Глава VI. Сущностно-субстанциональный и функциональный подходы в исследовании государственных и правовых явлений

Постановка проблемы

Более четверти века назад в процессе исследования функций государства в отечественной юридической науке был сформулирован ряд положений о необходимости рассмотрения фундаментальной в теории государства категории «функция государства» как сложного по своей структуре, внутренне противоречивого явления, было проанализировано содержание его с позиции философских категорий сущности и явления, основы и обоснованного, должного и сущего, структуры и элемента и др. Это помогло преодолеть господствовавшее в те годы в теории государства и права упрощенное понимание функции государства как «направления деятельности государства по выполнению стоящих перед ним задач», повторявшееся из одного учебника по теории государства и права в другой, из одной научной работы в другую.

Автором этой главы было предложено рассматривать функцию государства как сложное по своему содержанию явление, включающее социальное назначение государства как основу и сущностную сторону функции («должное») и практическую деятельность государства по реализации его назначения как динамичный элемент функции, выражающий ее жизнедеятельность («сущее»).

Дальнейший анализ структуры функции государства показал, что каждый из названных ее компонентов, в свою очередь, имеет собственную сложную структуру.

Социальное (т.е. с точки зрения потребностей гражданского общества) назначение государства включает такие компоненты, как его сугубо классовое и общесоциальное назначение. Выявились и другие уровни социального (например, «национальное»), также получившие отражение в понятии «социальное назначение государства». Оказалось, что именно общество как высокоорганизованная «органическая» (по К. Марксу) система задает (или, по крайней мере, должно задавать)

§ 1 Постановка проблемы 161

параметры, направления деятельности государству, определяет его функции, «программу» его деятельности, ибо государство – «слуга» общества, создаваемый обществом институт, главное назначение которого выполнять те задачи и функции, которые общество ему задает, адресует, диктует. Речь шла о служебной роли государства по отношению к обществу. Такая постановка вопроса о «социальном (всеобщественном) назначении» государства была нетрадиционной хотя бы потому, что официальной идеологией пропагандировался тезис о классовой сущности государства («диктатура господствующего класса»), а всеобщественная, общеполезная сторона его сущности либо отвергалась, либо недооценивалась, либо рассматривалась в качестве несущественного компонента его классовой сущности и назначения.

Сложным по внутренней структуре оказалось и другое слагаемое функции – фактическая деятельность государства по реализации его социального назначения, которая включала такие компоненты, как предметная (объектная) направленность этой деятельности (ибо беспредметных функций не бывает), ее цели (бесцельных функций также не должно быть), формы (организованные, правовые и др.), методы, способы государственной деятельности. Функция государства предстала не как нечто нерасчлененное, а как сложное, богатое содержанием, внутренне противоречивое явление, включающее определенный набор элементов и связей, отношений между ними. Эти связи, отношения, противоречия обнаружились между социальным назначением государства и его деятельностью, между деятельностью и целями функции, между целями и методами деятельности и т.д.

Такой подход, обозначенный здесь в общих чертах, позволил углубиться в исследуемое явление, познать его природу.

В свою очередь, такой подход позволил сформулировать ряд методологических принципов функционального анализа, оказавшихся пригодными при функциональном исследовании других государственных и правовых явлений. В последующем они были использованы при исследовании таких явлений, как функции прокурорского надзора, функции права, функции правового воспитания, управления и др.

Следует особо отметить, что понятия «структура функции», «элемент структуры функции», «связи элементов структуры функции», предложенные применительно к функции государства четверть века назад, «прижились» в теории государства и права, пополнили понятийный аппарат функционального метода исследования государственных и правовых явлений. Эти понятия оказались пригодными для познания сложной природы, структуры, внутренней противоречивости функций государства (как и права, управления и др.). Такой подход

162 Глава VI. Сущностно-субстанциональный и функциональный подходы

позволил углубиться в функцию государства, познать ее сущность первого, второго и так далее порядков.

Функциональный метод и деятельностный подход открыли новые возможности в исследовании такого феномена, как «сущность государства», – понятия, до сих пор в теории государства и права остающегося дискуссионным. Привыкнув цитировать известное высказывание К. Маркса о том, что «...государство не может рассматриваться просто как действительность, оно должно рассматриваться как деятельность, как различенная деятельность»[213][1], мы не всегда задумываемся над его методологическим смыслом. Данное положение К. Маркса, как представляется, нацеливает на исследование государства и как формы деятельности, и как формы бытия классового общества, но опять же через призму деятельности государства. Через призму государственной деятельности, его функций в новом ракурсе могут быть освещены многие традиционные в общей теории государства понятия: не только механизм государства, государственная власть и управление, деятельностная, функциональная природа которых очевидна всем, но и сущность, содержание и форма государства, а также многие другие «моменты» (Гегель) государственности. Все они «деятельны», «функциональны», «работают», выполняя определенную роль в общей структуре государства, в политической системе, в обществе в целом, а потому глубокий анализ их возможен прежде всего через исследование их назначения, функций, деятельности, реализацию их свойств[214][2]. Следовательно, функциональный метод и деятельностный подход позволяют глубже проникнуть в сущность государства, исследовать ее различные уровни – от сущности первого порядка к сущности второго порядка и т.д.

Попытка исследования сущности государства через его деятельность в теории государства и права предпринималась Э.Л. Кузьминым. «Сущность государства, – отмечал он, – раскрывается не только в его деятельности (хотя именно она здесь главное, так сказать, «сущность первого порядка»), но и в способах, формах, посредством которых эта деятельность осуществляется, иными словами, в организации власти (назовем это «сущностью второго порядка»)»[215][3]. В этом суждении привлекает внимание мысль о том, что путь к познанию сущности государства лежит через познание его деятельности и функций, что эта

§ 1. Постановка проблемы 163

сущность имеет несколько порядков, в процессе познания которых научная мысль все дальше и дальше уходит в глубинные пласты сущности. Хотя надо признать, что конкретные выводы автора как об уровнях сущности, так и о последовательности их познания, не бесспорны. Дело в том, что «формы и способы» (как и «методы», «принципы») деятельности не следует отрывать от самой деятельности (чтобы не нарушить диалектического требования анализа явлений в единстве их содержания и формы) и конструировать самостоятельный порядок их сущности.

Цельное представление о деятельности государства (которую мы согласно нашему пониманию структуры функции государства рассматриваем как «сущее» – внешнее проявление функции) можно получить при анализе ее в единстве с формами, способами, методами, целями осуществления. Поэтому функциональная деятельность государства в единстве ее содержания, форм, методов, способов, принципов и целей составляет один из уровней сущности государства. Причем это не сущность «первого порядка», как полагает Э.Л. Кузьмин. Эта «различенная деятельность» (К. Маркс) представляет собой один из наиболее глубоких уровней сущности. Именно в функциональной деятельности государства отчетливее всего проявляется особая сущность государств различных исторических типов.

По нашему мнению, сущность государства первого порядка является совокупностью его свойств, характеризующих государство как политико-территориальную организацию власти – то, что у К. Маркса обозначено словами «просто как действительность», то, что наглядно и ближе лежит к поверхности.

Однако представления о государстве как политико-территориальной организации власти недостаточно для раскрытия всей его сущности. Логика познания сущности (и не только логика, но и гносеология) требует исследования более глубоких пластов сущности – сущности второго и т.д. порядков.

Сущностью государства второго порядка следует признать его классовую сущность. На этом уровне мы познаем, интересы каких классовых сил или социальных групп выражает государство, каково соотношение в сущности государства сугубо классового и общесоциального начал.

Еще более глубокий уровень познания сущности государства – выявление его основы. По Гегелю, основание показывает, на чем держится сущность. Оно является самым глубоким моментом сущности: «...сущность определяет самое себя как основание»[216][4]. «Без понятия «ос-

164 Глава VI. Сущностно-субстанциональный и функциональный подходы

нова» невозможно раскрыть сущность исследуемого объекта... Основа – это базовый источник сущности и сущностных отношений объекта. Основа составляет главное в сущности. Другая часть сущности – совокупность необходимых свойств и отношений – есть обоснованное»[217][5].

Такой основой государства, по нашему мнению, выступает совокупность производственных отношений, и прежде всего отношений собственности, способ производства, обусловленная ими социальная структура общества, а в целом – гражданское общество. Можно выделить и такой уровень сущности государства, как субстанциональный. Субстанциональный «порядок» сущности на глубоком уровне вбирает в Себя другие порядки сущности и замыкает их в единую сущностную целостность.

Этот срез позволяет осмыслить государство на уровне общества в целом, познать свойства государства, дает ключ к уяснению социального назначения государства, его функций и роли в жизни общества, взаимодействия государства с окружающей средой. Не случайно у Ф. Энгельса в «Происхождении семьи, частной собственности и государства» исходным и завершающим пунктами научного анализа государства было исследование соотношения общества и государства: причин возникновения государства, его признаков, форм, роли в обществе; а затем лишь анализировались условия, при которых произойдет обратное поглощение государства обществом, отмирание государства и перспектива его ухода в «музей древности», где место ему будет «рядом с бронзовым топором и прялкой».

Разумеется, углубление в сущность государства не исчерпывается этими уровнями, ибо, по Цицерону, «углубление в науку может быть бесконечным».

На субстанциональном «порядке» сущности государства наиболее четко проявляется взаимосвязь двух методов исследования социальных явлений: сущностно-субстанционального и функционального. Функциональный метод настолько близко соприкасается с сущностно-субстанциональным, что частично сливается с ним, образуя единый сущностно-субстанционально-функциональный анализ. Функция государства сама по себе уже является выражением его сущности, и в теории государства и права в определениях функции государства, как правило, подчеркивается, что функции – это такие направления деятельности государства, в которых выражается его сущность (М.И. Байтин, Н.В. Черноголовкин, М.Н. Марченко, В.Н. Хропанюк

§1 Постановка проблемы 165

и др.). В философской литературе соотношение функций и сущности объекта исследовалось Л.В. Удачиной, высказывавшей мысль о непосредственном выражении сущности в функциях[218][6].

В юридической литературе иногда эта связь абсолютизируется. «Сущность государства выявляется при анализе его функций», – пишут Ю.А. Дмитриев и А.В. Мицкевич[219][7]. Мысль правильная, хотя и неудачно выраженная. Буквально можно понять и так, что сущность государства выявляется только путем исследования его функций. А это было бы крайней позицией, поскольку сущность государства выявляется не только через познание его функций. Возможно, авторы имели в виду, что из всего понятийного ряда теории государства (содержание государства, форма государства, механизм государства и др.) именно функции государства ближе к его сущности. Так было бы правильнее, ибо функции, по нашему мнению, важнейший компонент содержания государства. Другой компонент, обусловленный функциями, – механизм государства.

Связующим звеном между сущностно-субстанциональным и функциональным анализами является исследование свойств объектов (государства, права и т.д.) и реализации этих свойств в отношениях с другими объектами в функциях. Между сущностью объекта (в философском смысле) и функциями объекта лежат его свойства. Это один из исходных принципов функционального исследования любых социальных и естественных объектов.

Введением в понятийный аппарат функционального исследования государства (права и др.) понятий «свойство» и «отношение» мы хотим пополнить систему категорий функционального метода исследования, использовавшихся нами в ранее проведенных исследованиях. Дело в том, что философские категории «свойства вещи», «способность вещи» и «отношение» лежат в основании категории «функция». Их объяснительные возможности в познании функции государства, права и других явлений поистине огромны и уникальны. Именно с них, а не только с «социального назначения государства», как мы полагали ранее, должен начинаться функциональный анализ государственных и правовых явлений. Они – базовый источник функции, ее основание.

По К. Марксу, «...свойства данной вещи не возникают из ее отношения к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении...»[220][8].

166 Глава VI. Сущностно-субстанциональный и функциональный подходы

Свойства вещи относятся к ее сущности. Эти свойства проявляются в отношении вещи к другим вещам (предметам), обнаруживаются в ее функциях. Поэтому в философии «функция» в самом общем смысле определяется как «внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений»[221][9]. Данные свойства имплицитно (внутренне), генетически присущи объекту (государству, праву и т.д.). Они проявляются в процессе функционирования объекта, в его отношениях с другими объектами. Причем в отношениях с другими объектами проявляются не все свойства данного объекта (предмета), а какая-то их часть. Это обстоятельство лежит в основе выделения конкретных функций объекта, построения их системы, исходя, во-первых, из сущностных свойств самого объекта (например, государства, права и т.п.), его потенциальных способностей и, во-вторых, из характера предмета, с которым этот объект вступает в отношения, на который он функционально воздействует.

В этом смысл отстаиваемого нами подхода к функции государства (и права) как к единству его социального назначения, определяемого «заданностью», императивами общества к государству и связанными с этой «заданностью» свойствами государства, объектной направленности функции (отношение к другим предметам – объектам функции) и процесса функционального воздействия.

Мысль о том, что функции обусловливаются прежде всего свойствами функционирующего социального явления, все более утверждается в научной литературе и, что важно, в исследованиях таких феноменов, которые до последнего времени еще не были (или почти не были) объектом функционального анализа. «Функции государственной службы, – справедливо отмечает Ю.Н. Старилов, – обусловливаются ее внутренними свойствами и принципиальными чертами, раскрывающими ее сущность и социально-правовые назначения»[222][10].

Возможно, в цитированном высказывании союз «и» в первом употреблении было бы правильнее заменить выражением «и другими», поскольку «внутренние свойства» государственной службы относятся как раз к «принципиальным чертам» сущности этого явления.

Свойства государства, которые непосредственно порождают его отношения к объектам функционального воздействия, являются основанием функции. Эти свойства объективно присущи государству, заложены в нем генетически. Пока нет объекта функционального воздей-

§ 1. Постановка проблемы 167

ствия, указанные свойства существуют как возможность, предрасположенность, потенциальная способность.

По Аристотелю, свойства вещи не могут существовать в отрыве от самой вещи: свойства придают вещи определенность, являются ее признаками. Указанные выше «предрасположенность», «потенциальная способность» в философии называются диспозиционными свойствами предмета.

В юридической литературе в исследованиях по функциям тех или иных государственных и правовых явлений можно встретить утверждения, что свойства, например, государства или права якобы включают отношения с объектом и являются результатом взаимодействия феномена (государства, права и т.д.) с объектами функционального воздействия. «Когда говорят о свойстве, – пишут К.Д. Лубенченко и А.А. Матюхин, – то подразумевают имплицитно, что оно есть результат взаимодействия данного объекта с другими явлениями, т.е. результат его функционирования»[223][11]. Выше отмечалось, что свойства данной вещи не возникают из ее отношения к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении (К..Маркс). Суждение К.Д. Лубенченко и А.А. Матюхина неточно, ибо свойства права (и государства) есть нечто внутренне присущее праву. Они не возникают из взаимодействия права с другими объектами, а лишь обнаруживаются в них; они не результат взаимодействия, а только обнаруживаются в нем.

Свойства права (государства) существуют в силу наличия, бытия самого права (государства). Они могут существовать как предрасположенность, диспозиция, как принадлежащий праву (государству) признак, образуя лишь основание функций этих явлений. Переводя эти философские положения на язык права, предлагаем следующую цепь рассуждений, ведущих к уяснению природы, генезиса функции.

Проиллюстрируем это на примере понятия функции права, давно и во многом успешно разрабатываемого как в общей теории права, так и в отраслевых юридических науках. Считаем, что предлагаемый подход к выявлению природы, генетических корней функции права применим для уяснения природы функций других феноменов, в частности государства и государственного управления.

Свойства права, например, быть регулятором общественных отношений, заложенные в самом праве, его природе, выступают как предрасположенность права к регулированию этих отношений, возмож-

168 Глава VI Сущностно-субстанциональный и функциональный подходы

ность и способность права воздействовать на общественные отношения и поведение людей, которые являются объектами функций права. Тем самым свойства права входят в его функции, но это еще не функции права как целое, а только их основание.

Для того, чтобы свойство и потенциальная способность права воздействовать на общественные отношения приобрели характеристики функций права, включаясь в функцию, необходимо возникновение отношения права к предмету его функционального воздействия. Для уяснения такого отношения в методологическом плане представляет интерес суждение К. Маркса о различии реального отношения и потенциального свойства при определении им понятия «способность вещи»: «Отношение одной вещи к другой есть отношение этих двух вещей между собой... Способность вещи есть, наоборот, нечто внутренне присущее вещи, хотя это внутренне присущее ей свойство может проявляться только... в ее отношении к другим вещам»[224][12].

Диспозиционные свойства права, понимаемые как потенциальные возможности права, его способность регулировать общественные отношения вместе с обусловленным потребностями гражданского общества социальным назначением права, составляют в функции права должное в правовом воздействии на объекты функции, ведущую (сущностную) сторону содержания функции права. Через эту способность и социальное назначение права, заложенные в праве возможность и социальную потребность (должное) происходит «перелив» сущности права в его функциональную деятельность (сущее), в конкретные взаимодействия, в которые право вступает в процессе своего функционирования. Функция права в таком понимании несводима ни к социальному назначению права или его потенциальной способности, например, регулировать общественные отношения, ни к содержанию функционального воздействия, деятельности Указанные социальное назначение и способность права могут существовать в потенции, оставаться в большей или меньшей степени нереализованными. С другой стороны, правовое воздействие («деятельность») не всегда бывает функциональным (может быть и дисфункциональным) и сущностным для права. Фактическая деятельность может нести в себе элементы субъективизма, волюнтаризма, бюрократизма и других негативных проявлений, которые в особых условиях могут сопровождать процесс функционирования права (как и государства). Сущностные свойства права, понимаемые как проявления его сущности, и социальное назначение права целенаправляют, упорядочивают, при необходимости кор-

§ 1 Постановка проблемы 169

ректируют правовое воздействие в соответствии с функцией, являясь ее элементом и тем самым придавая функции объективный характер (тогда как другое слагаемое функции – деятельность – субъективна по своей природе). В функции права «способность» права и его социальное назначение (должное) соотносятся с функциональным действием (сущее) как сущность и проявление сущности.

Через свойства права и его социальное назначение функция связана с сущностью права. Сущность права обусловливает его свойства и вместе с ними образует его субстанцию. Как уже отмечалось, свойства права не могут существовать в отрыве от его сущности. «Из других рядов сущего ни один не может существовать отдельно, лишь одна сущность может»[225][13].

Другие ряды сущего – свойства и отношения права. Они придают праву определенность, являются его признаками. В процессе функционирования права его свойства, способности и социальное назначение реализуются в реальные отношения. Превращаясь в реальные отношения, диспозиционные свойства и проявляются в них.

В философской литературе отмечалось, что свойства недостаточно понимать только как потенциальные возможности, они суть и признаки, реально присущие предмету сами по себе. Отмечалась также способность предмета приобретать новые свойства, новые отношения к другим предметам. Отношения между предметами и порождаются свойствами этих предметов, и порождают их свойства. Противоречие здесь кажущееся. Право, обладая свойством регулировать общественные отношения, в процессе своего функционирования оказывает регулирующее воздействие на эти отношения. В свою очередь, в процессе функционирования право приобретает новые регулирующие свойства и способности воздействовать на эти отношения.

С этими свойствами и способностями права связаны процессы достижения все большей эффективности и целостности правового воздействия, а также происходящие в известных границах расширение и углубление правового регулирования.

Реализуя свои регулятивные и иные свойства, право приобретает новые свойства, связанные с развитием его регулятивной (или иной) способности. Развивая эти способности, право получает и способность приобретать новые отношения к объектам правового воздействия, расширять свое воздействие на эти объекты вглубь и вширь. Этим методологическим принципом можно объяснить широко распространенные на страницах юридической печати высказывания об усложнении

170 Глава VI Сущностно-субстанциональный и функциональный подходы

функций права, возрастании его роли (что связано прежде всего с потребностями формирования правового государства и гражданского общества).