Глава 2. Садомазо и склянка

***

Всегда что-то ждёшь. События. Дня. Сезона. Чуда.

Но кайф забинтован.

Новый Год, я его боюсь. Я не сильно, но хочу умереть. Я куда твёрже стою, но я доживаю, не живу. Или я просто идиот. Что тоже вполне вероятно.

 

«Вместе с высохшими глазками...»

 

Год Крысы. Вчера стоял возле магазина и наблюдал за крысой, которая искала еду. Она была очень близко. Это страшно.

 

Зачем нужен этот дневник??? Его ведь никто не читает.

28.10.07

 

***

 

Внизу снова были слышны звуки домашнего насилия. Нормальное явление, особенно по выходным. Наканори-сан держал свою семью не просто в «ежовых рукавицах», но и в розовых наручниках. Он любил, когда ему подчиняются, когда слышен плач ночью и когда на ужин все приходят вовремя. Его глаза закрывались спокойно и уверенно, а руки чаще всего были сложены правая на левую на ногах.

Вуши открыла единственное полукруглое окно и вдохнула настоящий воздух после дождя. Кажется, будто все урбанистические загрязнения воздуха просто смывает на какое-то время дождём – так приятно им дышать в эту минуту. Но кайф забинтован. Дверь задребезжжала. Вошёл Наканори-сан.

- Проваливай отсюда, малокровка. Нам нужна крыша теперь. Здесь будет жить моя жена. К вечеру чтобы тебя не было.

Вуши провалилась в матрас на полу и её накрыло. Пледом. Ссора с родителями мешала ей вернуться в родные стены, а больше никого и не было. Она быстро, но не торопливо, а размеренно, собрала все свои пожитки в один огромный чемодан, кислотно-фиолетовый, такой, с каким ходят фокусники из цирка – открывая его мы получаем полноценный шкаф с полочками, вешалками и зеркалом. Половину занимали картины, другая половина была забита вещами и побрякушками. В голове к этому моменту созрел план. На другом конце города был выставочный комплекс в парке, где каждый желающий – художник или нет – мог выставить свои работы и предложить их купить за придуманное им число. При этом десять процентов отдаш парку, ещё пятнадцать – налоги. Но если повезёт – то можно подзаработать. Вуши закрыла на семь стальных щеколд свой багаж и направилась в метро. По дороге она встретила: одного из брокеров, печального, как мальчик на её картине, у которого убили маму; человека-статую, изображавшую средневекового японского предводителя флота; кучку хиппи, затерявшихся где-то в 70ых из-за увлечения старыми наркотиками, найденными на чердаке родителей и, наконец, Шизофреничного Малого, который посмотрел на неё с таким глубоким проникновением, что ей стало не по себе. Прибыв в Парк Свободы, Вуши долго думала над тем, какие картины выставить, ведь в чемодане их было не менее полусотни. Выбрав самые неоднозначные, первые три часа люди даже не смотрели на них. Но, возможно, люди просто гуляли, а не искали покупку. Так или иначе, когда уже стемнело к Вуши подошёл человек с длинными волосами и предложил работу на выезде, с часовой оплатой, и, надо заметить, неплохой оплатой, с учётом того, что продолжительность выезда не менее двух недель. Вуши даже не подумала. Только собрала картины в чемодан, а перед тем, как положить последнюю, подошла странного вида женщина и купила её за новые кислотные краски всех цветов радуги. Благословение, никак иначе.

Погружение в машину прошло не то чтобы успешно, но без смертельных проблем. Со стороны всё это выглядело как погружение в подсознание, без страха то, что найдёшь там что-то такое, что совсем-совсем не хотелось бы находить.

Уже в машине Вуши узнала, что суть работы – сопровождать экспедицию. Дело очень далёкое и неоднозначное, поэтому нужны были люди для запечатления информации не только на фото- и видеокамерах, но и в головах. «В чистых головах» - как прищурившись заметил мужчина лет 50ти, видно и выдумщик этого безумия. А безумия потому, что экспедиция заключала в себе два этапа. Полагаю, стоит дословно скопировать документ, полученный в машине:

 

«Экспедиция на поиски метеорита, упавшего на Алтайский Край (Россия) 10.01.07г., с целью подтверждения Теории Потрясающих Свойств Метеоритов, Упавших На Землю (ТПСМУНЗ).

 

Этап 1.

Поиск метеорита в глубинном природном мире непосредственно физически, а также с помощью астрального путешествия, достигаемого трансом. Выезд из Токио 23 февраля в 9:00.

 

Этап 2.

Обработка обломка метеорита и выведение из него вещества, доказывающего ТПСМУНЗ. Вывоз метеорита за пределы Российской Федерации запрещён, поэтому лабораторию огранизуем на месте нахождения.

 

Группа из 10 человек, 5 из которых – химики, 3 – носители информации, 2 – организаторы + русские сопровождающие особого назначения.»

 

Карта Алтайского Края, бумага с телефонами, спички, маленькая статуэтка лягушки, дельфина и человека, стоящих рядом, одного размера и, будто, одного происхождения, компакт-диск, пакет с чем-то чёрным. Машина, аэропорт, Вуши аномально спокойна, зелёный чай, еда в пластике, пластик в еде, зелёные рисунки орнаментом в окошке, пианино в ушах, блокнот, холод, автобус, космос, в котором бесконечность и одна планета, звёзды-фениксы, великаны и лилипуты, целый цирк звёзд, каждая из которых поёт свою песню, читает свой речетатив мантр, горло каждой издаёт звук кваканья, а уши выбрируют, жёсткая ткань сиденья, люк, глазеющий в небо, в тот самый космос, такой же, как в голове, такой же, как в тарелке грибного супа.

 

Упадок и рассцвет, рождение и смерть. Всё неправда. Иллюзия. Кусочек вселенной на конце чайной ложки у Бога. «Бог на полу, Бог на кухне...». Вот выходит из трамвая и смотрит в люк на небо. Рисует микрофон, транслирующий на весь мир. На весь крохотный мир, что мы знаем. На кошку под столом, на диван для кошки, на домик на дереве – очаг маленького уединения, но не одиночества. Бог в крошках от хлеба, в улыбке незнакомого ребёнка, в тёплом асфальте. А мир – он как матрёшка, только матрёшки ни маленькие ни большие не кончаются, они бесконечны. Мы – одна матрёшка. Для простоты – в середине. Хотя на самом деле в бесконечности нет середины. Нет ничего. Только пустота, часть из которой – мы. Пять звёздочек размером меньше ногтя из фольги. Сто восемь семян лотоса, которые уже не пахнут собой, только пылью. Жаль. Хотя и не важно. Но важнее всего неважного.

 

***

Брадобрей сетовал на город. Он такой паршиво-родной, что если ты представитель социальной прослойки пирога «продвинутой молодёжи»(кто кого куда и зачем продвиднул – загадка на минус 22 балла), то крайне просто найти твоё местоположение, если захотеть. Данная прослойка пирога настолько мала, что все её крошки, сгущёнки и кремы, шоколадные шарики и кусочки банана друг друга знают. Или лично, или косвенно, по рассказам.

 

На самом деле история Брадобрея требует детального рассказа, и она представлена в виде отрывков из его дневника.

 

Его переломный момент пришёлся как раз на начало падения метеорита. Когда он только-только откололся от планеты «Жестяная крышка груди» и рванул в сторону именно Брадобрея (в итоге сбился с курса и приземлился недалеко). Его жизнь, похожая сшитого(/ую) плюшего(/ую) кота(/кошку), маленького(/ую) и грустного(/ую), развалилась на куски. Трудно сказать, что есть причина, а что следствие. Или метеорит откололся из-за Брадобрея, или Брадобрей сломался из-за метеорита. Но связь, определённо, прослеживается.

С этого самого момента начался период изрезанных ног, закрытых дверей, синяков на спине, минорных мелодий, сожжённых фотографий, трясущихся рук, вечеров-музыкантов, играющих на нервах, бессонницы, общения с дневником, знаков, чужих лиц ближе пальцев, сложных праздников и поиска своей жизни. С этого самого момента вся суть Брадобрея подвергалась таким испытаниям, каких он не предполагал встретить в свои 17, да что тут, не предполагал встретить никогда. Его явное преобладание чувственно-эмоционального над рациональным и загнало его на эту узкую тропинку, более похожую на серебряную нить от пупка до пупка, где он оказался в начале повествования. Думаю, лучше чем он сам никто не расскажет это. По сему прилагаю его руки «нечто», что раскроет глаза на запах.