Развитие коллекционирования в социалистическом обществе

В годы Великой Отечественной войны коллекционирование не прекращалось. Невзгоды и лишения военных лет способствовали перераспределению художественных ценностей, имевшихся у населения. Их продавали и обменивали на продукты питания и необходимые для поддержания жизни вещи. Когда в 1978 году в Ленинграде, в Музее этнографии народов СССР, была устроена выставка декоративно-прикладного искусства из частных собраний, в книге отзывов было немало записей посетителей, сообщавших о том, что они узнали на выставке свои вещи, скупленные у них во время блокады¹. Кроме черного рынка в военное время продолжали функционировать комиссионные магазины, в которых антиквариат можно было приобрести за деньги. Такие магазины работали даже в Ленинграде, по крайней мере, на начальном этапе блокады². Более того, ленинградские коллекционеры участвовали в культурной жизни осажденного города. Зимой 1942 – 1943 годов в залах Публичной библиотеки в течение месяца работала выставка открыток с работ блокадных художников из коллекции Н.С. Тагрина³.

После окончания Великой Отечественной войны коллекционирование вступило в новый этап своего развития. В целом, обстановка для развития коллекционирования складывалась благоприятно. С 1950-х годов общество становится постепенно менее идеологизированным, а «хрущевская оттепель» 1960-х годов открыла возможности для более свободного, по сравнению со сталинским временем, развития отечественной культура, а также знакомства с достижениями зарубежной. Одна из форм проявления самостоятельности мышления и скрытой оппозиции по отношении к господствующей идеологии проявлялась, например, в коллекционировании репродукций произведений художников, осуждаемых властями (импрессионистов и кубистов). Таким коллекционированием занималась, в основном, молодежь, не имевшая достаточных средств для покупки произведений живописи. По мнению коллекционера Б. Бродского, такая коллекция «означала стремление построить некий свой альтернативный мир», коллекционировать «прекрасное, но непохожее на официально одобряемое»⁴.

Основным легальным источником пополнения коллекций были государственные антикварные магазины. В это время в СССР не существовало антикварного рынка, цены устанавливались централизованно. Антикварный рынок был по ценам доступен для коллекционеров. По словам владельца уникальной коллекции самоваров А.А. Лобанова⁵, «старинные вещи и особенно фарфор стоили тогда чуть дороже пряников». Дешевизна антиквариата объяснялась тем, что в 1950 – 1970-е годы старые вещи вышли из моды. В это время семьи постепенно переселялись из коммунальных квартир в старом фонде в малогабаритные отдельные квартиры, куда не вмещалась старая мебель и другие предметы обстановки, поэтому старые вещи нередко просто выкидывались, тем более что цены на такие вещи в комиссионных магазинах были очень низкие, а многие вещи вообще на комиссию не принимались. В это время можно было легко сформировать коллекцию антиквариата: «Не время было, а „малина“ – поднял с земли замызганный рубль (условно), принес домой, почистил, глядишь – уже „сто“; а если подреставрировать, то нате вам – и вся „тыща“», – вспоминал А.А. Лобанов⁶. Например, коллекция старинного фарфора академика Д.С. Лихачевабыла собрана в основном из выброшенных предметов⁷.

Кроме того, в Россию после войны в значительных количествах поступали трофейные предметы. По воспоминаниям коллекционера Б. Бродского, уже в конце войны открывались магазины «Скупка вещей у населения», где по ценам, более низким, чем в комиссионных магазинах, можно было продать самые разнообразные вещи⁸. Трофейные предметы попадали в частные коллекции⁹. Г.Д. Душин вспоминал, что в послевоенные годы в антикварных магазинах выше всего ценились картины передвижников и пейзажи Ю. Клевера. Работы художников объединения «Мир искусства» и «Союза русских художников» стоили дешевле. Совсем дешево стоили старинные портреты¹⁰.

В советское время официальный рынок современной живописи отсутствовал, так как члены Союза художников СССР работали по заказу государства. На Первой сессии Академии художеств СССР (1947) отсутствие художественного рынка и зависимость художников от государственного заказа были отмечены как достижение: «Истинная свобода искусства заключается не в том, чтобы приспосабливаться к рынку и прихотям заказчиков, но в том, чтобы творить для народа. В наших условиях заказчиком художественных произведений является государство, а следовательно, и народ, ибо в СССР интересы народа и государства совпадают»¹¹.

Но во второй половине ХХ века полная зависимость художников от госзаказа начала ослабевать. Художники дарили свои произведения знакомым-коллекционерам, и, кроме того, стала постепенно возрождаться утраченная в 1917 – 1940-х годах практика приобретения коллекционерами работ напрямую у художников. До войны художники продавали свои картины государству, а коллекционерам дарили картины, и качество подаренных картин было ниже, чем созданных для продажи. Теперь же, покупая картины у художников, коллекционеры стремились получить лучшие произведения¹². Ленинградский коллекционер А.П. Рамм начал собирать свою коллекцию в 1940 – начале 1950-х годов. Основную часть коллекции Рамм приобрел вскоре после войны, когда цены на антикварном рынке были низкими. Собирая свою коллекцию, Рамм вел постоянные поиски в антикварных магазинах, вел долгие переговоры с наследниками коллекционеров, обменивался картинами с другими собирателями. Рамм был лично знаком с художниками Н. Альтманом, Р. Фальком, В. Лебедевым, творчеству которых были отведены в его коллекции монографические разделы¹³.

Большую роль в формировании коллекции живописи, графики и декоративно-прикладного искусства Б.Н. Васильева¹⁴ сыграла его многолетняя дружба с художниками П.В. Кузнецовым. Е.М. Бебутовой, А.Ф. Пахомовым, А.Н. Самохваловым. Н.И. Альтманом. В.А. Милашевским, С.М. Гершевом и П.И. Басмановым. Результатом дружеских отношений коллекционера с отечественными и американскими художниками явилась коллекция профессора А.Д. Чегодаева, искусствоведа, художественного критика, педагога и музейного работника¹⁵. Из работ западноевропейских художников – знакомых и друзей – была составлена коллекция графики писателя И. Эренбурга, приобретенная после его смерти ГМИИ им. Пушкина¹⁶. Коллекция работ художников республик СССР была составлена народным артистом РСФСР Л.Г. Гореликом во время его гастролей по стране. Авторы большинства работ были друзьями и знакомыми артиста¹⁷.

Если в первой половине XX века, при низком уровне заработной платы, коллекционирование художественных произведений было малодоступным для широких масс трудящихся, и было, в основном, достоянием культурной элиты, то с 1950-х годов количество коллекционеров постепенно увеличивалось, и они заняли свое место в культурной жизни советского общества.

В послевоенные годы в Москве, Ленинграде и других крупных городах возник особый круг коллекционеров, объединенных общими интересами, обменивавшихся знаниями, покупавших и продававших коллекционные предметы. Среди них были как представители дореволюционной интеллигенции, с глубокими знаниями, так и новые коллекционеры. Этот круг имел свои неповторимые особенности, и попасть в него было сложно. Московский собиратель В. Дудаковвспоминал, как впервые вошел в «коллекционный мир с его особым этикетом, терминологией и законами»¹⁸. Ленинградский коллекционер С.А. Шустер отмечал, что «недостаточно было обладать коллекцией, пусть даже приличной, чтобы считаться принадлежащим к коллекционерскому кругу. Для этого необходимо было иметь хотя бы чувство юмора <…> надо было обладать знаниями, интеллектом, и, главное, как говорится, „глазом“»¹⁹. Шустер называл таких выдающихся коллекционеров Москвы и Ленинграда, как супруги Т.Б. Александрова и И.Н. Попов, С.П. Варшавский, Г.С. Блох «своими учителями», своими «коллекционерскими университетами»²⁰. Опытные коллекционеры передавали свой опыт, наблюдения, умение «увидеть» вещь и понять ее коллекционное значениемолодым собирателям.

Общение в кругу коллекционеров имело положительные стороны: возможность общаться со специалистами, быть в курсе развития отечественного коллекционирования, иметь возможность продать или приобрести коллекционный предмет. Но это явление имело отрицательные стороны, в которых отдавали себе отчет сами коллекционеры. Как вспоминал коллекционер живописи русского авангарда Г.Д. Костаки: «Мир московских коллекционеров был весьма интересным, но не легким в общении. Встречались порядочные люди, но попадались и нечестные, которые часто стремились всучить заведомо фальшивую вещь. Тогда это не каралось. Считалось: смотри и решай сам, а если купил „фальшак“ – молчи»²¹. А.А. Лобанов, вспоминая круг ленинградских коллекционеров, также отмечал «Слабостью многих коллекционеров, и даже очень известных, было постоянное стремление „объегорить“, так сказать, „научить“, и это не считалось зазорным, а даже являлось делом почетным. Слово „обмануть“ не употреблялось». Коллекционер А.А. Лобанов писал о круге коллекционеров, «среди которых было изрядное количество тех, кто выдавал себя за коллекционеров, пользуясь осведомленностью в конъюнктуре цен на антикварном рынке и занимался просто спекуляцией <…> Такие нередко являлись и осведомителями соответствующих органов, зорко следивших за перемещением вещей, особенно редких, становившихся предметом контрабанды. И разобраться, кто истинный хранитель отечественных реликвий, а кто – псевдособиратель, зачастую было почти невозможно»²².

В среде коллекционеров всегда прослеживалось некоторое противостояние собирателей произведений живописи, икон, декоративно-прикладного искусства, и коллекционеров более массового материала: филателистов, филокартистов (коллекционеров открыток), нумизматов и других²³. Однако, и те, и другие ведут работу по поиску и сохранению памятников культуры. Коллекции уникальных произведений и собрания массового коллекционного материала являются важными составляющими процесса коллекционирования, образно выражаясь, двумя сторонами одной медали.

В обществе было сильно противопоставление личных (социализм не признавал наличия частной собственности) художественных коллекций государственным музейным собраниям, и отношение к коллекционерам со стороны музейного руководства было настороженным. Но со второй половины 50-х годов отношение музеев к коллекционерам начало постепенно изменяться к лучшему. В центральном Доме работников искусств в Москве стали проводиться выставки из частных коллекций²⁴, затем такие выставки стали более распространенными по всей стране. Например, коллекция портретов и автопортретов художников Я.Е. Рубинштейна с 1960-х годов неоднократно экспонировалась в Москве и других городах страны: Таллинне, Каунасе, Вильнюсе, Минске, Алма-Ате, Новокузнецке, Новосибирске, Барнауле, Омске, Львове, Кирове, Ярославле, Костроме, Пскове, Архангельске, где она пользовалась большой популярностью, освещалась в телелевизионных и радиопередачах, и в некоторых случаях сопровождалась каталогами²⁵. Содержательной и разнообразной по составу была выставка из частных собраний, посвященная Пушкинской эпохе, проходившая в 1970 году в Ленинграде, в Музее-квартире А.С. Пушкина на набережной Мойки, 12²⁶.

В 1960 – 1980-е годы в обществе было сильно отрицательное отношение к коллекционерам, владевшим художественными ценностями (нередко имеющими национальное значение), и при этом не всегда должным образом обеспечивающим их защиту от хищений, сохранность и реставрацию. Отрицательное отношение к коллекционерам поддерживалось с помощью произведений художественной литературы, кино- и телефильмов, преимущественно детективного жанра (например, кинофильмы «Кража», «Возвращение святого Луки», телефильм «Подпасок с огурцом» из популярного телесериала «Следствие ведут Знатоки»).

Право граждан владеть культурными ценностями нередко ставилось под сомнение, еще свежи были воспоминания о послереволюционных национализациях и реквизициях частных коллекций. Отстаивая право коллекционера на владение коллекцией, известный литературовед И.Л. Андроников в очерке «Личная собственность» писал: «Нельзя привлечь к юридической ответственности за то, что человек уничтожил принадлежавшую ему книгу или картину. Но, узнав об этом, мы вправе считать, что личное право он ставит выше общественных интересов, и справедливо осудим такого». По мнению Андроникова, «собирание коллекции – общественно-полезное дело: коллекционируя, вы изучаете вещи, сохраняете их от забвения, от распыления. Любая коллекция, собранная на ваши личные сбережения, – ваша личная собственность»²⁷.

Назрела необходимость создания правовой базы личного коллекционирования. В «Законе об охране и использовании памятников истории и культуры» (1978) было определено отношение к личным коллекциям (ст. 20: «Государственный учет памятников истории и культуры, находящихся в личной собственности граждан»): «Предметы старины, произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства, строения, рукописи, коллекции, редкие печатные издания и документы, находящиеся в личной собственности граждан и представляющие историческую или иную культурную ценность, признаются памятниками истории и культуры и подлежат государственному учету в целях наиболее полного выявления памятников и оказания содействия в обеспечении их сохранности».

После издания «Закона об охране и использовании памятников истории и культуры» в Ленинграде была создана «Комиссия собирателей художественных ценностей» при ВООПИК (Всесоюзном обществе охраны памятников истории и культуры)²⁸. Членство в «Комиссии» ВООПИК давало право приобретать произведения искусства у населения. Но, вместе с тем, члены общества регистрировали свои коллекции, и должны были продавать предметы из своих собраний только государству²⁹. Первым председателем «Комиссии» была известный ленинградский коллекционер западноевропейской живописи Т.Я. Карская, собравшая более пятидесяти картин мастеров XV – XVII веков³⁰, затем «Комиссию» возглавила известный коллекционер В.М. Голод³¹, отдававшая много сил и энергии организации ее работы. Как вспоминал А.А. Лобанов, В.М. Голод с большой ответственностью и серьезностью относилась к приему в «Комиссию» новых членов. В «Комиссию» входили крупнейшие ленинградские коллекционеры: Н.В. Ростовцев, М.С. Рыбаков, А.Э. Мандельштам³² и другие.

В «Комиссии» проводились интересные заседания, сопровождаемые мини-выставками, читались лекции по истории искусства и коллекционирования. По инициативе В.М. Голод проводились выставки произведений искусства из частных коллекций Ленинграда/Петербурга и Москвы, ответственным редактором каталогов которых она была. В 1978 году в Петербурге, в Мраморном зале Государственного Музея этнографии народов СССР проходила подготовленная под руководством В.М. Голод выставка произведений декоративно-прикладного искусства из частных собраний Ленинграда и Москвы. В подготовке выставки приняли участие научные сотрудники Музея этнографии народов СССР и Эрмитажа, которые провели работу по определению и атрибуции экспонатов³³. Большое значение для культурной жизни Ленинграда имела выставка «Русское искусство XVIII – начала ХХ века: Из частных собраний Ленинграда» в Центральном выставочном зале в 1983 году. Каталог выставки был опубликован в 1988 году³⁴. Значительным вкладом в расширение круга живописных полотен, доступных для изучения специалистов, было издание альбома «Живопись XVIII – ХХ веков в частных собраниях Ленинграда/Санкт-Петербурга», составителем которого была В.М. Голод³⁵.

Анализируя состав коллекций живописи, видный специалист, сотрудник ГРМ, Г.Н. Голдовский отмечал, что коллекции, обычно, не имеют узкой специализации, и, как правило, русская и западноевропейская живопись в них соседствуют. Наиболее полно в них представлена отечественная живопись XVIII – начала ХХ веков: полотна знаменитого Ф.С. Рокотова и малоизвестного художника этого же времени К.Л. Христинека, и работы художников академического направления и передвижников, а также живопись рубежа XIX – ХХ веков, которая чаще всего привлекается для участия в музейных выставках. Зарубежная живопись представлена менее полно³⁶.

Коллекционеры внесли большой вклад в сохранение произведений искусства, не востребованных государством. В первую очередь это относится к произведениям художников русского авангарда, творчество которых было осуждено на Первой (1947) и Второй (1948) сессиях Академии Художеств, как «упадочническое», «формалистическое», противоположное принципам социалистического реализма. Работы художников-авангардистов были изъяты с экспозиций музеев. Чтобы коллекционировать это, фактически запрещенное, искусство, от коллекционера требовалось немалое мужество. Найти картины тоже было трудно: люди боялись продавать картины художников-авангардистов, осуждаемых и запрещаемых властями³⁷.

Ведущее место среди коллекционеров русского авангарда занимал Г.Д. Костаки³⁸. В 1946 году он приобрел первые картины художников этого направления, которые произвели на него огромное впечатление: «было такое ощущение, что я жил в комнате с зашторенными окнами, а теперь они распахнулись, и в них ворвалось солнце». С этого момента Костаки решил коллекционировать только живопись русского авангарда. Как он сам оценивал свою роль в судьбе картин этого художественного направления: «Должен сказать, что если бы не я, то многие авангардистские работы погибли бы. В то время в Советском Союзе, кроме меня, это не было никому нужно»³⁹.

В 1950-е годы, еще во время учебы в Академии Художеств, начал собирать коллекцию живописи потомственный коллекционер С.А. Шустер. Он не пошел по пути отца, коллекционера старых мастеров, а выбрал собственное направление – русскую живопись 1910 – 1930-х годов. С некоторыми из художников-авангардистов Шустер был лично знаком⁴⁰.

Коллекцию ученого-физика А.Ф. Чудновского можно считать одной из лучших коллекций искусства первой трети ХХ века. Как отмечал В. Дудаков: «Абрам Филиппович <…> обладал непреклонной волей, страстностью собирателя и преследователя. В этой коллекции не было слабых вещей»⁴¹.

Начиная с 1950-х годов вновь активизируется приостановившееся было в довоенные годы коллекционирование произведений русский иконописи.

Мотивации для коллекционирования икон были различны. В некоторых случаях интерес к памятникам русской иконописи был продиктован научным подходом к коллекционированию. Так, изучая искусство авангарда, Г.Д. Костаки обнаружил связь между этим направлением и традициями русской иконописи, что привело его к созданию коллекции, включавшей около 150 икон XV – XVII веков⁴².

Условия для коллекционирования икон были созданы массовым закрытием церквей в конце 1950-х – начале 1960-х годов⁴³. Иконы и другая церковная утварь, находившиеся в закрытой церкви, разрушались или разворовывались: иконы пускались на растопку или, например, из них сколачивали ящики под картошку. Изделия из металла, например, медные иконки, нередко сдавались в утильсырье⁴⁴. Крупнейшие музеи СССР, такие, как Эрмитаж⁴⁵, ГРМ, Третьяковская галерея организовывали экспедиции по сбору произведений церковного искусства и спасли от гибели много ценнейших произведений. Коллекционеры тоже направились в деревни, проникали в закрытые церкви, вывозили из них иконы и церковную утварь, выступая конкурентами государственных музеев. Нередки были случаи, когда неквалифицированный и грубый подход частных собирателей икон и предметов народного быта производил отрицательное впечатление на местное население и затруднял работу музейных сотрудников.

Для части людей, далеких от православия, такое коллекционирование было данью моде. После десятилетий атеистического воспитания икона воспринималась как нечто новое, необычное, с волнующим налетом запрещенности. В таких случаях икона рассматривалась только как декоративный элемент. Писатель В.А. Солоухин, коллекционер икон, писал о собрании икон знакомого художника: «…Тем больше я удивился, увидев развешанные на стенах иконы. Они были развешаны не рядами, как в церковном иконостасе, но вперемежку с другими картинами, крупными фотографиями (например, фотография Александра Бенуа в преклонном возрасте), вперемежку с разными интересными предметами, вроде деревянного ковша или красивой старинной ленты из девичьей косы»⁴⁶.

Иным было коллекционирование икон верующими людьми. Примером собирателя, которым двигали глубокие знания и стремление сохранить и передать в музеи памятники церковного искусства, был известный реставратор Ф.А. Каликин⁴⁷, много лет отдавший Эрмитажу, в котором работал в 1931 года. Иконы были для него частью его духовной жизни. Передавая найденные им иконы в крупнейшие музеи страны, он стремился обезопасить их от всякого рода случайностей, стремился, как он говорил, «устроить их»⁴⁸.

Коллекция икон советского художника П.Д. Корина, происходившего из семьи палехских живописцев, была основана на семейных традициях и художественном вкусе коллекционера. Основой коллекции, включавшей иконы от XII – до начала XIX века послужила семейная икона Кориных «Богоматерь Одигитрия Смоленская» начала XVII века. Коллекция получила статус филиала Третьяковской галереи. Всего собрание П.Д. Корина включало около 150 икон, 2 произведения древнерусского шитья и 23 – мелкой пластики⁴⁹. По воспоминаниям писателя В.А. Солоухина, П.Д. Корин говорил о своей коллекции: «Мне понадобилось сорок лет, чтобы составить это собрание истинно прекрасных икон. Все деньги, заработанные трудом художника, я вложил в это собрание <…> Пока я жив – буду любоваться ими, дышать их красотой, питаться их духом. А потом передам государству <…> Помните, что это великое искусство <…> собирая древнерусскую живопись, собираешь душу народа»⁵⁰.

Несмотря на то, что в советское время существовало определенное противостояние между государственными музеями и коллекционерами, контакты между ними были необходимы обеим сторонам. Многие крупные коллекционеры постоянно поддерживали связь с музеями, продавали, а также приносили в дар или завещали государственным музейным собраниям произведения из своих коллекций.

Коллекционер Ф.Е. Вишневский⁵¹ стремился распорядиться своей коллекцией так, чтобы она сохранилась как культурный комплекс, отражающий вкусы и интересы своего создателя. В 1969 году Вишневский основал на материалах своей коллекции в Москве «Музей В.А. Тропинина и московских художников его школы». В 1971 году состоялось открытие музея. До конца своей жизни Вишневский пополнял коллекции музея. После смерти коллекционера его семья передала в дар музею 62 произведения искусства, которые коллекционер хотел преподнести как дар к десятилетию музея⁵².

Коллекционер и искусствовед И.С. Зильберштейн⁵³ преподнес свою коллекцию в дар государству. «Если коллекция <…> стала значительной и представляет интерес художественный или мемориальный, исторический или познавательный, научный или общественный, неизбежно одно решение: эта коллекция должна быть сохранена как единое целое. И для этого наилучшим вариантом будет создание Музея личных коллекций, куда войдет множество различного рода собраний», – рассуждал он⁵⁴. В 1985 году по инициативе директора ГМИИ им. А.С. Пушкина И.А. Антоновой и И.С. Зильберштейна, был создан Музей личных коллекций на правах научного отдела ГМИИ⁵⁵. Кроме коллекции самого Зильберштейна, в Музей передали свои коллекции и ряд других советских коллекционеров. Способствовали пополнению Музея личных коллекций также представители культуры русского зарубежья, в том числе друг и секретарь Матисса Н. Дилектораская, Н. Лобанов-Ростовский, С. Лифарь⁵⁶.

Музеи на основе коллекций создавались не только в Москве. В 1967 году коллекционер П.В. Курдюков передал свою коллекцию часов Ангарскому краеведческому музею, и на ее основе при музее, на правах отдела, был открыт музей часов. Курдюков, к тому времени уже пенсионер, остался работать в музее, реставрируя и пополняя собрание⁵⁷.

Выдающиеся коллекционеры, ответственно относящиеся к сосредоточенным в их коллекциях культурным ценностям, продавали и дарили произведения из своих коллекций музеям. На протяжении всей жизни поддерживал связь с Эрмитажем и ГРМ один из крупнейших ленинградских коллекционеров западноевропейской живописи А.И. Шустер⁵⁸. В 1984 году, после смерти писателя С.П. Варшавского, его семья передала в Эрмитаж его коллекцию японского искусства (гравюру и нэцкэ), имеющую огромное художественное и научное значение. Специалисты Эрмитажа оценили японскую коллекцию Варшавского, как самое полное и цельное частное собраний в СССР⁵⁹.

Высоко оценил художественное значение коллекции москвичей супругов И.Б. Александровой и И.Н. Попова, переданную Эрмитажу, директор музея академик Б.Б. Пиотровский: «Это собрание, разнообразное по составу, обогатили коллекции почти всех отделов музея, оно отличается высокой художественной ценностью вошедших в него памятников»⁶⁰. В 1968 – 1969 годах передал в дар Третьяковской галерее и ГМИИ им. А.С. Пушкина наиболее ценную часть своей коллекции член-корреспондент АН СССР, ученый-искусствовед А.А. Сидоров⁶¹. В 1987 году в Государственный Музей искусства народов Востока в Москве поступила коллекция супругов М.А. Барона и Л.А. Турибинер⁶². В 1989 году во Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства в Москве была передана коллекция советского агитационного фарфора актеров А.С. Менакера и М.В. Мироновой⁶³.

Важное место в тематике коллекций занимает пушкиниана. Осознание роли великого поэта в отечественной культуре способствовало тому, что коллекционеры стремились пополнять музеи, посвященные Пушкину, своими дарами и целыми собраниями.

Ф.Е. Вишневский активно собирал экспонаты для Государственного Музея А.С. Пушкина в Москве, и подарил ему живописные работы из своей коллекции: портреты Е. Бакуниной кисти О. Кипренского, В.Ф. Вяземской работы А. Молинари и другие⁶⁴. В 1971 году туда же передал свою коллекцию коллекционер Я.Г. Зак. Коллекция включала 4040 гравированных и литографированных портретов. Коллекция включала два основных раздела: 1) Иконография А.С. Пушкина – 1100 листов. Наиболее полное собрание портретов великого поэта, начиная с гравюры Е. Гейтмана (1822); 2) Портреты современников Пушкина, а также тех лиц, включая исторических персонажей, которых поэт упоминал в своих произведениях⁶⁵.

Известный ленинградский коллекционер и библиофил П.В. Губар⁶⁶ при жизни передал в музеи и другие учреждения культуры (в ГПБ им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (ныне РНБ), в Пушкинский дом АН СССР, Пушкинский музей в Болдине, в Суворовский музей, в музей-панораму «Бородинская битва» и в Государственный Бородинский музей), по самым предварительным подсчетам, около 7 тыс. листов рисунков, гравюр и литографий, акварелей, 80 живописных портретов и миниатюр, более 50 альбомов, свыше 700 редких книг. Во Всесоюзный музей А.С. Пушкина (Ленинград) им было передано, среди прочих ценных произведений, 110 оригинальных рисунков к сочинениям Пушника и его современников, редкие книги, в том числе рисунок А.С. Пушкина, изображающий В.К. Кюхельбеккера и К.Ф. Рылеева на Сенатской площади 14 декабря 1825 года⁶⁷. В Музей А.С. Пушкина в Москве Губар передал при жизни 20 листов цветных литографий с видами Петербурга и Москвы. После смерти коллекционера в 1976 году его вдова передала в Музей Пушкина в Москве его коллекцию: 2 тысячи предметов изобразительного искусства и столько же редчайших книг. В музее для коллекции Губара отвели специальную комнату, в которой поместили также вещи и мебель из квартиры коллекционера⁶⁸.

Коллекционеры передавали свои коллекции не только в крупнейшие музеи страны, но обогащали своими собраниями провинциальные музеи. Так, ленинградский коллекционер, академик, ученый-геоботаник Е.М. Лавренко передал свое собрание графики в Омский музей изобразительных искусств⁶⁹.

Отношение к коллекционерам массового материала (филателистам, филокартистам, филофонистам (коллекционерам звукозаписей) и другим) в обществе было лучшим, чем к коллекционерам художественных произведений. Причинами этого были доступная цена этого материала, приобретение которого, даже в больших количествах, не вызывало интереса правоохранительных органов. Кроме того, коллекционирование марок, открыток, значков и тому подобного имело познавательное и воспитательное значение. К нумизматам же, коллекционировавшим предметы из драгоценных металлов, относились настороженно.

Большое значение для развития коллекционирования массового материала имело восстановление коллекционерских организаций, разгромленных в середине 1930-х годов. В 1957 году в Москве было воссоздано Государственное Общество коллекционеров (ГОК), с 1966 года – Всесоюзное общество филателистов (ВОФ)⁷⁰. В марте 1966 года состоялась Учредительная конференция ВОФ⁷¹. Председателем ВОФ был избран Герой Советского Союза, знаменитый полярник, Э.Т. Кренкель – коллекционер-филателист, составивший огромную коллекцию советских и зарубежных марок⁷².

В 1947 году в Ленинграде, при Ленинградском Доме ученых АН СССР, была организована секция коллекционеров, в состав которой могли входить только лица, имеющие ученую степень и звание. В составе секции была группа филателистов. В 1954 году секция филателистов превратилась в библиофильскую. Организация Ленинградского городского общества коллекционеров (ЛОК) была разрешена Ленгорисполкомом в 1958 году. Первоначально в его состав входило 250 человек, но затем общество стало расти, и к 1964 году объединяло уже 2 тыс. членов. После образования в 1966 году Всесоюзного общества филателистов, ЛОК вошло в него на правах областного отделения (ЛО ВОФ). В ЛО ВОФ на правах секций входили представители других направлений коллекционерства. Поскольку филателисты составляли подавляющее большинство коллекционеров, работа других секций была затруднена, и в 1972 году было принято решение о воссоздании ЛОК без филателистов, составивших отдельную коллекционерскую организацию. В 1974 году из ЛОК выделились библиофилы и экслибристы. ЛОК включало следующие секции: фалеристов, филокартистов, нумизматов (в состав этой секции входили также бонисты), филументистов (коллекционеров спичечных этикеток), филотаймистов (коллекционеров малоформатных календарей), филофонистов (собирателей музыкальных записей), масштабных моделей, оригинальных коллекций (собирателей предметов быта, декоративно-прикладного искусства, и тому подобного)⁷³. ЛОК вело большую выставочную работу. В 1950-х годах в Ленинграде, в Доме Ученых, по случаю пуска Ленинградского метрополитена была устроена выставка открыток «Метро мира», в которой активно участвовали ленинградские коллекционеры⁷⁴. В 1977 году в Ленинграде был создан клуб коллекционеров «Искусство» при ДК работников просвещения. В 1979 году был образован клуб «Маринист» при ДК моряков Балтийского флота. В 1980 году был создан клуб полярной филателии⁷⁵.

Коллекционеры проводили выставки по материалам коллекций, оказывали консультативную помощь государственным учреждениям культуры: радио- и киностудиям, театрам, музеям. Членом ЛОК был всемирно известный филокартист Н.С. Тагрин, коллекция которого насчитывала около 700 тыс. открыток⁷⁶. На основе своей коллекции Н.С. Тагрин проконсультировал более 150 кинофильмов, предоставлял свои открытки для передач по телевидению, в том числе в популярной передаче «Знаете ли Вы?..», а также для новостей и кинохроник. Важную помощь оказывал Тагрин также театрам, по открыткам воссоздавалась форма иностранных солдат, интерьеры помещений и тому подобное⁷⁷. Бюст Рахманинова из коллекции иллюстративного материала на музыкальную тему С. Доброхотова был снят в кинофильме «Все остается людям», скульптура Ф. Шаляпина в роли Мельника была использована в научно-популярном фильме «Даргомыжский»⁷⁸. Пластинки с записями музыкальных произведений из коллекции Ю.Б. Перепелкина,которую он собирал всю жизнь, использовались в телевизионных и радиопередачах. Созвучные времени мелодии из коллекции Перепелкина использованы в фильмах киностудии «Ленфильм»: «Любовь Яровая», «Угол падения» и других⁷⁹.

Как и в предыдущее время, особенно трудным, по сравнению с коллекционерами других видов массового материала, было положение нумизматов, входивших в ВОФ на правах секции. Тяжелый удар по нумизматическому коллекционированию был нанесен в 1970 году упразднением секции в связи с так называемым «Делом нумизматов», обвиненных в спекуляции⁸⁰. Президиум правления ВОФ постановил упразднить секцию нумизматов, поскольку нумизматическое коллекционирование носит преимущественно ретроспективный характер и «не отвечает задачам общества по использованию коллекционирования в качестве одного из средств коммунистического воспитания». Закрытие секций нумизматов вызвало протест со стороны ученых. Академик Б.А. Рыбаков, член корреспондент АН СССР В.Л. Янин, доктор исторических наук С.О. Шмидт, и одна из крупнейших отечественных ученых-нумизматов, сотрудник ГИМ А.С. Мельникова обратились в «Литературную газету» с «Открытым письмом», в котором утверждали, что личные коллекции являются основным источником создания и пополнения государственных нумизматических фондов, и выступали за восстановление нумизматических коллекционерских организаций⁸¹. В 1972 году секции были восстановлены⁸².

Коллекционеры-нумизматы сотрудничают с музеями. Так, например, член корреспондент АН СССР А.А. Ильин, систематически, в течение длительного времени дарил Отделу нумизматики Эрмитажа редкие русские монеты. Начиная с 1964 года академик Б.Е. Быховский систематически дарил Эрмитажу монеты, медали и значки из своей коллекции. В 1965 году в Эрмитаж поступила по завещанию из Баку превосходно систематизированная коллекция восточных, античных и русских монет нумизмата-востоковеда, профессора Е.А. Пахомова. В 1976 году Эрмитаж получил по завещанию коллекцию русских, советских и иностранных денежных знаков коллекционера из Соликамска И.Б. Антипина. В коллекции были очень ценные бухарские шелковые денежные знаки, китайские ассигнации и денежные суррогаты 1918 – 1924 годов, выпускавшиеся в Сибири, на Урале и в других областях⁸³.

Бонистическое коллекционирование, переживавшее спад в 1930 – 1940-х годах, начало возрождаться. В 1957 году, при создании Московского городского общества коллекционеров (МГОК) в его состав вошли бонисты, которых в то время в Москве было всего 11 человек. В 1959 году при МГОК была создана особая секция бонистов. К выдающимся московским коллекционерам-бонистам того времени относятся Л.Д. Розенберг, А.В. Тункель, М.Д. Неронов, Ю.А. Золотухин, Б.Я. Гольдштейн, А.А. Бабенко, Д.А. Сенкевич. Особо следует отметить деятельность Б.Я. Гольдштейна, более сорока лет собиравшего коллекцию бон. Гольдштейн работал над созданием каталога отечественных бон, который не успел завершить. Секция бонистов предоставляла коллекционные материалы Центральному музею Советской Армии, Центральному Архиву ЦК ВЛКСМ, Музею истории и реконструкции Москвы и другим. Частные коллекции бон пополнили музеи страны. Коллекционер В.П. Вязельщиковпередал свою коллекцию бон в дар ГИМ. В.В. Селиванов – музею в городе Чайковском Пермской области. Краеведческому музею города Нежина Черниговской области передал свое собрание бон коллекционер Н.В. Железко⁸⁴.

Ленинградские бонисты работали в качестве секции в ЛОК с его основания в 1958 году. В 1981 году, в связи с малой численностью секции бонистов в ЛОК, она была объединена с секцией нумизматов⁸⁵. Деятельность объединенной секции бонистов и нумизматов продолжается в настоящее время, собрания коллекционеров проходят еженедельно. Ценная библиография публикаций коллекционеров-бонистов составлена петербургским коллекционером М.М. Глейзером⁸⁶.

* * *

После Великой Отечественной войны, а особенно – «хрущевской оттепели», противостояние государства и коллекционеров начало постепенно ослабевать. Несмотря на то, что в обществе поддерживалось отрицательное отношение к коллекционерам, единолично владевшим культурными ценностями, создается правовая база личного (не частного!) коллекционирования. Восстанавливаются коллекционерские организации массового материала, а также была создана организация коллекционеров художественных ценностей.

Коллекционеры постепенно заняли свое место в культурной жизни социалистического общества: начали проводить выставки произведений из личных собраний. Каталоги этих выставок вводили произведения в научный оборот.

Коллекционеры активно сотрудничали с музеями, передавая им, путем дарения, завещания, продажи, предметы из своих коллекций. Появились первые музеи на основе личных коллекций. Коллекционеры массового материала принимали участие в работе музеев и культурных учреждений.

Коллекционеры внесли вклад в сохранение работ художников, чье творчество расходилось с принципами социалистического реализма. Но в некоторых случаях, например, в коллекционировании икон, коллекционеры выступали конкурентами государственных музеев.

Глава X