Толкование на четырнадцатую главу

(1) И помилует Господь Иакова и изберет паки Израиля. Не без основания, думаю, слово помилует поставлено вместе с именем Иакова, которым назывался Патриарх до борьбы своей, а изберет — с именем Израиля, которое дано ему в награду после борьбы (см.: Быт. 32, 24–28). Милуемый означает что–то унизительное, а избираемый — что–то превосходное. Посему слова помилует Господь Иакова и изберет Израиля подобны следующим: Иаков Отрок Мой, восприиму И, Израиль избранный Мой, прият Его душа Моя (Ис. 42, 1). Ибо слово Иаков принимается в значении еще начинательного и телесного, а Израиль — в значении лучшего и духовного. Вообще же и Иаков, и Израиль почиют на земли своей — на той земле, о которой сказано: Блажени кротцыи, яко тии наследят землю (Мф. 5, 5). Она — не часть сей, подпадшей проклятию, земли, возделывающий которую в печалех вкушает пищу вся дни живота своего (ср.: Быт. 3, 17). А к Иакову и к Израилю, почиющему на земли своей, приложится и пришлец. Пришлец же есть переселенец, обрабатывающий землю. Может быть, это народ из язычников, приложившийся к Иакову, и его Писание называет пришельцем, как чужеземца и переселенца. А для недостаточных и не умеющих управлять собой благодетельно — поработиться управляющим искусно. Почему в числе благословений сказано Исаву: и брату твоему поработаеши (Быт. 27, 40).

Сие–то значат слова: (2) и умножатся на земли Божии в рабы и рабыни. Рабство назначается им вместо благодеяния. И будут пленени пленившии я. Одни мучительски уводили в плен, ввергая побежденных в рабство диаволу; другие человеколюбиво отводятся в плен — под мучительской власти диавола приводимые в рабство Христу. Израилю же дается обетование об освобождении от жестокого рабства, в каком находился он у вавилонян, и вместе совет быть человеколюбивым, пролить слезы о царе Вавилонском и не радоваться его падению, а плакать о нем, как о потерпевшем достойное сожаления и милосердия.

(20) Якоже риза в крови намочена не будет чиста, такожде и ты не будеши чист, зане землю Мою погубил еси и люди Моя избил еси. Не пребудеши в вечное время. Вот еще часть плача о князе Вавилонском и о делах его. После того как спадший с небесе денница сказал в сердце своем: На небо взыду, буду подобен Вышнему (ср.: Ис. 14, 12, 13, 14), в доказательство того, сколько далек от уподобления святому осквернивший себя всякой нечистотой и убийствами, уподобляется он одежде, которая, по природе своей, сделана на украшение человеку, но, поскольку омочена в крови, не может быть взята человеком в употребление. Из сего видно, что лукавый не по устройству своему имеет в себе нечистоту, но потому что обагрил себя кровью, погубив землю Господню и чрез грех убив людей. И в другом еще месте находим, что одежде уподобляет человеческую природу тот же Пророк, говоря к обветшавшим в пороке: Се, вси вы яко риза обетшаете, и яко молие изъяст вы (Ис. 50, 9). Страшная угроза — и впоследствии не стать чистым! Ибо оскверненный каким–нибудь грехом хотя в настоящее время теряет чистоту, но в будущем не лишается надежды очищения чрез покаяние. Но здесь решительный приговор, что не будет и впоследствии чист, потому что намочен в крови людей Божиих, которых умертвил преслушанием, вовлекши их в грех.

Может быть, что до сотворения человека и для диавола оставалось еще какое–нибудь место покаянию. И эта гордыня, как ни застарела была болезнь, могла, однако ж, восстановить себя в первобытное состояние, позаботившись уврачевать в себе болезнь покаянием. Но как скоро явились и устроение мира, и насаждение рая, и человек в раю, и заповедь Божия, и зависть диавола, и убиение возвеличенного, с тех пор заключено для диавола и место покаянию. Ибо если Исав, продав первородство, не нашел места покаянию (см.: Быт. 25, 29–34; 27, 36–38), то остается ли какое место покаянию для того, кто умертвил первозданного человека и чрез него внес смерть? Говорят же, что пятно, сделанное на одежде человеческой кровью из раны, никак не может быть отмыто, но вместе с одеждой состаревается изменение цвета, произведенное кровью. Посему и диаволу невозможно изгладить с себя кровавое пятно и стать чистым. Но заметь, с какой выразительностью изображается в сем речении осквернение убийством. Пророк не сказал погружена в крови, но намочена, желая показать, что диавол постоянно занимался убийством истребляемых. Он погубил землю Божию и истребил людей Божиих. Правда, что и Навуходоносор опустошил землю, посекши в ней плодовитые дерева, предав огненному истреблению селения; правда, что и он людей израильских частью побил мечом, а частью отвел пленниками в Вавилон. Но здесь разумеется и таинственно именуемый царем Вавилонским миродержитель мира сего. Ибо и слитность мира сего весьма прилично назвать можно Вавилоном, потому что князь мира соделал людей Божиих пленниками, переселя из жизни в смерть, а землю опустошил, растлив грехом плоть каждого по написанному: яко растли всяка плоть путь свой (Быт. 6, 12).

Семя злое. (21) Уготови чада твоя на убиение грехами отца твоего, да не востанут и наследят землю и наполнят землю градами [^[200]]. (22) И востану на ня, глаголет Господь Саваоф, и погублю имя их, и останок, и семя. Не только не будет он чист, но и преемники лукавого истребятся с ним, по благости человеколюбивого Бога, Который попускает истребление чад не столько плотского чадородия, сколько чадородия дел, совершаемых по злому навыку. Семя злое. Поскольку не сам был отцом злобы, но получил бытие от другого, предварившего в злобе, и поступил по лукавству того, кто посеял его, то называется семенем злым.

Уготови чада твоя на убиение грехами отца твоего. Но злым семенем чего–либо называется иногда не то, что непременно произошло от предшествовавшего сеяния, а напротив того, что и само служит к происхождению другого, именуется семенем. Как при миротворении первые растения были семенем для других, а сами не от других произошли, потому что были первоначальнее образовавшихся из семени, так, может быть, и теперь пророческое слово того, кто в пример другим предначал зло и как бы сделался семенем подражания, именует злым семенем, не потому что получил бытие от предшественников, но потому что положил начало преемникам. А иной сам от себя может быть семенем злым, будучи началовождем злобы, и опять, обучившийся у лукавых учителей именуется подобным именем. Племя Ханаане, а не Иудино (Дан. 13, 56) назван оный грешник не потому, что плотское его происхождение нечисто и имеет примесь от Ханаана, напротив того, за подражание Ханаану называется семенем ханаанским. Посему каждый, по своему произволению, может быть или семенем святым, или противоположным тому. Ибо послушай, что говорит Павел: о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих (1 Кор. 4, 15). И еще сказано: Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12), и всяк творяй грех от диавола рожден есть (ср.: 1 Ин. 3, 8).

С каким же намерением пророческое слово повелевает злому семени уготовить чада свои на убиение грехами отца? Многократно замечали мы, что дела каждого и плоды душевные именуются чадами. Ибо сказано: спасется чадородия ради, аще пребудет в вере и любви и во святыни с целомудрием (1 Тим. 2, 15). Ибо и душа спасется, как жена, не вдавшаяся в обман Жениха, когда с помощью слова плодопринесет чада — добрые дела, если только пребудет в благом навыке и не омрачится какими–либо последующими грехами. Так и мы, сообразно с духовным и Божественным законом понимая благословение, в котором сказано: благословена исчадия чрева твоего (Втор. 28, 4), разумеем не иное что, как душевные плоды. Страха ради Твоего, Господи, во чреве прияхом и поболехом, и родихом дух спасения Твоего, егоже сотворихом на земли (Ис. 26, 18). Посему истребление лукавых дел называется убиением чад, и оно служит в пользу породившего отца. Посему, в настоящем месте, сокровенное человеколюбие выражает сей иносказательный образ речи, повелевающий злому семени облегчить тебя, по возможности, от бремени своих грехов. Ибо приявшие на себя образ лукавого и соделавшиеся чадами греха все исчадия души своей должны убить для истребления грехов. А если не умрем греху, то как правдою поживем (1 Пет. 2, 24)? Ибо Пророк говорит: да не востанут и наполнят землю градами. Лукавство есть мятежное восстание греха; посему греху должно пребывать мертвым, и не надобно дозволять, чтобы он составлялся и умножался. Ибо таково значение города.

А Господу Саваофу прилично погубить и имя, и останок, и семя греха. Блаженно состояние души и общества человеческого, в которых имя греха не именуется, по слову Апостола: Блуд же, и нечистота, и студодеяние ниже да именуется в вас, якоже подобает святым (ср.: Еф. 5, 3). А вторая степень — чтобы не было, по крайней мере, останка. Ибо многие, обратившись от лукавых дел, как бы удерживая в себе памятование прежних дел, посредством него нередко обновляют умолкнувший грех.

Посему, чтобы не было и останка, то есть чтобы остальное семя лукавого учения не могло сохраняться в преемниках чрез подражание предшественникам, сия глаголет Господь: (23) И положу Вавилонию пусту [^[201]], яко вогнездитися ежем, и будет ни во чтоже, и положу и брения пропасть в пагубу, человеколюбивый Господь угрожает, что положит Вавилонию пусту. И опустение лукавого жилища, и истребление жизни смутной для способных понимать есть вожделенное благо. Угрожает же таким опустением Вавилонии, что в ней не будет обитать человек вавилонянин, но его место заступят ежи. А это животное ограждено жесткими и острыми иглами, когда захочет, свертывает голову и ноги, образует из себя вид совершенного шара, так что его трудно взять в руки, потому что голова и ноги завернуты, а наружность покрыта отовсюду иглами. И это одно животное спокойно отмщает тем, которые замышляют против него. Ибо кто налагает на него руки, тот сильно их укалывает, и чем крепче захочет его сжать, тем глубже вонзаются иглы.

А может быть, подразумеваются нравы людей, которые вместо вавилонян поселились в городе, нравы необщительные, своеобычливые, любящие обхождение суровое. А что роды животных берутся в означение человеческих нравов, сие знаем из Петрова видения, когда в сосуде, спущенном с небес, были всякого рода животные, гады, птицы, четвероногие (см.: Деян. 10, 12–17). Ибо слово давало разуметь, что люди от различных грехов должны быть приводимы к вере и что они–то уподобляются или четвероногим, по своей скотоподобности, или гадам, по своей ядовитости, или птицам, по своему легкомыслию и непостоянству. Поэтому, может быть, и еж в Писании иносказательно означает каких ни есть людей, подобно как змеи означают саддукеев и фарисеев (см.: Мф. 23, 33), лисица — Ирода (см.: Лк. 13, 32), кони женонеистовни — сластолюбивых (ср.: Иер. 5, 8), овцы — людей самых незлобивых (см.: Мф. 10, 16), козлища — необщительных и скупых (см.: Мф. 25, 33). Почему и к ежам, так как сие животное надеется собственными иглами защититься от вреда, не без основания можно применить богатых века сего, о которых говорит Господь, что они собственным своим тернием подавляют в себе слово и делают его бесплодным (ср.: Мф. 13, 22).

Будет же Вавилон ни во чтоже и брения пропасть. Если взять сие в смысле чувственном, то слово сим показывает, что река Евфрат, протекающая по середине города, не находя свободного стока по руслу реки и разлившись в Вавилоне, совершенно истребит его и обратит в пропасть не воды чистой, но тины. Ибо таково конечное сокрушение раздражающих Господа.

(24) Сия глаголет Господь Саваоф: якоже глаголах, тако будет, и якоже совещах, тако пребудет, (25) еже погубити Ассириан на земли Моей и на горах Моих; и будут в попрание, и отымется от них ярем их, и слава их от рамен их. Плотской Израиль толкует, что у Пророка говорится о земле, которая, по их мнению, есть Божия, и об этих земных горах чувственной Иудеи и что народ израильский отведет в плен ассириян, возложив на них иго рабства. А мы, воскресшие со Христом и давшие обет вышних искать (ср.: Кол. 3, 1), землей называем благое сердце, как научены Самим Господом, сказавшим: А сеянное на добрей земли, се есть слышай слово и разумев плод приносит и творит ово сто, ово же шестьдесят, ово тридесять (ср.: Мф. 13, 23). Так и горой Божией, на которой ассирияне будут в попрание, может быть назван возросший в добрых делах и ставший выше других словом и познанием; в нем враги будут в попрание. И всякое иго ассириян отнимется Богом. Ибо они высоко о себе думали, потому что налегли на плечи людям, составлявшим часть Божию, и делали своими подъяремниками отвлеченных грехами от рабства Богу. Итак, по сказанному, имея надежду, что враги наши погибнут на земле Божией и попраны будут на горах Божиих, что ярем их отнимется и сокрушится слава их, которой они величались как наши обладатели и покорители, сделаем все возможное, чтобы совершенно свергнуть с себя владычество их! Ибо если сделаемся горами Божиими, то основания Божии (ср.: Пс. 86, 1) в нас будут, потому что слово истины положится в основание в сердцах наших и добрые дела будут назидаемы на вере. Но должно нам начисто отделиться от греха, чтобы выя наша освободилась от ига ассириян, и мы могли стать подъяремными Христу. Ибо на вые нашей не могут лежать два ига — и иго Господне, и иго ассирийское: Кое бо причастие правде к беззаконию? Или кое общение свету ко тме? (2 Кор. 6, 14).

(26) Сей совет, егоже совеща Господь на всю вселенную, и сия рука высокая [^[202]] на вся языки вселенныя, (27) яже бо Бог Святый совеща, кто разорит? и руку Его высокую кто отвратит? Пророк ясно показывает, что сие говорится о людях в целой вселенной и во всех народах, потому что никто не может разорить, что совещал Святый Бог, и никто, каков бы ни был, не отвратит руки Божией, защищающей землю и горы Божии. Но вместе заметь, что речение сие, как неоднократно уже показали мы, означает не одно что–нибудь редкое. Например в словах: Кто премудр и уразумеет сия? (Ос. 14, 10), и еще: кто верный и мудрый строитель? (ср.: Лк. 12, 42), и теперь: кто разорит — означается то же, что и никто. Ибо непозволительно думать, чтобы кто–нибудь был в состоянии разорить совет Господень.

(28) В лето, в неже умре Ахаз царь, бысть глагол сей: (29) не радуйтеся, вси иноплеменницы, сокрушися бо ярем биющаго вы, от семене бо змиина изыдут изчадия аспидов, и изчадия их изыдут змии парящии. (30) И упасутся убозии им, нищии же человецы в мире почиют; и потребит гладом семя твое, и останок твой избиет.

Если все, написанное у Пророков, сказано Духом Святым, то явно, что и надписание времени сего пророчества не напрасно вставлено. Какая же польза узнать, что сие слово к иноплеменникам было в лето, в неже умре Ахаз, царь Иудейский? Рассуждаем о сем так. В книге Исхода написано: умре царь Египетский, и возстенаша сынове Израилевы от дел их, и взыде вопль, и услыша Бог стенание их (ср.: Исх. 2, 23–24). Хотя при жизни лукавого царя не могли не стенать к Богу, потому что царь неволил их в делех жестоких (ср.: Исх. 1, 14), не давая времени обратить взоры к Богу, а когда не стало лукавого, тогда надлежало рукоплескать и радоваться падению врага, однако же, к удивлению, написано, что тогда начали стенать, чем показывает слово, что, пока владел плотолюбивый ум, по бесчувствию не умели и оплакивать зло, причиняемое грехом; а как скоро получили свободу от страстей, обременяемые делами вещественными и телесными начинают свое уврачевание стенанием. Потому и услышал их человеколюбивый Бог. Подобное нечто сему повествованию открывается и в предыдущей части пророчества Исаии. И бысть — говорит он — в лето, в неже умре Озиа царь, видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне (Ис. 6, 1). По сказанию истории, Озия был царь лукавый, потому что вознесеся сердце его на пагубу, и обиде Господа Бога своего, и вниде в церковь Господню покадити над олтарем (2 Пар. 26, 16), и стал прокажен (см.: 2 Пар. 26, 19). И тогда–то, по низложении лукавого князя, по очищении законного служения от нечистот, открываются Пророку тайны богословия. Посему и здесь пророческое слово надписывает, что умер Ахаз, государь недобрый, дабы известно было, что при удалении худшего бывает глагол к иноплеменникам от благодеющего Бога. Ибо в Четвертой книге Царств находим, что сей Ахаз не сотвори правое пред очима Господа, и сына своего преведе сквозе огнь по мерзостем языческим, и жряше и кадяше на высоких (ср.: 4 Цар. 16, 2–4). Он и из сокровищ дому Господня золото и серебро посылал царю ассирийскому, за что и осуждается немалое его нечестие в рассуждении священных имуществ. Итак, по падении лукавого владычества, бывает глагол на иноплеменников. Иноплеменниками же собственно называются филистеи, которых еллины именуют палестинами (palaiVino%uV).

Но надобно знать, что и в жизни каждого из нас, как скоро умирает грех, царствующий в мертвенном теле нашем, бывает в нас слово Господне. Ибо, может быть, всякий грех имеет некоторое применение к каждому из осуждаемых в Писании и вполне достойных порицания царей, имена которых неоднократно указываются в целом Писании, как и теперь имя Ахаз толкуется одержание, будучи символом лукавого учения, которое вводит в предубеждение и держит в оном душу нашу; с умертвием его, душа наша, освободившаяся от одержащего, делается способной уразумевать глагол на иноплеменников. Посему первый представляющийся смысл таков: не радуйтеся, вси иноплеменницы, сокрушися бо ярем биющаго вы. Не думайте, филистимляне, что со смертью Ахаза вы стали свободны от страха, в каком держит вас Израиль, поэтому не радуйтесь падению царя, хотя и сокрушися ярем, то есть порабощение, какое наложено на вас попирающими и бичующими вас по праву властительства, однако же от семене змиина изыдут изчадия аспидов. Сим Пророк означает преемников Ахазовых. И если Ахаз имел лютость змия, и потому радуетесь его смерти, то от семени этого змия восстанут на вас исчадия аспидов, и от них опять изыдут исчадия. Сим слово изображает злонравие последующих по преемству царей. Аспиды, сказано, будут парящии: и с ядовитостью пресмыкающихся, и с быстротой пернатых.

Потом, поскольку порядок родословия ведет к Самому Господу, пророческое слово, прервав непрерывность речи, переходит к благому обетованию. Ибо говорит: упасутся убозии им. Кто же сей, пасущий убогих, как не Пастырь овцам (ср.: Ин. 10, 14)? Убогими же слово называет не имуществом недостаточных, но смиренных мыслью. Это нищие, ублажаемые Самим Господом, ибо говорит Он: Блажени нищии духом (Мф. 5, 3). Они в мире почиют.

И потребит гладом семя твое. Семя ино–племенников погибнет от голода, и останок их будет истреблен. Питаемые лукавыми речами предаются голоду к пользе душевной. Ибо скудость учителя, напутствующего их на злое, делается поводом к душевному здравию и спасению.

Посему из учения сего можно извлечь такой смысл. Не радуйся никто, сокрушая лежащий на нем ярем и возложенный биющим его. Ибо иному, уже званному ко спасению во Христе, нередко бывает поводом к сокрушению ига Христова поражение и обличение словом, бичующим и наказующим за грехи совесть падшего. Ибо иной, не терпящий трудности обличения и выговора, делаясь упорным, подобно коню и мску (см.: Пс. 31, 9), освобождая себя от служения Богу, порабощаясь же греху, недостоин веселия в Боге. Потому гораздо лучше было ему перенести вразумительное слово, нежели с негодованием сокрушать ярем биющего его. А не сокрушившие ярма, но выдержавшие вразумительное посещение и за смирение сердца называемые нищими упасутся им. Ибо конец доброго вразумления есть та обетованная пажить, о которой говорит Спаситель: и внидет и изыдет, и пажить обрящет (Ин. 10, 9). Но и Пророк говорит: на пажити тучне упасу я (ср.: Иез. 34, 14). Таким образом, нищии человецы в мире почиют, если не пренебрегут вразумлением Господним и не расслабеют духом при обличении Господом. Семя же иноплеменников потреблено будет гладом, терпя недостаток в пище, в наказание за сокрушение ярма.

(31) Восплачитеся, врата градов! Да возопиют грады смятеннии, иноплеменницы вси, зане дым от севера идет, и несть, иже пребудет. (32) И что отвещают царие языков? Яко Господь основа Сиона, и тем спасутся смиреннии людий Его. — Врата градов — говорит Пророк — восплачитеся! Еще угроза иноплеменникам! И да возопиют грады смятеннии. Да наполнятся, говорит, воплем от смятения, произведенного в жителях страхом. Врата да восплачут, по причине приближающейся осады; и грады, то есть обитающие в городах, да возопиют. Впрочем, и все живущие в этой стране иноплеменники не останутся в покое, потому что дым от севера коснется всех равно — и городских, и сельских. Ибо дым от севера идет. Пророк изображает бессилие иноплеменников тем, что не выносят приближения дыма, а тем паче не в состоянии стерпеть огня, возжигаемого иноплеменниками. Дым от севера идет, и несть, иже пребудет, то есть дым не имеет собственной самостоятельности; естество дыма не есть что–либо существенное и плотное, но это — едкий пар, возгоняемый из дымящегося вещества поднимающимся вверх огнем. Когда иноплеменники приводятся в смятение дымом, который в естестве своем не есть что–либо самостоятельное, что скажут цари языческие, видя страну израильскую в мире? что, кроме сего: Яко Господь основа Сиона, и тем спасутся смиреннии людий Его? Сам Он утвердил незыблемые основания Сиона; ибо Сам Бог — художник и содетель горнего града (ср.: Евр. 11, 10). «Спасутся же в нем не сильные по имуществу, не крепкие по телу, не опытные в военном деле, но смиреннии людий Его «— говорит Пророк. Для того немощная мира избра Бог (1 Кор. 1, 27), чтобы в них доказать преизбыток Своей силы.

Но чтобы вовсе не оставаться нам без созерцательного исследования, попытаемся, если можно, найти какое–либо руководство к уразумению сказанного в толковании имен. Находим, что имя Филистей на еллинском языке переводится падающий от пития. Смотри же, нельзя ли пьяниц и развратных, которые на чаши и сткляницы вдают душу свою и последи, по слову притчи, ходят нажайшии белилнаго древа (ср.: Притч. 23, 31), назвать иносказательно падающими от пития, то есть от неумеренного пития? Падают же они от пития потому, что не могут восходить на высоту Царствия Божия, как ясно говорит Павел: пияницы Царствия Божия не наследят (ср.: 1 Кор. 6, 10). Ибо много падений и различны причины, по которым падаем с высоты и не достигаем почести вышняго звания (Флп. 3, 14), одной же из сих причин, и притом немаловажной, бывает пожелание и усердие пить. Посему повелено восплакаться вратам сих упивающихся — вратам, чрез которые входит вино и влечет за собой рой зол. Поэтому и путям, где совершается грех, слово повелевает обратиться к рыданию, и кто устами содевает грех пьянства, тому велит устами и стенать. А грады сих врат суть самые чувствилища души, в которых имеют свое пребывание сборища лукавых помыслов, множество пожеланий, козлогласования и пьянства; они–то, приводимые в смятение и тревогу представлением, составившимся под влиянием вина, не имеют в себе мира, превосходящаго всяк ум (ср.: Флп. 4, 7), но пребывают в непрестанном колебании и волнении, поэтому они вопиют. К ним–то теперь приносится дым севером, о котором сказал Соломон: Север жесток ветр, именем же приятен нарицается (Притч. 27, 16), то есть приносится жестоким духом. Кто стал жестоковыен пред Вседержителем и ожесточил сердце свое, тот приносит к ним дым — повод к слезам — дым, который иные называют приятным. Кто же сии иные, как не те, у которых судилище ума повреждено, которые обнаруживают в себе превратные мнения о вещах, глаголют горькое сладкое, и сладкое горькое, полагают свет тму, и тму свет (ср.: Ис. 5, 20)? Они, обольщаемые преобразующимся в ангела светла, его, зловещего и проклятого, нарицают приятным. А что севером называется сопротивная сила, сие видно из слов: от лица севера возгорятся злая, сказанных в видении коноба поджигаемаго (ср.: Иер. 1, 14, 13). Но таковые лишены пребывания. Поскольку с ними нет истинно сущего, то сказано: и несть, иже пребудет.

И что отвещают царие языков? Яко Господь основа Сиона, и тем спасутся смиреннии людий Его. Итак, поскольку из иноплеменников нет ни одного пребывающего, но, по причине злобы своей, стали они как бы несуществующими, ибо сказано: Да исчезнут грешницы от земли, и беззаконницы, якоже не быти им (Пс. 103, 35), не в том смысле, что перейдут они в ничтожество, но в том, что будут удалены от посещения Богом, Который един есть истинно Сущий, что скажут цари их, видя такое различие между язычниками и Сионом? Не приидут ли, конечно, в сознание, что живущие по–язычески, по причине злонравия своего, находятся в волнении, а имеющие ум свой очищенным именуются Сионом, потому что там стражбище всякого естества?

Как бы с вершины горы, с высоты ума созерцаются мир и благоустройство мира, а чрез них и Самый Бог; а также созерцаются дела житейские и их малоценность. Посему как ум, погруженный в вино и прочие страсти, падает от опьянения, так ум чистый имеет своим основоположником Бога. И тем смиреннии людий спасутся. Ибо блажени нищии (Мф. 5, 3), и горе богатым, яко отстоят утешения своего (ср.: Лк. 6, 24).