Анализ основных типов государств

СОДЕРЖАНИЕ

С.

Введение 3

1 Теоретические основы типологии государств 5

1.1 Проблема типологии государства 5

1.2 Основные подходы к типологии государств 14

2 Анализ основных типов государств 26

2.1 Типы государств по формационной теории 26

2.2 Типы государств согласно цивилизационной теории 34

3 Современные проблемы формирования государства 38

Заключение 40

Список использованных источников 42

ВВЕДЕНИЕ

 

 

Актуальность темы исследования. Государство — явление исключительно разностороннее, многогранное, обладающее разнообразными чертами и признаками. Это определяет возможность создавать различные системы его классификации. В этом плане предпринимались многочисленные, различные по своим основаниям попытки.

Одним из вариантов такой классификации является типология государства, основанная на наиболее важных, сущностных его признаках. Она основывается на объективных критериях, апробированных социальной практикой и отражающих сущностную природу государства.

Типология позволяет:

- познать естественно-исторический процесс развития государств, установить последовательность эволюционного и революционного перехода от одного состояния к другому;

- выявить внутреннюю логику, тенденции и закономерности функционирования государства и на этой основе определить перспективы его дальнейшего развития;

- на основе познания общих закономерностей определить специфику функционирования отдельных государственно-правовых явлений, установить их системные связи друг с другом и зависимость от иных явлений социальной действительности.

Таким образом, под типом государства понимаются взятые в единстве наиболее общие черты различных государств, система их важнейших свойств и сторон, порождаемых соответствующей эпохой, характеризующихся общими сущностными признаками.

Отмечая множественность точек зрения, связанных с рассмотрением проблемы типологии государства, следует выделить два основных подхода: формационный и цивилизационный.

Степень разработанности темы исследования. При написании данной курсовой работы были использованы труды известных ученых-государствоведов, таких как Марченко М.Н., Венгеров А.Б., Нерсесянц В.С., Лазарев В.В., Чистяков О.И. и др.

Объектом исследования выступают типы государств.

Предметом исследования является эволюция подходов к типологии государства.

Основной целью данного исследования является: изучение основных проблем типологии государства в процессе анализа различных подходов к типологии государства. Исходя из поставленной цели, сформулированы следующие основные задачи:

- изучить теоретические основы типологии государства;

- дать анализ существующим концепциям типологии государства;

- осуществить анализ типов государства;

- раскрыть сущность типов государства и определить различия и особенности типов государства.

Источники исследования. Работа основывается на трудах известных отечественных и зарубежных учёных-государствоведов, проблемных статьях в периодике, электронных ресурсах.

Методологическая основа исследования. Исследование основывается на следующих методах: формально-юридический, историко-правовой, системно-структурный, метод сравнительного правоведения и другие методы научного исследования.

Практическая значимость и использование результатов. Материалы исследования могут быть использованы при изучении и преподавании соответствующих тем по дисциплине «Теория государства и права».

Структура курсовой работы включает введение, две главы, заключение, список использованных источников.

 

 

1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТИПОЛОГИИ ГОСУДАРСТВ

1.1 Проблема типологии государства

Проблемы типологии государств и правовых систем с тех пор, как в поле зрения ученых — юристов и философов попали данные феномены, всегда занимали их внимание. Для того чтобы «получить законченное представление о существе государства», писал по этому поводу Г. Еллинек, любому исследователю, изучающему данный феномен, во-первых, «необходимо рассмотреть процесс его возникновения и прекращения», ибо точное выяснение образующих и разрушающих государство факторов имеет важное значение для выяснения вопросов о правовом характере государства, а также о природе и границах публичного права^[1]. А во-вторых, необходимо выяснить, в рамках какого «общего типа» данное государство «индивидуализировалось». В высшей степени поучительно, поясняет автор, рассмотреть «те типы государства, которые исторически связаны с современным государством в том смысле, что оно стоит к ним в отношении исторического преемства».

С теоретической и практической точек зрения весьма важным представляется не только более полное и точное определение того, что такое государство и право «вообще», какими специфическими признаками и чертами они обладают и чем они как социальные институты отличаются от других социальных институтов. Не менее важно установление того, какими были государство и право на различных этапах развития общества, как они соотносились между собой и с государственно-правовыми институтами, находившимися на предшествующих по отношению к ним или на последующих этапах развития общества, наконец, что они представляют собой на современном этапе.

Ответ на эти и многие другие подобные вопросы логически подводит любого исследователя к необходимости выделения из совокупности всех когда-либо существовавших, ныне существующих и тех, которые появятся в будущем, государств и правовых систем, определенных типов государства и права, к необходимости их типологии («типизации»), или классификации.

Согласно сложившемуся в юридической, философской и социологической литературе мнению типология («типизация»), или классификация государств и правовых систем по типам представляет собой объективно необходимый, закономерный процесс познания естественно-исторического развития государства и права как отражение процесса исторически неизбежной смены одних типов государства и права другими. Типология является одним из важнейших приемов или средств познания исторического процесса развития государства и права.^[2]

Важнейшими отличительными чертами и особенностями исторического процесса развития государства, права, равно как и любого иного социального явления, включая само общество, выступают его естественность (объективность), всеобщность, непрерывность, дискретность, сопровождающаяся выделением его отдельных стадий или фаз развития, строго определенная их взаимосвязь и преемственность.

Учет данных, равно как и иных черт и особенностей, является исходной предпосылкой, непременным условием как познания всего исторического процесса, так и типологии государств и правовых систем.

Применительно к последней, вполне логично и неизбежно предполагающей наличие различных этапов, исторических вех в развитии государства и права, необходимо особенно подчеркнуть, что этапность, дискретность не только не означают признания некоего разрыва в истории человечества, а, наоборот, всячески предполагают, что развитие человеческого общества, а вместе с ним государства и права — это непрерывно протекающий, длящийся, объективно обусловленный естественно-исторический процесс.

В.О. Ключевский отмечал, что «сменялись народы и поколения, перемещались сцены исторической жизни, изменялись порядки общежития, но нить исторического развития не прерывалась, народы и поколения звеньями смыкались в непрерывную цепь, цивилизации чередовались последовательно, как народы и поколения, рождаясь одна из другой и порождая третью». Постепенно, заключал ученый, накоплялся известный культурный запас. И то, что отложилось и уцелело от этого многовекового запаса, дошло до нас и вошло в состав нашего существования, а через нас перейдет к тем, кто придет нам на смену^[3].

Однако процесс развития человеческого общества, так же как и процесс развития государства и права, — это не только объективный, но вместе с тем и субъективный процесс. Данное замечание относится как к обществу, государству и праву в целом, взятым во всем своем историческом движении, так и к их отдельным составным частям, к отдельным этапам их развития и к отдельным странам. Ибо то, что называется нередко человеческим, а по-иному — субъективным фактором, имеет самое непосредственное отношение, прежде всего не к абстрактно взятому процессу развития государства и права, а к каждому конкретному, вполне определенному государственному механизму и правовой системе, к каждому конкретному социальному слою, классу, сообществу людей, к каждому конкретному оставившему свой след в истории развития государства и права лицу.

Субъективный фактор оказывал огромное влияние на развитие государственно-правовой и иных сфер жизни общества не только в ранний период развития истории человечества, но и на всех последующих ее этапах. Субъективные факторы, наряду с объективными, всегда оказывали и продолжают оказывать на развитие государства и права, а вместе с тем и на развитие других сфер общественной жизни огромное влияние^[4].

Между тем, западный философ К. Поппер пытается доказать, например, что «единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой власти». Последнюю, по мнению исследователя, обычно возводят в ранг мировой истории.

Реальной всеобщей историей человечества, считает Поппер, если бы таковая была, должна была бы быть история всех людей, а значит — «история всех человеческих надежд, борений и страданий, ибо ни один человек не более значим, чем любой другой». Ясно, делает вывод автор, что такая реальная история не может быть написана. Мы должны от чего-то абстрагироваться, должны чем-то пренебрегать, осуществлять отбор. Тем самым мы приходим не к одной, а к множеству историй^[5].

Следуя этому выводу, необходимо было бы отказаться от идеи классификации и типизации государств и правовых систем, рассматривать их с заранее известным — нулевым результатом «в общем и целом», как государство и право «вообще».

Точка зрения Поппера в подавляющем большинстве случаев не разделяется ни отечественными, ни зарубежными авторами. Преобладает мнение о всеобщности, непрерывности и глобальности исторического процесса, в рамках которого протекает процесс развития государства и права и осуществляется их типизация.

Во-вторых, при решении проблем типологии нельзя упускать из виду, что процесс развития государственно-правовой материи неразрывно связан с постоянным развитием социальной сущности, содержания и назначения государства и права, а также с коренным изменением основных принципов их организации и функционирования. Например, если в качестве одного из важнейших принципов рабовладельческого типа государства и права выступал принцип частной собственности на основные средства производства и на людей-рабов, то в качестве одного из основных принципов капиталистического типа государства и права выступает уже принцип формально-юридического равенства всех граждан перед законом. Одним из важнейших принципов феодального типа государства и права был принцип вассального подчинения, принцип соответствия объема и характера политической власти размерам земли, принадлежащей тому или иному лицу.

И, в-третьих, важно учитывать, что процесс перехода государства и права от одной ступени к другой, от одного типа государства и права к другому органически сочетает в себе элементы непрерывности, эволюционности развития государственно-правовых явлений с элементами их дискретности, качественной скачкообразности, революционности.

Эволюционность развития государства и права, выступающая в виде постепенного накопления в них количественных и качественных изменений, и революционность развития, представляющая собой быстрое, скачкообразное качественное изменение государственно-правовых явлений, проявляются вовне как две взаимосвязанные, органически сочетающиеся друг с другом, взаимодополняющие друг друга стороны процесса их естественно-исторического развития[6].

Эволюционное развитие государства и права совершается, согласно сложившемуся в научной литературе мнению, в основном в рамках одного и того же типа данных явлений, в пределах одной и той же общественно-экономической формации. Революционное же развитие государства и права, приводящее к быстрому и вместе с тем коренному изменению их социально-классовой сущности, содержания типа государства и права, к переходу к другому, последующему типу, от одной общественно-экономической формации к другой.

В государственно-правовой теории и политической практике далеко не всегда проводится четкое различие между революционной и эволюционной формами развития государства и права. Более того, нередко одна форма (чаще всего реформистская, эволюционная) в политических и идеологических целях представляется в качестве другой — революционной. Это случается, как правило, когда стремятся подчеркнуть особую важность, придать большую, чем это есть на самом деле, значимость тем или иным политическим, правовым, социально-экономическим и иным реформистским преобразованиям, которые проводятся в той или иной стране.

Кроме того, нередко «революция», олицетворяющая собой смену типов государства и права, переход власти от одного правящего класса к другому, подменяется другим явлением и понятием под названием «переворот». Последний означает антиконституционный, чаще насильственный переход (захват) власти от одной части правящего класса к другой, от одной группы или фракции господствующей политической элиты к другой.

Переворот, независимо от его названия (военный, государственный, дворцовый и т.д.), не влечет за собой непосредственно смену типа или типов государства. Он не затрагивает глубинные, сущностные пласты всего государственного организма. Переворот влечет лишь частичные, нередко поверхностные изменения в государственном механизме и его деятельности. Имеются в виду, например, изменения, касающиеся формы правления государства, политического или государственного режима, ряда направлений внутренней и внешней политики.

В юридической и отчасти политологической литературе издавна сложилось мнение, что независимо от особенностей своего существования и функционирования государство, а вместе с ним и право проходят исторически обусловленный путь развития от рабовладельческого типа к социалистическому. Между данными типами государства и права соответственно лежат феодальный и капиталистический типы. Утверждается также, что процесс развития государства совершается по восходящей линии и что по характеру своему это необратимый процесс. Государственно-правовая практика не в полной мере подтверждает данный тезис. Она полностью доказывает правильность лишь его первой части, где речь идет об общей тенденции развития государства по восходящей линии. Однако только частично это относится ко второй.^[7]

Прогрессивное развитие государства или, что одно и то же, — его развитие по восходящей линии проявляется в том, что по мере перехода государства от одного типа к другому, от одной его сущностной характеристики к другой укрепляются демократические принципы его организации и деятельности, расширяются его социальные основы, увеличивается круг прав и свобод, которыми наделяются подданные и граждане государства. О развитии государства по восходящей линии свидетельствуют и другие обстоятельства. А именно — совершенствование самого государственного механизма, расширение конституционно-правовых основ его деятельности, совершенствование механизма взаимосвязи и взаимодействия государства с обществом и различными социально-политическими институтами.

Что же касается необратимости процесса развития государства и права, последовательности смены их типов, то здесь нужно сказать следующее. Безусловно правы те ученые, которые утверждают, что как нельзя остановить естественно-историческое развитие общества, а вместе с ним — государства и права, как нельзя предотвратить их переход от одной, более низкой ступени к другой, более высокой, от одного типа к другому, поскольку это объективно обусловленный, детерминированный процесс, так же нельзя повернуть вспять историю и перейти назад, от любого из последующих этапов развития государства и права к их предшествующим этапам.

Между тем, в процессе развития человеческого общества, а вместе с ним государства и права имеет место, как известно, не только необходимость, но и историческая случайность, которая может привести в отдельных конкретных случаях к обратному движению, к торможению прогрессивного развития государства и права, к регрессу. Пример тому — в частности, фашизм, установление и существование которого в любой стране неизбежно связано с торможением там процесса поступательного развития государства и права, ведет к застою в государственно-правовой жизни, к относительному движению вспять.

Недопустимость абсолютизации процесса необратимости в развитии государства и права подтверждается также и тем, что в последние годы в России, Польше и ряде других называвшихся ранее социалистическими государств после разрушения «коммунизма» проявилось не поступательное развитие государственно-правового механизма от «социалистического» к «посткоммунистическому», как это должно было бы вытекать из тезиса о необратимости процесса, а совсем иное, скорее противоположное развитие.

Это подтверждается не только теоретическими установками и заявлениями пришедших к власти на волне «перестроечного» движения лидеров о необходимости пройти «обратный путь от социализма к капитализму», но и самой практикой государственно-правового и экономического строительства в этих странах.

Она была и есть такова, что вместо устремления в будущее, к поиску новых отвечающих духу времени государственно-правовых и экономических систем она опрометчиво обращается к невозвратно ушедшему прошлому, к переходу от мифического «развитого социализма» к давно сошедшему с исторической сцены дикому, раннему капитализму.

В соответствии с различными ступенями развития экономики и общества, с учетом закономерностей их поэтапного развития и функционирования определяются соответственно ступени развития или типы государства и права, а также закономерности их существования и функционирования. Существует тесная взаимосвязь и взаимозависимость между типами и закономерностями развития экономики и общества, с одной стороны, и государства и права — с другой. Однако жесткой, прямолинейной связи и взаимозависимости между ними нет. Закономерности развития и смены одних типов государства и права другими, в общем и целом соответствуя закономерностям развития и смены различных типов экономического базиса и общества, вместе с тем имеют свои специфические особенности, свою относительную самостоятельность[8].

В общетеоретическом и политико-практическом плане значение процесса типологии состоит в следующем. Во-первых, в том, что вырабатываемые при этом идеи о типах государства и права дают ключ для правильного понимания процесса естественно-исторического развития рассматриваемых явлений и последовательного перехода их от одной качественной ступени к другой, от одного типа к другому. Смена исторических типов государства и права является одним из узловых, наиболее важных исторических моментов, без учета которых невозможно правильно понять ни развитие их сущности, ни социально-политическое содержание и назначение, ни изменение их форм, функций, места и роли в структуре политической системы общества.

Во-вторых, в том, что типология вооружает исследователя пониманием внутренней логики и закономерностей процесса исторического развития государства и права, выступает как основа научного предвидения будущности государства и права России, равно как и других стран.

В-третьих, в том, что процесс типологии государств и правовых систем позволяет органически сочетать исследование общих закономерностей развития государственно-правовых явлений, свойственных всем без исключения типам государства и права, с их особенностями, присущими лишь отдельным типам государства и права, изучать весь процесс естественно-исторического развития государства и права в целом и одновременно процесс развития его отдельных составных частей, конкретных исторических ступеней.

В-четвертых, в том, что в процессе типологии государств и правовых систем создаются все необходимые предпосылки и возможности для широкого обобщения, систематизации и анализа всего фактического и научного материала, который касается практически всех сторон процесса возникновения и развития общества, государства и права, их последовательного перехода от одной ступени к другой.

И наконец, в-пятых, в том, что процесс типологии государств и правовых систем создает объективную основу для научного проникновения в глубинные слои процесса естественно-исторического развития государства и права, позволяет проводить четкое различие между научными и псевдонаучными государственно-правовыми теориями, дает возможность осуществлять государственно-правовое строительство в различных странах на строго научной, подтвержденной жизнью основе.

 

 

1.2 Основные подходы к типологии государств

 

 

Типология государств и правовых систем должна производиться на строго определенной основе, в соответствии с подтвержденными самой жизнью, социально-политической практикой объективными критериями.

В научной литературе было высказано множество точек зрения по этому поводу. Основной спор уже в течение ряда столетий ведется вокруг двух основных групп проблем, а именно — вокруг требований, которым должны отвечать предлагаемые критерии (критерий), а также вокруг видов данных критериев.

Решая вопросы типологии, многие авторы высказывают вполне справедливое, не подлежащее, как представляется, никакому сомнению мнение относительно того, что методы типологии государств и правовых систем должны иметь объективный характер, всесторонне и адекватно отражать исследуемую государственно-правовую материю, вбирать в себя наиболее важные и в то же время типичные для находящихся на определенном этапе развития государства и права признаки и черты, в максимальной степени учитывать и отражать экономические, политические, социальные и иные условия, в которых функционируют государство и право.^.

Однако понятие «объективность», так же как и ее восприятие, далеко не однозначны. Как показывает огромный накопившийся веками опыт исследования государств и правовых систем, в качестве «объективных» критериев их классификации широко использовались географические и климатические факторы, степень сложности государств и правовых систем, характер их связанности с религией, степень свободы и независимости человека по отношению к государству, способ внутригосударственной организации и жизнедеятельности людей, уровень развития общей культуры и мировоззрения людей, способ производства материальных и духовных благ и характер их распределения и др.

Например, известный французский философ Жан Боден подразделял все народы, живущие на земном шаре, а следовательно, и все государства мира на три категории по географическому принципу (критерию)— южные, северные и средние. Южные народы, по мнению философа, превосходят все другие народы тонкостью и силой ума. Северные народы отличаются своей физической силой. Средние же превосходят северян умом, но уступают в силе, а южных — по физической силе, но уступают в хитрости и изощренности[9].

Государство и право, как следует из рассуждений автора, впервые возникли у народов, проживающих в средней географической и климатической полосе. Здесь же проявилось гораздо большее умение людей управлять государством, чем где бы то ни было. В этой полосе возникали также самые сильные государства.

Географический критерий оценки государств и правовых систем и их типологии в различной степени использовался позднее Ш. Монтескье и другими авторами.

В настоящее время некоторыми западными авторами предлагается использовать в качестве своеобразного критерия группирования и классификации государств так называемый региональный принцип. Смысл его, в трактовке немецкого исследователя Карла Шмидта (концепция «Большого пространства»), заключается в очерчивании географических регионов, в рамках которых существуют и гармонично функционируют различные, сходные между собой государства и правовые системы^[10].

В современной западной и отчасти отечественной литературе чаще используются другие критерии, такие, например, как принцип, или «идея политической свободы», предложенный Г. Кельзеном.

В зависимости от путей и степени участия «воли индивидов» в создании и укреплении правопорядка автор предлагает различать два типа власти и государственно-правовых явлений — демократию и автократию. В условиях демократии, согласно утверждению Кельзена, имеет место полное соответствие, идентичность «воли, представленной (заключающейся) в правопорядке государства», воле всех субъектов права или индивидумов, поскольку последние принимают активное участие в его создании и укреплении. Напротив, в условиях автократии нет и не может быть соответствия, гармонии между волей, «заложенной» в правопорядке, и волей всех других субъектов права или индивидуумов, поскольку они из процесса его создания и укрепления полностью исключены.

Слабость и уязвимость позиции Г. Кельзена, по его собственному признанию, заключается в том, что названные им «типы» государства и права в чистом виде никогда не существовали. Демократия и автократия выступают скорее как «идеальные типы» государства и права, нежели как «исторически существовавшие» или существующие, реальные типы. «Каждое государство, — подчеркивает автор, — содержит в себе комплекс элементов, свойственных обоим типам». В силу этого одно из них стоит ближе к демократии, другое — к автократии. Между ними, вполне естественно, «существует множество промежуточных стадий или ступеней развития» государства и права, большинство из которых не имеет своих ярко выраженных особенностей. «В соответствии с принятой терминологией, — заключает Г. Кельзен, — государство именуется демократией, если в его организации превалируют демократические принципы, и автократией, если в его организации и деятельности доминируют автократические принципы».

Кроме ранее сказанного, шаткость позиции Кельзена в вопросах, касающихся классификации государств и правовых систем, заключается еще и в том, что за основу (критерий) типизации берутся не основные определяющие социально-классовую природу и характер государства и права признаки и черты, а, скорее, второстепенные моменты (особенности), характеризующие преимущественно их форму, отчасти — содержание и политический режим^[11].

Наряду с названными вариантами и попытками типизации государств и правовых систем в зарубежной и отечественной литературе существуют и другие аналогичные им варианты. Весьма распространенными, в частности, являются попытки классификации государств и правовых систем не только самих по себе, но и в контексте, в связи с классификацией других более емких общественно-политических явлений, институтов и учреждений, таких, например, как политические системы, в рамках которых они существуют и функционируют. Процесс классификации политических систем при этом рассматривается одновременно и как процесс классификации составляющих их структурных элементов, к числу которых относятся государство и право.

В зависимости от тех или иных политических взглядов и течений, а также от выделяемых при решении различных общественно-политических проблем подходов политические системы, а вместе с ними государства и правовые системы подразделяются, в основном западными авторами, на открытые, имеющие динамичную структуру и широкие взаимосвязи с окружающей их социально-политической средой, и закрытые, отличающиеся жестко фиксированной структурой и отсутствием широких взаимосвязей и взаимодействий со средой; на реальные («конкретные»), «абстрагированные от реальности» (абстрактные) и «полуабстрактные» (концептуальные) политические системы государства и правовые системы[12].

Анализируя критерии, на основе которых проводится современными западными и некоторыми отечественными политологами и социологами типология политических систем, а вместе с ними и их основных звеньев — государств и правовых систем, нельзя не обратить внимание, во-первых, на чрезмерно политизированный и идеологизированный характер ряда предлагаемых критериев; во-вторых, на явно проглядываемый и практически неизбежный элемент субъективизма при оценке характера тех или иных политических и государственно-правовых систем; и, в-третьих, на некоторую искусственность и оторванность от реальной действительности некоторых критериев, касающихся, в частности, тех, на основе которых политические и государственно-правовые системы подразделяются на «абстрактные», «полуабстрактные» и пр.

Критически относясь к подобного рода критериям, проводимым на их основе типологиям, а в ряде случаев к разрабатываемым на базе данных критериев соответствующим теориям, некоторые западные исследователи вполне резонно заявляют, что при создании и развитии данных теорий, равно как и при выработке ряда других соотносящихся с ними доктрин, приоритет нередко отдавался и отдается не реальной действительности, а формальному моделированию и искусственному теоретизированию.

Сказанное в полной мере относится не только к рассматриваемым социологическим доктринам, но и к различным политическим концепциям, включая теории и взгляды, касающиеся процесса типизации государств, политических и правовых систем.

Наряду с целой серией предлагаемых и вместе с тем критикуемых по формальным и иным основаниям критериев типологии государств и правовых систем в научной литературе рассматриваются и иные критерии. Они выделяются, по мнению их разработчиков, прежде всего тем, что самым непосредственным образом связаны с социально-классовой сущностью, содержанием, целями и назначением государства и права, характером и уровнем развития производительных сил и соответствующих им производственных отношений, основными принципами организации и функционирования государства и права.

Наиболее общим критерием типологии государств и правовых систем, широко использовавшихся в рамках теории государства и права и других наук, до недавнего времени считалась общественно-экономическая формация. Она и в настоящее время продолжает довольно активно применяться в качестве критерия, поскольку взамен ей не выработано других, более убедительных и способных с ней «конкурировать» критериев. Однако с началом так называемой перестройки и изменением политических и идеологических ориентиров в России самодостаточность данного критерия стала подвергаться со стороны некоторых теоретиков сомнению[13].

Общественно-экономическая формация как категория, используемая в качестве критерия к типологии государств и правовых систем, представляет собой исторический тип общества, основанный на определенном способе производства и выступающий как важнейшая ступень поступательного развития человечества.

Каждая общественно-экономическая формация характеризуется определенным типом производственных отношений. Каждая из них имеет наряду с общими для всех свои особые, неповторимые законы возникновения и развития. Над экономическим базисом каждой общественно-экономической формации возвышается соответствующая надстройка в виде совокупности идей, теорий, взглядов, представлений, различных организаций и учреждений, а также системы возникающих между ними отношений. Каждой социально-классовой формации соответствует определенный исторический тип государства и права. Смена одной общественно-экономической формации другой знаменует собой смену системы производственных отношений — экономического базиса, возникающей на его основе надстройки, а вместе с тем соответствующего типа государства и права.

Руководствуясь данным критерием, его не следует, однако, абсолютизировать и считать единственно правильным, неким «всеобщим» критерием типизации государств и правовых систем. Ибо, во-первых, кроме него, как известно, существуют и другие, хотя и менее общие критерии типизации государства и права, комплексное использование которых помогает провести более четкую, строго обоснованную классификацию рассматриваемых явлений. А во-вторых, критерий, в соответствии с которым тип государства и права определяется только принадлежностью последних к той, или иной общественно-экономической формации, нуждается в серьезных уточнениях. Ибо в мире всегда существовало и существует множество так называемых переходных государств и правовых систем, которые «не вмещаются» в рамки той, или иной формации[14].

Из всего сказанного об общественно-экономической формации как критерии типизации (классификации) государств и правовых систем следует сделать вывод о том, что данный, общий по своему характеру критерий должен использоваться не только сам по себе, но и дополняться другими, менее общими, а точнее — частными критериями. Последние соотносятся с такими важнейшими сторонами и аспектами государства и права, как их сущность, содержание, политический режим и назначение.

При использовании данного критерия нельзя не учитывать также того, что в отечественной и зарубежной литературе, особенно за последние годы, он подвергался довольно активной и в ряде случаев обоснованной критике. Серьезные возражения вызвало учение об общественно-экономической формации как критерии типологии государств и правовых систем за претендование на абсолютную правильность и непогрешимость, за излишнюю идеологизированность и идеализированностъ в период существования Советского государства и других социалистических государств, за претензию на универсальность и некоторый схематизм, за недооценку разнообразия и специфичности связей и зависимостей в конкретных общественно-политических и экономических системах, за прямолинейное понимание всемирно-исторического процесса и т.д.

Нельзя не принимать во внимание также тот факт, что предлагаемая типология государств и правовых систем с использованием общественно-экономической формации как критерия их классификации не является однозначно понимаемой и соответственно таким же образом применяемой.

В отечественной и зарубежной философской и социологической литературе используется несколько вариантов определения и применения данного критерия.

Наиболее распространенным и ставшим своего рода классическим вариантом является так называемая пятичленная схема деления всемирно-исторического процесса, процесса развития общества и государства.

Согласно этой схеме выделяются пять общественно-экономических формаций (первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая) и соответственно четыре типа государств и правовых систем. Связывая существование государства и права с классовым обществом, сторонники этой концепции отрицают возможность их появления и функционирования при первобытнообщинном строе.

Наряду с данной схемой в научной литературе в последние годы стала довольно широко применяться и шестичленная схема деления всемирно-исторического процесса. Особенность ее заключается в том, что к вышеназванным формациям, в основе которых лежит рабовладельческий, феодальный и иной способ производства, добавляется еще так называемый азиатский способ производства. Он отражает весьма важные специфические особенности раннеклассового общества в странах Востока. Азиатскому способу производства, если следовать такой логике, должна соответствовать особая общественно-экономическая формация и соответственно свой особый тип государства и права. Данный вариант типологии государств и правовых систем вызывал и вызывает среди специалистов в области философии теории государства и права довольно разноречивые суждения и споры.

Спорными остаются также и другие варианты типологии государств и правовых систем. Однако многие из них, олицетворяющие собой в целом формационный подход к процессу типологии государств и правовых систем, не только обсуждаются, но и применяются.

Довольно широкое распространение в научной литературе за последние годы наряду с формационным получил также цивилизационный подход. Суть его заключается в том, что вместо «общественно-экономической формации» как критерия типологии государства и права и других критериев предпринимаются попытки использования в качестве такового «цивилизацию».

Последняя выглядит весьма аморфно и неопределенно. Она, по справедливому замечанию исследователей, принадлежит к числу тех явлений и понятий, которые не поддаются сколько-нибудь строгому и однозначному определению. Если попытаться как-то объединить различные значения ее определения, то, очевидно, мы получим скорее «некий интуитивный образ, чем логически выверенную категорию». И все же за этим образом просматривается определенная реальность в виде целостности материальной и духовной жизни людей в определенных пространственных и временных границах.

Цивилизация, по мнению американского политолога С. Хантингтона, представляет собой «некую культурную сущность». Деревни, регионы, этнические группы, народы, религиозные общины, замечает автор, все они обладают особой культурой, отражающей различные уровни культурной неоднородности. Исходя из этого цивилизацию можно определить как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей.

Цивилизацию необходимо также определить исходя из наличия общих черт индивидуального порядка, таких, как язык, история, религия, обычаи, институты и др. Цивилизация, делает вывод Хантингтон, — это самый широкий уровень общности, с которым каждый человек сам себя соотносит. «Культурная самоидентификация людей может меняться, и в результате меняются состав и границы той или иной цивилизации»^[15].

Аналогичную позицию в отношении определения цивилизации занимал известный английский ученый-историк А. Тойнби. По его мнению, цивилизация есть не что иное, как определенный тип человеческих сообществ, вызывающий «определенные ассоциации в области религии, архитектуры, живописи, нравов, обычаев — словом, в области культуры»[16].

Из приведенных определений совершенно очевидно, как вполне справедливо отмечается в специальной литературе, что хотя этот термин и понятие имеет в современных социальных науках широкое хождение, но тем не менее он не имеет до сих пор строго определенного, фиксированного значения.

Неоднозначность термина и понятия «цивилизация», его внутренняя противоречивость и разноплановость вкупе с аморфностью и неопределенностью его содержания делают на современном уровне исследования «цивилизации» весьма проблематичным ее использование в качестве критерия типологии государств и правовых систем.

Сказанное вовсе не означает отрицания какой бы то ни было методологической роли и значения в процессе типологии государств и правовых систем цивилизационного подхода. Больше того, это не означает также противопоставления формационного и цивилизационного подходов.

Несомненно прав В.С. Барулин, когда утверждает, что цивилизационный подход не следует противопоставлять формационному. Мы полагаем, писал он, что трактовка формации К. Марксом по существу не является альтернативой цивилизационному подходу. Можно, конечно, спорить, какой подход должен быть базовым, а какой — его развитием, частным случаем. По нашему мнению, формационный подход основополагающий. Но суть дела не в этом, а в их взаимной дополняемости^[17].

Аналогичной позиции придерживаются и некоторые другие авторы, полагающие, что «сосуществование различных формаций и цивилизаций и цивилизаций в одном синхронном срезе, их параллельное и пересекающееся развитие — неотъемлемая черта всемирно-исторического процесса»^[18].

С подобной постановкой вопроса можно согласиться, однако при непременном условии, что цивилизационный, весьма далекий от обстоятельной, глубокой разработки подход отнюдь не подменяет многие годы довольно продуктивно использовавшийся формационный подход, а, наоборот, творчески его дополняет и развивает. Но при условии, что использование того и другого подходов в качестве критерия типологии государств и правовых систем не закрывает путь к поиску и раскрытию других, аналогичных им или иных критериев.

Последнее особенно важно в настоящий, переходный для многих государств период, когда они совершают «эволюционно-революционный» путь развития от одной формации и соответствующего ей типа государства и права к другой. Это происходит весьма наглядно и объективно, независимо от того, осознается ли данный процесс общественным мнением и временно стоящими у государственного руля политическими деятелями или не осознается, воспринимается ли он ими или, наоборот, отвергается.

В настоящее время для глубокого и всестороннего понимания процессов, происходящих в мире, весьма важно, как представляется, не замыкаться в ограниченном кругу пусть даже самых проверенных и оправдавших себя подходов и идей, а идти дальше, открывая и закрепляя новые критерии типологии государств и правовых систем и подходы. Сказанное отнюдь не отрицает, а, напротив, предполагает широкое использование не только старых, традиционных, но и новых трактовок формационного критерия в процессе типологии государств и правовых систем, как, впрочем, и других научно обоснованных критериев. Важным условием при этом является их обоснованность и определенность.

АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ ТИПОВ ГОСУДАРСТВ

2.1 Типы государств по формационной теории

 

 

Типология государств по формационной теории, в своем основании, имеет общественно-экономические формации. Каждая формация вызывает к жизни определенный исторический тип государства. Так как в истории человечества их выделялось пять, а именно: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, буржуазная и коммунистическая, и с каждой из них, кроме первой, связывался определенный тип государства, то был сформулирован основополагающий тезис, гласивший, что история знает четыре исторических типа государства: рабовладельческий, феодальный, буржуазный и социалистический.

Рабовладельческое государство является первым историческим типом государства, возникшим в результате разложения первобытнообщинного строя и представляющим собой политическую организацию экономически господствующего класса рабовладельцев. Экономический базис рабовладельческого общества составляет полная собственность рабовладельцев не только на орудия и средства производства, но и на работников производства. Рабовладельческая собственность – это первый вид частной собственности. Рабовладельческое государство – государство, охраняющее, укрепляющее и развивающее собственность рабовладельцев, как орудие классового господства.

Государства рабовладельческого типа возникли позднее ранневосточных государств в результате появления частной собственности, имущественного расслоения, раскола общества на классы. Наиболее классические рабовладельческие государства были созданы в Греции (8-6 вв. до н. э.) и в Риме (6 в. до н. э.).

Рабовладельческая государственность существовала в форме монархий и республик. Экономический базис рабовладельческого государства составляла собственность рабовладельцев не только на орудия и средства производства, но и на работников - рабов. Главные создатели материальных благ - рабы - не обладали статусом субъектов права, а были, как любые вещи, объектами права и эксплуатации. Основные классы рабовладельческого общества - рабовладельцы и рабы. Помимо них существовали социальные прослойки - ремесленники, мелкие земледельцы. Рабы вели борьбу то в виде скрытого, пассивного сопротивления, то в форме открытых выступлений-восстаний (восстание рабов в Сицилии во 2 в. до н. э., восстание Спартака в 1 в. до н. э. и др.). К внутренним функциям рабовладельческого государства относились[19]: 1) охрана частной собственности рабовладельцев и создание условий для эксплуатации рабов и неимущих свободных; 2) подавление сопротивления рабов и неимущих свободных методами жестокого насилия; 3) идеологическое воздействие в целях поддержания дисциплины и порядка.

Во внешней сфере рабовладельческое государство выполняло функции обороны своей территории и мирных связей с другими государствами; функцию захвата чужих территорий; функцию управления завоеванными территориями. Важнейшую роль в этом играла армия. Она участвовала в осуществлении внешних и внутренних функций. Частями государственного аппарата также выступали полиция, суды, административно-чиновничьи органы. Формой организации рабовладельческой государственной власти были унитарные монархии и республики. Монархия, например, существовала в Древнем Риме. Она пришла на смену республиканской форме правления и долгое время несла на себе ее черты. Но в III в. Рим становится неограниченной монархией. Рабовладельческая республиканская форма правления была двух видов. Первый - демократическая республика (Афины), где в выборах высших органов государства участвовало все свободное население. Второй вид - аристократическая республика (Спарта и др.). Здесь в выборах высших органов государственной власти принимали участие представители власти и представители крупной военно-земельной аристократии. В императорский период рабовладельческое право Рима достигло наивысшего развития. В это время расширялись торговые связи Рима, развивалось и совершенствовалось товарное производство. Для регулирования соответствующих отношений римскими юристами были разработаны многие правовые институты: собственности, вещного, обязательственного, семейного, наследственного права и др. Римское право стало классическим видом права, основанного на частной собственности. Оно пережило рабовладельческую эпоху и сейчас оказывает влияние на развитие частного права. Пройдя период становления и развития, рабовладельческое государство вступило в полосу упадка. Ему на смену шло феодальное государство.

Таким образом, основой рабовладельческого государства являлась частная (персонифицированная) собственность на средства производства, включая рабов: раб - говорящий инструмент. Признавалось юридическое (формальное) равенство свободных, конечно, с поправками "на должность" и социальное положение.

На основе феодальных производственных отношений возникло много государств, не известных предшествующей эпохе. Это государства в Англии и Франции, Германии и России, Чехии и Польше, скандинавских странах, Японии и др. И сегодня в ряде стран сохранились феодальные пережитки. Экономической основой феодального государства выступала собственность феодалов на землю и неполная собственность на крепостных крестьян. Феодальная собственность на землю служила основой социального неравенства. Основными классами общества были феодалы и крепостные крестьяне. Вместе с тем существовали и другие социальные группы: городские ремесленники, торговые люди и др[20]. Классовая дифференциация феодального общества сочеталась с делением на сословия. Это такие группы людей, которые отличались друг от друга объемом закрепленных в законе прав и обязанностей. На Руси, например, существовали такие привилегированные сословия, как князья, дворяне и духовенство. Сословия ремесленников, купцов, мещан не имели тех привилегий, которыми обладали высшие сословия. Самыми бесправными были крепостные крестьяне, которые принудительно прикреплялись к земле. Право открыто закрепляло сословные неравенство и привилегии. Через всю историю феодального общества проходили крестьянские восстания и войны. Феодальное государство было орудием диктатуры феодалов и привилегированных сословий. В своем развитии оно прошло ряд стадий: а) децентрализованной феодальной раздробленности; б) усиления централизации и установления сословно-представительной монархии; в) централизованной абсолютной монархии и разложения феодальной государственности. Большинство функций феодального государства обусловливалось классовыми противоречиями. Это охрана феодальной собственности, подавление сопротивления крестьян и других эксплуатируемых групп населения. Государство выполняло также функции, вытекающие из потребностей всего общества. Внешняя его деятельность в основном сводилась к ведению захватнических войн и защите от внешних нападений.

В государственный аппарат феодального государства входили войска, отряды полиции и жандармерии, разведывательные органы, органы по сбору налогов, суды. На последнем этапе развития феодального общества стали зарождаться буржуазные производственные отношения, в основе которых работник имел возможность свободно продавать свой труд.

Подводя итог, необходимо отметить, что основа феодального государства - частная собственность на средства производства, включая феодальную собственность на землю, но не работников (по общему правилу). Жесткое разделение общества, в том числе феодалов, на сословия и сословные группы с четко выраженным юридическим неравенством.

Первые капиталистические государства возникли более трех столетий назад. Буржуазия шла к власти под лозунгом: "Свобода, равенство, братство". Установление буржуазной государственности по сравнению с феодальной - огромный шаг вперед по пути социального прогресса. Экономическую основу буржуазного государства на первых этапах его развития составляла капиталистическая частная собственность на средства производства. В этом государстве все граждане считались равны перед законом, но сохранялось экономическое неравенство. Буржуазное общество долгое время состояло из двух основных классов - буржуазии и рабочих, отношения между которыми претерпевали существенные изменения. В своем развитии оно прошло ряд этапов.

Первый этап можно назвать периодом становления и развития. Это период конкуренции большого числа собственников. Государство здесь не вмешивается в экономику. Экономическую жизнь определяет стихийный рынок и конкуренция. Для выявления общеклассовых интересов и воли развивающейся буржуазии необходим был новый, более современный механизм. Таким механизмом стали буржуазная демократия, парламентаризм, законность. Государство обеспечивало благоприятные условия для развития капиталистических общественных отношений. Классовая борьба еще не достигла особой остроты[21].

Для более эффективного развития рыночных отношений в государствах формируются банковские системы. По мере развития денежно-кредитной национальной системы происходит процесс централизации банковской эмиссии в немногих крупных коммерческих банках. Впоследствии монопольное право выпуска банкнот и проведение единой кредитно-денежной политики государства стало закрепляться за одним банком, ставшим центральным. Необходимость создания центральных банков возникла как историческая и экономическая потребность в условиях дальнейшего развития рыночных отношений. С целью избежания потерь на финансовых рынках стал необходим единый финансовый орган государства, обладающий контрольно-надзорными функциями по отношению к другим финансово-кредитным структурам. В большинстве европейских стран функции центрального банка были закреплены государством за отдельными банками в период с середины XIX - XX в. Например, полномочия единого эмиссионного центра были закреплены: за Банком Франции в 1848 г.; за Банком Испании - в 1874 г.; Федеральная резервная система США была создана в 1913 г. По указу императора Александра II Государственный банк России был учрежден в 1860 г. В соответствии с уставом он подчинялся министерству финансов и являлся банком краткосрочного коммерческого кредита, предназначенным содействовать "упрочению денежной кредитной системы" и "оживлению торговых оборотов" в стране. Вначале он не имел эмиссионного права, обладая лишь разрешением о "временных выпусках" в небольших объемах кредитных билетов, в том числе векселя и срочные обязательства.

В 1884 г. по инициативе министра финансов России С.Ю. Витте, являвшегося сторонником идеи национальной экономики, был принят новый устав Государственного банка. Теперь он стал обладать правом кредитования отечественных производителей посредством выдачи промышленных ссуд, значительную часть которых составляли кредиты, предоставляемые для развития промышленности и торговли, а также крестьянам и ремесленникам.

Второй этап совпал с периодом монополистического капитализма (углубление кризиса буржуазной государственности: конец XIX в. - первая половина XX в.). В экономике происходят большие изменения. Мелкие предприятия и фирмы для повышения конкурентоспособности объединяются, монополизируются различные виды производства. Возникают мощные объединения - тресты, синдикаты, корпорации и т.п. Усиливается эксплуатация рабочего класса, платежеспособный спрос населения отстает от производства товаров. Следствием этого стали периодические кризисы, сопровождавшиеся банкротством предприятий, ростом безработицы, обострением классовой борьбы. Это привело к объединению рабочего класса, который стал носителем революционных идей. Парижская Коммуна 1871 г. - исторически первая попытка рабочего класса завоевать революционным путем государственную власть и использовать ее в своих интересах.

На рубеже XIX и XX столетия буржуазное государство все более превращается в политический институт крупной монополистической буржуазии, которая начинает отказываться от демократии и законности. В ряде стран это приводит к возникновению реакционных политических режимов (фашистские режимы в Германии и Италии). Во внутренней деятельности буржуазных государств усиливается функция борьбы с революционным рабочим движением, во внешней - функция ведения войн за захват чужих территорий и рынки сбыта. Все это сопровождается ростом военно-бюрократического государственного аппарата. Первые десятилетия XX в. - это годы Первой мировой войны, пролетарских революций, распад колониальной системы, тяжелые экономические кризисы. Перед буржуазным обществом и государством неотвратимо встала жесткая альтернатива - или саморазрушение под натиском острых противоречий, или реформы и преобразования. Они выбрали второй путь[22].

В 30-е годы двадцатого столетия буржуазное государство вступило в третий этап своего развития, который является переходным к более высокому типу государства. Начало ему положил "Новый курс" президента США Ф. Рузвельта. Однако более масштабные изменения, совпавшие с развернувшейся научно-технической революцией, стали происходить только после Второй мировой войны. На данном этапе существенно меняется экономическая основа государства, частная собственность перестает быть доминирующей. До 30% и более экономического потенциала развитых стран превращается в государственную собственность, быстрыми темпами развивается собственность акционеров, возникает кооперативная собственность. Экономика приобретает смешанный характер. Многообразие видов и форм собственности придает экономике больший динамизм, способность приспосабливаться к изменяющимся условиям. Не меньшие изменения происходят и в социально-классовой структуре общества. Многие рабочие становятся держателями акций и вместе с другими слоями общества образуют "средний" класс - основной стабилизатор общественных отношений. Государство сохраняет буржуазно-классовые черты, но делается более демократичным и социальным. Многие его основные функции вытекают из потребностей всего общества - экономическая, социальная. Оно активно вмешивается в экономику путем гибкого планирования, размещения государственных заказов, кредитования и т.п.

Буржуазное государство - это, прежде всего, неукоснительное распространение частной собственности на средства производства. Оно функционирует в условиях научного и технического прогресса, полного юридического равенства всех без исключения членов общества.

Согласно формационной теории - это высший и последний исторический тип государства. Это организация политической власти трудящихся во главе с рабочим классом, важнейшая организационная форма экономического и социально-культурного руководства обществом в условиях строительства социализма и коммунизма, орудие защиты революционных завоеваний народа. Согласно теории, в отличие от вышеперечисленных исторических типов государств, социалистическое государство отличается следующими чертами:

1) Экономическую базу соц. государства составляют общественные социалистические формы собственности и социалистическая система государства. Все перечисленные виды основывались на частной собственности.

2) Социалистическое государство с момента своего рождения становится орудием уничтожения всякой эксплуатации и причин, ее порождающих.

3) Социалистическое государство имеет более широкую социальную базу, т.к. управляют им трудящиеся.

Исходя из данной теории, социалистическое государство уже не есть государство в собственном смысле т.к. оно не является орудием власти. Фактически оно «полугосударство», выражающее волю и интересы большинства членов общества- рабочего класса[23].

Исходя из основных исторических типов государств, формационная теория утверждает, что в рамках одного и того же исторического типа государства, как правило, существуют его разновидности. Их возникновение при одинаковой экономической и классовой базе и классовой природе обусловлено наличием специфических условий – это соотношение классовых сил в стране, климатические условия, внешние условия и др.

Такие разновидности государств в рамках одного и того же исторического типа носят обычно промежуточный характер. В переходных государствах власть принадлежит не одному, а коалиции двух или нескольких классов. Пример – государства, возникавшие в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. В такие периоды возникали и хотя недолго, но все же функционировали государства революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. В первые годы после второй мировой войны переходную природу имели восточно-европейские государства народной демократии, которые позже мирно эволюционировали в ту или иную разновидность социалистического государства.

Необходимость ввести в формационную теорию понятие «разновидность государства» вытекает из того обстоятельства, что в рамках формационного подхода оказывается затруднительно описать, объяснить и спрогнозировать развитие конкретной государственности у конкретного народа.