Беседы на слова пророка Исаии 3 страница

[1] Почти во всех рукописях имеется: – на первую Паралипоменон, но здесь, несомненно, разумеется 2 Паралипоменон, где излагается история Озии.

[2] Св. И. Зл., цитируя здесь прор. Иезекииля, приводит его слова из 3:20 и 18:24 не буквально, а в перифразе.

[3] И здесь св. И. Зл., цитируя пр. Иезекииля, приводит его слова из 18:21-22 не буквально, а в перифразе.

БЕСЕДА 4

На слова пророка Исаии: в год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном; похвала городу Антиохии и вдохновенное обличение запрещающих брак.

1. Прекрасное у нас сегодня зрелище и блистательное собрание. Какая же причина этому? Сегодняшняя жатва – плод вчерашнего посева. Вчера мы насаждали, а сегодня собираем плоды. Мы возделываем не бездушную землю, чтобы ей медлить плодами, но разумные души. Здесь не природа медлительная, но благодать споспешествующая. Благоустроенный у нас народ, послушные люди. Вчера они призваны, а сегодня получают венцы. Сегодняшнее послушание – плод вчерашнего увещания. Потому и мы охотно бросаем семена, что видим чистую ниву, не терние заглушающее, не дорогу утаптываемую, не камень бесплодный, но глубокую и тучную почву, которая, принимая семена, тотчас приносит нам и колос. Я постоянно говорю и не перестану говорить: хвала нашему городу не за то, что он имеет сенат, – и мы можем перечислять консулов, имеет много статуй, обширную торговлю и выгодное местоположение, – но зато, что в нем живет народ, любящий слушать, храмы Божии наполнены, церковь более и более находит себе отрады в слове, которое льется каждый день и никогда не насыщает жажды слушателей. Город делается достойным удивления не по зданиям, а по своим жителям. Не говори мне, что город римлян велик по своей огромности, а покажи мне там народ, любящий слушать. И Содом имел башни, а шатер был жилищем Авраама; но приходившие ангелы миновали Содом и зашли к шатру, потому что они искали не великолепия домов, но ходили и искали добродетели и красоты души. И еще: пустыня имела Иоанна, а город – Ирода; и пустыня была превосходнее города. Почему? Потому, что пророчество – не в зданиях. Говорю это для того, чтобы мы никогда не превозносили города, в котором развращены нравы. Для чего говоришь ты мне о зданиях и столбах? Они разрушаются с настоящею жизнью. Войди в церковь, и здесь посмотри на благородство города. Войди, посмотри на бедных, остающихся здесь с полуночи до рассвета, посмотри на всенощные священные бдения, соединяющие день с ночью, на этих людей, не боящихся ни насилия сна и днем и ночью, ни нужд бедности. Это – великий город и столица вселенной. Сколько епископов, сколько учителей приходят сюда и, получив назидание от народа, уходят, чтобы правила, здесь вкоренившиеся, пересадить в другие места? Если ты будешь говорить мне о внешних достоинствах и обилии богатства, то станешь хвалить дерево по листьям, а не по плодам. Говорю это, желая не льстить вашей любви, но возвестить о вашей добродетели. Блажен я вами; блаженны вы сами собою. Блажен, говорит Писание, кто приобрел мудрость и передает ее в уши слушающих (Сирах.25:12); потому я и стал блаженным. Блаженны алчущие и жаждущие правды (Мф.5:6). Видите ли, как стали блаженны вы сами собою? Блажен муж, любящий духовные изречения. Это отличает нас от бессловесных. Нас отличают от них не свойства телесные, не пища, ни питие, не жилище, не жизнь: все это у нас общее с бессловесными; но чем отличается человек от бессловесных? Словом. Потому человек и называется животным словесным. Как питается тело, так питается и душа: тело хлебом, а душа словом. Если бы увидел человека, вкушающего камень, то сказал ли бы ты, что это – человек? Так точно, если ты увидишь кого-нибудь питающегося не словом, а предметами чуждыми слова, то скажешь: он перестал даже быть человеком, потому что благородство человека доказывается тем, чем он выкармливается. Итак, когда наше зрелище полно, когда волновавшееся море успокоилось и бушевавшие волны улеглись, теперь выдвинем корабль, распустив вместо паруса язык, вместо ветра призвав благодать Духа, вместо руля и кормила употребив правителем крест. В море соленые воды, а здесь живая вода; там бессловесные животные, а здесь разумные души; там плывущие стремятся с моря на землю, а здесь плывущие – с земли на небо; там корабли, а здесь духовные речи; там корабельные доски, а здесь словесные сочетания; там парус, а здесь язык; там веяние ветра, а здесь наитие Духа; там кормчий – человек, а здесь кормчий – Христос. Потому этот корабль, хотя колеблется волнами, но не потопляется. Он мог бы плыть в спокойствии, но не допускает этого Кормчий, чтобы ты видел и терпение плывущих и вполне познал мудрость Кормчего.

2. Пусть услышат эллины, пусть услышат иудеи о наших делах и превосходстве Церкви. Сколько врагов восставало против Церкви, и однако она никогда не была побеждена? Сколько властителей? Сколько военачальников? Сколько царей? Август, Тиверий, Каий, Клавдий, Нерон, люди образованные, сильные, столько восставали против нее, еще младенчествовавшей, и однако не искоренили ее; но восстававшие уже не воспоминаются и преданы забвению, а та, против которой восставали, превозносятся выше неба. Ты не смотри на то, что Церковь находится на земле, но на то, что она жительствует на небе. Откуда это видно? Показывают сами дела. Была война против одиннадцати учеников; вся вселенная воевала против них; но те, против кого воевали, победили, а воевавшие побеждены; овцы преодолели волков. Видишь ли пастыря, посылающего овец посреди волков, чтобы они и в бегстве не искали спасения? Какой пастырь делает это? А Христос сделал это, чтобы показать тебе, что не по естественному порядку вещей, а сверхъестественно и выше обыкновенного порядка вещей совершаются эти дела. Церковь утверждена больше неба. Язычник, может быть, обвинить меня в надменности; но пусть он подождет доказательства, и познает силу истины, что легче погаснуть солнцу, чем уничтожиться Церкви. Кто, скажешь, возвещает об этом? Тот, Кто основал ее. Небо и земля прейдут, говорит Он, но слова Мои не прейдут (Мф.24:35). Это Он не только сказал, но и исполнил. Почему же Он основал Церковь тверже неба? Потому, что Церковь драгоценнее неба. Для чего небо? Для Церкви, а не Церковь для неба. Небо для человека, а не человек для неба. Это видно и из того, что Он сам сделал. Христос принял не небесное тело. Впрочем, чтобы, распространяя речь, нам сегодня опять не остаться у вас в долгу (вы знаете, сколько вчера мы обещали вам), мы готовы заплатить долг. Я отложил речь ради отсутствовавших. Но так как отсутствовавшие исполнили свою обязанность и своим присутствием доставили нам полную трапезу, то теперь и мы предложим яства, яства не устаревшие; ведь, хотя бы они были и вчерашними, они не делаются устаревшими. Почему? Потому, что они – не мясо, которое может испортиться, а мысли, постоянно цветущие. Мясо портится, потому что оно тело; а мысли, оставаясь, делаются более благовонными. О чем же мы говорили вчера? Вчера и мы наслаждались трапезою, и отсутствовавшие не потерпели потери. В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном. Кто говорит это? Исаия, созерцатель серафимов, бывший в браке, и однако не погасивший в себе благодати. Вы внимали пророку и слышали сегодня от пророка: выйди ты и сын твой Шеар-ясув (Ис.7:3). Не нужно оставлять без внимания и этого. Выйди ты и сын твой. Итак, пророк имел сына. Если же он имел сына, то имел и жену, чтобы ты знал, что брак – не зло, а прелюбодеяние – зло. Между тем, когда мы беседуем со многими и говорим: почему ты не хорошо живешь, почему не ведешь строгой жизни? – то отвечают: как я могу, если не оставлю жены, если не оставлю детей? Почему же? Разве брак служит препятствием? Жена дана тебе помощницею, а не вредительнецею. Разве не имел жены пророк? И, однако, брак не был препятствием для Духа; он и жил с женою и был пророком. Разве не имел жены Моисей? И, однако, он и рассекал камни, и изменял воздух, и беседовал с Богом, и умилостивлял божественный гнев. Разве не имел жены Авраам? И однако он стал отцом народов и Церкви; он имел сына Исаака, который также был для него поводом к добрым делам. Не вознес ли он (в жертву) сына, плод брака? Не был ли он и отцом и боголюбцем? Не оказался ли священником, принесшим в жертву собственную утробу, – священником и отцом? Не показал ли в себе природу побеждаемую и благочестие побеждающее, естественную привязанность покоряемую и благочестивые действия покоряющие, отца устраняемого и боголюбца увенчиваемого? Не видишь ли ты его всецело и любящим сына и любящим Бога? И попрепятствовал ли ему брак? А что мать Маккавеев? Не была ли она женою? Не присоединила ли семерых сыновей к лику святых? Не видела ли их мучениками? Не стояла ли она при этом непоколебимая, как гора? Не стояла ли она, перенося мученичество с каждым из них и, как мать мучеников, не вытерпела ли седмикратное мученичество? Ведь когда они были подвергаемы пыткам, она сама принимала удар. Не без боли она принимала это, потому что была мать, и терзание природы оказывало свою силу; и, однако, она не была побеждена. Было море и волны, и, однако, как бушующее море укрощается, так и возмущаемая природа была покоряема страхом Божиим. Как она намастила их? Как воспитала их? Как представляла Богу сем храмов, статуй золотых, или лучше, драгоценнейших золота?

3. А что действительно золото не так драгоценно, как душа мучеников, послушай. Явился тиран, но, будучи побежден одною женщиною, удалился. Он поражал оружием, а она побеждала твердостью духа; он разжигал пещь, а она пламенела добродетелью духа; он двигал войско, а она устремлялась к ангелам; видела тирана внизу, и помышляла о Царствующем горе; видела пытки на земле, и исчисляла награды на небе; видела настоящее мучение, и представляла будущее бессмертие (2Макк. гл. 7). Потому и Павел говорил: не на видимое, но на невидимое (2Кор.4:18). Был ли для нее каким-нибудь препятствием брак? А Петр, основание Церкви, чрезвычайный ревнитель Христа, не учившийся красноречию и побеждавший риторов, неученый и заграждавший уста философов, расторгавший языческую мудрость, как паутину, прошедший вселенную, не имел ли и он жены? Да, имел; а что действительно имел, послушай евангелиста. Что же говорит он? Иисус приходил к теще Петра огнем жегомой (ср. Мф.8:14). Где теща, там и жена; где жена, там и брак. А Филипп? Не имел ли он четырех дочерей (Деян.21:9)? Где четыре дочери, там и жена и брак. А Христос? Хотя Он родился от Девы, но приходил на брак и принес дар. Вина нет у них, сказали Ему, и Он обратил воду в вино (Ин.2:1-11), почтив своею девственностью брак и своим даром одобрив дело, чтобы ты не отвращался брака, а ненавидел прелюбодеяние. Я, хотя и с опасностью, но обещаю тебе спасение, если ты и будешь иметь жену.

Будь внимателен к самому себе. Жена, если она добрая, бывает твоею помощницею. А что, если она недобрая? Сделай ее доброю. Разве у других не были жены и добрые и злые, чтобы ты не имел предлога к оправданию? Какова была жена Иова? Напротив Сарра была доброю. Укажу тебе на жену худую и злую. Не повредила мужу жена Иова. Она была худа и зла и советовала ему богохульствовать. Что же? Поколебала ли она эту крепость? Сокрушила ли этот адамант? Преодолела ли эту скалу? Поразила ли она этого воина? Ниспровергла ли этот корабль? Исторгла ли это дерево? Нисколько. Она нападала, а крепость делалась более твердою; она воздвигала волны, а корабль не утопал, но плыл спокойно; плоды дерева были обрываемы, а само дерево не колебалось; листья падали, а корень оставался твердым. Говорю это для того, чтобы никто не ссылался на злобу жены. Худа она? Исправь ее. Она, скажешь, лишила меня рая. Но она возвела тебя и на небо. Природа одна и та же, но душевное настроение различно. Худа жена Иова? Но хороша Сусанна. Бесстыдна египтянка? Но скромна Сарра. Ты видишь ту? Посмотри и на эту. И из мужей одни злы, а другие добры. Иосиф был прекрасен, но старшие его (братья) бесстыдны. Видишь ли везде зло и добродетель, происходящие не от природы, а получающие отличительные свойства свои от душевного настроения? Не представляй мне предлогов к своему оправданию. Впрочем, поспешим к долгу и его уплате. В год смерти царя Озии. Я намереваюсь сказать о том, для чего пророк означает время события. Вчера мы спрашивали, почему, тогда как все пророки и даже этот самый пророк в других местах говорит о времени жизни царей, здесь этот обычай нарушен, и не говорит он: во дни Озии, но: в год смерти Озии? Сегодня я хочу решить это. Хотя теперь большой жар, но еще больше роса слова; хотя утомляется изнемогающее тело, но радуется бодрствующая душа. Не говори мне о жаре и поте. Если ты потеешь телом, то омываешь свою душу. Три отрока были в пещи, и не потерпели никакого вреда, но пещь была для них росою. Когда ты думаешь о поте, то думай и о награде и о воздаянии. Водолаз осмеливается бросаться в глубину вод не для чего иного, как для жемчужин, которые бывают причиною войны. Впрочем, я порицаю не вещество, а развращение души. А ты для того, чтобы получить сокровище неоскудевающее и возрастить виноград в душе своей, не хочешь переносить жара и пота? Не видишь ли, как сидящие на зрелище потеют и на обнаженную голову принимают лучи солнца, чтобы сделаться пленниками смерти, рабами блудницы? Они трудятся для своей погибели, а ты не хочешь трудиться для своего спасения? Ты – ратоборец и воин. Итак, кто этот Озия, и для чего пророк сказал об его смерти? Этот Озия был царь, муж праведный и украшавшийся многими добрыми делами; но потом впал в гордость, в гордость, мать пороков, в надменность, исполненную смятений, в высокомерие, погубившее диавола. Подлинно, нет ничего хуже гордости; потому вчера мы и вели всю речь об этом, истребляя гордость и научая смиренномудрию.

4. Сказать ли тебе, сколь великое благо – смиренномудрие и сколь великое зло – гордость? Грешник победил праведного, мытарь – фарисея, слова оказались выше дел. Как слова? Мытарь говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!; а фарисей говорил: я не таков, как прочие люди, хищник или неправедник, но что? Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю (Лк.18:11-13). Фарисей выставлял праведные дела; мытарь произносил слова смирения, – и слова оказались выше дел, и такое сокровище развеялось, и такая бедность обратилась в богатство! Пришли два корабля с грузом; оба подошли к пристани, но мытарь вступил в пристань благополучно, а фарисей потерпел кораблекрушение, чтобы ты знал, сколь великое зло – гордость. Ты праведен? Не унижай брата своего. Ты украшаешься добрыми делами? Не поноси ближнего и удержись от похвалы себе. Насколько ты высок, настолько смиряй себя. Слушай внимательно слова мои, возлюбленный. Праведник должен бояться гордости больше, нежели грешник, – это я и вчера говорил и сегодня повторяю для тех, которые вчера не были, – потому что грешник по необходимости имеет смиренную совесть, а праведник может гордиться своими добрыми делами. Как между мореплавателями имеющие пустой корабль не боятся шайки разбойников, потому что они не нападают на пустой корабль, а имеющие корабль, наполненный грузом, боятся разбойников, потому что разбойник обыкновенно является там, где золото, где серебро, где драгоценные камни, – так и диавол не скоро нападает на грешника, но на праведника, где много богатства. Гордость часто происходит от наветов диавола; потому нужно бодрствовать. Насколько ты высок, настолько смиряй себя. Когда восходишь на высоту, тогда тебе нужно остерегаться, чтобы не упасть. Потому и Господь наш говорит: и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк.17:10). Что ты много думаешь о себе, будучи человеком, сродным земле, единосущным с пеплом, и по природе, и по мыслям, и по произволению в делах? Сегодня ты богат, завтра беден; сегодня здоров, завтра болен; сегодня весел, завтра печален; сегодня в славе, завтра в бесчестии; сегодня молод, завтра стар. Прочно ли что-нибудь человеческое, и не течет ли оно подобно речным потокам? Оно лишь только явилось, и уже оставляет нас быстрее тени. Что же превозносишься ты, человек, дым, суета? Человек подобен суете: дни его, как тень, проходят (Пс.143:4). Засыхает трава, увядает цвет (Ис.40:7).

Говорю это не для того, чтобы унизить существо человека, но чтобы обуздать гордость. Великое создание – человек, и почтенное существо – муж милосердый. Но этот Озия, будучи царем и облеченным в диадему, стал превозноситься потому, что был праведным, и возгордившись больше собственного достоинства, вошел во святилище. И что говорит Писание? Вошел в храм Господень, чтобы воскурить фимиам на алтаре кадильном (2Пар. 26:16). Будучи царем, он похищает преимущество священства; хочу, говорит, воскурить фимиам, потому что я – праведен. Но остановись в своих пределах; иные пределы царской власти, и иные пределы священства; последнее больше первой. Не видимыми вещами отличается царь; не по камням, прикрепленным к нему, и золоту, которым он облечен, должно судить о царе. Он получил власть распоряжаться делами земными; а постановление священства занимает место горе. Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе (Мф.18: 18); Царю вверено здешнее, а мне – небесное; когда я говорю: мне, то разумею священника. Потому, когда ты увидишь недостойного священника, не порицай священства, потому что не предмет нужно осуждать, но того, кто худо пользуется хорошим предметом. И Иуда сделался предателем; но это – позор не апостольству, а его душевному настроению; не вина священства, а зло душевного настроения.

5. Итак, осуждай не священство, а священника, худо пользующегося хорошим предметом. Потому, когда кто-нибудь, беседуя с тобою, скажет: видел ли ты такого-то (священника) христианином? – отвечай: я говорю с тобою не о лицах, а о предметах. Сколь многие врачи делались палачами и давали яд вместо лекарства? Но я осуждаю не искусство, а того, кто худо пользуется искусством. Сколь многие кормчие затопили корабли? Но худо не искусство мореплавания, а их душевное настроение. Если он и был дурным христианином, то осуждай не учение и священство, а того, кто худо пользуется хорошим предметом. Царю вверены тела, а священнику – души; царь прощает недоимки денежные, а священник – недоимки греховные; тот заставляет, этот убеждает; тот действует повелением, этот – советом; тот имеет оружие чувственное, этот – оружие духовное; тот ведет войну с варварами, а я веду войну с бесами. Последняя власть больше; потому царь и преклоняет голову под руки священника, и всегда в ветхом завете священники помазывали царей. Но царь Озия, вышедши из своих пределов и преступив меру царской власти, решился присвоить себе лишнее и с дерзостью вошел во святилище, желая кадить фимиамом. Что же священник? Непозволительно тебе, Озия, сказал он, кадить фимиамом. Посмотри на дерзновение, на нераболепный образ мыслей, на язык, касающийся неба, на свободу, ничем нестесняющуюся, на тело человека и ум ангела, на ходящего по земле и обитающего на небе. Он видел царя, и не смотрел на порфиру; видел царя, и не смотрел на диадему. Не говори мне о царской власти там, где беззаконие. Не тебе, царь, Озия, кадить Господу, во святом святых; ты преступаешь пределы, присвояешь не данное тебе; потому ты потеряешь и то, что получил. Не тебе, Озия, кадить Господу; это дело священников; это не твое, а мое. Похитил ли я твою порфиру? Не похищай же ты моего священства. Не тебе, Озия, кадить Господу; это дело священников, сынов Аароновых (2Пар.26:18). Это происходило спустя много времени после смерти Аарона. Почему же он не сказал только: священникам, но упомянул и о праотце? В то время случилось нечто подобное. Дафан, Авирон и Корей восстали против Аарона; но разверзлась земля и поглотила их; сошел огонь с неба и попалил их (Числ. гл. 26, ст. 9, 10). Потому священник, желая напомнить царю из тогдашней истории, что и прежде нападали на священство, но оно не было унижено, и восставало множество людей, но Бог отмстил за него, сказал: не тебе, Озия, кадить Господу; это дело священников, сынов Аароновых. Не сказал: вспомни, что потерпели тогда сделавшие это; не сказал: подумай, что восставшие были сожжены; но назвал Аарона, за которого было отмщено, и привел царю на память это со-бытие, как бы так сказав: не дерзай на дела Дафана, чтобы тебе не потерпеть того же, что было при Аароне. Но царь Озия не послушался, а надмеваясь гордостью, вошел во святилище открыл святое святых и хотел кадить фимиамом. Что же Бог? Когда таким образом священник был презрен и достоинство священства попрано, и уже священник не мог сделать ничего, – ведь дело священника только обличать и показывать дерзновение, а не употреблять оружие, не браться за щиты, не потрясать копьем, не натягивать лук, не бросать стрелы, но только обличать и показывать дерзновение, – когда священник обличал, а царь не слушался, но взялся за оружие, щиты и копья, и воспользовался своею властью, тогда священник сказал к Богу: я сделал свое дело, больше не могу сделать ничего; помоги попираемому священству; законы нарушаются, правила ниспровергаются. Что же Человеколюбец? Он наказал дерзкого. Проказа явилась на челе его (2Пар.26:19). Где бесстыдство, там и наказание.

Но видишь ли человеколюбие в самом наказании Божием? Он не послал молнии, не потряс земли, не подвиг неба, но проказа явилась, не на другом каком-нибудь месте, а на челе, чтобы лицо носило следы наказания, как письмена, начертанные на столбе; это сделано было не только для него, но и для тех, которые будут после него. Имея силу послать другое достойное наказание, Он не послал, но как бы начертал на каком-нибудь высоком месте закон, который говорил: не делайте этого, чтобы не потерпеть того же. Вышел одушевленный закон, и чело издавало голос громче трубы. Письмена были начертаны на челе, письмена, которые не могли быть из- глажены, потому что они были написаны не чернилами, чтобы можно было изгладить их, но были естественною проказою, которая сделала царя нечистым, чтобы других сделать чистыми. И как осужденных на казнь, когда дадут им веревку, выводят с веревкою в устах, так и этот ходил, имея вместо веревки проказу на челе, за то, что поругался над священством. Говорю это, осуждая не царей, но безумствующих от гордости и гнева, чтобы вы знали, что священство больше царской власти.

6. Так всегда, когда согрешит душа, Бог наказывает тело. Так Он поступил и с Каином. Согрешила душа его, совершившая убийство, а тело его подверглось расслаблению; и весьма справедливо. Почему? Стеня и трясыйся (в русском переводе: когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя), сказал Бог, будеши на земли (Быт.4:12). И ходил Каин, возвещая об этом всем, рассказывая молча, научая без слов. Язык молчал, а члены взывали и говорили всем, почему он стенает, почему трясется: я убил брата, я совершил убийство. Моисей после говорил письменно, а этот ходил и самым делом говорил всем: не убий. Видишь ли уста, которые молчали, и дело, которое взывало? Видишь ли одушевленный закон, носимый везде? Видишь ли столб, переходивший с одного места на другое? Видишь ли мщение за мщение? Видишь ли наказание, послужившее основанием назидания? Видишь ли душу согрешившую и плоть наказываемую? И весьма справедливо. Так было и с Захариею: душа его согрешила, а язык был связан. Захария, родивший глас (вопиющего в пустыне), действительно был наказан, когда у него орудие слова сделалось неспособным к употреблению. И Озия, когда согрешил, был поражен проказою на челе, чтобы он вразумился. Таким образом царь вышел, сделавшись примером для всех, и храм очистился; он был изгнан, хотя никто не изгонял его, и, желая присвоить себе священство, потерял и то, что имел. И вышел он из храма. В древности был закон – всякого прокаженного изгонять из города; а ныне уже нет. Почему? Потому, что тогда Бог обращался с людьми, как с детьми; тогда была проказа телесная, а теперь наблюдается проказа душевная. Итак вышел царь в проказе, а они не изгнали его из города, боясь его порфиры и царской власти, и опять он занял свое место вопреки закону? Что же Бог? Прогневавшись на иудеев, Он прекратил пророчество. Все это я сказал по поводу изречения пророка, чтобы уплатить долг. Но возвратимся к предмету. Царь вышел из храма прокаженным. По обычаю должно было бы изгнать его и из города, как нечистого; но народ дозволил ему оставаться внутри города, и не осмелился сделать ничего должного, ни малого, ни великого. И потому, так как они оставили царя в городе, Бог отвратился от них и прекратил благодать пророчества; и весьма справедливо. За то, что они нарушили закон Его и боялись изгнать нечистого, Он прекратил дар пророчества. Слово Господне было редко в те дни, видения были не часты (1Цар.3:1), т.е. Бог не говорил с ними чрез пророков; не было им вдохновения от Духа, которым они говорили, потому что между ними был нечистый, а благодать Духа не действовала между нечистыми. Потому она и не была присуща, не являлась пророкам, но молчала и скрывалась. Чтобы сказанное было для вас понятным, объясню примером. Как человек, питающий к кому-нибудь любовь, жестоко обиженный им в чем-нибудь, говорит ему: я больше не покажусь тебе, не стану говорить с тобою, – так поступил тогда и Бог. Когда не изгнавшие Озии прогнивали Его, то Он сказал: Я больше не стану говорить пророкам вашим, не буду ниспосылать благодати Духа. Посмотри на наказание, исполненное милосердия. Он не послал молнии и не потряс города в самом основании; но что? Вы, говорит, не хотите отмстить за Меня? И Я не буду беседовать с вами. Не мог ли Я изгнать его? Но Я хотел предоставить остальное вам. Вы не хотите? И Я не буду беседовать с вами и не стану вдохновлять пророков. И благодать Духа не действовала, было молчание, вражда между Богом и людьми. Когда же потом царь умер, то уничтожилась и причина нечистоты. Таким образом пророк долго не пророчествовал, но, между тем как он не пророчествовал, гнев Божий прекратился, и пророчество возвратилось. По этой необходимости пророк означает время и говорит: в год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном. Когда он умер, тогда я увидел Господа; прежде я не видел Бога, гневавшегося на нас. Пришла смерть нечистого и прекратила этот гнев. Потому он, везде упоминая о жизни царей, здесь сказал о смерти Озии. В год смерти, говорит, царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном. Но здесь опять можно видеть человеколюбие Божие. Умер нечистый, и примирился Бог с людьми. Почему это произошло, тогда как с их стороны не было никаких добрых дел, но только умер царь? Потому, что Бог человеколюбив и не бывает строг к таким людям. Человеколюбивый и благий Бог требовал только одного, чтобы удалился нечистый. Итак, зная это, отгоним гордость, возлюбим смиренномудрие и будем воздавать обычную славу Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 5

На слова пророка Исаии: в год смерти царя Озии видел я Господа, и доказательство того, что справедливо наказан был проказою Озия, недостойно кадивший, что позволительно не царям, а священникам.

1. Сегодня мы окончим беседы об Озии и завершим речь, чтобы и нам не подвергнуться осмеянию, подобно тому человеку, упоминаемому в Евангелии, который решился построить башню и не мог, чтобы кто-нибудь из проходящих и об нас не сказал: этот человек начал строить и не мог окончить (Лк.14:30). Но чтобы сказанное было для вас более ясным, нужно повторить немногое из прежде сказанного, дабы наша беседа не вышла на духовное зрелище без головы, но дабы, приняв свой вид, была узнана зрителями. Это будет для слышавших уже напоминанием, а для не слышавших наставлением. Итак, прежде мы говорили о том, как благочестив был Озия, как он сделался дурным, отчего и до какой степени он впал в гордость; а сегодня нужно сказать, как он вошел во святилище, как решился кадить фимиамом, как священник не дозволял, как тот не послушался, как навлек на себя гнев Божий, как окончил жизнь в проказе, и почему пророк, оставив дни жизни его, упомянул о смерти, сказав так: в год смерти царя Озии. Для того мы и рассказали все событие с начала. Слушайте же со вниманием. Но когда он сделался силен, говорит Писание, возгордилось сердце его на погибель его, и он сделался преступником пред Господом Богом своим. Каким образом обидел? Ибо вошел, говорит, в храм Господень, чтобы воскурить фимиам (2Пар.26:16). О, дерзость! О, бесстыдство! Осмелился вступить в самое сокровенное святилище, вторгся во святое святых, которое было местом, недоступным ни для кого, кроме первосвященника, решился осквернить его. Такова душа, зараженная гордостью. Однажды оставив попечение о своем спасении, она никогда не перестает безумствовать, но, передав бразды своего спасения безумным пожеланиям, носится везде. Как необузданный конь, сбросив узду с своих уст и свергнув всадника с своего хребта, несется быстрее всякого ветра и бывает неприступным для встречающихся, когда все разбегаются и никто не осмеливается удержать его, так и душа, отвергнув обуздывающий ее страх Божий и отбросив управляющий ею разум, бегает по странам нечестия до тех пор, пока, стремясь в бездну погибели, свергнет в пропасть собственное спасение. Потому, нужно постоянно удерживать ее и, как бы некоторою уздою, благочестивыми помыслами обуздывать безумное ее стремление; этого Озия не сделал, но решился на преступление против власти самой высшей из всех, – потому что священство важнее самой царской власти и есть высшая власть. Не говори мне о багрянице, о диадеме и золотых одеждах; все это – тень и маловажнее весенних цветов. Всяка слава человеча, говорит пророк, яко цвет травный, хотя бы ты указал на самую славу царскую (Ис.40:6). Не говори же мне об этом; но если хочешь видеть различие между священником и царем, исследуй меру власти, данной каждому из них, и увидишь, что священник сидит гораздо выше царя. Хотя царский престол кажется нам важным по прикрепленным к нему камням и облекающему его золоту, но царь получил власть распоряжаться делами земными и больше этой власти не имеет ничего, а престол священства утвержден на небесах, и священнику вверено устроять тамошние дела. Кто говорит это? Сам Царь небес. Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, говорит Он, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф.18:18). Что может сравниться с такою честью? Небо получает начало суда с земли. Судия сидит на земле, и Владыка следует за рабом; и что последний присуждает внизу, то Он утверждает горе. Священник стоит посредником между Богом и родом человеческим, низводя на нас оттуда благодеяния и вознося туда наши прошения, примиряя со всею природою разгневанного Бога, и нас, разгневавших Его, избавляя от рук Его. Посему Бог преклоняет и самую царскую главу под руки священника, научая нас, что последний по власти больше первого: меньшее благословляется от лучшего. Впрочем, о священстве и о том, как велико это достоинство, мы скажем в другое время; а теперь посмотрим, как велико было беззаконие Озии царя, или лучше тирана. Он вошел в храм Господень; за ним вошел и священник Азария. Напрасно ли я говорил, что священник больше царя? Намереваясь изгнать его, не как царя, но как беглеца и неблагодарного слугу, священник вошел с решительностью, подобно тому, как благородный пес нападает на нечистого зверя, чтобы выгнать его из дома господина.