Запомните: видеть направление полета улетевшей птицы – очень важно!

КАК УЛЕТЕЛ НАШ ПОПУГАЙ

 

* * *

Хочу рассказать Вам историю, которая случилась в нашей семье, но потрясла многих людей в шести кварталах вокруг нашего дома.

 

Так случилось, что мы полюбили корелл. Мы – это я, Ромч (мне 13 лет), мой девятилетний братишка Максимыч, наша мама по прозвищу Лиса и наш папа Джон.

Наш первый попугай – жемчужный корелла Петруша – прожил у нас меньше года, потом тяжело заболел и умер. Мы боролись за его жизнь трое суток, и днем и ночью, возили к ветеринарам, кормили его из шприца смесью еды с черным углем, давали антибиотики и витамины, и уже почти спасли его. Птичка повеселела, стала есть и чирикать. Но на радостях мы не стали забирать у него еду, он ел и ел, мы радовались, и только потом нам сказали, что он мог от голода после болезни переесть – и его организм не выдержал… Если бы мы знали… Всегда бойкий и независимый Петруша в то утро сидел в коробочке маленький, весь согнутый и беззащитный, закрыв глаза и тяжело дыша – а потом что-то громко чирикнул и упал на середину своей комнатки, вытянувшись во весь рост, и стал такой спокойный, огромный и красивый. Умер…

Петруша был очень потешный, мы прозывали его «Хрюша» и очень любили. На его могилке на даче теперь всегда лежат полевые цветы.

 

Потом мы долго не могли забыть Хрюшу, а я очень хотел снова завести кореллу.

Наконец, мы все вместе как-то решились, поехали на Староконный рынок и купили молодого серого «перловку». Так называется корелла пестрого желто-бело-пепельного окраса. Он нам сразу понравился, еще у птичника – другие кричали и кусались, а наш перловый только склонил головку набок, посмотрел на нас и сказал: «К-г-г-г!».

Перловку мы назвали Рики (Рики-Тики, Чирика), и просто – Скотя. Мы уже знали, как себя вести с кореллами и он нас скоро признал. Полюбил, когда ему чесали пальцем за ушком, как только видел кого-то из нас вблизи клетки – сам смешно топал по лесенке к выходу и наклонял голову, чтобы его почесали. За это мы его прозвали «Барашка». Стал отзываться на свое имя, и на пожелания спокойной ночи всегда отвечал своим: «К-г-г-г».

Рики прожил у нас всего два с небольшим месяца, когда случилось несчастье. Но постараюсь рассказать обо всем по-порядку.

 

* * *

День первый. Среда.

Как обычно и бывает с несчастьями, оно произошло неожиданно. Папа пришел с работы в обед, и когда Рики его увидел, то стал топать по своей жердочке из стороны в сторону – как делал всегда, когда очень хотел пойти погулять.

– Рики хочет полетать, – сказал папа.

– Вообще-то, пока Ромч не придет со школы – мы его не выпускаем, – сказал осторожный Максимыч. – А то иди знай, что может случиться…

– Ну, тогда не надо, – сказал папа.

– Пусть полетает птичка, – сказала мама. Мама у нас всегда верит только в хорошее и говорит, что не нужно бояться Мира, что Мир добрый.

 

Рики выпустили, папа проверил, закрыт ли балкон, потом подумал, что неплохо бы еще проверить форточку в кухне – но там вдруг увидел гору продуктов из холодильника. А надо сказать, что как раз в этот день у нас, как назло, поломался холодильник. Дело было в начале лета, но продукты все равно уже начали портиться. И папа из-за холодильника забыл посмотреть форточку в кухне. Все бы и ничего, потому что мы иногда закрывали форточку, когда Рики начинал подлетать ближе по коридору, или порхал на кухонную дверь, а потом – на веревочку для белья. Но в этот раз…

 

Папа потом рассказывал, что как только наклонился к тазику с продуктами, как вдруг услышал быстрое дуновение ветра над головой и короткий звук «фр». Он даже не понял, что это. А потом раздался крик мамы: «Рики! Он улетел!».

Как рассказали Максимыч и мама, Рики прямо с клетки в зале вдруг взлетел, сделал круг – и пулей помчался по коридору, на скорости свернул в кухню, и прямиком, на бешеном излете, сеганул точно в узкую форточку, как будто тренировался в этом всю жизнь. Почему он так поступил, как смог так точно попасть – неведомо никому. Папа потом сказал, что он мог почуять сквозняк, и летел прямо по струе свежего воздуха, как по указателю. Кто знает.

Все сразу начали смотреть в окно, и увидели, как Рики быстро сделал круг по двору, а потом вдруг поднялся и на фоне яркого солнца перелетел через соседнюю десятиэтажку – и скрылся за ее крышей.

 

Я в это время только возвращался со школы, и зашел в квартиру как раз, когда все собирались искать Скотю.

– Рики улетел, – сказал Максимыч. Но я сначала даже не поверил и пошел смотреть клетку. Скоти нигде не было. У меня просто упало сердце.

– Идем, попробуем найти его на крыше, – сказала мама. – Он не очень хорошо летает, может, устал и сел отдохнуть.

– Ну да, устал, – сказал папа Джон. – Вы видели, как он перелетел через дом? Как какой-нибудь истребитель. Он теперь остановиться сможет кварталов за десять… Все, пропала птичка!

Папа в жизни предпочитает другую теорию: воин не должен стоять посреди дороги и ожидать, когда его кто-нибудь зашибет. Воин всегда должен ожидать худшего, чтобы вдруг не проворонить какую-либо опасность.

 

Мы пошли и нашли дядю с десятого этажа в соседнем доме, взяли у него ключи. На крыше голуби высиживали в гнездах своих птенцов, но Рики там, увы, не было.

Мы еще долго искали Рики на улицах, потом устали, пошли домой и прочитали в интернете, что клетку нужно поставить на видном месте. Мы вынесли клетку и попросили охранников на стоянке, чтобы они выставили ее на крышу своей будки – говорят, попугаи иногда возвращаются в свой домик, когда его видят. Но к вечеру Рики так и не вернулся…

 

Сначала мы очень злились на Скотю. Папа даже обозвал его маленьким идиотом. Мы не могли понять, почему он так поступил с нами. Но потом подумали о том, что на дворе уже ночь, а он оказался в огромном, враждебном мире, что ему сегодня придется ночевать где-то, неизвестно на каком дереве – ему, Рики, который даже к новому колокольчику в клетке относился с большой осторожностью, и не подходил к нему целый день, пока немного не привыкал. А завтра он захочет есть, пить, – и не найдет нигде своей кормушки и поилочки, и, может, через несколько дней совсем ослабеет и погибнет от голода где-нибудь на чужой улице…

 

Мы вдруг поняли, что Рики совсем не хотел от нас уходить. Что он просто от избытка сил и энергии, оттого, что засиделся за пол дня в клетке – решил покуралесить, ошибся, и вдруг потерял свой привычный мир. И теперь он очень испуган, жалеет о произошедшем, но не знает, как к нам вернуться.

Мы не верили, что Рики больше нет с нами, и что теперь, хотя он и есть где-то, но для нас его все равно как бы нет. Почти как Хрюши.

В общем, вечер прошел у нас очень грустно…

 

* * *

День второй. Четверг.

Мы перерыли в интернете все о пропаже попугаев, но, к сожалению, не нашли ни одной реальной истории о том, как удалось найти птичку. Но все-таки некоторые полезные советы мы решили использовать.

На следующее утро папа распечатал объявления «Пропал попугай» с его описанием, нашими телефонами и обещанием вознаграждения. Мы вспомнили, что Рики перелетел соседний дом почти под прямым углом – то есть, должен был улететь дальше, в глубину частного сектора.

Запомните: видеть направление полета улетевшей птицы – очень важно!

Чтобы было понятно, это был даже не соседний дом – а наш, просто наш дом стоит буквой «П», и окна наши выходят внутрь двора. К западу от нашого дома через дорогу зеленеет частный сектор, а на север – еще один масив одноэтажных домов. Вообщем, Рики перелетел через дом на запад и должен был сесть на дерево где-то в частных дворах.

Именно там папа вечером и решил расклеить объявления. Объявлений он отпечатал штук пятдесят, специально купил целый флакон клея ПВА и расклеил их очень быстро, за час – на столбах в трех переулках, на заборах и на мусорных баках. Клетка еще день простояла на крыше у охранников, но потом мы ее забрали, так как стало ясно, что Рики к дому не возвращался.

Больше мы не знали, что можем сделать, поэтому стали просто ждать, пока кто-нибудь позвонит.

 

* * *

День третий. Пятница.

Мы ждали, а нам никто не звонил. Все чаще появлялись мысли, что Рики улетел очень далеко, и мы его не найдем. Но все равно нужно было что-то делать. Человек – существо разумное, поэтому обязан думать. Выдумывать всякие новости, даже если совсем не понятно, что делать. И тогда что-то может и проясниться. Ну, как объяснить. Вот было когда-то два слова: «лодка» и «надводный». Люди думали-думали, а потом придумали – если есть лодка «надводная», то почему бы не существовать и «подводной» лодке? Придумали, а сделать подводную лодку было уже делом техники. Вот и сделали. Главное – придумать идею.

Про выдумывание разных способов мы поняли еще тогда, когда в первый раз заболел Петруша, и мы почти нашли способ, как его вылечить.

 

Мы принялись думать.

Что у нас есть? Сегодня в 14.00 прошло ровно двое суток, как пропал Скотя. Наверное, сегодня его силы уже на исходе – потому что еще во время болезни Хрюши мы читали, что корелла не может ничего не есть даже сутки. От голода он очень ослабевает. Значит – уже сегодня-завтра Рики может сорваться с дерева и его могут найти люди. Или собаки-кошки. Но о плохом мы сейчас не думаем, потому что мы должны действовать. А если думать о плохом – тогда опускаются руки. Значит, мы должны думать о хорошем варианте, в крайнем случае – о каком-нибудь среднем.

То есть, если с сегодняшнего дня ослабевшую птичку уже могут поймать люди – значит, нам нужно активизировать рекламу. Оповестить как можно большее количество людей в округе. Я предложил написать объявление в городском интернет-форуме, который охватывает 200 000 людей. На его «стене» сообщения очень быстро уходят вниз, но все равно есть хоть какой-то маленький шанс. Можно повторить его несколько раз.

 

А папа подумал, что если нам до сих пор никто не позвонил – значит, Рики мог улететь и не в тот сектор. И правда – нельзя ведь не заметить у себя в огороде желто-бело-пепельного попугая, размером с небольшого голубя, да еще с оранжевыми пятнышками на ушах. Поэтому папа решил напечатать еще объявлений, и, чтобы охватить как можно больше людей – оклеить ими трамвайные остановки во всем районе.

А еще вечером папа сидел в кресле, смотрел в окно, и вдруг сказал, что он вспомнил: Рики летел через дом не совсем под прямым углом. А чуть правее, в сторону, как бы наискосок, больше в сторону северо-запада

То есть – он мог улететь и в другие кварталы частного сектора, те, что от нашего дома на север. И именно там у нас есть три трамвайные остановки. А еще одна, четвертая – остановка маршруток в стороне западного сектора, где Джон был вчера.

 

Я посоветовал сделать объявления побольше, в пол листа А4, и на половину объявления разместить фотографию Рики. Потому что, например, я всегда читаю объявления, на которых есть большое фото собаки или кошки – читаешь и думаешь: вот, у кого-то случилось несчастье, пропал друг. Теперь друг пропал и у нас…

 

Наконец-то, план действий у нас был готов. Очень важно иметь план действий в таком деле, как поиски пропавшего попугая. Но все это мы сможем сделать только завтра к вечеру, потому что папе нужно идти на работу, и еще для объявлений нужен принтер.

Поэтому сегодняшний вечер мы провели в нетерпеливом ожидании завтра. Нам никто не звонил.

 

* * *

День четвертый. Суббота.

Сегодня папа принес много больших красивых обьявлений, на которых половину места занимала большая фотография Рики. Вернее, не Рики – а другого, очень похожего попугая-кореллы с хохолком – потому что именно это фото оказалось при распечатке самым заметным и ярким. Большими буквами справа было написано «ПРОПАЛ ПОПУГАЙ!», потом наши телефоны и фраза про вознаграждение.

 

Мы с папой собрали в сумку объявления, клей, папины табак и трубку – и пошли к трамваю.

Вечер был теплый и даже солнечный. Мы шли и расспрашивали детей, бабушек, продавцов в ларьках. Папа когда-то служил в разведке, поэтому сказал, что чем больше мы произведем действий и чем больше людей будут знать про Рики – тем больше у нас шансов на удачу.

Сначала мы спокойно и размеренно клеили обьявления на забор и столбы, потом свернули и пошли на дальнюю остановку маршрутки. Расклеили и там, а когда возвращались, с нами вдруг начали происходить странные и не совсем понятные вещи.

 

Мы как раз клеили свой листик на трамвайную остановку, как вдруг я услышал… до боли знакомый крик кореллы.

– Ты слышишь?!, - крикнул я папе.

Папа оторвался от работы и смотрел то на меня, то на деревья.

Я услышал крик кореллы еще раз, и папа, похоже, тоже. Он повернул голову к большой акации на тротуаре, и тут… я увидел летящего кореллу.

Полет кореллы ни с чем нельзя спутать. Он летит не как голубь - резко и сильно. Он порхает, как бабочка, проваливаясь в воздухе, как-то не очень уверенно, и перья на крыльях у него как бы разрезаны ножницами, если смотреть снизу. Папа тоже увидел птицу, и, как заколдованный, смотрел ей вслед, освещенной вечерним солнцем.

– Рики, Рики, – звал я ей вслед. Но спустя минуту, я уже не мог вспомнить, на самом ли деле я кричал, или шептал, или вообще не говорил ничего – так неожиданно все случилось. Так бывает во время больших приключений, когда вдруг в кровь ударяет волна адреналина – и тогда спустя мгновенье, ты ничего не помнишь, не помнишь даже, что делал.

Птица перелетела через небольшой дом и исчезла среди деревьев.

Я точно увидел серую грудку, а папа видел желтый бок и спинку. Я был почти уверен, что мы видели Рики.

Но странные вещи продолжались. Не успели мы отойти от остановки, как вдруг я снова отчетливо и близко услышал крик кореллы. Мы оббежали вокруг остановки, но никого не увидели. Потом еще долго ходили и осматривали все деревья, но Рики нигде не было. Больше того – я сам видел, как он только что улетал далеко за дом, и не возвращался назад. Все это было очень странно. Мы даже не знали, что делать дальше. И тут раздался первый звонок…

 

Папе на мобильный позвонила первая тетя. Прошло всего несколько минут с тех пор, как мы повесили первое объявление – и тут такая удача.

– Здравствуйте, я видела Вашего попугая, - сказала тетя. – Это было вчера вечером, он сидел на большом клене, что возле дома №53 на улице Липы.

– Большое Вам спасибо! - сказал папа.

– Сначала мы увидели большую желтую птицу, размером с ворону, она была точно такая, как на картинке, с хохолком. Но потом мы так и поняли, что это был попугай. Он ходил туда-сюда по веточке и кричал.

 

Ура! Наш план заработал! Рики видели! И мы наверняка видели его совсем недалеко от того самого клена. Мы вернулись домой, взяли еще объявлений, одели теплые вещи, взяли с собой клетку и быстро пошли на улицу Липы. С нами пошел Максимыч. По пути мы все обсуждали последние происшествия.

Итак, теперь мы знаем две очень важные вещи: что Рики живой и что он не улетел далеко от дома. Мы знаем, что он летает где-то в этом квадрате частных домов, размером приблизительно 2 х 3 квартала, огражденном с одной стороны трамвайными путями, а с другой – автомобильной дорогой и десятиэтажными домами. За которые Скотя уже не залетит из-за страха и слабости от голода. Теперь надо обклеить по периметру весь этот район, все остановки, и тогда, рано или поздно – его кто-нибудь снова увидит.

Странно только, что тетя сравнила Рики с вороной – ведь даже когда папа написал в объявлении, что корелла размером с голубя – мы с ним спорили, потому что он немного меньше. А ворона ведь гораздо больше, чем голубь. Но так уж устроены люди, просто им так показалось. Мы еще не раз сталкивались со всякими странностями во время поиска Скоти.

 

Теперь нам постоянно нужна будет клетка. Мы и сейчас взяли ее с собой на случай, если вдруг он сидит на клене. Хотя клетка очень большая и неудобная. Теперь мы ходим по району, как кучка сумасшедших китайских дервишей – с огромной пустой клеткой и колокольчиками, звеня в колокольчики и выкрикивая жалобными голосами: «Рики, Рики, птичка. Птичка – хар-р-р-оший». На нас потихоньку лают собаки и оглядываются прохожие.

– Если Рики вчера вечером сидел на большом клене, значит – он мог остаться на нем на ночь. А если он спокойно переночевал там один раз, то может вернуться туда спать снова! – очень глубокомысленно сказал папа. Мы не стали с ним спорить. Пусть папа думает, что он самый умный.

Мы нашли клен возле дома №53. Он и вправду был огромным, но, кажется, это был вовсе не клен, а одесский платан, как его называют в Одессе: «бесстыдница». На нем узловато торчали большие сухие ветки, подходящие для попугая. Кореллы очень любят сухие веточки, они обожают их грызть и чистить об них клюв.

Мы долго ходили вокруг клена, и звали: «Рики, Рики! Птичка! Рики-хороший!», но Скоти нигде не было. Мы сделали вокруг квартала еще два или три круга, таская за собой клетку и звеня в колокольчик, но Рики не

отзывался. А в это время уже совсем стемнело, и нам не оставалось ничего другого, как возвращаться домой. Папа еще сказал, что птицы на рассвете – перед восходом солнца, – и вечером после заката могут подавать голос. Мы шли и прислушивались, и вдруг… Снова услышали громкий и отчетливый крик кореллы. Мы побежали в том направлении, начали прислушиваться, потом услышали крик совсем близко, откуда-то из двора, из-за забора, и… Папа поднял меня над головой, и я вдруг… увидел во дворе клетку с желтым кореллой…

 

Это было еще какое разочарование! Потом мы, конечно, позвонили в звонок, вышла тетя, которой мы рассказали свою печальную историю, оставили ей номер телефона и попросили, если на крик ее попугая вдруг прилетит голодная перловая птичка – чтобы она нам сразу же позвонила.

А еще мы обнаружили, что этот дом с попугаем расположился совсем рядышком с той остановкой. Ну, где мы с папой вроде как видели Рики. Вот теперь и думай – точно ли мы видели Скотю, или это был сеанс массового гипноза, под влиянием крика вот этого вот кореллы? А лететь мог и какой-нибудь захудалый голубь, который в лучах заходящего солнца показался нам желтым. Но этого теперь мы уже никогда не узнаем.

Одно только мы знали точно: Рики вчера видели на большом клене! Тетя правильно описала его хохолок, и то, как он смешно топал по ветке.

 

Убедились мы и еще в одном: попугаи вечером на улице подают голос. Теперь нам нужно прийти сюда рано-утром и послушать, не будет ли кричать Скотя.

А сейчас наступила ночь, мы все очень устали, и пора было идти домой спать. Чтобы завтра продолжить поиски снова…

 

* * *

День пятый. Воскресенье.

Мы встали в 4.00. Чтобы было понятно: мы с папой и Максимычем – Первые Поселенцы, и привычны к таким ранним подъемам. Ну, конечно, привыкнуть к подъему в 4.00 невозможно, но мы можем делать это, если захочем. Первые Поселенцы – это люди, которые занимали дикую землю в прерии, и жили, добывая себе еду рыбалкой и охотой на уток. Сами выращивали фрукты и овощи, возделывая землю. Могли легко пройти за один раз пятнадцять-двадцать километров по прерии, преследуя добычу, и, вообще, могли прожить без цивилизации хоть целый месяц. Это у нас такая игра. Но и не совсем игра, потому что несколько недель в году мы так живем на самом деле – на Тилигульском лимане. Там есть настоящий охотничий домик с печкой и садом, и мы очень любим туда ездить.

 

Все Первые Поселенцы знают, что восход Солнца утром состоит из трех частей. Ну, вернее, не сам восход – а его утренние сумерки. И от того, умеешь ли ты их различать – зависит, сможешь ли ты добыть себе пропитание на целый день. Однажды французская армия в Америке даже проиграла целое сражение против индейцев, оттого, что французы не умели различать сумерки. Так вот: сумерки есть астрономические, навигационные и гражданские. В данном случае нам нужны навигационные: это когда светает настолько, что уже видна линия горизонта. Именно в это время начинают петь первые птицы.

Еще с вечера мы с папой нашли в интернете таблицу сумерек на май-месяц, и определили, что восход Солнца этим утром начинается в 5.05, а навигационные сумерки – в 4.00 утра. Вообщем, мы встали в четыре. Быстро попили чай и вышли. На улице еще совсем темно, хотя небо на восходе уже серело. Было очень свежо, но мы с папой, как опытные Поселенцы, одели теплые рубашки – несмотря на то, что уже почти наступило лето. Мы знаем, как в таких случаях одеваться.

 

Пока мы прошли к остановке, стало чуть-чуть светлее. Птицы уже подавали голоса на деревьях. Мы шли вдоль домов и я негромко звал: «Рики, Рики». Конечно, надежды на успех у нас мало, но папа говорит, что мы используем все шансы. Мы должны сделать все, что в наших силах.

Утренний город смотрелся непривычно. Пустынные улицы, собаки спали на тротуарах, свернувшись клубочком. Только на остановке сидел какой-то пьяненький дядя-бомж, который попросил у нас спички. Но потом оказалось, что спички у него есть, а ему нужны сигареты. Сигарет у нас не было, только табак и трубка, дядя пытался угостить нас конфетами, но мы уже шли к большому «клену»-бесстыднице, на котором люди видели Рики. Звали его снизу, но никто не откликнулся. Мы прислушивались и дальше, но крика кореллы от домов не услышали – даже того, что жил возле остановки.

 

После второго похода вокруг квартала уже заканчивались гражданские сумерки. А потом, как всегда неожиданно, взошло Солнце. В городе Солнце восходит не так, как в степи или в поле. В городе нет обзора – и только по быстро возникающему яркому свету понимаешь, что настало утро. А в степи или над лиманом – сначала очень быстро сереет небо, горизонт на востоке начинает меняться, играя палитрой удивительных и разных красок, а потом вдруг появляется край ослепительно-яркого диска. Папа говорит, что в этот момент он не раз видел Солнечный ветер. Это когда кванты света летят, и под их потоком трава в степи начинает волноваться, как от настоящего ветра. Я сам не раз видел, как диск Солнца растет на глазах в степи, прямо видно, как он быстро поднимается все выше и выше, а потом отрывается от горизонта. Это очень красиво. Папа говорит, что в этот момент человек ощущает присутствие Бога.

 

Мы уже собирались идти домой, когда снова случилось неожиданное. Уже на нашей, пустинной из-за раннего утра, улице мы вдруг увидели пожилую женщину, почти бабушку, которая выходила из калитки своего частного дома. Мы даже прошли мимо нее, и хотели поворачивать к своему проезду, но потом папа почему-то вернулся и мы догнали женщину на ярко освещенном с востока тротуаре.

– Извините, пожалуйста, – сказал папа Джон. – Мы ищем попугая, люди говорять, что видели его в этом квартале. Вы, случайно, ничего такого не заметили?

Женщина остановилась, посмотрела на нас, и мне показалось, что она вот так сразу ничего и не поняла. А, может, она была еще сонная – ведь мы спросили ее в такое ранее утро.

– Попугая? – переспросила она. – Нет, сегодня не видела.

Мы уже хотели сказать «Спасибо» и идти дальше, но она вдруг повторила самым обычным тоном, так, как будто мы сказали ей, что наш Рики только что улетел, и было очень важно НЕПРЕМЕННО СЕГОДНЯ его увидеть. Люди очень часто понимают все не так, как им говоришь: принимая за самое важное какую-то мелочь, которая для тебя совсем не важна. Поэтому надо очень хорошо думать, как формулировать свой вопрос – чтобы он был прост и понятен. Хотя иногда человек вас не слышит.

 

– Да, сегодня не видела, – сказала женщина. – Но я видела попугая еще на прошлой неделе. То, наверное, был не ваш попугай.

 

Мы не поверили своим ушам.

– А Вы не помните, в какой именно день это было? – еле сдерживая нетерпение, переспросил папа. – Это очень важно.

– Ну… Не знаю, – задумалась женщина. – Наверное, где-то в четверг. Или в среду.

– А где вы его видели? – спросил папа.

– У себя во дворе. Я еще сказала мужу, что из-за потеплення климата у нас завелись экзотические птицы, а он мне не поверил и твердил, что мне все почудилось, – оживилась женщина-бабушка.

– Нет, не почудилось, – сказал папа. – Это был наш попугай, его зовут Рики. А что он делал?

– Сидел на дереве и кричал. Или пел. Я не знаю.

– Вы если увидите его еще раз, – сказал папа – обязательно позвоните нам по телефону. Вот Вам бумажка с номером. Рики уже давно летает, наверное, он голодный, и может погибнуть. Большая просьба.

– Хорошо, - сказала женщина.

Мы сказали ей «До свиданья» и уже хотели идти, как вдруг она заговорила снова:

– Вашу птичку видела и моя соседка. Она насыпала зернышки голубям, а ваша птичка тоже клевала. Соседка мне тоже сказала, что теперь у нас летают необычные птицы. Но муж все равно не верит.

– Большое Вам еще раз спасибо! – уже вдвоем с папой сказали мы женщине, и поспешили домой.

 

Ура! Рики видели снова, и мы узнали, что он научился есть вместе с голубями. Если так – значит, он мог научиться и пить с ними, тем более, что огороды сейчас люди усиленно поливают из шлангов – то есть везде в лужицах остается вода. Значит, Рики может легко продержаться еще несколько дней, а, может, и несколько недель. У нас теперь есть время!

Не зря мы встали в такую рань. Не зря вышли и почти два часа кружили по безлюдному городу! Когда делаешь много всяких движений для того, чтобы спасти друга – твои старания обязательно вознаградятся!

Когда мы открыли дверь и зашли в квартиру, было уже шесть часов. Мы очень хотели спать, потому сразу же легли и уснули, и снова проснулись только в десять часов утра.

 

* * *

Только снова проснувшись в десять, мы подумали о том, что с нами произошло. Что на восходе солнца, на совершенно пустынной улице, мы встретили человека, который видел Рики. Мы не видели раньше эту женщину никогда, и снова можем больше никогда ее не увидеть. Но в то утро, кроме нее, мы не встретили больше ни единого человека – если, конечно, не считать бомжика-пьяницу. Именно к ней в сад залетел Рики, и именно она из всех остальных – многих – людей встала рано утром, как будто специально для того, чтобы встретиться с нами и рассказать нам про птичку! В жизни иногда происходят вещи, о которых если снять фильм, то все скажут: «Враки! Так не бывает!». И, хотя ничего особо важного бабушка нам не рассказала – но благодаря ей мы теперь знаем, что Рики научился искать еду. Мы теперь немного успокоились, и можем спокойно и рассудительно планировать свои действия дальше – на один-два, а, может и три дня вперед. Потому что теперь у нас и у Рики есть время.

Папа Джон подумал, что мы зря не взяли у бабушки телефон, что можно было поставить клетку у нее во дворе. Это единственный способ поймать кореллу на улице – когда он узнает свою родную клетку с кормушкой и сам захочет в нее войти. Обычно птица сильно напугана и может не пойти в руки даже к самому близкому человеку. Просто улетит за деревья, и тогда ее придется искать снова.

Потом папа все-таки нашел снова бабушку – мы же видели из какого двора она выходила – и даже договорился о том, чтобы поставить у нее клетку. Но потом мы снова использовали свои мозги, и подумали, что бабушка видела Рики давно, еще в среду, и что, теперь, наверное, он перелетел ближе к «клену». И что кто-то может нам позвонить сегодня и сказать, что Рики у них во дворе, у нас под рукой может не оказаться клетки, а бабушка в это время может куда-то уйти. И мы решили приберечь клетку для самого срочного и сиюминутного случая.

Удивительные вещи не перестали происходить и дальше. Спустя несколько часов нам позвонил человек, и сказал, что видел Рики возле СТО вчера днем, недалеко от трамвайной остановки. Рики сидел на высоковольтных проводах и громко чирикал. Человек умел обращаться с кореллами, потому подошел поближе, поставил на возвышении в мисочке воду и заговорил с птичкой. Рики некоторое время внимательно его слушал, наклонив голову набок, а потом чирикнул и улетел в огороды…

Этот звонок только подтвердил наши предположения о том, что Рики перелетел из бабушкиного района поближе к «клену». И что клетку надо держать всегда под рукой.

И еще мы поняли, что очень правильно расклеили объявления на остановках – раз люди звонят нам, когда видят Рики. И, что еще немаловажно – прохожие ВИДЯТ объявления, которые получились очень заметными, и расклеены в оживленных местах, на самом видном месте. Почти в каждой семье в районе есть бабушка, которая ездит на базар на трамвае или кто-то из семьи пользуется трамваем по пути на работу, в школу или на тренировки..

Поэтому запомните еще один важный момент при поиске друга: большие объявления с фото нужно обязательно расклеить на всех трамвайних, троллейбусных и автобусных остановках в Вашем районе.

Вечером мы снова ходили вокруг квартала с клеткой. Окружающие уже к нам привыкли.

 

 

* * *

День шестой. Понедельник

В понедельник папе на мобильный позвонили какие-то странные люди, и начали расспрашивать про вознаграждение за попугая. Когда папа спросил, видели ли они его и по какому адресу, то адрес люди не назвали, а стали уточнять сумму денег.

Когда папа назвал сумму, люди обрадовались:

– О, да, это очень хорошо!

– Ну вы скажите, он у Вас? Вы его поймали? – спросил папа.

– Да, он тут, у нас, вот, мы тут во дворе…, – сказали странные люди и бросили трубку. Сколько раз ни пытался дозвониться к ним Джон, трубку они так и не подняли. Мы включили мозги и стали думать: чтобы мог значить этот звонок? Наверное, люди его видели, но не поймали – резонно решили мы. Но в голову все равно закрадывались разные мысли. А вдруг звонили какие-то плохие люди? Вдруг они видели Рики, и решили получить деньги любой ценой? Пытались его подстрелить? Ведь у многих теперь есть пневматические винтовки и пистолеты – и даже травматики!

 

Максимыч даже высказал мысль, что, может быть, эти люди поймали Рики и сьели, а теперь хотят узнать, сколько стоит попугай, чтобы хвастаться всем: какую дорогую птицу они сожрали. Но потом мы сделали самый очевидный и правильный вывод: данный звонок означает, что Рики жив-здоров, его только что видели, и, вероятнее всего, в одном из дворов в нашем квадрате: между трамвайными линиями и стеной десятиэтажек возле дороги.

Больше в понедельник никаких происшествий не было.

 

* * *

День седьмой. Вторник

Утром папе на работу позвонила женщина по имени Гала, и сказала, что Рики два дня жил у них на абрикосе.

– Ну, не совсем у нас, а у наших соседей, в доме под номером 3. Но абрикоса ветками выходит и к нам. Ой, если бы я раньше знала, что это Вы! – сокрушалась Гала. – Мы в выходные почти не выходили из дома, знаете, все хазяйство, да огород – а тут внучка вышла, говорит: там объявление висит, вашего попугая ищут!

Папа еле дождался обеденного перерыва и примчался на машине домой. Дома была только Лиса, мы с Максимычем учились в школе. Папа переоделся на всякий случай в походную одежду, взял с собой моток крепкой бечевки, клетку с колокольчиками, шоколадку для внучки – и пошел к дому №3. От нас это где-то три квартала. Оказывается, Рики переместился еще на один квартал частного сектора дальше от дома – как раз неподалеку от СТО.

 

Когда Джон нашел дом №3 и позвонил в калитку, к нему с огорода пришла женщина. Ее звали Света, и она еще издали начала говорить папе про Скотю:

– Сейчас, сейчас, я Вам все подробно расскажу!

Света открыла калитку, и папа зашел к ней во двор. Во дворе, действительно, росло огромное абрикосовое дерево, но Рики нигде не было.

– Вы знаете, он к нам прилетал два дня подряд: вчера и позавчера. Мы даже насыпали ему на крышу птичью еду – у нас есть канарейки. Давали и пшеницу, но пшеницу он не ел. А канареечный корм, кажется, поклевал. А еще он два дня ел с веток зеленые абрикосы…

Папа от услышанного был в шоке. Рики – и зеленые абрикосы! Да, правду говорят – голод не тетка…

– Но вы знаете, – взволнованно продолжала Света, – Я сегодня его не вижу. Сегодня ночью у нас во дворе всю ночь орали коты – я уже боюсь, как бы они его не съели! Мы все так переживаем – такая красивая птичка! С хохолком!

– Оцень класивая! – подтвердила маленькая девочка, которая пришла со Светой. Девочку звали Юля. Папа угостил ее шоколадкой. – Это тебе от Рики. Птичку зовут Рики.

– Птицка Ли-ки, – повторила девочка. Ей было четыре годика и она еще не выговаривала букву «Р-р».

– Можно я поставлю клетку на крышу сарая, под абрикосой? – спросил разрешения Джон у Светы. – Если он прилетит снова, он свой домик узнает.

– Конечно, конечно, ставьте! – сказала Света. Мы очень хотим, чтобы вы спасли птичку! Нам ее очень жалко. Тут все соседи уже про нее знают.

Света провела Джона к винограду, где стояла большая лестница, и помогла перетащить лестницу к абрикосовому дереву. Папа уже забрался на лестницу с клеткой и пробовал засунуть ее на крышу сарая, как вдруг ему показалось, что он услышал тихий, но очень знакомый звук «К-г-г»…

 

После случая с кореллой у остановки Джон уже остерегался слухових и зрительных галлюцинаций. Дело в том, что когда человек долго что-то ищет – ему иногда начинает мерещится то, что он ищет. Так бывает с грибами в лесу или с поплавком на речке. А потом эти самые грибы и поплавки стоят перед глазами, если их закрыть.

Нам тоже спустя шесть дней стали сниться и мерещиться попугаи – особенно Максимычу.

Папа снова пытался установить клетку на крыше, но расстояние между проволокой было узким, и домик приходилось наклонять, отчего начинали отчаянно звенеть колокольчики.

 

И вот когда колокольчики зазвенели во второй раз, Джон опять услышал еле слышное: «К-г-г-г». И понял, что ему не послышалось! Потому что Рики прекрасно знал свои колокольчики!

– Рики! Рики хороший!, – сказал Джон. И начал слезать с клеткой на землю.

– Вы…Вы его слышали?, - взволнованно спросила Света.

– Да. Он где-то здесь.

И тут откуда-то сверху послышалось еле слышное «Чирик!».

– Это… Это был он?, - снова спросила Света.

– Я не уверен. Но кажется, да. Кажется – где-то там на соседских деревьях.

Папа взял клетку и они со Светой пошли в огород. Маленькая Юля помчалась вслед за ними. Джон звенел колокольчиком, и еще несколько раз услышал похожий на Рики голос. Но потом вдруг понял, что это были скворцы...

Как оказалось, скворцы могут издавать самые разные звуки, могут передразнивать птиц и даже кошек, заучивать человеческие слова – и этим они похожи на попугаев. Папа вдруг понял, что он мог опять ошибиться, приняв желаемое за действительное. Как тогда, возле остановки. То есть, сейчас спутав голоса скворцов с голосом Рики. И от этой мысли и от усталости за последние дни, у него впервые, как пишут в книгах, «едва не опустились руки»…

 

В этот момент клетка в руках качнулась, колокольчики зазвенели, и вдруг он совсем отчетливо услышал у себя над головой знакомый звук: «К-г-г-г». Джон поднял голову, увидел над собой красную черепичную крышу дома, плавный черепичный спуск веранды, високий дымоход из гладкого красного кирпича.

А из-за димохода выглядывал… грязный и чумазый попугай Скотя!

Когда Джон поставил открытую клетку на крышу веранды, и они со Светой и девочкой Юлей тихонько отошли на дорожку, Скотя еще раз взволнованно сказал: «К-г-г-г-г!», что на попугайском языке, наверное, означало: «Вот она, моя любимая клеточка!», и потом быстро, спотыкаясь, зачапал по крыше, пропал из виду за гребнем, через минуту опять появился уже прямо у клетки, взобрался на нее, цепляясь лапами и клювом, точно напротив такой знакомой зеленой кормушки, и пытался снаружи добраться до своего корма. Потом, наверное, вспомнил, облез клетку вокруг, нашел открытую дверцу, залез на свои жердочки и жадно набросился на свои зернышки. Еще бы! Он шесть с половиной дней прожил на деревьях без привычного корма!

 

Что это было за зрелище! Худой, весь грязный, с черным и отслоившимся клювом, чумазым личиком и грудкой, без двух хвостовых перьев! Но зато с хохолком, который топорщился от восторга. Рики наконец нашел свою клетку! Свою зелененькую кормушку!

 

Когда Джон принес Рики домой, ему дверь открыла Лиса. Папа поставил клетку на пол и специально сказал, что никого не застал дома. Мама сказала: «А, ну да»- а потом вдруг уставилась на клетку и не могла поверить своим глазам: «А..А Что это?!! Ты нашел его?!!». Все это время Рики ел корм. Его клетку поставили на привычное место, а потом у Скоти отобрали еду, помня печальную судьбу Петруши. Попугаю нельзя переедать после тяжелой болезни или голода. Рики возмущеннно чирикал, клевал руки и не давал отобрать у себя кормушку. А когда ее все-таки отобрали, залез на самую высокую жердочку, провожал кормушку глазами, заметил куда именно ее поставили на стол, и потом все время сидел именно с той стороны и смотрел в сторону стола.

Потом со школы пришел Ромч. Он поставил портфель в коридоре, раззулся и пошел в комнату. Но на пол пути вдруг остановился, как вкопанный, повернулся к Джону и спросил: «А..а – кто это?!!». Потом закричал: «Рики, Рики! Ура!». Потом Лиса пошла забирать из школы Максима и тоже ему ничего не сказала, пока он сам не увидел Скотю. В общем, всех в этот день ждал дома очень приятный сюрприз!

 

Целый день Рики понемногу кормили каждые два часа, потом отбирали кормушку и Скотя очень возмущался. И только лишь поздно вечером ему разрешили поесть чуть подольше. Только после этого Рики успокоился, сел на свою любимую жердочку, сонно прикрыл глаза и удовлетворенно закскрипел клювом. У корелл это значит, что птичка сыта и довольна.

Спустя лишь два или три дня Рики смог отмыться, почистить перышки. Он поправился, распушил перья, и стал похожим на прежнего попугая. Не хватало только двух перьев в хвосте. Но, учитывая, какие приключения пережил Скотя – это точно было наименьшее из всего, что могло с ним случиться. Вот только спустя неделю все заметили, что Рики перестал чирикать и издавать разные звуки. У него это, наверное, было из-за стресса. А, может, он приучился за время жизни в «диком квартале» тихо себя вести – чтоб не съели коты или не напали вороны. Во всяком случае, снова зачирикал и стал говорить свое «К-г-г-г» Рики только спустя несколько недель после возвращения. И даже стал выдавать какие-то новые, замысловатые фразы. Наверное, вспоминал звуки, которые он слышал на воле.

 

После Скотиных приключений Джон как-то сказал, что если бы у нас были не такие холодные зимы, то кореллы вполне могли бы развестись во дворах на деревьях. Ведь Рики прожил целую неделю на улице, питаясь зелеными абрикосами и какими-то зернышками. Значит, он нашел себе и корм и воду. А если бы у кого-то сбежала корелла-девочка, то они могли бы встретиться и завести птенцов. И тогда хохластые кореллы летали бы у нас во дворах стаями вместо голубей. Вот было бы здорово!

 

Ромч, Максимыч и Джон.

Май 2013 г.

P.S. Через неделю после того, как мы нашли Рики, нам позвонила девушка и сказала, что видела перлового кореллу в парке Шевченко – это больше 10 километров от нашего дома. Говорят, он летал там несколько дней, чирикал, приближался к людям, но сразу же улетал, и его никто не мог поймать. Мы посоветовали девушке одолжить у знакомых большую клетку с кормушкой и поступить так, как мы поступили с Рики. Шанс есть.