Внутрипартийная борьба после смерти Мао Цзэдуна и приход к власти Дэн Сяопина

 

9 сентября 1976 г. на 83-м году жизни скончался Мао Цзэдун. Этого ожидали и к этому готовились различные фракции в руководстве КНР, лидеры которых понимали, что борьба за власть неизбежна. Неоспоримые преимущества в ней имели те, кто своей политической карьерой был обязан ≪культурной революции≫, которую впоследствии в Китае стали называть периодом ≪десятилетней смуты≫. За годы ≪десятилетней смуты≫ в КПК вступило около 20 млн человек, составлявших примерно 2/3 партии, насчитывавшей к 1976 г. 30 млн. К лагерю выдвиженцев ≪культурной революции≫ принадлежало большинство руководящих партийных работников и чиновников в системе административного управления страной. Особенно прочными позициями, как казалось, обладали сторонники наиболее радикальной фракции ≪культурной революции≫ — ≪четверки≫. Им принадлежало около 40% мест в составе ревкомов, примерно половина членов и кандидатов в члены ЦК КПК ориентировались на руководителей этой фракции. Сторонники ≪четверки≫ контролировали средства массовой информации, имели прочную базу в Шанхае, где было создано поддерживающее их народное ополчение, насчитывавшее 100 тыс. человек.

Естественными союзниками группировки Цзян Цин выступали не входившие в нее организационно прочие выдвиженцы ≪культурной революции≫, наиболее видной фигурой среди которых был Хуа Гофэн, сосредоточивший в своих руках после смерти Мао Цзэдуна высшие партийно-государственные посты. Наиболее заметными деятелями среди ≪выдвиженцев≫ были командующий пекинским военным округом генерал Чэнь Силянь, начальник воинской части 8341, предназначенной для охраны центральных партийных органов, Ван Дунсин, мэр Пекина У Дэ. В целом деятелям ≪культурной революции≫ принадлежало устойчивое большинство в Постоянном комитете политбюро ЦК КПК, в который сразу после смерти Мао Цзэдуна входили Хуа Гофэн, Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо и Е Цзяньин. Лишь маршал Е Цзяньин, занимавший пост министра обороны, представлял в ПК политбюро не просто армию, но силы, стремившиеся к восстановлению политической стабильности в обществе на основе возвращения к политическому курсу первой половины 50-х гг. Из действующих в тот период крупных политиков он мог рассчитывать на поддержку заместителя премьера Госсовета и члена ПБ Ли Сяньняня. Подобно тому, как естественными союзниками ≪четверки≫ были выдвиженцы ≪культурной революции≫, возглавляемые Хуа Гофэном, стремившиеся к политической стабильности представители армии искали поддержки фракции ≪старых кадров≫, признанным лидером которой был Дэн Сяопин. Однако эта фракция, несмотря на первые шаги по реабилитации, предпринимавшиеся в первой половине 70-х гг. сначала Чжоу Эньлаем, а затем Дэн Сяопином, была крайне ослаблена.

Сам Дэн Сяопин после апрельских событий на площади Тяньаньмэнь был лишен всех партийно-государственных постов. Под предлогом необходимости лечения он был вынужден укрыться на юге в Гуанчжоу, где ему оказывал покровительство видный военный деятель КНР, руководитель гуанчжоуского военного округа генерал Сюй Шию. Помимо гуанчжоуского военного округа Дэн Сяопин мог рассчитывать на поддержку руководства фучжоуского и нанкинского военных округов. В канун смерти Мао Цзэдуна определилась позиция высшего военного руководства. В Гуанчжоу приезжали Е Цзяньин и некоторые представители руководства КПК для секретных переговоров с Дэн Сяопином.

В результате было достигнуто соглашение о единстве действий против ≪четверки≫. Таким образом, к осени 1976 г. страна и армия находились в состоянии глубокого раскола. Однако если высшему военному руководству и ≪старым кадрам≫ удалось достичь соглашения о единстве действий, то в стане выдвиженцев ≪культурной революции≫ разворачивалась междоусобная борьба. Ее главным побудительным мотивом были политические амбиции. Цзян Цин явно претендовала на то, чтобы занять пост Председателя ЦК КПК, а Чжан Чуньцяо видел себя будущим премьером Государственного совета.

На заседаниях политбюро ЦК КПК, состоявшихся в сентябре после смерти Мао Цзэдуна, эти претензии проявились почти открыто.Одновременно по своим каналам ≪четверка≫ пыталась организовать массовое движение снизу в поддержку требований Цзян Цин. В частности, была предпринята попытка инициировать кампанию писем от студентов и преподавателей крупнейших пекинских вузов в ее поддержку.

Члены ≪четверки≫ планировали организовать государственный переворот с целью отстранения от власти Хуа Гофэна, а также занимавших умеренные позиции деятелей армейского руководства. Осуществить эти планы намечалось до 10 октября. Получив информацию о планах своих политических соперников, Е Цзяньин, находившийся в Пекине, ушел в подполье. В сложившейся ситуации произошло то, что с политической точки зрения выглядело противоестественным. Е Цзяньину удалось не только заручиться поддержкой опальных представителей ≪старых кадров≫, но и заключить соглашение с Хуа Гофэном, весьма обеспокоенным своей политической будущностью. 5 октября в резиденции Генштаба НОАК состоялось совещание политбюро ЦК КПК, главную роль в котором сыграли Е Цзяньин, Хуа Гофэн и Ли Сяньнянь. Члены ≪четверки≫ на это совещание приглашены не были. По сути дела, на нем был сформирован штаб Заговорщиков. Хуа Гофэн, первоначально планировавший вынести вопрос о замещении поста Председателя ЦК КПК на заседание пленума, под влиянием других участников совещания согласился на организацию государственного переворота. Развязка наступила 6 октября. Ван Дунсин, получивший приказ от имени партийных инстанций подвергнуть аресту ≪четверку≫, используя воинскую часть 8341, блестяще справился с возложенной на него задачей.

Ван Хунвэнь и Чжан Чуньцяо, приглашенные якобы на заседание Политбюро, были арестованы, почти одновременно были взяты под стражу Цзян Цин и Яо Вэньюань. На созванном на следующий день заседании политбюро заговорщики получили полное одобрение предпринятых ими действий, а Хуа Гофэн, бросивший на чашу весов свой престиж преемника, назначенного лично Мао Цзэдуном, был вознагражден постами Председателя ЦК КПК и Председателя военного совета при ЦК КПК. То, что свержение ≪банды четырех≫ стало возможным в результате совместных действий фракций, придерживавшихся принципиально отличных позиций в вопросах будущего развития стра

ны, делало неизбежным продолжение междоусобной борьбы в руководстве КПК. Однако теперь ситуация упростилась: это было противостояние выдвиженцев ≪культурной революции≫ —≪левых≫ и фракции ≪старых кадров≫ —≪прагматиков≫.

Хуа Гофэн пытался маневрировать, ведя борьбу как против сторонников ≪четверки≫, на которую была возложена ответственность за эксцессы ≪культурной революции≫, так и против сторонников Дэн Сяопина. В прессе были развернуты кампании ≪критики банды четырех≫ и продолжена кампания ≪критики Дэн Сяопина≫. Однако поддержка, которую получили от армии ≪прагматики≫, сделала их шансы предпочтительными. В феврале 1977 г. От имени гуанчжоуского большого военного округа и парткома пров. Гуандун Хуа Гофэну было направлено закрытое письмо, в котором предъявлялись требования, явно неприемлемые для него. Сюй Шию и другие военные деятели требовали признать ошибки, совершенные Мао Цзэдуном. В первую очередь критике была, подвергнута ≪культурная революция≫, выдвинуто требование подтвердить назначения на высшие партийно-государственные посты, полученные Хуа Гофэном, со стороны пленума ЦК партии, говорилось о необходимости реабилитации тех, кто был репрессирован в период ≪десятилетней смуты≫. Назывались имена Дэн Сяопина, Лю Шаоци, Пэн Дэхуая, даже Линь Бяо.

Со сходных позиций Хуа Гофэн был подвергнут критике на рабочем совещании ЦК, состоявшемся в марте. Чэнь Юнь, один из лидеров ≪прагматиков≫, потребовал реабилитации Дэн Сяопина и изменения официального отношения к событиям на площади Тяньаньмэнь в апреле 1976 г. В апреле 1977 г. в ЦК со специальным письмом обратился Дэн Сяопин, все еще находивийся в опале, но и из изгнания влиявший на ход политической борьбы. По сути дела, это было предложение компромисса на основе изменения отношения к событиям в апреле 1976 г., что могло бы стать предпосылкой для его реабилитации. Компромисс, предотвративший столкновение между ≪левыми≫ и ≪прагматиками≫, был выработан в ходе работы III пленума десятого созыва, который состоялся в июле 1977 г. накануне созыва очередного XI съезда КПК (август 1977 г). Наиболее важным решением, принятым пленумом, было восстановление Дэн Сяопина на тех постах, которые он занимал до очередной опалы весной 1976 г.: заместителя Председателя ЦК КПК, заместителя премьера Госсовета и начальника Генштаба НОАК. Одновременно уже решениями пленума ЦК Хуа Гофэн был утвержден Председателем ЦК КПК и военного совета ЦК КПК, оставаясь при этом премьером Госсовета. Дэн Сяопин, получивший таким образом официальную возможность готовить широкую реабилитацию своих сторонников, воздержался от критики по существу промаоистского курса, на продолжении которого настаивал Хуа Гофэн.

О продолжении ≪левой≫ политики Хуа Гофэном было объявлено на XI съезде КПК В отчетном докладе, сделанном им, прозвучали основные лозунги маоистской эпохи, включая и призыв строить социализм по принципу ≪больше, быстрее, лучше и экономнее≫, выдвинутому еще в период ≪большого скачка≫. Председатель ЦК КПК настаивал на широком развитии движения по созданию предприятий в городе и на селе по типу Дацина и Дачжая. Партии и обществу было обещано и впредь проводить кампании, подобные ≪культурной революции≫. Наряду с этим было заявлено о необходимости модернизации Китая с целью превращения его в современное государство на основе подъема сельского хозяйства, промышленности, обороны, развития науки и техники (≪четыре модернизации≫). Последнее было обращено к ≪прагматически≫ мыслящей части партии, однако методы достижения поставленной цели по существу оставались прежними. Одним из наиболее важных результатов съезда было то, что противникам Хуа Гофэна удалось добиться укрепления собственных позиций в руководящих органах партии. В ЦК КПК вошли многочисленные представители прагматически мыслящих воен-

ных и ≪старых кадров≫, в том числе репрессированных в годы ≪культурной революции≫. Не оспаривая руководящей роли Хуа Гофэна, не подвергая публичному сомнению маоистские догмы, ≪прагматики≫ исподволь готовили почву для своеобразной ≪революции сверху≫, осуществляемой руководством партии без радикального изменения устоев власти.

Месяцы, последовавшие за XI съездом, были наполнены острой внутренней борьбой, главным образом по кадровым вопросам. Дэн Сяопину и его последователям, пока еще остававшимся в меньшинстве в высших партийных структурах, удалось добиться значительного обновления партийных кадров центрального и регионального уровней. За полгода было сменено около 80% председателей и заместителей председателей провинциальных ревкомов. На протяжении 1978 г. к политической жизни были возвращены сотни тысяч партийных работников, репрессированных в предшествующие годы.

Сосредоточив усилия главным образом на возвращении своих сторонников в партийно-государственные структуры, ≪прагматики≫ на время предоставили решать экономические и хозяйственные проблемы ≪левым≫ во главе с Хуа Гофэном. Последний же мог предложить только несколько модифицированный вариант маоистской модели. Это стало очевидным на очередной пятой сессии ВСНП (февраль—март 1978 г.). План ≪четырех модернизаций≫, предложенный Хуа Гофэном на сессии, представлял из себя, в сущности, новый вариант ≪большого скачка≫. Однако в отличие от ≪большого скачка≫ в конце 50-х гг., основанного на концепции ≪опоры на собственные силы≫, новый ≪скачок≫ предполагалось осуществить за счет западных кредиторов, интенсивного импорта современных технологий и оборудования из промышленно развитых стран. В условиях международной ситуации, сложившейся в конце 70-х гг. и отмеченной еще большим ухудшением советско-китайских отношений, руководство КНР рассчитывало на установление широкого торгово-экономического сотрудничества со странами Запада, и эти расчеты не были беспочвенными.

Однако попытки добиться молниеносного ускорения темпов экономического развития, предпринимавшиеся на протяжении примерно полутора лет и не предусматривавшие сколько-нибудь радикального изменения самой экономической политики, не могли не закончиться провалом. Намеченные планы были поистине грандиозны: увеличить производство стали к 1985 г. с примерно 20 млн т до 60 млн т, нефти —со 100 до 350 млн т. За восемь лет предполагалось реализовать 120 промышленных проектов, их них 14 в области тяжелой промышленности. При этом планировались капиталовложения, равные тем, что были сделаны за прошедшие 30 лет. Таким образом, подобно Мао Цзэдуну в конце 50-х гг., Хуа Гофэн вместо того, чтобы заслужить лавры государственного деятеля, поднявшего страну из руин после бедствий ≪десятилетней смуты≫, вновь пытался поставить ее на грань экономического краха. Этим не замедлили воспользоваться его политические соперники, заинтересованные в ослаблении влияния Председателя ЦК КПК. Впрочем, провал очередного ≪большого скачка≫ имел и некоторые позитивные результаты —он еще раз убедил членов ≪прагматической≫ оппозиции в том, что без глубоких структурных реформ решение экономических проблем Китая невозможно.

Весной 1978 г. в китайской печати началась мощная кампания под старым лозунгом Мао Цзэдуна ≪практика —единственный критерий истины≫. Однако очень скоро стало ясно, что она направлена против Хуа Гофэна и других вьщвиженцев ≪культурной революции≫ и по сути дела против самого Мао Цзэдуна. Важную роль в организации этой кампании сыграл Ху Яобан, репрессированный в годы ≪культурной революции≫ руководитель китайского комсомола, впоследствии реабилитированный и введенный в состав ЦК на XI съезде КПК. Весной 1978 г. он занимал пост руководителя Высшей партийной школы, профессора которой и подготовили серию статей, положивших начало новой идеологической кампании. Призыв, скрытый в них, был понятен: лишь такая экономическая политика имеет право на существование, которая обеспечивает экономическую эффективность. Это был определенно вызов, брошенный ≪прагматиками≫ выдвиженцам ≪культурной революции≫ и означавший, что они готовы перейти от борьбы за широкую реабилитацию ≪старых кадров≫ к наступлению на основополагающие догмы маоизма. Таким образом, борьба за власть стала не отделимой от решения вопроса —быть или не быть глубоким реформам в КНР. Поворотным моментом в этом столкновении стал III пленум ЦК КПК 11-го созыва (декабрь 1978 г.). Он проходил уже в условиях явного ослабления фракции Хуа Гофэна. К этому времени широкая чистка партийного и государственного аппарата достигла уездного уровня. Ее главной задачей считалась ликвидация сторонников ≪четверки≫, однако в действительности люди Дэн Сяопина вели дело к тому, чтобы освободиться от выдвиженцев ≪культурной революции≫ в целом. Сторонники Дэн Сяопина распространяли дацзыбао с критикой политики Хуа Гофэна и тех, кто поддерживал его. Особенно широко кампания дацзыбао развернулась весной 1978 г., в годовщину апрельских событий на площади Тяньаньмэнь. В целом к ноябрю стало ясно, что региональное партийное руководство преодолело колебания и готово поддержать фракцию Дэн Сяопина.

Решения пленума могут быть оценены как полная победа сторонников Дэн Сяопина. Было постановлено прекратить политические кампании и сосредоточить все усилия партии и общества на экономических проблемах. Высокую оценку получила деятельность Дэн Сяопина до апрельских событий, а сами они стали именоваться ≪великим революционным массовым движением≫. Несмотря на то, что участники пленума стремились найти оправдания ≪культурной революции≫ (что было уступкой Хуа Гофэну и его фракции), было принято решение о реабилитации тех деятелей, кто ассоциировался с ее наиболее последовательными противниками и несправедливыми жертвами. Был реабилитирован Пэн Дэхуай. В высшие органы партии были введены такие

сторонники Дэн Сяопина, как Ху Яобан и Чэнь Юнь. Не менее важной мерой, с точки зрения укрепления позиций ≪прагматиков≫ в высших эшелонах власти, была реорганизация воинской части 8341 и ее переподчинение доверенным людям Дэна. Проблемы экономической стратегии в решениях пленума были затронуты лишь отчасти —скорее в негативной, чем в позитивной форме. Главным было отрицание опыта Дачжая, что означало отказ от ставки на формы социальной организации в деревне, подобные народным коммунам. Однако в реальной жизни решения пленума создали предпосылки для возвращения к методам ≪урегулирования≫, использовавшимся после провала ≪большого скачка≫ в начале 60-х гг. Была подвергнута критике также политика Хуа Гофэна, направленная на осуществление нового ≪большого скачка≫, что серьезно ударило по его престижу. III пленум ЦК КПК действительно явился поворотным моментом в истории КНР, создавшим политические предпосылки для постепенного перехода к глубоким экономическим преобразованиям.

Естественно, что экономические вопросы оказались в центре внимания очередной сессии ВСНП в июне—июле 1979 г. Реализуя сформулированную на III пленуме идею перенесения центра тяжести всей работы партии в экономическую сферу, сессия принимает решения о проведении в течении трех лет (1979—981) политики ≪урегулирования≫ народного хозяйства. Эта новая политика означала прежде всего смену экономических приоритетов и соответствующую корректировку инвестиционной политики. За счет сокращения капиталовложений в тяжелую промышленность было ускорено развитие легкой, особенно текстильной промышленности. Сокращение капиталовложений коснулось также военной промышленности, которая приступила к реализации конверсионных программ, обеспечив массовый выпуск товаров длительного пользования —велосипедов, часов, холодильников, стиральных машин, телевизоров. Приоритетной сферой стало и сельское хозяйство: были существенно повышены закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию; машиностроение во многом было ориентировано на производство сельскохозяйственного инвентаря, оборудования для ирригационных систем и т.п. Значительный рост товарной массы принципиально изменил положение на потребительском рынке, резко снизился товарный дефицит, начался процесс оздоровления денежного обращения. Быстро стал увеличиваться экспорт потребительских товаров. Существенно выросла доля фонда потребления в национальном

доходе, была прервана тенденция снижения жизненного уровня населения и начался его рост, в том числе и в деревне. Социальные последствия ≪урегулирования≫ стали важным фактором упрочения власти и влияния нового партийного руководства во главе с Дэн Сяопином, создавали благоприятные социальные условия для разгрома его политических противников.

После решений III пленума, создавших условия для перехода ≪прагматиков≫ в широкое наступление, изоляция и отстранение Хуа Гофэна с важнейших партийно-государственных постов, которые он продолжал занимать, были лишь делом ≪политической техники≫, которой Дэн Сяопин и его сторонники владели в совершенстве.

Уже на IV пленуме ЦК КПК (сентябрь 1979 г.) новому руководству удалось добиться бескомпромиссного осуждения ≪культурной революции≫. В утвержденном на пленуме тексте официального юбилейного доклада заместителя Председателя ЦК КПК, председателя Постоянного комитета ВСНП Е Цзяньина ≪культурная революция≫ была расценена как ≪потрясающее, чудовищное бедствие≫, в ходе которого насаждалась ≪диктатура насквозь прогнившего и самого мрачного фашизма с примесью феодализма≫. И хотя впоследствии в официальных публикациях такая резкая оценка ≪культурной революции≫ больше не воспроизводилась, новое партийное руководство четко отмежевалось от этого печального прошлого.

На V пленуме (январь—февраль 1980 г.) был воссоздан секретариат ЦК КПК и пост генерального секретаря, который когда-то занимал сам Дэн Сяопин. Генеральным секретарем был избран сторонник Дэн Сяопина Ху Яобан. Одновременно ≪прагматики≫ предприняли ряд шагов, направленных на то, чтобы лишить Хуа Гофэна поста премьера Госсовета. По предложению Дэн Сяопина, выступившего с идеей необходимости разделе-

ния партийного и государственного руководства, собравшееся в августе заседание политбюро ЦК КПК приняло решение о необходимости сложить с себя обязанности заместителей премьера рядом высших партийных деятелей. Пример показал сам Дэн Сяопин, заявивший о своем желании уйти с руководящей работы в Госсовете. Одновременно Хуа Гофэну пришлось передать руководство этим высшим органом исполнительной власти преданному стороннику Дэн Сяопина реформаторски мыслящему Чжао Цзыяну, известному смелыми реформами в провинции Сычуань, партийное руководство которой он возглавлял в середине 70-х гг. Очередная сессия ВСНП санкционировала эти кадровые перемещения.

На протяжении 1980—981 гг. на форумах партийного руководства Хуа Гофэн подвергался резкой критике со стороны ≪прагматиков≫. Ему ставилась в вину та роль, которую он сыграл в свержении Дэн Сяопина в 1976 г., в событиях на площади Тяньаньмэнь, провалы в экономической политике. Кульминация этой борьбы наступила на очередном VI пленуме ЦК (июнь 1981 г.), когда Председателем ЦК КПК был избран Ху Яобан. В дальнейшем пост председателя был упразднен и Ху Яобан возглавил высшее партийное руководство в роли генерального секретаря.

Военный совет при ЦК КПК возглавил сам Дэн Сяопин. Разгром ≪левых≫ и триумф ≪прагматиков≫ был подтвержден на XII съезде партии (сентябрь 1982 г.), на котором Хуа Гофэн был низведен всего лишь до ранга члена ЦК КПК. Победа фракции Дэн Сяопина была окончательно закреплена в результате судебного процесса над их политическими противниками —≪бандой четырех≫ и их ближайшим окружением, проходившего в течение нескольких месяцев осенью 1980 —зимой 1981 г. По сути дела, это был политический процесс над ≪културной революцией≫. Среди 10 обвиняемых было 9 в прошлом членов политбюро ЦК КПК. Руководители клики —Цзян Цин и Чжан Чуньцяо, заявлявшие, что они лишь выполняли указания Мао Цзэдуна, были приговорены к смертной казни, замененной впоследствии пожизненным тюремным заключением, остальные обвиняемые также получили суровые приговоры. Ход этого процесса и разоблачения, предшествовавшие ему, не могли не поставить вопроса о личной ответственности Мао Цзэдуна за те бедствия и преступления, которые были совершены, начиная со времени ≪большого скачка≫. Легитимация нового политического режима требовала обновленной версии истории КПК, в первую очередь в период КНР. ≪Решение по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР≫ было принято на VI пленуме ЦК в 1981 г. В этом весьма противоречивом документе Мао Цзэдун признавался вьщающимся политическим деятелем, под руководством которого КПК пришла к победе в 1949 г. Наряду с этим в решении признавались его ошибки, начиная с ≪большого скачка≫, и факты жесточайших репрессий. Эти тяжкие обвинения, однако, не слишком сказались на общей оценке роли Мао Цзэдуна: ≪...его заслуги занимают главное, а ошиб-

ки второстепенное место≫.

Причины столь быстрого триумфа ≪прагматиков≫ представляются во многих отношениях загадочными. Каким образом на протяжении всего лишь трех лет гонимой части КПК удалось мирными средствами устранить левацкую, авантюристическую, маоистско-догматическую фракцию в руководстве партии и государства, в течение многих лет провозглашавшую и пытавшуюся осуществить свои утопические идеи? Можно предположить, что быстрота политических перемен прежде всего связана с позицией китайской политической элиты (ганьбу), являвшейся подлинной социальной опорой режима личной власти Мао Цзэдуна. Ведь именно она была и главным объектом его жестоких политических репрессий (к концу 1982 г. было реабилитировано примерно 3 млн ганьбу!), главным объектом непрерывных идеологических проработок, главной жерт-

вой ≪перманентной революции≫. С именем и политикой Дэн Сяопина ганьбу стали связывать свои надежды на стабилизацию социально-политических порядков, на возможность в полной мере реализовать свои притязания на долю государственного ≪пирога≫ и на свое ≪законное≫ место в партийно-государственной структуре.

Прагматичный политический курс Дэн Сяопина не встретил, естественно, сопротивления также ни у ≪молчаливого большинства≫ в КПК, ни у ≪простого≫ китайского гражданина.

Все эти глубокие перемены в жизни Китая свидетельствовали об относительно быстром процессе демаоизации китайского общества, хотя процесс этот шел неравномерно. Если во внутренней политике новое прагматическое руководство быстро преодолевало утопический, ≪антирыночный≫ подход к решению реальных социально-экономических задач, то во внешней политике преодоление маоистского наследия —национализма, китаецентризма, антисоветизма —шло очень медленно.

Новое руководство все еще по-прежнему рассматривало Советский Союз как ≪врага № 1≫ и в расширении политического сотрудничества с США на антисоветской основе искало усиления своих внешнеполитических позиций. Китайско-американское сближение в конце 70-х гг. шло достаточно быстро. В 1978 г. были восстановлены дипломатические отношения с США. Быстро развивались политические, экономические и культурные связи. Начинается взаимное зондирование возможностей военного сотрудничества. В январе—феврале 1979 г. Дэн Сяопин совершает триумфальный визит в США. В итоговом коммюнике стороны провозгласили совместную оппозицию ≪гегемонизму третьих стран≫. Новое китайское руководство по-прежнему продолжало поддерживать террористический режим Пол Пота в Камбодже, а помощь Вьетнама антиполпотовским силам использовало как предлог для давления на СРВ. В феврале—марте 1979 г. Пекин вознамерился ≪преподать урок≫ Вьетнаму: вооруженные силы КНР

вторглись в северную часть Вьетнама, но, встретив упорное сопротивление и понеся большие потери, вынуждены были ретироваться, фактически признав свое военно-политическое поражение. Провал этой акции, возможно, ускорил пересмотр новым руководством некоторых подходов к внешней политике КНР.

Во второй половине 70-х гг. в стране произошли глубокие политические перемены. Главная из них —приход к руководству КПК известных партийных деятелей старшего поколения, в разное время и по разным поводам раскритикованных и репрессированных Мао Цзэдуном. И хотя все они теперь были реабилитированы, их разногласия с Мао Цзэдуном сохранялись (в этом смысле Мао Цзэдун их репрессировал не зря!). Главное в этих расхождениях —нежелание пытаться реализовать маоистские ≪коллективистские≫ и ≪антирыночные≫ социальные утопии, стремление прагматически подойти к решению задачи превращения КНР в богатую и мощную державу. Они пришли к руководству после сложной политической борьбы, позволившей им устранить от власти наиболее фанатичных последователей Мао Цзэдуна. В ходе этой борьбы происходили и большие идейнотеоретические перемены. Сохраняя словесную и ритуальную верность ≪идеям Мао Цзэдуна≫ и марксизму-ленинизму, новое руководство, по сути дела, пошло по пути все большей деидеологизации своей политики, выдвигая на первый план лишь патриотические идеи строительства богатого и могучего Китая.

Все эти глубокие политические перемены создали предпосылки для проведения новой экономической политики, для реализации курса экономических реформ.

 

11. Социалистические преобразования в Китае. Деятельность Дэн Сяопина. КНР на пути реформ Строительство «социализма с китайской спецификой»

 

Отвергнув утопические идеи Мао Цзэдуна (и его последователя Хуа Гофэна), новое партийное руководство не имело пока что своей программы реформ, своей программы экономической и политической модернизации Китая. Причины этого достаточно просты. В ходе идеологических дискуссий конца 70 — начала 1980-х гг. все в большей мере становилось ясным, что изменения требует не столько тактика, сколько стратегия экономической модернизации. Социалистическое развитие в рамках тоталитарного государства вело в никуда, в тупик, обрекало Китай на отсталость. ≪Успехи≫ других социалистических стран (СССР, КНДР, Вьетнам, Куба и т.п.) лишь лучше высвечивали трагедийный характер социально-экономической ситуации. Успешное выполнение программы ≪урегулирования≫ экономики помогало только оттянуть решение коренных вопросов стратегического развития. Несколько неожиданно ответ на этот исторический вопрос был найден в ходе стихийного движения крестьянства наиболее бедных, отсталых районов. В декабре 1978 г. 21 крестьянская семья беднейшей народной коммуны в уезде Фэнъян провинции Ань хуэй, спасаясь от голодной смерти, приняла решение о разделе земли своей бригады по дворам. Крестьяне не претендовали на приватизацию этой земли, на изменение формы земельной собственности — они хотели лишь изменить порядок землепользования, оставаясь, по сути дела, арендаторами казенной земли. Так фактически рождался подворный подряд, изменивший вскоре облик китайской деревни, да и всей страны. Инициатива спасавшегося от голода крестьянства не встретила первоначально поддержки в Пекине. В январе 1979 г. ЦК КПК, рассматривая вопросы развития деревни, поддержал инициативу восстановления приусадебных участков, подсобных промыслов, сельских рынков, но инициатива аньхуэйской деревни пока что не была поддержана. Однако реальная эффективность аньхуэйских экспериментаторов (в первый же год была устранена угроза голода), поддержанных в Сычуане, а потом в других провинциях, заставила изменить позицию властей сначала на местах, а затем и в Пекине. В июне 1979 г. первый секретарь аньхуэйского комитета партии Вань Ли посетил деревню, где хозяйствовали крестьянские смельчаки, и поддержал их инициативу. Наконец и руководство в Пекине увидело и осознало преимущества новой системы землепользования и одобрило ее повсеместное введение. Стихийный во многом процесс отказа от коллективных форм 708 обработки земли и перехода к индивидуальному ведению хозяйства продолжался уже под руководством КПК. Эти события при всей кажущейся будничности носили эпохальный характер.

Крестьянский прорыв показал эффективность частных форм производства, важность частной инициативы, огромное значение рыночных отношений для стимулирования производства. Произошел подлинный переворот в сознании руководства КПК. Этот поворот был облегчен еще и тем, что во многом инициатива аньхуэйских и сычуаньских смельчаков была своеобразным возвращением к методам восстановления и организации сельского хозяйства, использовавшимся Лю Шаоци и его сторонниками при ликвидации последствий ≪большого скачка≫ и сплошной ≪коммунизации≫ в начале 60-х гг. Для Дэн Сяопина и его соратников, недавно еще критикуемых и репрессированных как ≪каппутисты≫, это было и напоминанием об их борьбе в начале 50-х гг. за сохранение и развитие рыночных отношений, показавших свою социально-экономическую эффективность при восстановлении послевоенного народного хозяйства. Однако эти экономические реминисценции не могут затем нить факта принципиальной новизны ситуации. Теперь речь шла уже не только о методах восстановления хозяйства, но и о глубоких идеологических переменах, которые должны были коренным образом изменить взгляды руководства КПК на характер социально-экономического развития Китая.

Стихийно найденная эффективная форма спасения сельского хозяйства подталкивала руководство КПК к поиску новых путей развития всех отраслей хозяйства в рамках естественного, рыночного, основанного на личной инициативе подхода. Этот поворот не мог быть быстрым, он занял все 80-е гг. Новая стратегия вырабатывалась болезненным методом проб и ошибок.. Как говорят в Китае, ≪переходя реку, ногами ощупываем камни≫. Постепенность разработки программы реформ стала возможной не в последнюю очередь еще и потому, что острота экономического кризиса, возникшего в результате ≪культурной революции≫, была существенно ослаблена успешной политикой ≪урегулирования≫. Поэтому перемена экономической стратегии (вместо ≪производства ради производства≫ утверждалась идея ≪производства ради потребителя≫) нарастала постепенно, проходя через экономические эксперименты, через критическое осмысление накопленного Китае и за рубежом опыта реформирования экономики. Такая медлительность и постепенность в повороте экономической политики огромной страны почти на 180 градусов существенно уменьшала социальные издержки перехода к новой экономической стратегии. 709 Неотъемлемой частью новой экономической стратегии была идея ≪открытости≫ Китая для всего остального мира. Причем речь шла не только о развитии экономических отношений, но и о развитии культурных и научных связей, об открытости границ для зарубежных бизнесменов и журналистов, о возможности для гражданина КНР увидеть большой мир своими глазами.

≪Нынешний мир —мир широких сношений, —говорил Дэн Сяопин в 1984 г., —Китай в прошлом был отсталым именно из-за своей замкнутости. После образования КНР нас блокировали, но в известной мере мы и сами держались замкнуто... Опыт, накоплен ный за 30 с лишним лет, свидетельствует о том, что вести стро ительство при закрытых дверях нельзя —не добьешься развития≫. Наряду с развивающимися рыночными отношениями ≪откры тость≫ страны является важнейшей составляющей новой эконо мической (и шире —социальной) политики руководителей КПК. И понимание прочной связи возможностей модернизации Китая с его ≪открытием≫, с его включением в глобальные процессы материального и духовного развития всего мира —огромная зас луга нового руководства КПК и лично Дэн Сяопина, выступив ших против одной из самых стойких китайских (и шире —тота литарных) традиций. Постепенный поворот всей внутренней политики КПК и КНР не сразу сказался на политике внешней, которая имела собствен ную значительную инерционность. Однако процесс изменения внешней политики все же шел, хотя и медленно. Главная пере мена во внешнеполитических взглядах китайского руководства была связана с постепенной ≪прагматизацией≫ китайской дип ломатии, со стремлением поставить внешнюю политику на службу модернизации Китая, с пониманием (пришедшим отнюдь не ав томатически) бесплодности авантюристической и великодержав ной внешней политики, сложившейся в ходе ≪культурной рево люции≫. Принципиальные перемены во внешней политике КНР были зафиксированы на XII съезде КПК (1982 г.), который про демонстрировал значительное обновление китайского взгляда на внешний мир (он делается все более адекватным международ ным реалиям) и дал импульс для принципиальных перемен во внешней политике. Что касается китайской политики по отношению к Советско му Союзу, то здесь заметные перемены сказались лишь в середи не 80-х гг. Во второй половине 80-х гг. эти перемены были стиму лированы процессом перестройки в Советском Союзе. Этот про цесс способствовал затуханию идеологических споров, поиску взаимно приемлемой модели сотрудничества. Этот процесс при вел к полной нормализации советско-китайских отношений, что 710 и было зафиксировано во время визита М.С. Горбачева в Пекин весной 1989 г. Это была, безусловно, большая дипломатическая победа, за которой стояли принципиальные перемены, произо шедшие в обеих странах. Новая Россия получила возможность развивать отношения с КНР на основе этих больших достижений в многообразном китайско-российском сотрудничестве. Свидетель ством этого может служить визит президента Российской Феде рации Б.Н. Ельцина в апреле 1996 г. В итоговых документах этого визита зафиксирована решимость руководителей Китая и России развивать отношения равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке. 80-е гг. стали для Китая временем глубоких идеологических и политических перемен. Можно даже говорить об эволюции миро воззрения политической элиты, что и позволило Китаю совер шить эпохальные социально-экономические перемены. Наиболее радикальные и быстрые изменения произошли в аг рарной политике КПК. Успех преобразований в деревне не толь ко стимулировал проведение глубоких реформ всего народного хозяйства, но и создавал продовольственный, сырьевой, финан совый, социальный базис успешной реформаторской политики. Новая организация сельскохозяйственного производства, по лучившая название ≪системы производственной ответственнос ти≫, последовательно внедрялась начиная с 1979 г.

К 1982 г. этап экспериментов, в ходе которых были опробованы разные мето ды, завершился преимущественным утверждением системы ≪до ведения производственных заданий до отдельного двора≫. Разумеется, это было невозможно без раздела земли народных ком мун между дворами. Суть ≪производственной ответственности≫ состояла в том, что крестьянский двор, получив землю (в ряде случаев те же участки, что принадлежали ему прежде, до кол лективизации), заключал контракт с руководством производствен ной бригады, представлявшим интересы государства. Контракт не ограничивал крестьян определенными формами хозяйствен ного использования земли, но предусматривал лишь уплату го сударству сельскохозяйственного налога и продажу государству части урожая. Все излишки, остававшиеся в крестьянском дворе, могли использоваться в зависимости от желаний крестьян и ры ночной конъюнктуры. При этом были значительно повышены за купочные цены и они были тем выше, чем больше сверхплано вой продукции сдавалось государству. Первоначально срок контракта был непродолжительным, но впоследствии, поняв, что это ограничивает инициативу крестьян (в отношении увеличения плодородия земли и ее более бережного 711 и эффективного использования), власти приняли соответствую щие решения и земля перешла, по сути дела, в наследственное владение крестьянских дворов. Наряду с этим были разрешены наем батраков, свободные закупки сельскохозяйственной техни ки (ко второй половине 80-х гг. уже 2/3 тракторного парка нахо дилось в руках индивидуальных хозяйств). Проведенная реформа была не чем иным, как шагом в направлении создания ориенти рованного на рынок крестьянского хозяйства, ведущегося на арен дованной у государства земле. Главным достижением этой достаточно радикальной земель ной реформы было создание возможностей для проявления хо зяйственной инициативы и предприимчивости. Результаты не замедлили сказаться. Начался рост урожайности, что привело к стабильному увеличению сельскохозяйственного производства в целом. За четыре года оно увеличилось почти на 90 млн т (407 млн т —в 1984 г.), что было беспрецедентно в истории КНР. Это сопровождалось увеличением доходов крестьянства, вырос ших в первой половине 80-х гг. почти втрое по сравнению с доре форменным временем. Разрешение реализовывать значительную часть произведен ного крестьянами продукта на свободных рынках в качестве сле дующего вполне логичного шага имело смягчение государствен ного контроля над индивидуальным, а по сути дела частным предпринимательством. Наряду с государственным сектором в про мышленной сфере и торговле стали складываться и новые част ные структуры в области сначала мелкого, а затем и среднего предпринимательства. К концу 80-х вне непосредственного госу дарственного централизованного контроля работало уже около половины занятых в городской промышленности. При этом одна четверть работала на предприятиях, принадлежавших частному сектору экономики. Благодаря новым позитивным, с экономи ческой точки зрения, процессам во второй половине 70-х гг. было создано огромное количество новых рабочих мест, поглотивших примерно 70 млн человек. Значительно выросли и доходы горо жан, увеличившиеся к концу 80-х гг. более чем в два раза. Эти процессы происходили в условиях настоящего экономического бума (ежегодный прирост промышленного производства в сред нем превышал 10%). В условиях бурного роста производства, который ≪архитекто ры≫ китайских реформ стремились соединить с рывком в техни ческой модернизации хозяйства, важную роль сыграл поток ино странных инвестиций и технологий. С целью стимулирования этих процессов руководство КНР встало на путь образования ≪спе циальных экономических зон≫ (СЭЗ), где создавались льготные 712 условия для иностранного капитала. По существу, СЭЗ являлись ≪островками≫ капитализма во все еще продолжавшей оставаться социалистической экономике страны. Наиболее крупной из них стала зона Шэньчжэнь площадью более 300 км2, образованная рядом с английской колонией Гонконг. На основе иностранной технологии с участием иностранного капитала здесь были построены современные предприятия лег кой промышленности, затем электроники, продукция которых предназначалась для экспорта. Валютную выручку при этом пред полагалось использовать для дальнейших закупок современных технологий с далеко идущей целью превращения СЭЗ в регионы развития современной промышленности и распространения дос тижений этой пока еще ≪очаговой≫ индустриализации на другие районы страны. С наиболее сложными вопросами реформаторское руководство КНР столкнулось в решении проблем государственного сектора экономики. После нескольких лет экономических экспериментов в октябре 1984 г. на очередном пленуме ЦК КПК было принято решение распространить широкомасштабную реформу и на госу дарственный сектор. Суть реформы сводилась к сокращению сфе ры непосредственного государственного управления предприя тиями и, как следствие этого, директивного планирования. Цель этого курса заключалась в достижении максимально полного хо зяйственного расчета в деятельности предприятий при сохране нии государственной собственности. Предприятия получили значительную экономическую свобо ду, что предусматривало право (при неприкосновенности основ ных фондов) распоряжаться имеющимися фондами, определять численность занятых, размеры оплаты труда и материального стимулирования, даже устанавливать цены на производимую про дукцию. Это сопровождалось переходом управленческих функций от парткомов, в которых главную роль играл секретарь, в руки директорского корпуса. Постепенно начался и процесс акциони рования госпредприятий. Проведение в жизнь программы реформ привело к существен ным достижениям в общеэкономических показателях. За период 80-х гг. душевой доход вырос в два раза, увеличившись с 250 до 500 дол., хотя по этому показателю КНР продолжала оставаться одной из наиболее бедных стран мира. Однако огромные абсо лютные масштабы экономики страны позволили Китаю в пер вой половине 90-х гг. выйти на первое место в таких отраслях, как сбор зерна, добыча угля, производство цемента, хлопка, мяса, телевизоров. Значительные результаты были достигнуты и 713 во внешнеэкономической деятельности. В середине 90-х гг. объем внешней торговли Китая составлял около 200 млрд дол. Иност ранные вложения в экономику страны превысили 100 млрд дол. Бесспорные и беспрецедентные достижения в экономическом развитии сопровождались появлением новых проблем. После пе риода быстрого роста развитие сельскохозяйственного производ ства во второй половине 80-х гг. несколько замедлилось. Это свя зано с тем, что действие такого фактора, как увеличение хозяй ственной инициативы, было в значительной степени исчерпано. Исторически трудноразрешимой представляется такая проблема, как давление избыточного сельского населения, доставшаяся в наследство от прошлого. В условиях сохраняющейся неопределен ности в сфере прав земельной собственности крестьянство не слишком заинтересовано в долгосрочном улучшении плодоро дия земли, что чревато снижением урожайности. Попытки госу дарства уйти от директивных отношений с сельским производи телем, предоставив ему право самому решать вопрос, продавать ли зерно государству или отдаться на волю стихийных механиз мов рынка, могли закончиться массовым отказом крестьянства от производства зерновых. Это в свою очередь ставило под угрозу главное достижение реформ —самообеспечение продовольстви ем. В результате экономическая политика государства в области сельского хозяйства представляла из себя циклический процесс, сопровождавшийся то усилением, то ослаблением давления го сударства на деревню. Наряду с этим в стране в некоторые годы возникал дефицит продовольствия, что вызывало необходимость закупок зерна за рубежом. Однако наиболее существенной проблемой, с которой и сегод ня приходится сталкиваться реформаторам, является вопрос о пре образованиях в государственном секторе экономики. Реформы, про водившиеся во второй половине 80-х гг., не смогли разрешить главной проблемы —как сделать государственный сектор эконо мически эффективным. Несомненно, осуществленные преобра зования, направленные на предоставление государственным предприятиям большей экономической свободы, стимулировали развитие производства, но их взаимодействие с рынком показа ло, что они в значительной степени убыточны. В первой полови не 90-х гг. доля таких предприятий достигла примерно 40%, а их задолженность превысила 10% ВНП. Опыт проведения реформы государственного сектора показал, что экономически эффектив ное решение его проблем возможно только на основе проведе ния широкой приватизации, что пока остается политически не приемлемым для руководства КНР. В результате им была выдви нута концепция ≪двухколейного развития экономики≫, что 714 предполагает создание условий для роста частнохозяйственных отношений при одновременном сохранении преобладающих по зиций за государственным сектором, который и доныне включа ет в себя наиболее крупные, современные предприятия, являю щиеся фундаментом экономики страны. Успешное проведение экономических реформ, развитие ры ночных отношений, деколлективизация сельского хозяйства, об разование довольно значительного и экономически влиятельно го частнохозяйственного сектора имели своим следствием фун даментальное изменение характера современного китайского общества. Отныне оно уже не является в полном смысле тотали тарным, поскольку экономическая жизнь в стране в значитель ной мере оказалась ≪отпущенной на свободу≫, эмансипирован ной от всеобъемлющего государственного контроля. Эти процес сы имели своим логическим следствием появление ростков гражданского общества, что проявляется в стремлении также эмансипироваться от жестких ≪объятий≫ государства, общий тип устройства которого продолжает базироваться на тоталитарных принципах. Данные обстоятельства создали предпосылки для раз вития демократического движения, которое не могло не прийти к острой конфронтации с властью. Его первым этапом можно считать апрельские события на пло щади Тяньаньмэнь в 1976 г. Однако в тот период доминировали призывы, направленные против ≪четверки≫ в поддержку ≪праг матиков≫, а собственно демократические лозунги широко не выд вигались. Второй этап в развитии демократического движения связан со ≪стеной демократии≫, которая в 1978 г. стала символом требова ний установления норм демократической жизни. В дацзыбао, ко торые жители Пекина наклеивали на одну из городских стен, выходящих на центральный проспект столицы, они требовали разрешить наиболее неотложные экономические проблемы, га рантировать права человека, ввести демократические институты. На этом этапе народное движение, вполне возможно, было инс пирировано властями, в первую очередь сторонниками Дэн Сяо пина, которые попытались использовать его в борьбе против своих политических соперников. Однако вскоре оно превратилось в сти хийный протест против тоталитарных общественных устоев. В той ситуации многое зависело от позиции лидера реформа торской фракции —Дэн Сяопина. Первоначально, когда в среде высшего руководства обсуждались возникшие проблемы, он на стаивал на том, что силовое подавление инакомыслия недопусти мо, однако в конце марта 1979 г. в значительной мере под нажи мом как ≪левых≫, так и некоторых из своих более консервативно 715 настроенных сторонников, Дэн санкционировал фактический разгром движения. Он осуществлялся под лозунгом верности ≪че тырем основополагающим принципам≫: социалистическому пути, диктатуре пролетариата, руководящей роли КПК, марк сизму-ленинизму и идеям Мао Цзэдуна. На политическом про цессе, состоявшемся в октябре 1979 г., наиболее видные участ ники демократического движения были осуждены на длитель ные сроки тюремного заключения. Таким образом, боровшееся за власть ≪прагматическое≫ руководство КПК ясно дало понять, что его целью является отказ от маоистской модели коммуниз ма, но при сохранении основ существующего общественно-по литического строя, даже если эти основы начинают оспариваться обществом. Следующим этапом в развитии демократического движения стали студенческие демонстрации в конце 1986 г., поддержан ные населением крупных городских центров. Непосредственные причины, приведшие к возникновению массового движения, связаны с издержками реформ и вызванными этим противоре чиями. Одной из наиболее тяжелых проблем, к столкновению с которой население не было подготовлено, был скачок инфля ции. От роста цен пострадали в первую очередь экономически наименее защищенные слои населения, к которым принадлежа ли студенты. Особенно остро они реагировали на рост коррупции в среде партийно-государственного аппарата, стремившегося ис пользовать реформы для личного обогащения. Таким образом, движение протеста в этот период было направлено не столько против издержек реформ, сколько против реального процесса формирования чего-то слишком похожего на бюрократический капитал. Призывы участников этого движения свидетельствовали о том, что для них развитие реформ неотделимо от развития де мократических институтов. Это стало ясно уже после первых де монстраций, состоявшихся в пров. Аньхуэй, где демонстранты, насчитывавшие не более 5 тыс. человек, проходили под лозунгом ≪Без демократии нет реформ≫. Это произошло в начале декабря и вскоре демонстрациями были охвачены Ухань, специальная эко номическая зона Шэньчжэнь, Шанхай. Нельзя сказать, что пря мые призывы к немедленному введению демократических норм жизни всюду доминировали, однако можно утверждать, что имен но они были квинтэссенцией развернувшегося общественного движения. Наряду с лозунгами, призывавшими покончить с бю рократией и коррупцией, были выдвинуты призывы демократи зации выборов, увеличения представительства интеллигенции и студенчества в органах власти. Появились и лозунги, которые вос хваляли революционного демократа Сунь Ятсена. В Шанхае де 716 монстрации, первоначально носившие мирный характер, вскоре переросли в схватки с полицией. В конце декабря движение перекинулось на Тяньцзинь и Пекин. Это движение, которое несомненно являлось стихийным про явлением народного протеста, тем не менее было связано и с борьбой в руководстве КПК между различными фуппировками в рамках в прошлом единой ≪прагматической≫ фракции. Наиболее радикальное реформаторское крыло во главе с генеральным сек ретарем Ху Яобаном, по всей видимости, рассчитывало допол нить экономические реформы и радикальными преобразования ми в политической сфере, направленными на ослабление то тального контроля КПК над общественной жизнью. Однако в середине января 1987 г. Ху Яобан был обвинен в покровитель стве ≪буржуазной либерализации≫, в чрезмерном радикализме в ходе проведения экономической реформы и отправлен в отстав ку. По всей видимости, в этой обстановке политического кризи са Дэн Сяопин принял сторону консервативного крыла реформа торов. Проблемы политической реформы были рассмотрены на оче редном XIII съезде КПК (сентябрь 1987 г.). На съезде была на мечена программа дальнейшего проведения экономических ре форм и поставлена задача к началу следующего тысячелетия удво ить душевой показатель ВНП с тем, чтобы примерно к 2050 г. Китай мог достигнуть уровня среднеразвитых стран и осуществить таким образом в основном задачу модернизации страны. При формировании этой стратегической задачи Дэн Сяопин обращается к конфуцианскому понятию сяокан, использованно му уже в 50-е гг. Чан Кайши при выдвижении профаммы мо дернизации Тайваня. На уровне обыденного сознания словосоче тание сяокан шуйпин, употребленное Дэн Сяопином, может быть переведено как ≪уровень сред незажиточной жизни≫. Однако для китайца, знакомого с конфуцианской традицией, понятие сяокан оказывается наполненным гораздо более значимым содержанием, связанным с концепцией Конфуция об идеальном государст венном устройстве (о чем речь уже шла при анализе профаммы Чан Кайши на Тайване). Можно, вероятно, сказать, что поня тие сяокан взято Дэн Сяопином в качестве символа построения социализма с китайской спецификой (рыночного социализма). В работе XIII съезда немалое место занимали проблемы осу ществления политической реформы и было признано, что эконо мическим реформам должен сопутствовать процесс создания ≪со циалистической политической демократии≫. Были намечены такие меры, как разфаничение функций партийного и административно 717 хозяйственного руководства, перестройка управленческого ап парата с целью преодоления бюрократизма, а также изменение кадровой системы. В руководстве страны в этот период вынаши вались планы либерализации механизмов формирования пред ставительных органов власти, допущение самовыдвижения и вьщвижения нескольких кандидатов при формировании низших органов власти. Однако в результате новой вспышки народного движения под лозунгами демократизации политической системы страны этим планам не суждено было осуществиться. С этими проблемами уже имел дело новый генеральный секретарь Чжао Цзыян, который принял это назначение, оставив пост руководителя правитель ства. Непосредственные причины, вызвавшие новый подъем сту денческого движения под лозунгами демократических преобра зований, сходны с теми, что привели к вспышке недовольства в конце 1986 г. Главным фактором стала инфляция, повлекшая рост потребительских цен и вызванная противоречиями экономичес кой политики, нерешенностью проблем, связанных с реформой государственного сектора экономики. В этой обстановке вновь вспыхнуло студенческое движение, центром которого на этот раз стала столица. Непосредственным толчком к началу студенческих демонстраций послужила смерть опального генерального секретаря Ху Яобана в апреле 1989 г. В глазах китайской интеллигенции и студенчества его имя ассоции ровалось с попытками демократических преобразований, пре рванных вмешательством консервативных сил. В апреле 1989 г. в Пекине начались массовые демонстрации под лозунгами демократизации политической жизни, борьбы против коррупции. В демонстрациях принимали участие сотни тысяч студентов, в том числе приехавших из других регионов страны. За этим последовали студенческие забастовки, а на цент ральной площади Пекина —Тяньаньмэнь —часть студентов объявила голодовку в знак протеста против публикаций цент ральной печати, выступившей с осуждением студенческого дви жения. К движению присоединились рабочие столичных пред приятий, а затем и городские маргиналы. Вопрос о степени при частности к движению радикально настроенного руководства КПК, в том числе окружения Чжао Цзыяна, остается откры тым, однако несомненно, что именно с ним демонстранты свя зывали надежды на углубление политической реформы и про движение к демократии. Встречи партийных и государственных лидеров, включая и самого Чжао Цзыяна, со студентами, попытки уговорить их пре кратить акции протеста не увенчались успехом. Это было исполь 718 зовано консерваторами, заявившими, что массовое движение уг рожает устоям общественного строя, создает обстановку хаоса и таким образом препятствует экономическим реформам. По край ней мере в одном критики студентов были правы —серьезная демократизация общественной жизни ставила под угрозу моно польную роль КПК и в этом смысле действительно подрывала существующий политический порядок. В этой ситуации в конце мая 1989 г. в столице было объявлено военное положение, запрещены демонстрации, забастовки, а стратегические объекты города взяты под контроль воинских ча стей, переброшенных в Пекин. Тем не менее участники голодов ки на площади Тяньаньмэнь продолжали упорствовать, рассчи тывая на то, что власти не осмелятся прибегнуть к силе. Однако в ночь с 3 на 4 июня войска, поддерживаемые танками и броне транспортерами, сокрушив воздвигнутые баррикады, вытеснили забастовщиков с площади. Столкновения, в ходе которых войска применили оружие, привели к многочисленным жертвам. Для установления полного контроля над ситуацией и возобновления жизни в городе потребовалось несколько дней. В обстановке глубокого политического кризиса в конце июня собрался пленум ЦК КПК. На Чжао Цзыяна была возложена от ветственность за происшедшее и по решению пленума его сняли с поста генерального секретаря. На это место был избран мэр Шанхая Цзян Цзэминь, проявивший двумя годами раньше твер дость в подавлении студенческого движения в Шанхае. Разумеет ся, перемещения в высшем руководстве КПК не были бы воз можны без одобрения Дэн Сяопина, сохранявшего статус не пререкаемого лидера партии и в очередной раз поддержавшего своим авторитетом консервативную часть руководства партии. Руководоством КПК ≪события на Тяньаньмэнь≫ были оценены как очередное проявление ≪буржуазной либерализации≫, суть ко торой состояла в стремлении подорвать основы государственного строя, руководящую роль партии, ликвидировать государственную собственность, свернуть страну на капиталистический путь разви тия. Несмотря на то, что демонстранты не выдвигали ≪антисоциа листических лозунгов≫, это определение возможных конечных ре зультатов демократизации страны не лишено оснований. Разгром демократического движения в 1989 г. отчетливо выя вил как достижения, так и пределы реформ в КНР. Китаю уда лось добиться несомненного и даже беспрецедентного экономи ческого прогресса и, —что может быть даже более важно, — само общество перестало быть в полном смысле тоталитарным. Однако в рамках ≪социалистического выбора≫ реформы практи чески полностью исчерпали себя, столкнувшись с проблемой 719 преобразования государственного сектора экономики. Неразре шимой в рамках этого выбора представляется проблема осущест вления реальных широких демократических преобразований. Кровавое подавление выступлений на Тяньаньмэне и разгром демократического движения надолго сняли вопрос о проведении политических реформ, о демократизации политической структу ры. Эти трагические события также задержали углубление и расширение экономических преобразований. V пленум ЦК КПК, проходивший в Пекине в ноябре 1989 г., высказался за продол жение политики ≪урегулирования≫, принятой руководством КПК еще в 1988 г. и вызванной резким увеличением инфляции, рос том дефицита госбюджета, необходимостью возвращения в ряде мест к снабжению по ≪карточкам≫ и другими побочными явле ниями, неизбежно связанными с перестройкой экономической системы. Пленум принял решение ≪О дальнейшем урегулиро вании, упорядочении и углублении реформы≫, предлагая про водить его в жизнь до 1992 г. Главная цель этой политики — снять возникшую социальную напряженность. Фактически речь шла о значительном торможении реформаторского процесса. Од но из последствий тяньаньмэньской трагедии —резкое усиление идеологизации всей общественной жизни. Вновь активизирова лись левацко-догматические деятели, пытавшиеся вернуться к концепции ≪обострения классовой борьбы≫, стремившиеся возро дить ≪дух Яньани≫, призывавшие следовать за ≪образцами≫ Дацина и Дачжая и т.п. Однако, как показали дальнейшие события, эта попытка маоистского контрнаступления не смогла изменить направление развития Китая. V пленум также принял отставку Дэн Сяопина с его послед него руководящего поста —Председателя Военного совета ЦК КПК. Однако этот уход лишь подчеркнул, что Дэн Сяопин оставался реальным неформальным лидером КПК, определяю щим социально-экономическую стратегию партийного и госу дарственного руководства. Уже в 1992 г., полагая, что полити ческие и экономические последствия тяньаньмэньской трагедии преодолены, Дэн Сяопин во время поездки по южным райо нам страны высказался за возобновление и активизацию эко номических реформ. Этот призыв был воспринят руководством КПК, которое на XIV съезде партии осенью 1992 г. официально провозгласило курс на строительство ≪социалистической рыноч ной экономики≫. Это было принципиально важным решением, ибо наконец-то была определена социально-экономическая цель реформ. В ходе экономических преобразований эта цель была найдена отнюдь не сразу: развитие мысли китайских экономис тов и китайских политических лидеров шло от ≪плановой эко 720 Дэн Сяопин номики с элементами рыночного регулирования≫ через ≪соче тание плана и рынка≫ к концепции ≪социалистической рыноч ной экономики≫. Это был напряженный прагматический поиск наиболее безопасной и эффектив ной модели посттоталитарной хо зяйственной системы. В своем докладе на XIV съез де КПК генеральный секретарь ЦК КПК, Председатель КНР Цзян Цзэминь достаточно под робно стремился описать эту мо дель, избегая давать ей упро щенные идеологические опреде ления. Однако до полного взаи мопонимания в трактовке этого понятия еще далеко. Это связано прежде всего с тем, что социа лизм по определению не может быть рыночным. Однако эта не точность формулировки не мо жет быть поставлена в вину ру ководителям КПК и идеологам по крайней мере по двум причинам. Во-первых, это определение помогает избежать крутого и опасного идеологического поворо та, обязательного при адекватном описании радикальных эко номических перемен. Эти перемены в рамках избранного под хода описываются как реформирование, ≪улучшение≫ уже постро енного (или строящегося, ≪начальная стадия социализма≫ и т.п.) социализма. Такая идеологическая трактовка не ослабляет, а, напротив, даже укрепляет легитимность власти КПК. Во-вто рых, принятая съездом формулировка отнюдь не является окон чательной и может неоднократно корректироваться. Эти идеи были развиты на XV съезде КПК, состоявшемся в середине сентября 1997 г. —через полгода после смерти Дэн Сяопина и через два месяца после официального возвращения Гонконга под суверенитет КНР, что широко и торжественно отмечалось в стране. Как и в ходе предыдущих высших фору мов правящей коммунистической партии, этому съезду предстоя ло сформировать новый состав высших органов партии, а также принять решения, касающиеся будущего политических и эко номических реформ. Состав новых высших органов 58-миллионной партии, из бранных на съезде, претерпел значительные изменения. Сред ний возраст членов ЦК КПК понизился с 69 до 56 лет, а их средний образовательный уровень существенно возрос. В новом составе ЦК, сформированном на съезде, процент его членов, получивших высшее или специальное среднее образование, уве личился с 73 до 96. Одновременно продолжалось сокращение представительства в ЦК военных: их доля сократилась с 25 до 21%. Наряду с этим произошли и существенные кадровые пе рестановки в высшем звене руководства партией —в Политбю ро и Постоянном комитете ПБ ЦК КПК. Из состава ПБ был выведен занимавший в этот момент пост Председателя ВСНП Цяо Ши. Это открыло путь к дальнейшей рокировке высших партийно-государственных кадров. В следующем году председа телем ВСНП был избран Ли Пэн, а освободившееся место премьера Госсовета занял Чжу Жунцзи, занимавший до этого пост зам. премьера. Кадровые изменения в высших партийных органах свидетель ствовали прежде всего о том, что произошло укрепление цент ристской группировки в руководстве КПК, возглавляемой генсе ком Чжао Цзыяном. Позиции центристов, как и прежде, харак теризовало чрезвычайно осторожное отношение к вопросу о бу дущем политических реформ в стране. Свидетельством этого явилось смещение Цяо Ши, которого рассматривали едва ли не как единственного представителя тех сил в высшем руководстве, которые стремились вернуться к осуществлению реальных поли тических преобразований. Усиление позиций Чжу Жунцзи говорило о том, что руко водство КПК, стремясь заморозить сколько-нибудь радикальные политические реформы, при этом было настроено на углубление реформ в области экономики. Это отчетливо проявилось в док ладе съезду, сделанном Чжао Цзыяном, а также в общем харак тере решений, принятых съездом. Значительная часть доклада съезду была посвящена оценке Дэн Сяопина, который был поставлен в один ряд с такими деятелями китайской истории XX в., как Сунь Ятсен и Мао Цзэдун. Наряду с марксизмо