Внутренняя структура и точки эволюции

Это понятие играет ключевую роль в «Протестантской этике». Слово «дух» означает не что иное, как совокупность этических или этически окрашенных норм, регулирующих весь уклад жизни²¹. Вебер определяет его не столько операционально, сколько контекстуально, предупреждая читателя, что «капиталистический дух» прояснится постепенно, по мере движения теорети-

²⁽¹ Вебер М. Указ. соч. С. 49. ²¹ Там же. С. 74.

ческого анализа. Действительно, концептуализация данного понятия разворачивается у Вебера и набирает содержательную мощь только к концу «Протестантской этики».

Обобщая отдельные высказывания Вебера, можно представить некую систему положений, в совокупности раскрывающих «капиталистический дух». В одном случае он представляет собой «определенный стиль жизни, нормативно обусловленный и выступающий в «этическом» обличье... тип восприятия и поведения»". В другом случае он говорит о «комплексе связей... которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения»²³. В иных фрагментах речь идет о специфическом этосе, правилах житейского поведения и «этике», об этически окрашенных нормах, регулирующих весь уклад жизни²⁴, об определенном строе мышления²⁵. Характеризуя «традиционалистское» хозяйство и соответствующий ему этос, или дух, Вебер пишет: «В основе подобного хозяйства лежало стремление сохранить традиционный образ жизни, традиционную прибыль, традиционный рабочий день, традиционное ведение дел, традиционные отношения с рабочими и традиционный, по существу, круг клиентов, а также традиционные методы в привлечении покупателей и в сбыте — все это... определяло «этос» предпринимателей данного круга»²⁶.

Своего обещания, что «полное теоретическое определение нашего объекта будет... дано не в начале, а в конце нашего исследования»²⁷, Вебер так и не сдержал. В заключительных разделах «Протестантской этики» понятие «капиталистический дух» не разворачивается в строгую систему. Как и раньше, встречаются его синонимы — образ мыслей и хозяйственный этос²⁸, профессиональный этос²⁹, капиталистический этос³⁰ и т.п. Лишь в статье «Протестантские секты и дух капитализма», написанной после завершения главного труда, в 1906 г., Вебер, разъясняя последствия распространения пуританской этики, приводит мысль, которую за неимением ничего другого можно считать выполнением обещания: «Ибо... не этическое учение религии, а то этическое отношение к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению, предлагаемых данной религией, является «ее» специфическим «этосом» в социологическом значении этого слова»³¹. Как видим, речь идет здесь о религиозном, а не о хозяйственном этосе, что далеко не одно и то же.

Суть капиталистического духа, по Веберу, сформулировал Бенджамин Франклин. Содержание этого исторического документа сводится к следующим положениям:

время — деньги;

кредит —деньги;

²² Вебер М. Указ. соч. С. 80.

²³ Там же. С. 70.

²⁴ Там же. С. 73-74.

²⁵ Там же. С. 85.

²⁶ Там же. С. 87.

²⁷ Там же. С. 70-71.

²⁸ Там же. С. 205.

²⁹ Там же. С. 203.

³⁰ Там же. С. 193.

³¹ Там же. С. 290.

деньги способны порождать новые деньги;

тот, кто платит точно и в срок, всегда может занять деньги у своих друзей;

положение в обществе помогают завоевать пунктуальность и справедливость;

аккуратность и пунктуальность в выплате прошлых долгов создают имидж честного человека, благодаря которому можно рассчитывать на будущие кредиты;

веди точный счет своим расходам и доходам, остерегайся считать своей собственностью все, что ты имеешь, и жить сообразно с этим.

Вебер пишет, что мысли Франклина пропитаны «духом капитализма», его характерными чертами³². Но это не означает, что в них содержится все то, и з чего складывается этот «дух». Таков лишь низший, нерелигиозный слой «капиталистического духа», его практическая философия. По существу, это максимы житейского поведения предпринимателя, т.е. этически окрашенные нормы, регулирующие уклад жизни. Их Вебер называет специфическим смыслом «духа капитализма», так как он присущ только современному (европейскому и американскому) капитализму, но не присущ его историческим предшественникам. Капитализму, существовавшему в Вавилоне, Индии, Китае и т.п., не хватало именно того своеобразного этоса, который обнаруживается у Франклина, отмечает Вебер³³.

У Вебера обнаруживается двуслойная модель «капиталистического духа»: первый слой — утилитарные правила поведения, второй — религиозные нормы действия. Универсальность религии не вызывает сомнений: она существовала и по-своему оправдывала этос хозяйственной жизни в Вавилоне, Древнем Китае, средневековой Европе. Напротив, утилитаризм — новое явление, хотя его содержание очень древнее: честность полезна, ибо она приносит кредит, по той же причине являются добродетелями пунктуальность, прилежание, умеренность. Оба слоя «капиталистического духа» представляют очень сложное и тонкое образование. Они легко переходят в свою видимость при неблагоприятном стечении обстоятельств. Утилитаризм означает, что быть честным выгодно. Но крайний утилитаризм говорит противоположное: если выгоду можно достичь видимой честностью, то никто не запрещает лицемеритьи притворяться. Немцы представляют лицемерами всегда услужливых и улыбающихся американцев.

Крайний утилитаризм беспринципен, он движим эгоцентрическими мотивами жажды наживы, делания денег любой ценой. Деньги из средства превращаются в самоцель и в конце разрушают нравственные устои личности. Безудержное приобретательство, алчность и жажда наживы, не скованные никакими нормами, существовали на протяжении всего исторического развития, пишет Вебер³⁴. Моральные ограничения действовали только по отношению к «своим» — членам рода, племени, военного или торгового объединения, ремесленного цеха, профсоюза, ассоциации предпринимателей-и всякий раз нарушались по отношению к «чужим». Таков авантюристичес-

³¹ Вебер М. Указ. соч. С. 290.

³² Там же. С. 73.

³³ Там же. С. 74.

³⁴ Там же. С. 79.

кий склад мышления, пренебрегающий этическими нормами, т.е. общечеловеческими ценностями, установленными христианством.

Абсолютная и вполне сознательная бесцеремонность в погоне за наживой процветала как повсеместное явление в «докапиталистическую» эпоху. «Мы говорим о «докапиталистической» эпохе потому, что хозяйственная деятельность не была еше ориентирована в первую очередь ни на рациональное использование капитала посредством внедрения его в производство, ни на рациональную капиталистическую организацию труда»³⁵. Крайний утилитаризм, жажда наживы, не ограниченная этическими рамками, только по видимости напоминают «капиталистический дух», а на самом деле ему противоречат. Для рационального капитализма не существует другого врага, кроме его двойника — иррационального, алчного капитализма³⁶.

Заповеди Франклина противоречат принципам иррационального капитализма, так как они воплощают строгие требования протестантизма. Алчущий наживы знает только внешнюю выгоду, для него полезность измеряется материальными достижениями. Напротив, внутренняя полезность заключается в служении Богу и достигается на пути истинной, а не ложной добродетельности. Таков истинный капитализм.

Ранний протестантизм в форме кальвинизма выступил главной детерминирующей силой в формировании «капиталистического духа». Согласно учению Ж. Кальвина, человек только успехом в деловом предприятии, достигнутым честным, добросовестным и непрестанным трудом, мог подтвердить свое право называться божьим избранником. Свой доход надо употребить не для услаждений, а для новых деловых предприятий. Подобная установка, считает Вебер, способствовала первоначальному накоплению капитала, помогая превращению «капиталистического духа» в капиталистическое бытие. Творцом капитализма у Вебера становится одержимый трудовым порывом христианин, относившийся к работе, как к молитве (laborare est orare).

Обобщив значительное количество фактов, Вебер пришел к выводу, что рационально-капиталистический тип социального действия в большей степени распространен в среде ранних протестантов, нежели среди католиков. Рациональное экономическое поведение базируется здесь на идее «призвания», которое является одним из фундаментальных компонентов «капиталистического духа» и прямым продолжением христианского аскетизма. Вот почему Вебер сделал вывод, что носителем «капиталистического духа» выступают не евреи, а протестанты.

«Дух капитализма» как утвердившаяся в сознании привычка мыслить и поступать определенным образом — конечный этап длительной эволюции европейского общества, а началом его служит протестантская этика, благодаря появлению которой в традиционном укладе жизни европейцев произошла подлинная революция.

^ Там же. С. 80. ⁶ Там же. С. 75.

Наиболее полное воплощение капиталистический дух нашел, согласно Веберу, в американском капитализме. Итак, он начал свое путешествие нц европейском континенте, а завершил его на американском. Наилучшим выразителем зрелой формы капиталистического духа как раз и является Б. Франклин. Вебер очень высоко оценивал достижения американского общества. В 1904 г. он был приглашен в США для чтения курса лекций. Из своей поездки он вынес массу впечатлений. Одним из самых сильных оказалось знакомство с системой Тейлора и движением «научный менеджмент», которое практически, на деле революционизировало американское производство. Система научной организации труда воплощала тот идеал рациональности, о котором так много размышлял Вебер. Несомненно, размышления о социально-экономической, а также о социально-политической системе Америки (которая демонстрировала достаточно зрелые плоды демократии и легатьного типа господства) повлияли на социологический строй мышления Вебера. Документ, составленный Франклином, относится к числу важнейших первоисточников, которым Вебер придавал особую ценность. В нем соединились высшие ценности политической демократии и высшие ценности экономической рациональности не только американского, но и европейского капитализма. Именно его надо считать, если речь идет о документальных источниках, зрелым выражением «капиталистического духа».

Исходная и самая ранняя точка эволюции «капиталистического духа» также зафиксирована документально — это «Напутствие христианам» англичанина Ричарда Бакстера, которого Вебер считал одним из самых выдающихся среди всех известных духовников, служивших парламенту, О. Кромвелю и Реставрации³⁷. Бакстер дал наиболее последовательное изложение идеи профессионального призвания в английском пуританизме³⁸, подобно тому как Франклин дал наиболее последовательное и систематическое обоснование идеи денежного успеха (или деловой ответственности человека перед другим человеком) американского прагматизма³⁹.

Одним из конституирующих элементов современного «капиталистического духа», по мысли Вебера (и не только его, но и всей современной культуры), является «рациональное жизненное поведение на основе идеи «профессионального призвания», которая возникла из духа христианской аскезы⁴⁰. В основе аскетизма лежит религиозная оценка неутомимого, постоянного, самодисциплинированного, систематического мирского профессионального труда в качестве самого верного способа утверждения возрожденного человека и истинности его веры, что должно было служить мощным фактором распространения того мироощущения, которое называется «духом капитализма»⁴¹. Аскетизм утверждал ограничение досуга внутренней религиозной работой по нравственному самоуглублению, ограничение потребления пределами удовлетворения разумных (рациональных) потребностей. Практическим результатом аскетической бережливости было накопле-

³⁷ Вебер М. Указ. соч. С. 185.

³⁸ Р. Мертон связывал подъем науки в Англии XVII в. с условиями, которые определялись господством пуританских ценностей в обществе того времени.

¹⁹ Подробнее об идеях капитализма Р. Бакстера см.: Кравченко А. И. Социология Макса Вебера: труд и экономика. М., 1997. С. 115-117.

⁴⁰ Вебер М. Указ. соч. С. 205.

⁴¹ Там же. 198.

ние капитала, который не расходовался на приобретение предметов роскоши, но производительно использовался в качестве инвестируемого.

Пуританин был не только первым профессионалом, который заставил производительно трудиться руки и мозг. Он был первым капиталистом, заставившим производительно работать пребывавшее прежде в бездеятельности богатство. Только работающее богатство можно называть капиталом. Революцию, совершенную пуританами, будет легче понять, если вспомнить историческую обстановку в Англии XVII в. Чтобы повысить социальный статус, зажиточные и богатые англичане стремились воспринять аристократический образ жизни, тратя нажитые состояния на приобретение земли, т.е. собственность выводилась из сферы капиталистического предпринимательства.

Исторические выводы Вебера несколько позже со всей убедительностью подтвердил выдающийся французский историк Люсьен Февр. В статье «Общий взгляд на социальную историю капитализма» (1922) он, опираясь на разработки бельгийского историка Анри Пиренна, проследил генеалогию капиталистических династий, проанализировал законы смены поколений европейской буржуазии и установил, что не с XVII, а с XI в. каждое новое поколение богачей, которые создали капитал на торговле, спекуляциях, предпринимательской деятельности, достигнув зенита своей деятельности, выходили из схватки — покупали земельные владения и укрепляли социальное положение браками с представителями знати⁴². Подобная практика была распространена по всей Европе.

Пожалуй, первыми ее нарушили голландцы, которые, по мнению Вебера, ссылающегося на английских писателей-меркантилистов XVII в., нажитое состояние не вкладывали в землю, не приобретали на нажитые капиталы дворянские владения и титулы, а инвестировали их в промышленность. Голландцы практически поняли то, к чему теоретически призывали английские пуритане, — они поняли «дух капитализма». По мысли Февра, «дух», или сознание, современного капитализма сводится к тому, чтобы делать деньги не для того, чтобы их тратить и жить широко и беззаботно (это было бы полным отрицанием капиталистического духа), а деньги для того, чтобы сберечь их, чтобы, ограничив, если нужно, свои потребности, вложить побольше денег в дело и снова заставить их работать, воспроизводиться и умножаться⁴¹.

Таким образом, сущность «духа капитализма» состоит в том, что экономические законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестантская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производительно работать не один, а два фактора — труд и капитал, рабочих и предпринимателей. Причем их функционирование теперь происходило (или должно было происходить) в едином ритме, по одним законам. Векторы экономической активности верхов и низов, труда и капитала действовали в одном направлении только после переворота, совершенного протестантской этикой.

Февр Л. Бои за историю. С. 198. ⁴³ Там же. С. 200.

Именно в XVII в., и Вебер здесь прав, происходит духовная революция. Спекуляция на бирже и изматывающая работа на шахте в одинаковой мере стали именоваться профессиональным долгом человека. Люди не «вкатывали», они служили Богу, выполняли свое призвание. Само слово «профессия» (Beruf), впервые появившееся влютеровском переводе Библии, наполнилось новым смыслом: «Зов Бога». Своим трудом человек заявлял не о своих успехах, а о славе Божьей.

Заметим, что техническое содержание труда ничуть не изменилось: в XVII в. авангардные технологии не внедрялись, труд не механизировался. Напротив, ввиду углубляющейся специализации он спи еще сложнее, интенсивнее. Тем не менее трудиться европейцы стали иначе, поскольку изменился смысл труда: он слился с изменившейся целью существования, которая заключалась в подчинении воле Божьей, служении общему благу и одновременно славе Божьей. Бог избирает тех. кто честно трудится. Теперь трудиться означало быть избранным. Через труд достигается спасение. «Только тот, кто работает, зарабатывает. Кто работает, тот богатеет или может разбогатеть. Как теперь относиться к богатству? Проклинать его? Да, если богатство влечет за собой праздность. Да, если богатый бросает трудиться ради наслаждений. Не богатство — зло, а безделье и наслаждения. Работать ради обогащения — зло? Нет, если человек трудится в поте лица своего не ради презренных радостей плоти и греха, а чтобы исполнить всемогущую волю Господа на своем месте и в своей профессии, ведомый Его рукою. Отсюда до заключения, что человек, преуспевающий в делах. благословен Богом, остается один шаг. Известно, что пуритане сделали его очень скоро», — пишет Л. Февр в статье «Капитализм и реформация»⁴⁴.

Анализируя последствия распространения протестантской этики, не стоит забывать о кардинальной трансформации социально-психологического климата в обществе. Она выражается в том, что бедные перестали завидовать богатым, ибо богатству, добываемому в поте лица и с риском для жизни. никто не позавидует, но легко добываемое богатство осуждалось. Нравственно уравнялись все категории населения как избранные Богом. Экономическое неравенство сохранялось. Однако богатство как таковое не осуждалось. значит, оно сохранило привлекательность для тех, кто его пока не имел, но надеялся, был способен и хотел трудиться. Богатство сохранилось в качестве стимула для вертикальной мобильности, если она совершается легальным

⁴⁴ Февр Л. Бои за историю. С. 214.

путем, т.е. самым демократичным и общедоступным. Стало быть, формирование массового среднего класса было не за горами.

Нравственный климат оздоровлялся (а его необходимо было оздоровить, поскольку Европу со времен заката античности захлестывали волны разврата, грабежей, спекуляций, непомерной жажды наживы и алчности) еще и тем, что труд, получивший самую высокую из всех возможных форм освящения, превратился в мерило ценности человека и его деятельности. Незаработанные деньги, равно как и неработающие капиталы, осуждались. Надо согласиться с Февром в том, что речь идет не просто о любви к труду, а о культе, религии труда⁴⁵.