Глава 12 Непредвиденные встречи 2 страница

– Между нами должен быть мир – сказал Возрожденный Дракон. – Я прослежу за этим. Передай своей госпоже, что она сможет найти меня в Арад Домане. Я прекращу там бои против ваших войск. Дай ей знать, что я делаю это в качестве жеста доброй воли – как и то, что я отпускаю вас. Не нужно стыдиться, что вами манипулировала одна из Отрекшихся, особенно эта… тварь. В какой-то степени, теперь я чувствую себя спокойней. Я беспокоился, что кто-то из них проникнет к Шончанской знати. И должен был догадаться, что это будет Семираг. Она всегда любила трудные задачи.

Он говорил об Отрекшейся как о старой знакомой, и Фалендре почувствовала, как мороз пробежал по ее коже.

Он взглянул на нее.

– Вы можете идти – сказал он, затем развернулся и растворился в воздухе. Она многое бы отдала, чтобы Ненси научилась этому фокусу с перемещением. Последняя марат'дамани прошла в отверстие, и оно закрылось, оставив Фалендре наедине с ее товарищами. На них было жалко глядеть. Тала продолжала рыдать, а Малиан в любой момент могло стошнить. У других, несмотря на умывание, кожа лица была покрыта плохо оттертыми кровоподтеками и засохшей кровью. Фалендре была рада, что ей удалось отвертеться от Исцеления. Она видела, как один из мужчин Исцелял членов отряда Дракона. Кто знает, какая порча останется на человеке, побывавшем под этими нечестивыми руками?

– Держитесь! – скомандовала она остальным, чувствуя себя куда неуверенней, чем прозвучало в голосе. Он и вправду их отпустил! Она едва могла надеяться на подобный исход. Лучше отсюда убраться. И как можно скорее. Она заставила остальных забраться на подаренных лошадей, и, через несколько минут, они направлялись на юг, к Эбу Дар. Каждая сул'дам ехала рядом со своей дамани.

Сегодняшнее происшествие могло закончиться тем, что у нее отберут дамани и навсегда запретят пользоваться ай'дамом. В отсутствии Анат, кто-то должен понести наказание. Что скажет Верховная Леди Сюрот? Погибла дамани. Оскорблен Возрожденный Дракон.

Конечно, худшим, что может с ней произойти, будет потеря доступа к ай'дам. Они же не делают таких, как Фалендре, да'ковале, не так ли? От подобной мысли вновь возникли спазмы в желудке.

Ей придется постараться, чтобы очень осторожно объяснить все случившееся. Должен быть способ представить дело таким образом, чтобы сохранить себе жизнь.

Она дала слово Возрожденному Дракону передать послание непосредственно Дочери Девяти Лун. Она так и сделает. Но она не сможет сделать этого сразу. Нужно тщательно обдумать сложившуюся ситуацию. Очень тщательно.

Она склонилась к лошадиной шее, послав ее вперед, возглавляя остальных. Так, чтобы они не смогли заметить в ее глазах слезы разочарования, боли и страха.

 

* * *

 

Тайли Кирган, Лейтенант-Генерал Непобедимой Армии, расположилась на вершине поросшего деревьями холма. Взгляд ее был устремлен на север. Сколь сильно отличалась эта земля от ее родины – Марам Кашор, где она родилась, был засушливым островом на юго-восточной окраине Шончан. Деревья лумма там были прямыми, огромного размера, с крупными длинными листьями, растущими от вершины, словно гребень волос Высокородных.

По сравнению с ними то, что принимали за деревья в этой стране, было чахлым, кривым, мохнатым кустарником. Их ветки напоминали пальцы старых солдат, пораженные артритом за годы обращения с мечом. Как местные называли эти растения? Подлесок? Так странно… Подумать только, часть ее предков, возможно, именно отсюда отправилась в Шончан с Лютейром Пейндрагом.

Поднимая в воздух клубы пыли, внизу по дороге маршировала ее армия. Тысяча за тысячей. Их стало немного меньше, чем было раньше. Минуло две уже недели после сражения с Айил, в котором так впечатляюще сработал план Перрина Айбары. Для Тайли всегда было поучительно сражаться бок о бок с подобным человеком – и горько, и приятно одновременно. Приятно потому, что он был гениален. Горько – от беспокойной мысли, что однажды они могут столкнуться лицом к лицу на поле брани. Тайли никогда не принадлежала к тем, кто радовался трудностям в битве. Она предпочитала побеждать легко.

Некоторые генералы говорили, что без трудностей нет стимула для развития. Тайли же полагала, что для нее, вместе с солдатами, лучше развиваться на учениях, оставив трудности противнику.

Не хотела бы она столкнуться с Перрином в бою. Нет, не хотела бы. И не только потому, что он ей нравился.

Чьи-то копыта медленно зацокали по земле. Она обернулась к Мишиме, подъехавшему к ней на светлом мерине. Его шлем был привязан к седлу, а покрытое шрамами лицо имело задумчивый вид. Они были очень похожи: на собственном лице Тайли было несколько старых шрамов.

Теперь, после присвоения ей титула Высокородной, он стал более почтительным. Доставленное ракеном сообщение оказалось полной неожиданностью. Тайли была оказана великая честь, к которой она никак не могла привыкнуть.

– Никак не выбросите сражение из головы? – Поинтересовался Мишима.

– Да, – ответила Тайли. Даже спустя две недели оно не давало ей покоя. – А ты что думаешь?

– Полагаю, вы спрашиваете про Айбару? – Отозвался Мишима. Он продолжал общаться с ней, как со старым другом, хотя и не позволял себе смотреть ей в глаза. – Он – хороший солдат. Возможно, чересчур увлеченный и одержимый. Но хороший.

– Верно, – покачав головой, сказала Тайли. – Мир меняется, Мишима. И в неожиданную сторону. Сперва Айбара, затем все эти странности.

Мишима задумчиво кивнул.

– Люди избегают о них рассказывать.

– Эти чудеса случаются слишком часто, чтобы принимать их за обычный обман зрения, – произнесла Тайли. – Разведчики действительно что-то видели.

– Люди просто так не исчезают, – отозвался Мишима. – Вы считаете, что это – Единая Сила?

– Я не знаю, что это, – ответила она. Тайли посмотрела на окружающие деревья. Хотя некоторые из оставшихся позади растений, почувствовав весну, начали распускать почки, ни одно из этих даже не думало это делать. Они были похожи на скелеты, несмотря на достаточно теплую даже для посевной погоду. – У вас в Халамаке растут такие деревья?

– Не совсем такие, – ответил Мишима, – но я и прежде видел что-то подобное.

– Разве на них не должны появляться почки?

Он пожал плечами.

– Я – солдат, Леди Тайли.

– А я и не заметила. – Сухо откликнулась она.

Он хмыкнул.

– Я имел в виду, что не обращаю внимания на деревья. Они не проливают кровь. Возможно, почки должны быть, может, и нет. По эту сторону океана слишком много странного. Деревья без почек весной – всего лишь очередная диковина. Но уж лучше это, чем множество марат'дамани, заставляющих кланяться и расшаркиваться перед ними, словно перед Высокородными. – Он вздрогнул.

Тайли кивнула, хотя и не разделяла его отвращения. Не совсем. Она не была уверена, как относиться к Перрину с его Айз Седай, не говоря уже про его Аша'манов. Да и о деревьях она знала не намного больше Мишимы. Однако она интуитивно чувствовала, что почки уже должны были появиться. И те люди, которых разведчики продолжали видеть на полях – как, даже с помощью Единой Силы, они умудрялись исчезать так быстро?

Квартирмейстер вскрыл один из сухих пайков и обнаружил одну пыль. Тайли приказала бы искать вора или шутника, если бы тот не заявил, что проверял запасы за мгновение до этого. Карм был хорошим человеком. Он служил квартирмейстером уже много лет и никогда не ошибался.

Гниющее продовольствие было тут обычным явлением. Карм винил во всем стоявшую на этой странной земле жару. Впрочем, сухой паек портиться не должен, или, по крайней мере, не так внезапно. И другие приметы в последнее время были дурными. Ранее сегодня она видела двух дохлых крыс. Одна из них в пасти сжимала хвост другой. Это было худшее предзнаменование, виденное ею в жизни. При мысли о нем Тайли до сих пор бросало в дрожь.

Что-то случилось. Перрин не желал об этом распространяться, однако Тайли заметила, что на него давит какое-то бремя. Он знал куда больше, чем рассказывал.

«Мы не можем позволить себе сражаться с такими людьми», – думала она. Это была крамольная мысль, и посему она не станет обсуждать ее с Мишимой. И даже сама Тайли не смела думать подобным образом. Императрица, да живет она вечно, объявила, что эта земля должна быть возвращена. Сюрот с Галганом были выбраны предводителями сил Империи этой рискованной миссии, пока Дочь Девяти Лун не объявит себя. Тайли не были ведомы замыслы Верховной Леди Туон, но Сюрот и Галган были едины в своем желании покорить эту землю. Это было единственным, в чем они были согласны друг с другом.

Ни один из них не пожелал бы даже выслушать предложение видеть в населении этой земли союзников, а не врагов. Даже мысль о подобном была почти изменой, или, по меньшей мере, бунтом. Вздохнув, Тайли обернулась к Мишиме, готовясь отдать приказ отправить разведку на поиск места, подходящего для ночного лагеря.

И застыла. Шею Мишимы пронзала жуткая, зазубренная стрела, а она даже не услышала, как это случилось. Застыв, он встретился с ней взглядом, пытаясь что-то сказать, но лишь захлебнулся кровью. Мишима выскользнул из седла и рухнул бесформенной грудой. В тот же миг за спиной Тайли нечто огромное продралось сквозь подлесок, ломая узловатые ветви, и бросилось на неё. У нее едва хватило времени высвободить меч и вскрикнуть, когда Буран, верный боевой конь, никогда не подводивший ее в сражениях, сбросил ее на землю, встав на дыбы.

Это спасло ей жизнь, поскольку нападавший ударил мечом с широким лезвием прямо по седлу, где она была мгновение назад. Загремев броней, она вскочила на ноги и прокричала:

– К оружию! Нападение!

Ее голос слился с сотнями других, в то же самое время пытавшихся поднять тревогу. Отовсюду доносились крики людей и лошадиное ржание.

«Ловушка», – подумала Тайли, поднимая меч. – «И мы в нее попались! Где разведка? Что случилось?» – Она бросилась к пытавшемуся ее убить человеку. Он крутанулся, фыркнув.

И она впервые разглядела, что это было. Вовсе не человек, а существо с искаженными чертами лица: его голова была покрыта грубой бурой шерстью, а чересчур широкий лоб – толстой, морщинистой кожей. Глаза существа напоминали человеческие, однако нос был сплющен, словно у борова, и из пасти явственно торчали два внушительных клыка. Существо ревело, брызгая слюной из губ, так похожих на человеческие.

«Ради забытых предков», – подумала она, – «на кого мы наткнулись?» - Чудище было воплощением ночных кошмаров, обретшим плоть и явившимся убивать. Именно тем, что она всегда отрицала, считая суеверием.

Тайли бросилась на существо, отбив в сторону широкий меч, которым оно пыталось ее атаковать. Развернувшись, она выполнила Удар Веткой и по плечо отрубила руку существа. Она ударила снова, и голова существа, отделенная от тела, покатилась по земле. Прежде чем рухнуть без движения, оно сумело сделать еще три шага.

Деревья зашумели, послышался треск веток. Чуть ниже по склону, Тайли увидела, как сотни существ выскочили из подлеска и напали на ее людей, врезавшись в середину строя и сея хаос. Из-за деревьев появлялось все больше и больше чудовищ.

Как это могло произойти? Как эти создания могли оказаться столь близко к Эбу Дар! Они оказались внутри оборонительных рубежей Шончан, всего в дне пути от столицы.

Тайли бросилась вниз по склону, созывая свою почетную охрану, под рев все новых тварей, выбегавших из леса за ее спиной.

 

* * *

 

Грендаль нежилась в украшенной каменным кружевом комнате в окружении обожающих ее прекрасных мужчин и женщин, одетых лишь в прозрачные белые одеяния. Жаркий огонь играл в камине, освещая превосходный кроваво-красный ковер. На ковре было выткано изображение молодых мужчин и женщин в таких позах, которые заставили бы покраснеть даже опытную куртизанку. В открытые окна проникал дневной свет. Расположение ее дворца на возвышенности позволяло любоваться лежащими внизу соснами и мерцающим озером.

Грендаль отхлебнула кисло-сладкий сок. На ней было светло-голубое платье доманийского покроя. Она все больше привязывалась к этой моде, хотя ее платье было прозрачнее, чем следовало. Доманийки привыкли шептать, в то время как Грендаль предпочитала звонкий крик. Она сделала еще один глоток сока. Какой интересный вкус. В эту эпоху он стал экзотикой. Эти фруктовые деревья теперь росли только на далеких островах.

Без предупреждения в центре комнаты появились врата. Она еле слышно выругалась, когда одна из ее замечательных находок – молодая женщина в самом соку по имени Тураса, член доманийского Купеческого Совета – из-за этого чуть не потеряла руку. Врата впустили знойную жару, которая испортила созданное ею идеальное сочетание прохлады горного воздуха и тепла камина.

Не теряя самообладания, Грендаль заставила себя откинуться на спинку мягкого бархатного кресла. Сквозь врата шагнул посланник, весь в чёрном, и она догадалась, зачем он явился, еще до того, как он заговорил. Теперь, когда Саммаэль погиб, только Моридин знал, где ее следует искать.

– Миледи, требуется ваше присутствие…

– Да, да, – сказала она. – Встань прямо и дай мне тебя рассмотреть.

Юноша застыл на месте, сделав всего два шага по комнате. Ну, надо же! Какой милашка! Светло-золотистые волосы, столь редкие во многих уголках света, зеленые глаза, мерцавшие как заросшие мхом пруды, стройная подтянутая фигура, мускулов столько, сколько надо. Грендаль прищелкнула языком. Либо Моридин пытается ее подкупить, отправив красивого посланца, либо же это совпадение.

Нет, среди Избранных нет места совпадениям. Грендаль едва удержалась, чтобы не сплести Принуждение и не присвоить парня себе. Однако сдержалась: стоит только человеку попасть под Принуждение подобной силы, он уже никогда не оправится, да и Моридин может рассердиться. А ей следует побеспокоиться о его причудах. Он никогда, даже в прежнее время, не был полностью нормальным. Если она однажды намеревается стать Ни’блисом, то хорошо бы до времени его не раздражать, пока не настанет момент напасть.

Она выбросила посланника из головы – если нельзя его заполучить, то интересоваться нечем – и взглянула в открытые врата. Она терпеть не могла, когда ее вынуждали встречаться с Избранными на чужих условиях. И ненавидела покидать свою крепость и любимцев. А больше всего она ненавидела, когда ее вынуждали пресмыкаться перед тем, кто должен быть ее подчиненным.

Но ничего не поделаешь. Моридин был Ни’блисом. Пока. А это значило, что, невзирая на ненависть, у Грендаль не было выбора – только откликнуться на его призыв. Поэтому она отставила напиток в сторону, встала и прошла сквозь врата. На ее прозрачном светло-голубом платье сверкнула золотая вышивка.

По другую сторону врат стояла нестерпимая жара. Грендаль тут же сплела Воздух и Воду, охлаждая окружавший ее воздух. Она оказалась в здании из черного камня, в окна лился красноватый свет. Стекол не было. Этот алый оттенок намекал на закат, а в Арад Домане была едва середина дня. Но не могла же она переместиться настолько далеко, правда?

Из мебели в комнате оказались только жесткие стулья из дерева глубокого чёрного цвета. В последнее время Моридину определенно не хватало воображения. Одно только черно-красное, и все мысли сосредоточены на убийстве тех глупых мальчишек из одной деревни с ал’Тором. Неужели только она видела, что истинной угрозой был сам ал'Тор? Почему бы просто не убить его и не покончить с этим?

Наиболее очевидный ответ – потому, что до сих пор никому не хватило сил его победить, но подобная мысль ей не нравилась.

Она подошла к окну и обнаружила источник странного оттенка света. Поверхность суглинка снаружи была окрашена в красный цвет из-за значительного присутствия в почве железа. Грендаль стояла на втором этаже угольно-черной башни, очертания камней искажались от обжигающего жара, идущего с небес. Снаружи оказалось немного растительности, и даже та была покрыта черными пятнами. Значит, она где-то далеко в северо-восточной части Запустения. Давно она здесь не была. Похоже, Моридин нашел себе крепость, ну надо же.

В тени крепости расположилось скопление убогих лачуг, а вдали на местности выделялись несколько участков земли, засеянных отравленной Запустением пшеницей. Вероятно, они испытывали новый вид зерна, адаптированный к здешней среде обитания. Возможно, даже несколько разных видов; это объяснило бы деление на участки. Стражники, одетые в чёрное, невзирая на жару, патрулировали местность. Солдаты были необходимы для отражения атак различных отродий Тени, обитающих в глубине Запустения. Эти существа не повиновались никому, кроме самого Великого Повелителя. Что Моридин здесь забыл?

Ее размышления были прерваны звуком шагов, возвестившим о других прибывших. Демандред вошел через южный вход в сопровождении Месаны. Следовательно, они прибыли вместе? Они полагали, что Грендаль не в курсе их маленького альянса, соглашения, включающего Семираг. Но, честно говоря, если б они пожелали сохранить эту тайну, то неужели не догадались бы, что не стоит появляться по вызову вместе?

Скрыв улыбку, Грендаль кивнула обоим, потом выбрала самое большое и, на ее взгляд, самое удобное кресло в комнате. Она провела пальцем по гладкому темному дереву, исследуя его спрятанную под лаком структуру. Демандред и Месана встретили ее холодно, а она знала их достаточно, чтобы заметить признаки удивления в связи с ее присутствием. Значит, для них эта встреча не была неожиданной, не так ли? Но только не присутствие на ней Грендаль? Лучше всего продолжать вести себя, как ни в чем не бывало. Она понимающе улыбнулась им и заметила гневный блеск в глазах Демандреда.

Он ее раздражал, однако она бы никогда не призналась в этом вслух. Месана была в Белой Башне, выдавая себя за одну из тех, которые в эту Эпоху считались Айз Седай. Она была словно открытая книга. Благодаря собственным агентам в Белой Башне Грендаль была отлично осведомлена обо всей деятельности Месаны. И, конечно же, недавний союз с Аран’гар также оказался полезным. Аран’гар игралась с мятежными Айз Седай, осаждавшими Белую Башню.

Да, Месане не удалось ее запутать, и выследить других было столь же легко. Моридин собирал силы под знамена Великого Повелителя, готовясь к Последней Битве, и его приготовления оставляли ему совсем мало времени, чтобы заниматься югом. Хотя две его подхалимки, Синдани и Могидин, время от времени там показывались. Они были заняты тем, что собирали Друзей Тьмы, иногда попутно пытаясь исполнить приказ Моридина убить двух та’веренов – Перрина Айбару и Мэтрима Коутона.

Она была убеждена, что Саммаэль убит Рандом ал’Тором во время битвы за Иллиан. Собственно говоря, сейчас – когда Грендаль узнала, что Семираг дергала за ниточки Шончан – она была уверена, что разгадала планы каждого из семи оставшихся Избранных.

Кроме Демандреда.

Что же задумал этот проклятый мужчина? Она бы променяла все, что знала про Месану с Аран’гар, на единственный намек о планах Демандреда. Он стоял неподалеку, симпатичный, с ястребиным носом, с вечно кривыми от гнева губами. Демандред никогда не улыбался. Казалось, ничто не способно доставить ему радость. Несмотря на то, что среди Избранных он был одним из выдающихся полководцев, было не похоже, что война доставляет ему удовольствие. Как-то она слышала, как он сказал, что рассмеется в тот день, когда сломает шею Льюсу Тэрину. И только тогда.

Глупо с его стороны цеплялся за эту вражду. Он считал, что, повернись все иначе, он сам мог бы стать Драконом и воевать на другой стороне. И всё же, как бы глупо он себя не вел, он был крайне опасен, и Грендаль не нравилось быть неосведомленной о его планах. Где он устроился? Демандред любил командовать, но в мире уже не осталось ни одной бесхозной армии.

Пожалуй, кроме армии Порубежников. Может, он ухитрился проникнуть к ним? Несомненно, это был бы удачный ход. Но она наверняка бы что-то узнала – у нее были шпионы и в их лагере.

Она покачала головой, желая выпить что-нибудь, чтобы смочить губы. Северный воздух был слишком сухим; она предпочитала доманийскую влажность. Месана села, а Демандред, скрестив руки на груди, оставался стоять. У нее была короткая стрижка – волосы были острижены на уровне подбородка – и водянистые голубые глаза. Ее белое платье до пола не имело ни единого шва вышивки, и она не носила украшений. Ученый до мозга костей. Порой Грендаль думала, что Месана перешла на сторону Тени из-за широких возможностей для исследований.

Сейчас Месана, как и все они, была полностью предана Великому Повелителю, но выглядела она второсортной Избранной. Похваляясь, но не в силах выполнить обещанное, она была вынуждена объединиться с более сильными союзниками. Но она не умела ими манипулировать. Она творила зло во имя Великого Повелителя, но не была способна на величайшие злодеяния Избранных, вроде Семираг и Демандреда. Не говоря уж о Моридине.

Едва Грендаль вспомнила про Моридина, как он вошел в комнату. О, он был действительно красив. Демандред по сравнению с ним выглядел уродливой деревенщиной. Да, это тело куда лучше предыдущего. Он был настолько красив, что почти годился быть одним из ее любимцев, хотя все портил подбородок. Чересчур острый, слишком волевой. Тем не менее, иссиня-черные волосы, высокое, широкоплечее тело… Она улыбнулась, представив, как он, в полупрозрачном белом наряде, преклоняет перед ней колени, смотрит на нее с обожанием, его разум одурманен Принуждением настолько, что он не видит никого и ничего, кроме Грендаль.

При появлении Моридина Месана поднялась, и Грендаль неохотно последовала за ней. Он не был ее любимцем. Пока. Он был Ни’блисом, и в последнее время стал требовать от них все больше и больше повиновения. Великий Повелитель наделил его полномочиями. Трое Избранных неохотно склонили перед ним головы. Во всем мире они проявляли почтение только к нему. Он отметил их покорность взглядом суровых глаз, прошествовав в ту часть комнаты, где угольно-черная стена была украшена камином. Что за безумие заставило кого-то построить крепость из черного камня посреди знойного Запустения?

Грендаль села обратно. Ждать ли остальных Избранных? Если нет, то что бы это значило?

Месана заговорила прежде, чем Моридин успел что-либо сказать.

– Моридин, – сказала она, шагнув вперед, – мы должны ее спасти.

– Ты будешь говорить, когда я тебе позволю, Месана, – холодно ответил он. – Ты еще не прощена.

Она отпрянула, потом явно разозлилась на себя за это. Моридин проигнорировал ее, мельком взглянув на Грендаль прищуренными глазами. Что означает этот взгляд?

– Можешь продолжать, – в конце концов сказал он Месане. – Но помни свое место.

Губы Месаны сжались в линию, но она не стала спорить.

– Моридин, – сказала она куда менее требовательным тоном. – Ты поступил мудро, согласившись на встречу с нами. Несомненно, ты шокирован так же, как и мы. У нас недостаточно сил, чтобы спасти ее самостоятельно. Она наверняка хорошо охраняется Айз Седай и этими Аша’манами. Ты должен помочь нам ее освободить.

– Семираг заслужила свое пленение, – ответил Моридин, опершись рукой о каминную полку, не поворачиваясь к Месане.

Семираг захвачена? Грендаль едва узнала, что она выдавала себя за влиятельную шончанку! Что же она натворила, раз угодила в плен? Если там были Аша’маны, то, видимо, она умудрилась попасться самому ал’Тору!

Несмотря на изумление, Грендаль сохранила на лице понимающую улыбку. Демандред взглянул в ее сторону. Если это они с Месаной просили об этой встрече, тогда почему Моридин позвал Грендаль?

– Но подумай о том, что может выдать им Семираг! – продолжала Месана, игнорируя Грендаль. – Кроме того, она одна из Избранных. Наш долг – помочь ей.

«А еще», – подумала Грендаль, – «она участник вашего маленького союза, от которого остались вы двое. Возможно, самый сильный участник. Ее потеря бьет по вашей ставке на власть среди Избранных».

– Она ослушалась, – ответил Моридин, – Она не должна была пытаться убить ал’Тора.

– Она и не собиралась, – поспешно возразила Месана, – Наша сторонница, присутствовавшая при этом, полагает, что ее удар Огнем был спонтанной реакцией на неожиданное нападение, но никак не намерением убить.

– А что ты скажешь об этом, Демандред? – спросил Моридин, посмотрев на мужчину ниже ростом.

– Мне нужен Льюс Тэрин, – как всегда мрачно ответил Демандред низким голосом. – Семираг знает это. Также она знает, что если б она его убила, я бы ее нашел и взял взамен ее жизнь. Никто не убьет ал’Тора. Никто, кроме меня.

– Тебя или Великого Повелителя, – с угрозой в голосе сказал Моридин. – Мы все в его власти.

– Да, да, конечно. – Вмешалась Месана, делая шаг вперед, вытирая белым платьем черный, отполированный до зеркального блеска мраморный пол. – Моридин, факт остается фактом, она не собиралась убивать его, лишь схватить. Я…

– Конечно, она собиралась его схватить! – взревел Моридин, заставив Месану вздрогнуть. – Так ей и было приказано сделать. И она провалила задание, Месана. Показательно провалила, ранив его, вопреки моему недвусмысленному приказу о том, что он не должен пострадать. И за подобную некомпетентность она будет наказана. Никакой помощи для ее спасения я не дам. Более того, я запрещаю вам помогать ей. Вы меня поняли?

Месана снова вздрогнула. Демандред остался тверд как камень. Он выдержал взгляд Моридина, затем кивнул. Да, он хладнокровен. Пожалуй, она его недооценивала. Вполне возможно, что это он сильнейший в троице, и опаснее Семираг. Верно, она бесстрастна и сдержанна, но в некоторых случаях желательна эмоциональность. Она могла подтолкнуть кого-то вроде Демандреда на действия, которые более хладнокровному человеку даже не пришли бы в голову.

Моридин опустил взгляд, разминая левую руку, словно она онемела. Грендаль уловила в его взгляде намек на боль.

– Пусть Семираг сгниет, – прорычал Моридин. – Пусть узнает, каково это – быть допрашиваемой. Может быть, несколько недель спустя Великий Повелитель и найдет ей какое-то применение, но это ему решать. А теперь доложите мне о готовности.

Месана слегка побледнела, взглянув на Грендаль. Лицо Демандреда потемнело, словно он не мог поверить в то, что их станут спрашивать в присутствии другой Избранной. Грендаль широко им улыбнулась.

– Я полностью готова, – откликнулась Месана, оборачиваясь к Моридину. – Белая Башня и те глупцы, что ею правят, скоро будут моими. Я преподнесу нашему Великому Повелителю не просто расколотую Белую Башню, а целое море направляющих, которые, так или иначе, послужат нам в Последней Битве. На этот раз Айз Седай будут сражаться за нас!

– Смелое заявление, – сказал Моридин.

– Я добьюсь своего, – ровно ответила Месана. – Мои последователи поразили Башню, как незримая чума разлагает изнутри кажущихся здоровыми людей на рынке. К нашему делу присоединяется все больше и больше сторонников. Некоторые сознательно, другие невольно. Но результат будет один.

Грендаль внимательно слушала. Аран’гар утверждала, что мятежные Айз Седай в конечном счете овладеют Башней, однако Грендаль не была в этом уверена. Кто победит, ребенок или дурак? Какое это имеет значение?

– А ты? – Моридин обратился к Демандреду.

– Моей власти ничто не угрожает, – просто ответил Демандред. – Я готовлюсь к войне. Мы будем готовы.

Грендаль жаждала, чтобы он открыл больше, но Моридин не настаивал. И всё же она узнала намного больше, чем она смогла выяснить самостоятельно. Очевидно, Демандред сидел на каком-то троне и имел армию. Те движущиеся на восток Порубежники казались все более и более подходящими.

– Вы двое можете быть свободны, – сказал Моридин.

Месана зашипела, услышав приказ удалиться, но Демандред просто развернулся и зашагал прочь. Грендаль для себя решила, что за ним нужно понаблюдать. Великий Повелитель любил деятельных, и особенно вознаграждал тех, кто был способен выставить под его знамена армию. Очень может быть, что Демандред ее главный соперник. Конечно же, после Моридина.

Он не отпускал ее, поэтому она осталась сидеть, когда остальные удалились. Моридин остался на прежнем месте, опираясь одной рукой на камин. Какое-то время в черной комнате царила тишина, пока не вошел слуга в безупречной красной форме, несущий два бокала. Он был уродлив – плоское лицо с кустистыми бровями – и не заслуживал более чем одного беглого взгляда.

Она отпила из своего бокала и почувствовала вкус молодого вина, немного терпкого, но неплохого. Становилось все сложнее найти хорошее вино. Прикосновение Великого Повелителя поражало всё вокруг, портило еду, уничтожало даже то, что никогда не должно было испортиться.

Моридин, не взяв свой кубок, подал слуге знак удалиться. Разумеется, Грендаль боялась отравления. И всегда опасалась, когда пила из чужих бокалов. Тем не менее, у Моридина не было причин ее травить – он был Ни’блисом. Несмотря на то, что большинство из них противилось его приказам, он все сильнее навязывал им свою волю, ставя их на место, как своих подчиненных. Как она подозревала, если бы он пожелал, то мог бы казнить ее тысячей разных способов, и Великий Повелитель ему бы это разрешил. Поэтому она смело выпила, ожидая, когда он начнет.

– Как много ты поняла из услышанного, Грендаль? – спросил Моридин.

– Столько, сколько возможно, – осторожно ответила она.

– Я знаю, как ты жадна до информации. Могидин прославилась как «паучиха», дергая за нити издали, но ты превосходишь ее во многих отношениях. Она плетет так много паутин, что сама же в них и попадается. Ты осторожнее. Ты нападаешь тогда, когда полностью уверена, но не страшишься борьбы. Великий Повелитель одобряет твои действия.