь вместе с творожной пасхой и крашенными яйцами? Т. е. совершают самую настоящую Пасхальную агапу! (Напомню, что в Пасхальную ночь все, говевшие и не говевшие, могут причащаться по древнему обычаю, унаследованному от первых веков христианства).

И тем не менее эти реликтовые агапы оттеснены на переферию богослужебной жизни. И это произошло не случайно. В них было слишком много плотского.

А в IV веке христианство (под влиянием зарождающегося монашества) стремительно спиритуаризировалось. В агапах было слишком много ритуально-иудейского, а в IV веке государственное христианство обрушило на иудеев запоздалые акты мести (погромы в М. Азии и Александрии).

Но самое главное: уничтожение агап ускорило формирование суточного богослужение, вечерни и утрени. Но прежде чем перейти к ним, рассмотрим наши источники.

2. «ПАЛОМНИЧЕСТВО В СВЯТУЮ ЗЕМЛЮ»

Главным источниками IV века являются уже известные нам «Апостольские постановления» и т. н. «Паломничество а Святую Землю», написанное ок. 380 г. некой Сильвией или Этерией. Это вообще важнейший памятник из области исторической литургики и эортологии (истории праздников).

Он был обнаружен в 1884 г. историком и археологом Гамуррини в библиотеке братства св. Марии в Ареццо. Памятник этот находился в манускрипте XI века, происходящем из знаменитого Монте-Кассинского монастыря св. Бенедикта Нурсийского и представлял собой 22 листа без начала. Гамуррини издал его в 1887 г. по названием «Peregrinatio ad loca sancta». Он отождествил паломницу с Сильвией Аквитанкой, которая сопровождала в Египет Палладия Еленопольского и упомянута в его «Лавсаике».

В 1903 г. Дон Феротин опубликовал письмо монаха Валерия (ок. 650 г.), которое содержит схожие фрагменты, приписанные некой Этерии из Испании.

С тех пор неизвестную паломницу стали именовать Сильвией-Этерией. Это была вдумчивая и наблюдательная женщина. Она подробно описывает свои путешествия на Синай, в Палестину и Сирию, а во второй части своих путевых записок, с протокольной точностью фиксирует драгоценные подробности иерусалимского богослужения при храме Воскресения Христова.

Это — тот самый храм, который был построен в 335 г. Константином Великим над Голгофой и Гробом Господним. Собственно, это был целый комплекс, состоящий из 3-х главных частей: храма Воскресения, Мартириума и Креста.

Круглый храм Воскресения (Сильвия называет его «Anastasis») был построен вокруг пещеры Гроба Господня, в которой горела неугосимая лампада. К этому храму вёл внутренний двор («Atrium interier»), окружённый с трёх сторон колонадами. А с четвёртой, западной стороны, внутренний двор упирался в скалу Голгофу. Здесь, на месте обретения Креста, стоял крест. Сильвия выделяет это место, как отдельную церковь («Ad Crucem» — «У Креста»).

Храм над самой Голгофой она называет «Martirium». Он был заложен над местом мучений ещё царицей Еленой и имел от алтаря спуск в подземную капеллу св. Елены («Chapelle S. Helene»). С юга к этому храмовому комплексу примыкал огромный баптистерий («Baptistere») для крещения обращаемых язычников.

Особенность богослужения здесь состояла в том, что процессии, возглавляемые епископом Иерусалима, переходили из одного храма в другой, стремясь посетить все святые места.

ВЕЧЕРНЯ В IV ВЕКЕ

Сильвия-Этерия следующим образом описывает вседневную Вечерю в Ан а стасисе (т. е. в храме Воскресения Христова):

«В десятом часу, который здесь называется lucinicon, а мы называем lucernare (Вечерня), в храм Воскресения собирается большое количество людей. Зажигаются тогда все лампады и свечи и весь храм ярко освещается. Однако огонь не приносится извне, но берется из пещеры, где денно и нощно всегда горит неугасимая лампада...»

Таким образом Вечерня IV века сохраняет идейную связь с древнехристианским обрядом светильничного благодарения. Но теперь светильник вносится в храм не извне, а из пещеры св. Гроба Господня.

«Некоторое время поются вечерние псалмы и антифоны, — продолжает Сильвия, — а затем извещают епископа, который входит и садится на возвышении (т. е. на кафедре)...»

«Антифоны», упомянутые здесь — это избранные стихи псалмов. По поводу же епископа требуется пояснение. Т. к. Иерусалимский патриарх (в данном случае — это свт. Кирилл Иерусалимский † 387 г.) присутствовал на всех службах при храме (которые совершались почти непрерывной чередой), то ему приходилось хотя бы отчасти опаздывать, чтобы передохнуть («покоя ради малого»). Поэтому он являлся не к началу богослужения, а на вторую треть. Причём явление его обставлялось известной торжественностью. Это-то явление и отразилось в обряде нашего Вечернего входа (при пении «Свете тихий»)!

Итак, епископ «садится на возвышении; садятся также на своих местах все пресвитеры...» — несомненно, для слушания ветхозаветных чтений (которые здесь не упомянуты, но подразумеваются).». ..и снова поются псалмы и антифоны. Пропев их согласно обычаю, епископ поднимается и становится перед оградой пещеры, в то время, как один из диаконов поминает каждого в отдельности согласно обычаю. И каждый раз, когда диакон произносит имя кого-либо, многочисленные голоса стоящих вокруг отроков отвечают «Кирис елеисон» или как мы бы сказали «Miserere, Domine». (т. е. «Господи, помилуй»).

Это уже похоже на ектению, но молитва её сопровождающая, ещё не стала тайной: «Епископ сперва читает молитву, он молится за всех... Затем диакон возглашает, чтобы каждый оглашенный, где бы он ни стоял, преклонил свою голову, после чего епископ произносит благословение над оглашенными...» Отметим здесь, что оглашенные уже допускаются к Вечерни (как и к Утрени), т. е. входит в силу новая богослужебная практика.

После благословения верных и отпуста происходит очень интересное последование: «При пении гимнов епископ в сопровождении всего народа направляется из храма Воскресения к Кресту...», где повторяются молитвы епископа и благословения. Вот именно это шествие ко св. местам, расположенным близ храма, отразились в нашем чинопоследовании литии, т. е. исхождения в притвор. Но именно в притворе обычно помещался баптистерий, который в данном случае символизировал Голгофу (ибо «Все мы, крестившиеся во христа Иисуса, в смерть Его крестились» Рим. VI, 3). Т. о. в церковном сознании сохранилась даже связь между литией и событиями смерти и погребения Христова.

Теперь попробуем восстановить структуру Вечерни и для этого обратимся к «Апостольским постановлениям», которые возникли в то же время и с той же местности, по которой проходило паломничество Сильвии-Этерии.

VIII книга «Апостольских постановлений» даёт не собственно чинопоследование, но описание, схожее с описанием Сильвии:

«Когда настанет вечер ты, епископ, собери Церковь и, после того как скажут светильничный псалом, диакон пусть возгласит об оглашенных... А по отпусте их диакон пусть скажет: «Елицы вернии, Господу помолимся...»

Это начало почти литургическое (хотя почему-то не упомянуты чтения). В нём ещё чувствуется связь вечерни с первоначальным пред-евхаристическим чином III века. И, кроме того, оглашенные ещё не допускаются к участию. Следовательно, последование «Апостольских постановлений» более древнее, чем описание Сильвии. Итак:

«Елицы вернии, Господу помолимся...»
«О мире и благосостоянии святых Церквей помолимся...»
«О святей Соборной и апостольской Церкви, яже от конца до конец (Вселенский аспект) помолимся...»
«О всяком епископстве, еже под небом...»
«И о пресвитерах наших помолимся...»
«О всем во Христе диаконстве... о чтецах, певцах, девственницах, вдовицах же и сирых помолимся...»
«О плавающих и путешествующих помолимя...»

Т. е. перед нами аналог Великой ектении.

После неё епископ читает молитву: «Безначальный Боже и бесконечный Творец всего...», в которой просит Бога ниспослать «вечер мирен» и «Нощь безгрешну». И это — аналог нашей Вечерней молитвы, которая читается после Вечернего входа и Сугубой ектении.

Наконец, епископ произносит молитву главопреклоненную: «Боже отцов и Господи милости... яви лице Твое на любящих Тебя, преклонивших выю сердца своего, и благослови их Христом, имже освятил еси нас светом разума...»

Вечерня заканчивается возгласом диакона: «Идите в мире» («Апостольские постановления», кн. VIII, гл. 36—37).

Сравнивая этот чин с тем, что мы узнали от Сильвии-Этерии, мы можем реконструировать следующую структуру:

Светильничный псалом 140-й (впоследствии — 103-й).

Другие псалмы и антифоны.

Вход епископа (впоследствии: Вечерний вход под «Свете тихий»).

Чтение из Ветхого Завета.

Великая ектения.

Вечерняя молитва епископа: «Безначальный Боже...».

Молитва главопреклонения: «Боже отцов...».

Благословение и отпуст (возможна лития).

УТРЕНЯ В IV ВЕКЕ

Вседневную Утреню в храме Воскресения Сильвия-Этерия описывает очень кратко: «При наступлении рассвета, начинаются утренние песни. И вот приходит епископ...» — т. е. начало Утрени совершается без епископа: священниками или диаконами для монашествующих, девственниц и особо усердных мiрян. Это начало состоит из пения каких-то утренних песен (в др. переводе гимнов). Впрочем Иоанн-Кассиан «гимнами хваления» называет псалмы 62, 118 и 148. А «Апостольские постановления» заповедуют: «каждый день собирайтесь утром и вечером, поя и молясь в церквах, утром говоря псалом 62-й, вечером же 140-й» (кн. II, гл. 59). Т. о., бесспорно, утренним псалмом был 62-й, который и ныне находится в составе Шестопсалмия (3, 37, 62, 87, 102, 142). И вся эта часть до прихода епископа соответствует нашему Шестопсалмию.

«... И вот приходит епископ с клиром и тотчас входит внутрь пещеры (Гроба). И там внутри ее за решеткой (будущий иконостас) сначала говорит молитву за всех людей и поминает имена тех, кого ему угодно помянуть...». Мы уже видели этот аналог Великой ектении во время вечерни.

«Прочитав молитву... (согласно «Апостольским постановлениям» это — молитва «Боже духов и всякия плоти...», которая просит Господа принять наши утренние благодарения и сподобить вечной жизни). Итак:

«Прочитав молитву, епископ выходит из святыни и тогда все присутствующие подходят к нему под благословение, и он, выходя, благословляет каждого по очереди. Затем, уже на рассвете, бывает отпуст» — буквально: «lit missa» и, т. к. название «Мисса» (Месса) происходит от торжественной формы отпуста («ite missa est»), то многие западные толкователи полагают, что сразу после утрени служилась литургия (ранняя?). Но, т. к. о ней не сказано ни слова (а повествование сразу переходит к VII часу), то это сомнительно.

Как бы то ни было, структура Утрени у нас фактически дублирует структуру вечерни (что мы видели уже в III веке), отличаясь только содержанием молитв:

1. Утренний псалом — 62-й.

2. Другие псалмы или антифоны.

3. Вход епископа

4.

5. Великая ектения.

6. Утренняя молитва епископа: «Боже духов...».

7. Молитва главопреклонения.

8. Благословение и отпуст.

Здесь не хватает только двух элементов: чтения Писания и литии. Но мы легко найдём их в описании Воскресной Утрени, которое следует ниже: «На седьмой день, в воскресение, еще до пения петухов... множество людей... собирается во дворе у храма Воскресения... Люди поют гимны и антифоны и произносят после каждого гимна и антифона молитвы... Здесь всегда присутствуют пресвитеры и диаконы, готовые к совершению бдения...» (т. е. эта предварительная часть соответствует нашей полунощнице).

«Как только пропоет первый петух, епископ сразу же приходит в церковь и входит в пещеру в храме Воскресения. Тогда сразу раскрываются все двери храма и многочисленная толпа людей входит в Анастасис, полный света от бесчисленных горящих лампад.» Т. е. с приходом епископа открывается храм Воскресения и в нём утреня начинается как бы заново (а в будние дни епископ только доканчивал её): поются три псалма, за каждым из которых следует молитва.

Остановимся подробнее на этом моменте:

«И как только все войдут (т. е., речь идёт о входе, точнее: о входной процессии, аналогичной, например, Малому входу), один из пресвитеров начинает петь псалом, и все отвечают ему, заканчивая молитвой. Затем один из диаконов поёт псалом, и снова произносится молитва, а после третьей молитвы... После того, как три псалма бывают пропеты и три молитвы произнесены, приносят кадильницы в пещеру храма Воскресения... Тогда епископ, встав за решеткой, берет Евангелие и сам читает о Воскресении Господнем... («Письма паломницы IV века», М., 1994 г., стр. 196—198).

Эта богослужебная структура (3 пения, за каждым из которых следует молитва, а потом читается Евангелие) нам почему-то уже знакома. Давайте вспомним, где мы её встречали. Это было в лекции N°8, где речь шла о структуре древнейшего всенощного бдения, из которого в III веке выросли Вечерня и Утреня. Мы говорили тогда, что это бдение носило предъевхаристический характер и что в основе его лежала следующая структура: 3 библейские песни с припевами и молитвой, за которыми следовало чтение Писания.

В. Лурье, который подробно изучал развитие этой структуры на базе школы о. Хуана Матеоса, обнаружал её модификации в таких производных чинопоследованиях как: утреня, вечерня и предъевангельская часть Литургии оглашенных.

Это развитие можно иллюстрировать следующей схемой:

 

 

Повсюду первоначальная структурная основа бдения остаётся, хотя в производных т. н. «песенных последованиях» её конкретные элементы могут замещаться. Например, диаконские молитвы превращаются в ектении. Библейские песни в утрени (описываемой Этерией) замещаются псалмами, а в литургии оглашенных — антифонами. И, таким образом, вместо 3-х библейских песен, сопровождаемых 3-мя молитвами, возникает следующее песенное последование (т. н. «Трёхпсалмие»):

1. Вел. ектения + I антифон.

2. Мал. ектения + II антифон.

3. Мал. ектения + III антифон (который сопровождает Мал. вход и заканчивается пением тропарей, исторически возникших именно из припева к этой структуре).

В. Лурье в своём замечательном исследовании «Этапы проникновения гимнографических элементов в структуру всенощного бдения Иерусалимского типа», восстанавливает следующую последовательность этого типа:

в сер. IV в. — припевом к песням становится т. н. тропарь-ирмос;

на рубеже IV—V вв. — появились ещё 2 тропаря типа «ипакои» (на «слава и ныне»);

в сер. V в. — вся структура стала завершаться богородичным и получила название «канона». Не путать с позднейшим каноном прп. Иоанна Дамаскина и проч.! Только в VIII в. канон стал особым гимнографическим жанром из 9-ти песен, который с тех пор сильно деградировал и ныне выглядит следующим образом:

1. песни I—III + ипакои + мал. ектения.

2. песни IV—VI + кондак и икос + мал. ектения.

3. песни VII—IX + экзапостиларий + мал. ектения.

Т. е. структура осталась прежняя, хотя конкретные библейские песни исчезли (их замещают ныне ирмосы и тропари. Так что единственной реальной песнью стала песнь Богородицы с припевом «Честнейшую...»).

См. «Византинороссика. Труды СПб-го общества византийско славянских исследований», Том. I, СПб. 1995 г., стр. 187—199.

Сильвия-Этерия описывает нам начальную стадию развития этой структуры: песни уже заменены псалмами, но вместо ектений — ещё епископские молитвы. Чин Утрени носит явные предъевхаристические черты и завершается чтением воскресного Евангелия:

После прочтения Евангелия епископ выходит и идёт ко Кресту при пении гимнов, и весь народ следует за ним. Там все снова поют один из псалмов и прочитывают молитву. Затем он благословляет верных и бывает отпуст.» («Письма паломницы IV века», М., 1994 г., стр. 196—198).

И до сих пор воскресная Утреня содержит чтение Евангелия на Полиелее. А сам Полиелей, светилен в конце канона (Экзапостиларий) и возглас Великого славословия: «Слава Тебе, показавшему нам свет!» — продолжают тему воссияния духовного света, открытую в IV веке при храме Воскресения Христова свт. Кириллом Иерусалимским.