Конструктивисты и инженеры (притяжения и отталкивания)

Творческие принципы формообразования архитектурного авангарда были в принципе понятны и близки инженерам и строителям, стремившимся внедрить в практику новейшие технические достижения. С архитекторами-конструктивистами охотно сотрудничают такие крупные инженеры, как А. Лолейт, Г. Красин, С. Прохоров.

Однако анализ использования конструктивистами новейших инженерных конструкций дает и неожиданные результаты: оказывается, архитекторы упорно избегали осваивать наиболее перспективные конструкции, дающие поверхности двоякой кривизны и позволяющие создавать необычные объемно-пространственные композиции. Создавалась довольно парадоксальная ситуация - конструктивисты в своих декларациях провозглашали конструктивную целесообразность архитектурной формы и призывали к максимальному использованию новейшей техники и в то же время начисто не замечали наиболее перспективные конструкции двоякой кривизны.

В 20-е годы, в самый разгар развития авангарда архитекторы-новаторы, что называется, в упор не видели формообразующие и стилеобразующие возможности наиболее перспективных новейших конструкций. В чем причина? Ведь, казалось бы, с глаз архитекторов уже упала неоклассическая "повязка", мешавшая им видеть в инженерных конструкциях эстетические потенции. Повязка действительно упала, архитекторы с удивлением, широко открытыми глазами увидели огромные формообразующие возможности инженерных конструкций. Но произошло то, чего больше всего боялись конструктивисты, но что неизбежно должно было произойти: стали стремительно формироваться стилистические стереотипы. И если процесс формообразования на базе инженерных конструкций может и не иметь обратной связи, то процесс стилеобразования без такой обратной связи немыслим. Короче говоря, сложившаяся стилистика конструктивизма стала уже в чем-то диктовать архитекторам избирательный подход к освоению формообразующих возможностей конструкций. Конструктивизм, который, несмотря на все словесные протесты его лидеров, имел сильную ярко выраженную внутреннюю тенденцию к сложению стилистически определенной системы средств и приемов художественной выразительности, на какой-то стадии оказался в плену сформированного им "конструктивного стиля". В плену в том смысле, что конструктивисты, освоив определенный класс инженерных конструкций, как бы перестали с той же остротой видеть формообразующие возможности иных классов конструкций, особенно новейших и самых перспективных.

Формообразующие возможности конструкций, образующих поверхности двоякой кривизны (в том числе и гиперболические параболоиды), не увидели в 20-е годы и архитекторы - сторонники других новаторских течений. И все же менее всего этого можно было ожидать именно от конструктивистов, провозглашавших использование новейших конструкций в качестве важнейшего принципа своей творческой концепции.

На практике получилось так, что конструктивисты, освоив эстетические возможности в общем-то не столь уж новейших решетчатых металлических и безбалочных железобетонных конструкций и выработав на их основе приемы и средства художественной выразительности и стереотипы объемно-художественной композиции, в выборе конструкций стали весьма разборчивыми. И их отношения с инженерами были весьма избирательными. Так, например, стилистика конструктивизма требовала обязательного использования плоской кровли, обеспечить герметичность которой в условиях длительной суровой зимы было очень трудно. Журнал "СА" проводит специальную анкету о конструкции плоской кровли, материалы которой подробно освещались на его страницах в 1926 г. Были помещены ответы архитекторов, инженеров и конструкторов, как советских (В. Чаплин, А. Кузнецов, А. Говве, А. Лолейт, О. Вассил), так и зарубежных (Э. Мендельсон, Л. Гильберзаймер, Б. Таут, Гофман, П. Беренс, Ж. Франк, Ван Лагем, Ле Корбюзье).

Какие же инженерные сооружения привлекали внимание конструктивистов? Сразу же после окончания строительства Шатурской ГРЭС (1926) в "СА" публикуется фотография ее эстакады (инж. Г. Красин) - ажурная металлическая конструкция на сигарообразных решетчатых опорах. Затем публикуется спроектированный им же виадук на одной из подмосковных станций Северной железной дороги: система металлических ферм поддерживает пешеходный переход над железнодорожными путями. Подробно опубликованы в "СА" проекты мостов через Днепр (арочные фермы), запланированных к строительству в связи с созданием Днепрогэса. Все это с инженерной точки зрения не было для тех лет открытием, хотя сами по себе конструктивные решения были оригинальными. Ажурные решетчатые металлические конструкции привлекали конструктивистов как такие формы, где наглядно и внешне убедительно прочитывается взаимосвязь конструкции и формы. Все это работало на концепцию формообразования конструктивизма.

Но уже в конце XIX в., а затем и в первой трети XX в. стали появляться принципиально новые инженерные конструкции, где, во-первых, металл заставляли работать в наиболее выгодном для него режиме (растяжение), а во-вторых, для усиления конструктивной жесткости и прочности использовали саму геометрическую форму поверхности, придавая ей двоякую кривизну и ухитряясь при этом создавать ее из прямых стержней. Все это были инженерные открытия принципиального характера (в нашей стране это прежде всего работы В. Шухова и Т. Макаровой).

В отличие от решетчатых конструкций формы двоякой кривизны, даже если их структура оставалась открытой, не прочитывались зрителем как рационально-технические. Силовые напряжения в этом классе конструкций зрительно не воспринимались сами по себе даже подготовленным специалистом. Эти инженерные конструкции лежали вне привычной образно-конструктивной тектоники, основанной на стоечно-балочной и арочно-купольной системах. С их помощью трудно было агитировать за конструктивную целесообразность.

Едва ли случайно на страницах "СА" (как впрочем и в книге М. Гинзбурга "Стиль и эпоха" не опубликованы инженерные сооружения В. Шухова - водонапорные башни, мачты электропередачи, маяки, радиобашня (где использованы параболоиды вращения). В первой трети XX в. эти металлические башенные конструкции были наиболее прогрессивными (в том числе по экономическому использованию материала, по методу возведения многоярусных башен без вспомогательных лесов). Не публиковались в конструктивистских изданиях и другие изобретения Шухова (висячие и арочно-сводчатые сетчатые покрытия). Казалось бы, лидеры конструктивизма должны были, аргументируя свое стремление к конструктивной целесообразности формы, ухватиться за изобретения Шухова. Но они прошли мимо отечественного опыта, используя в качестве примеров рационального формообразования самолеты зарубежных фирм и приемы монтажа при строительстве американских небоскребов.

Инж. Г. Красин. Эстакада транспортера на Шатурской ГРЭС. 1926	Инж. Г. Красин. Виадук на подмосковной станции Северной железной дороги. 1928

Эллинг для дирижаблей. Конструктивная разработка инженеров Госпроектстроя, архитектурное решение Б. и 3. Розенфельдов. 1931. Перспективы (эллинг с открытыми воротами)	Эллинг для дирижаблей. Конструктивная разработка инженеров Госпроектстроя, архитектурное решение Б. и 3. Розенфельдов. 1931. Перспективы (эллинг с закрытыми воротами)

Т. Макарова. Пространственные покрытия в виде гиперболических параболоидов. Патент 1928 г.	Мост через Старый Днепр. Проект мостового отдела управления Днепростроя (инж. Н.Осколков, архит. С. Андреевский и др.). 1929. Перспектива

Не заметили конструктивисты и выдающееся изобретение Т. Макаровой, которая первой (в мировом масштабе) теоретически обосновала и дала принципиальную схему перекрытия в виде гиперболического параболоида из прямых стержней. После второй мировой войны, когда гиперболические параболоиды (в том числе и из монолитного бетона, но с применением опалубки из прямых элементов) получили распространение во всем мире, стали выяснять, кто же первый изобрел этот тип конструкции. Автора изобретения почему-то не обнаружили. Так, например, Курт Зигель пишет, что "трудно установить, кому принадлежит заслуга составления первого проекта оболочек в форме гиперболических параболоидов. Как это часто бывает, вероятно, многие одновременно и независимо друг от друга имели бы право подать заявку на это изобретение"¹.

Трудно сказать, как обстояло дело в других странах, но 30 июня 1928 г. Т. Макарова получила в нашей стране патент №5568 "Перекрытие в виде гиперболического параболоида". В следующем, 1929 г. описание этого патента было опубликовано сразу в трех журналах: "Строительство Москвы", "Строительная промышленность" и "Коммунальное хозяйство". Лишь журнал конструктивистов "СА" не опубликовал этого выдающегося изобретения и никак не откликнулся на его публикацию другими журналами. А это было бы очень важно, так как "СА" была более известна за рубежом, чем упомянутые выше три журнала, и, может быть, нам сейчас не пришлось бы доказывать приоритет Т. Макаровой. А приоритет этот, видимо, действительно существовал.

Приведу описание патента в одном из журналов: "Перекрытие помещений с применением поверхностей гиперболического параболоида обычно применяется лишь в виде переходной ступени к другим формам перекрытия на той же кровле. Запатентованное Т. М. Макаровой изобретение (совет, пат. №5568) касается перекрытий, в которых все поверхности, образующие перекрытия, являются поверхностями гиперболического параболоида и устраиваются из прямых стержней или досок без всякого их сгибания или каких-либо вырезов, исключительно благодаря расположению отдельных прямых составляющих элементов в определенной закономерности"².

На опубликованных схемах патента Макаровой приведены два варианта перекрытия квадратного в плане помещения: пирамидальное (когда перекрытие опирается на весь периметр стен) и куполообразное (опирание лишь по углам).

Таким образом четко выраженная "каркасность" раннего конструктивизма, в значительной степени связанная с влиянием форм решетчатых металлических конструкций, получивших распространение еще задолго до 1917 г., стала основой стилистики этого течения и помешала увидеть формообразующие возможности созданных в нашей стране конструкций иных классов - перекрытий в форме гиперболических параболоидов Т. Макаровой и сетчатых конструкций В. Шухова (параболоидов вращения, висячих и арочно-сводчатых покрытий).

Не увидел этих возможностей и И.Леонидов на рубеже 20-х - 30-х годов. Лишь в своем последнем конструктивистском произведении (пожалуй, уже постконструктивистском) - конкурсном проекте Наркомтяжпрома в Москве (1934) он использовал параболоиды вращения.