Глава седьмая сценарный аппарат

Чтобы понять, как действует сценарий и как обращаться с ним при лечении, необходимо хорошо знать сценарный аппарат, как мы понимаем его сегодня. Нам еще кое-чего не хватает в понимании его основ, мы не всегда уверены в передаточных механизмах, но за короткие десять лет, прошедшие с тех пор, как сценарный аппарат был описан впервые, удалось построить достаточно развитую его модель.

Из приведенных выше примеров можно сделать вывод, что сценарный аппарат состоит из семи элементов. Развязка, финал, или проклятие; предписание, или стопор; провокация, или толчок, — эти элементы контролируют развертывание сценария и потому называются контролирующими механизмами. В большинстве случаев они полностью формируются до шести лет. Точно так же происходит с антисценарием, или снятием заклятия, если таковое имеется. Позже более значительную роль начинают играть лозунги антисценария, программы и образцы поведения, оставленные родителями. Демон представляет наиболее архаичный пласт личности (Ребенок в ребенке) и существует с самого начала.^[27]

А. Сценарная развязка

Развязка, к которой стремится человек, в клинической практике вовсе не означает приобретения каких-либо благ, и может быть сведена к четырем основным вариантам: одиночество, бродяжничество, сумасшествие и смерть. Самый приятный способ добиться одной из таких развязок — алкоголь или наркотики. Ребенок часто переводит предписания родителей на марсианский язык или пользуется правовым самосознанием к собственной выгоде. В одном случае, когда мать сказала детям, что все они в конце концов окажутся в сумасшедшем доме, так и произошло. Девочки стали пациентками, а мальчики — психиатрами.

Особым видом развязки является насилие, которое встречается в так называемых «плотских сценариях». Плотские сценарии отличаются от всех остальных, поскольку имеют дело с человеческим телом, с кровью и плотью. Ребенок, который видел, стал причиной или сам причинил кровопролитие или увечье, отличается от других детей и никогда не сможет стать прежним. Если родители еще в детстве предоставили ребенка самому себе, он, естественно, больше думает о деньгах, и они часто становятся валютой, за которую покупается развязка его сценария. Если ребенка постоянно бранят и без конца повторяют, чтобы он отстал от родителей, его сценарной валютой станет слово. Сценарную валюту следует отличать от главной темы сценария. Темы жизненных сценариев те же, что в сказках: любовь, ненависть, благодарность и месть. А расплачиваться за них можно в любой валюте.

В данном случае главный вопрос сценарного аналитика таков: «Каким образом родитель приказывает ребенку жить вечно или умереть?» Он может выразиться буквально: «Живи долго!» — в тосте или в молитве или «Сдохни!» — в ссоре. Очень трудно или даже невозможно представить себе, какую невероятную власть имеют слова матери над ребенком (жены над мужем или наоборот). В моей практике люди неоднократно оказывались в больнице вскоре после того, как пациенту любимый (а иногда и ненавистный) человек пожелал смерти.

Во многих случаях характер развязки определяют дедушка и бабушка — либо непосредственно, либо через родителя. Бабушка может спасти пациента от смертного приговора отца, пожелав вместо этого долгой жизни. Или она может дать матери сценарий Медеи («сверхсценарий»), который вынудит ее так или иначе направлять детей к смерти.

Все это впитывает Родитель маленького мальчика или девочки и скорее всего это останется с ним на всю жизнь: и сладкая надежда, что он будет жить вечно, и жестокий голос, подталкивающий к смерти. Иногда в этом смертном приговоре нет злобы, а есть только сознание тщетности бытия и отчаяние. Так как ребенок с самого рождения впитывает желания матери, чаще всего именно она определяет его решение. Отец позже может поддержать мать или противоречить ей: усилить своим авторитетом ее проклятие или смягчить его.

Пациенты обычно помнят свои детские реакции на сценарные приказания, реакции, которые они вслух не высказывали.

Мать: «Ты совсем как твой отец». (Который развелся и живет отдельно.) Сын: Правильно. Отец умный парень.

Отец: «Ты кончишь, как твоя тетка». (Сестра матери, оказавшаяся в психлечебнице или покончившая жизнь самоубийством.) Дочь: Ну, если ты так хочешь, то…

Мать: «Чтоб ты сдохла!» Дочь: Мне этого не хочется, но раз надо, так надо.

Отец: «С таким характером ты кого-нибудь убьешь». Сын: Поскольку это не можешь быть ты, придется кого-нибудь другого.

Ребенок все прощает и принимает решение только после десятков или даже сотен таких транзакций. Одна девушка из очень неблагополучной семьи, которая не получала от родителей никакой поддержки, очень ясно описала день, когда приняла окончательное решение. Ей было тринадцать лет, когда братья затащили ее на сеновал и заставили пройти через множество сексуальных испытаний. Она все вытерпела, чтобы они были довольны. Закончив, они принялись насмехаться над ней и обсуждать происшествие. Они решили, что теперь она должна либо стать проституткой, либо сойти с ума. Напряженно поразмышляв над этим всю ночь, под утро она решила сойти с ума. И проделала это очень эффективно и много лет оставалась в таком состоянии. Объяснила она это очень просто: «Я не хотела становиться проституткой».

Пока сценарная развязка только предречена или предписана родителями, но не принята ребенком, она не имеет силы. Сама церемония принятия сценария обычно обходится без фанфар и торжественных речей, как это происходит во время инаугурации нового президента, но ребенок, по крайней мере, один раз должен отчетливо сказать себе: «Когда вырасту, я буду как мама» (то есть выйду замуж и нарожаю детей), или «Когда вырасту, со мной случится то же, что с папой» (то есть меня убьют на войне), или «Я хотел бы умереть». Пациента следует спросить: «Что вы решили сделать со своей жизнью, когда были маленьким?» Если он даст обычный ответ («Я хотел быть пожарным»), нужно конкретизировать вопрос: «Я имею в виду, кем вы решили закончить свою жизнь». Поскольку решение часто принимается в очень раннем возрасте и пациент этого не помнит, он может не дать требуемого ответа, но о нем можно догадаться из последующих событий его жизни.

Б. Запреты

В реальной жизни запреты не исполняются по мановению волшебной палочки, а зависят от психологических особенностей человеческого сознания. Совершенно недостаточно сказать: «Не ешь яблок!» или «Не открывай сундук!» Любой марсианин знает, что запрет в такой форме означает вызов. Чтобы запрет прочно укоренился в сознании ребенка, его нужно часто повторять, а за отступления от него наказывать, хотя в отдельных крайних случаях (с жестоко избитыми детьми) достаточно одного раза, чтобы запрет запечатлелся на всю жизнь.

Запрет — самый важный элемент сценарного аппарата и варьирует по интенсивности. Поэтому запреты, как и игры, можно классифицировать по степени на первую, вторую и третью. Каждому типу свойственна тенденция производить особый тип личности: Победителя, Непобедителя и Неудачника. (Эти термины подробнее объясняются ниже. Непобедитель — это и не Победитель, и не Неудачник, а человек, который все сводит к равновесию плюсов и минусов.) Запреты первой степени (социально приемлемые и мягкие) — это прямые предписания, подкрепленные одобрением или осуждением («Веди себя прилично и не шуми». «Не хвастай»). С такими запретами можно еще стать Победителем. Запреты второй степени (лживые и жесткие) не диктуются прямо, а внушаются окольным путем, при помощи соблазнительных улыбок и угрожающих гримас. Это лучший способ сформировать Непобедителя («Не говори отцу». «Держи рот на замке»). Запреты третьей степени (очень грубые и жестокие) — бессмысленные стопоры, подкрепленные страхом. Слова превращаются в крики, хмурое выражение лица становится дикой гримасой, а физические наказания бывают очень жестокими. («Или я тебе зубы повыбиваю!») Это самый прямой путь к воспитанию Неудачника.

Запреты, как и заключительная развязка, обычно осложняются тем обстоятельством, что у большинства детей два родителя. Так, один родитель может сказать: «Не строй из себя умника», а другой: «Не будь дураком». Такие противоречия ставят ребенка в трудное положение. Но у большинства супругов запреты дополняют друг друга. Например, «Не строй из себя умника!» и «Или я тебе зубы повыбиваю!», что составляет очень печальную комбинацию.

Стопоры насаждаются в том нежном возрасте, когда родители кажутся маленькому мальчику или девочке волшебниками. Та часть материнского Я, которая налагает запрет (ее Контролирующий Родитель или Ребенок) в разговорной речи именуются «крестной матерью, феей», если она благожелательна, и «мамой-ведьмой», если нет. В некоторых случаях самым подходящим кажется выражение «Безумный Ребенок матери». Аналогично Контролирующий Отец называется «веселым великаном», «папой-людоедом» или «отцовским Безумным Ребенком» — смотря какое выражение кажется наиболее подходящим.

В. «Толчок»

Сценарии всякого рода развратников, наркоманов, преступников, игроков и прочих создаются с помощью провокаций или совращения. Для мальчика это сцена из «Одиссеи», где он исполняет роль уходящего Одиссея, а мать — сирены, влекущей его к гибели, или Цирцеи, превращающей его в свинью. Для девочки отец — это Грязный Старик. В раннем возрасте побуждение стать Неудачником может выглядеть так: «Какой он неловкий, ха-ха» или «Какая она у нас неряха, ха-ха». Позже оно формулируется в более специфических насмешках: «Он всегда стукается головой, ха-ха» или «Она всегда теряет штанишки, ха-ха». В подростковом возрасте в ход идут личные транзакции: «Смотри получше, малышка!» (со случайным или сознательным прикосновением), «Выпей немного», «Теперь твой шанс», «Какая разница, выбрасывай все» — и всегда в сопровождении «ха-ха».

Толчок — это голос Родителя, нашептывающий Ребенку в самый критический момент: всегда думай о сексе и деньгах, не упускай случая. «Попробуй, малышка. Ну что ты теряешь?» Демон в Родителе, и демон в ответе Ребенка. Потом Родитель быстренько меняет позицию, в результате Ребенок попадает впросак. «Опять ты обделался», — говорит ликующий Родитель, и Ребенок отвечает: «Ха-ха!», улыбаясь так, будто хватанул уксуса.

Толчок объясняет появление детей, которых называют трудными, и впервые должен производиться в раннем возрасте. Родитель использует стремление ребенка к близости с ним и превращает его в стремления к чему-либо другому. Как только эта извращенная любовь закрепляется, она превращается в крючок, на который ребенка всегда можно поймать.

Г. Электрод

Толчок исходит от Ребенка в отце или матери и закрепляется в Родителе ребенка (РРе на рис. 7). Здесь он действует как «положительный» электрод, вызывая автоматическую реакцию. Когда Родитель в его сознании (РРе) нажимает на кнопку, он подпрыгивает, хотят этого остальные части его Я или нет. Он говорит что-нибудь глупое, ведет себя неуклюже, выпивает еще рюмочку или ставит все на следующий забег, ха-ха. Происхождение запретов не так ясно, но они тоже размещены в РРе, где действуют как «отрицательный» электрод. Они не дают человеку делать определенные вещи, например ясно и отчетливо говорить или думать, и не позволяют заходить слишком далеко в сексе или веселье. Многие испытывали внезапное охлаждение на самом пике полового возбуждения или наблюдали улыбку, которая внезапно исчезает, словно кто-то в голове щелкнул тумблером. Из-за подобного воздействия РРе, или Родитель в Ребенке, называется «электродом».