Звезда Смерти, медцентр сектора Н-1. Ули скептически посмотрел на командира

 

Ули скептически посмотрел на командира. Они нечасто виделись с тех пор, как Хотайс прибыл на станцию, но сейчас его появление Ули вовсе не радовало.

– Что? – переспросил Хотайс. – Похоже, ты думаешь, что я лично руковожу ходом войны. Поверь, будь это так, мы вели бы её немного лучше. А пока здесь трудно попасть на приём даже к обычному врачу, не говоря уже о психиатре, и это несмотря на то, что заявки со станции выполняются в первую очередь. Ты не умрёшь, если придётся время от времени затыкать дыры. Ты это уже делал.

– Конечно. Я не жалуюсь на работу. Но я хирург, а не терапевт. Если я не буду оперировать, то потеряю хватку.

– Так у тебя есть для подстраховки новейшая робототехника и лучшие в галактике диагносты. Этим может заниматься студент-первокурсник или подходящий дроид, и они будут попадать в точку в девяносто пяти случаях из ста.

– Об этом я и говорю, доктор. – Ули поднял руку. – Лучше всего я умею резать, а не стучать по коленкам или выписывать лекарства от головной боли. Не самое лучшее применение моим способностям.

Хотайс пожал плечами.

– Военных никогда особо не заботило, кто и как хочет применять свои способности, сынок. В армии всё меняется медленнее, чем линяет космический слизень. И если понадобится, чтобы врач копал траншеи, он будет их копать – потому что его можно заставить.

Если терапевт займётся твоим делом, он и будет отвечать за последствия. Но как только окажется, что тебе нечего резать и штопать, мы не позволим тебе слоняться без дела. – Он наклонился, упершись ладонями в заваленный бумагами и прочим барахлом стол Ули. Тот подумал, что командир кажется сейчас на двадцать лет старше, чем несколько месяцев назад, когда назначал Ули на эту должность. Ещё он почувствовал исходящий от него слабый запах алкоголя.

– Когда-нибудь у нас будет полный штат, – продолжал Хотайс, – а пока придётся охватывать всё.

– А если этот охват будет слишком поверхностным?

Хотайс выпрямился.

– Наплюй на это. Война всё спишет.

Ули со вздохом кивнул. На самом деле, ничего другого он и не ожидал. Усталый или нет, пьяный или нет, но его командир был прав. Вместо того, чтобы валяться на койке, хирург может заняться лечением синяков и шишек.

Хотя это вовсе не означало, что ему это нравится.

– Тебя ждут больные, – напомнил Хотайс. – Считай, что я от тебя отстал. Удачной работы.

Старик вышел, а Ули зло уставился ему в спину.

– Я не знаком со всеми нюансами человеческого поведения, – сказал Ц-4МЕ-О, – но думаю, лучше сказать, что от этой перемены вы не выиграли.

– Ты второй мудрый дроид, которого я встречаю на своём веку. Если бы я не встретил того, другого, моя жизнь была бы тяжелее.

– Вот карта первого больного, доктор Дивини.

– Иди и сделай что-нибудь полезное, пока я не решил, что тебя надо перепрограммировать для уборки туалетов. Ты же знаешь, мы в армии это можем. Берётся медицинский дроид и ставится на определённый участок работы.

– Напрасные угрозы вам не к лицу, доктор Дивини.

Ули улыбнулся назло себе и заглянул в карту. Так, сержант Нова Стил, служба охраны, с жалобами на...

Дурные сны?

Здорово. Замечательно. О психологических недугах он знал не больше, чем о гриппе у родианцев.

Пациент сидел на банкетке в приёмной, завернувшись в одноразовую простыню. Он казался поджарым и мускулистым, на лице у него не было ничего, что говорило бы о психозе. На вид он был спокоен.

– Здравствуйте, сержант. Я доктор Дивини. Какие у вас жалобы?

Человек повёл плечами. Казалось, он смущён.

– Проблемы со сном.

– Ясно. Ночные кошмары?

– Ага. Не хотелось бы тратить ваше время на подобную ерунду, док, но я уже начинаю засыпать на посту. Может, найдёте для меня какие-нибудь таблетки?

– Конечно, снотворное у нас в ассортименте. Но вам надо пройти обследование, чтобы определить причину расстройства.

Стил опять пожал плечами.

– Как скажете.

– Давно это началось?

– Трудно сказать. Дурные сны бывали и раньше, но с тех пор, как я перевёлся сюда, они стали хуже, и повторяются чаще.

– Угу. Стрессы на службе?

Стил рассмеялся.

– Я служу в охране. У нас там куча народу сидит за решёткой, а они вовсе не рады там сидеть, и почти все сделали что-то незаконное. Стрессы повсюду.

– И давно вы там служите?

– С самого начала. Одиннадцать стандартных лет.

– Хорошо. А сейчас стресс усилился? Или, наоборот, ослаб? Остался на прежнем уровне?

– Вообще-то, немного ослаб. Я ведь раньше служил внизу, на Безнадёге. Там живут очень обидчивые типы, многие по степени чокнутости переплюнут даже бешеного шиставанена. Здесь, на станции, не так много профессиональных преступников – в основном чересчур буйные или слишком упрямые военные и контрактники. С ними легче, потому что им есть, что терять.

– Хорошо. А как вы расслабляетесь?

– Занимаюсь боевыми искусствами.

– Не получали по голове недавно?

Стил рассмеялся.

– Совсем наоборот. Я преподаватель, так что меня сильно не бьют.

– Есть ли что-нибудь новое в пище? Может быть, в алкоголе? В обстановке? В отношениях с окружающими?

– Ничего не приходит в голову. Я служу, как все, ем ту же самую дрянь, пью мало. Что до казарм, так они одинаковы во всех уголках галактики. Я делю комнату с несколькими сержантами, но они не доставляют хлопот. Я склонен к моногамии и в настоящее время ни с кем не встречаюсь.

Похоже, субъективный анализ ничего не выявил.

– Это может оказаться аллергия, – предположил Ули. – Здесь в воздухе плавает множество частичек стройматериалов и микроскопической пыли, которая не успевает осесть на фильтрах. Надо вас осмотреть, чтобы убедиться, что всё в норме, сделать анализы крови и мочи и провести магнитное сканирование. Если что-нибудь обнаружится, будем лечить. Если всё будет как обычно, я выпишу вам снотворное, которое валит с ног и гарантирует шесть часов сна без сновидений.

– Звучит неплохо.

Ули провёл осмотр, не выявивший ничего необычного. Человек оказался здоровым, подтвердив первое наблюдение, сделанное его намётанным глазом. Ц-4МЕ-О закрепил на пациенте датчики диагноста, и Ули запустил стандартный набор тестов, охватывающий все важнейшие системы органов. Машина работала быстро: первые результаты начали поступать уже через несколько секунд.

На первый взгляд, ничего особенного. Для своего возраста Стил был в великолепной форме: мог дать фору даже тем, кто был на двадцать лет моложе. Мышечный тонус, биоритмы мозга, электроэнцефалограмма, магнитоэнцефалограмма в норме. Скорость реакции афферентных/эфферентных нервов[27] немного выше обычной, сердце, лёгкие, почки, печень, селезёнка, поджелудочная железа, половые органы, кишечник...

Ули взялся за комплексный анализ крови. Количество тромбоцитов и белых кровяных клеток, гематокрит[28], гемоглобин – всё в норме.

Разве что...

Количество мидихлориан составляло более пяти тысяч на клетку.

Ули прищурился. Такое было редкостью. Обычное содержание мидихлориан – в два раза меньше. Он не много знал о мидихлорианах – о них никто много не знал, потому что большей частью исследования проводили учёные-джедаи для своих собственных целителей, а их записи изучать запрещено. Вот досада! Джедаи-то все давно отправились на тот свет...

Как Бэррисс...

Он потряс головой. Ну уж нет, он не позволит воспоминаниям вернуться. Он встретил Бэррисс, когда впервые работал в полевом госпитале и был юным идеалистом. Теперь Бэррисс мертва, и его идеализм – тоже.

Проклятая война...

Он сделал над собой усилие, чтобы сосредоточиться на текущей задаче. Может, высокое содержание мидихлориан и есть причина дурных снов? Если джедаи правы, мидихлориане – жизненно важные компоненты, посредством которых всё живое связано с Силой. И он слышал, что Сила иногда вызывает странные, пророческие сновидения. Похоже, в этом есть смысл – учитывая, что это единственное отклонение в результатах анализов.

– Ну и что там, док?

Ули объяснил сержанту положение вещей. Казалось, тот был озадачен.

– Мини-что?

– Миди. Мидихлориане.

– И вы думаете, всё из-за них?

– Откровенно говоря, не знаю. Это не моя специальность. Я ещё раз проверю и сообщу вам результаты, но в любом случае, опасности они не представляют. Вы от них не умрёте.

Казалось, Стил испытал облегчение.

– Ну хоть что-то прояснилось.

– Пропишу вам снотворное. Должно помочь.

– Спасибо, док. Я вам признателен.

– Я просто выполняю свою работу.

Сержант ушёл, а Ули зашёл с терминала в медицинскую библиотеку. Там не нашлось ничего, что он раньше не знал о мидихлорианах, и его это не удивило.

Может, на станции или на одном из кораблей в этом секторе есть специалист по клеточной биологии? Он начал было набирать запрос в Медсеть, но остановился. А хорошая ли это идея? – спросил он себя. Император наложил запрет на всё, что связано с джедаями и Силой. Ревизия была столь полной, что сейчас, спустя почти двадцать лет после Войн клонов, где джедаи проявили такой героизм, практически все упоминания о них были вычищены из всех хранилищ информации в галактике. Большинство из родившихся после войны знали совсем мало – если вообще что-то знали – о тех легендарных личностях, чьи имена когда-то были у всех на устах. Более старшим хватало ума держать язык за зубами. Запрет, насколько знал Ули, всё ещё действовал. Действительно ли он хочет вынести на публичное обсуждение вопрос, касающийся такого деликатного предмета? В конце концов, опасность сержанту Стилу не угрожала. Он ни разу не слышал, чтобы мидихлориане считались патологией. Простирается ли клятва врача так далеко, что он станет подставлять себя под удар, разыскивая запретную информацию? Тем более что пациент находится вне опасности.

Да, нехотя согласился он. Если есть хоть малейший шанс, что мидихлориане являются или могут являться причиной недуга Новы Стила, долг Ули, как целителя, выяснить о них всё возможное.

Вошёл Ц-4МЕ-О.

– Следующий пациент, доктор.

Беседуя со следующим больным, Ули вдруг осознал: если вначале он возмущался, что Хотайс взваливает на него дополнительные обязанности, то теперь даже рад этому. Так он сможет вылезти из того морального болота, в которое превратилась галактика.

 

 

Глава 46

 

Территории Внешнего кольца, сектор Арконис, ИЗР "Опустошитель"

 

– Повелитель Вейдер?

– В чём дело, лейтенант?

От лейтенанта несло почти физически ощутимым страхом. Обычно это не вызывало у Вейдера затруднений – такой реакции он всегда ожидал, и страх служил полезным орудием. Но иногда из-за него приходилось напрасно тратить время.

– Ты не боишься, – произнёс Вейдер и собрал вместе пальцы, чтобы сконцентрировать Силу.

– Я не боюсь, – эхом отозвался лейтенант. Его лицо и осанка стали немного свободнее.

– Ты хочешь мне что-то сообщить?

– Да, сэр. – Лейтенант протянул распечатку. – Сработал один из поставленных "флажков". Хирург с борта космической станции запросил в местной Медсети информацию о мидихлорианах.

– Очень хорошо. Можешь идти.

– Да, сэр.

Человек вышел. Он всё равно остался слабовольным идиотом, но, по крайней мере, перестал стучать зубами от страха.

Вейдер с интересом прочитал донесение и задумался. Зачем кому-то из медиков боевой станции искать информацию о мидихлорианах?

Конечно, сам Вейдер знал о мидихлорианах всё – ведь он имел самое высокое содержание мидихлориан из всех, кто проходил проверку, – более двадцати тысяч на клетку. Насколько он знал, это больше, чем у Йоды, и больше, чем у его старого учителя Кеноби. Очевидно, его связь с Силой была прочнее, чем у всех остальных. Джедаев более не существовало – за редким исключением. Что само по себе весьма приятно, однако Вейдер был уверен, что все эти годы Оби-Ван где-то прячется. И Йода – тоже, если ещё не умер. В конце концов, Йода был очень стар, а поражение и гибель всех джедаев отнюдь не сделали легче груз прожитых лет. Он вполне мог преставиться. Но вряд ли стоит верить подобным допущениям, когда речь идёт о мастере-джедае.

Вернёмся к делам насущным. Возможно, полезно будет потолковать с этим доктором и выяснить, по каким причинам он сделал запрос. Мидихлориане обычно никак не влияют на лечение большинства живых существ. Такой запрос необычен.

Но не настолько необычен, чтобы бросать все дела и браться за расследование. Ещё будет причина вернуться на станцию. Тогда он и разберётся с доктором и его странным запросом.

А сейчас пришло время запереться в гипербарической камере, отдохнуть и набраться сил. У владыки ситов всегда есть насущные дела, на которые не хватает времени.